Огонь. Огонь повсюду, везде. Каждое движение, каждый вздох — огонь. "Кто-нибудь! Спасите!" — но даже этот крик сгорает в кострище.

Бежать! Быстрее бежать! Я бегу, бегу! Воздух выбивается из лёгких, но я должен бежать! Должен успеть! Прошу! Не хватает сил... Повсюду запах гари. Дым кидается вместе с ветром, слово хочет остановить, помешать спасти. Нет! Прошу! Не отбирайте! Умоляю! Не нужно! Верните! Оставьте в покое! Я... не могу больше бежать... Нужно! Я обязан! Совсем чуть-чуть! Вот-вот! Сейчас-сейчас я прибегу, остановитесь! Я бегу! Только бы..! ХВАТИТ!! Мы не..!

Костёр...

Я… не успел...

Огонь.

Пламя.

Пожарище...

~*~*~

Последний день мая. Солнце слепит сонные глаза. Повсюду безликий шум и гам. Где-то в парке чирикают птицы, а где-то кто-то болтает, гуляя с друзьями или семьёй. А я иду к тому самому фонтану, к которому ведёт записка, и у которого началось наше первое с Ним свидание, что я упорно поначалу называл "лишь прогулкой".

За эти девять месяцев многое поменялось. Во мне, в окружении. С тех пор, как пропал Билл, весь Мир утратил для меня свои краски. Осень, к которой когда-то я относился безразлично, стала для меня самым ужасным временем года. Я всё время мёрз и хандрил, но никто в должной степени не мог мне помочь. Проблема-то была не во времени года, а в том, кого не стало рядом, кто перестал греть днями и ночами, кто не мог приободрить одной лишь своей лучезарной сияющей улыбкой. Не было Его. Вместе с собой Он забрал и моё хорошее расположение духа. Но всё равно рядом были люди, не дававшие мне упасть в пучину отчаяния окончательно. Иногда я жалею об этом, желая лишь, чтобы со всем этим было покончено раз и навсегда любым способом. Но тут же прихожу в себя, отговаривая от этих ужасных мыслей: "Нет, Диппер, успокойся, всё наладится! Он обязательно вернётся и всё расскажет!" — говорю я себе, пытаясь удержаться на той тонкой грани, что вот-вот переступлю отчаявшись, и сильнее укутываюсь в, казалось, холодный и огромный плед.

Зимой стало хуже. Нет, не только из-за холода, хотя и он сыграл роль. Зимой слишком часто вспоминался Он, Его тёплые-тёплые руки, бледная кожа, золотые глаза, волосы под цвет зимнего солнца, тёплый и звонкий голос, читающий на ночь какую-нибудь историю, уютные и родные объятия... Да и многое другое, в общем, что только усугубляло моё состояние... Конечно, я мог бы постараться отгородиться от всего этого, перестать маниакально посещать ту самую квартирку-студию, не справлять там Новый Год в тихом почти одиночестве... Но не мог. Не мог я отказаться от всего этого. Больно, но и забывать не хочется.

Весна пришла рано. А за ней начали всплывать в сознании картинки воспоминаний. Вот начался ливень, и я вспоминаю, как Он уговаривал меня лечь спать с Ним. Вот ослепительное солнце ранней весны, а в голове проносятся воспоминания, как мы с Ним преодолеваем препятствия из луж. А вот и сильный ветер — мы пытаемся укрыться от него в ближайшем магазине или кафе. И каждое из воспоминаний теперь пропитано неимоверными болью и отчаяньем для сердца, что лишилось чего-то столь важного в своей жизни...

Говоря о лете... Не знаю, как оно пройдёт. Но уж точно не так, как было до Билла, и не так, как стало вместе с Ним... Вероятно...

Однако месяц назад я кое-что обнаружил. А именно — записку, содержавшую в себе непонятный набор символов. И лишь немногим позже я понял, что это шифр, который при разгадке привёл меня в актовый зал школы. Там я нашёл ещё одну записку-шифр, а после неё ещё одну, а затем ещё и ещё. Так эти шифры в итоге привели меня сюда — в место, которое я тоже не раз посещал за эти последние девять месяцев. Не спешу утверждать, ведь записки были от неопределённого лица, но мне кажется, что я знаю их автора. Или, по крайней мере, мне хочется верить, что я его знаю. Потому что без Него на душе уже даже не кошки скребут — скрести просто нечего. Без Него пусто и тоскливо. Кажется, я почти толком и не улыбался за это время. 

Но сейчас, в этот самый момент, когда кажется, что Он вот-вот появится, что вот-вот уйдут все тревоги прошедших недель, сердце стучит как бешеное, руки и ноги трясутся в нетерпении, хоть я и понимаю, что могу ошибаться. Хотя, по сути, кто ещё, кроме Него, мог бы устроить мне такой квэст с шифрами? Мэйбл? Зачем бы ей это? Да и она сказала, что не знает ни о каких записках-шифрах, а о некоторых местах в шифрах и вовсе знал лишь один единственный человек. Мне одновременно и хочется верить, что скоро всё пройдёт, но и в то же время кажется, что это просто пустые ожидания, ведь я торчу тут уже минут двадцать, а никого так и нет поблизости. 

Ладно, хватит. Он не придёт. Пора уходить и перестать надеяться на несбыточное. 

Однако топот за спиной, что всё громче и отчётливее, заставляет обернуться назад. Но не успеваю я этого сделать, как глаза что-то закрывает, и только после секундной паузы я узнаю в этом "чём-то" знакомые, до боли родные тёплые ладони.

— Скучал по мне? — шепчут на ухо родным, любимым, звонким голосом, который я ни на что не променяю. — Признайся, скучал!

На глаза наворачиваются слёзы. Дрожащими руками медленно обхватываю закрывающие глаза ладони и так же медленно отнимаю их от лица. С прикрытыми глазами оборачиваюсь назад, а после в размытом взоре вижу знакомый силуэт. Он вернулся.

— Ты вернулся, — шепчу готовым сорваться голосом, а затем крепко-крепко обнимаю этого негодяя, что решил скрыться без слов на столь долгое время.

— Конечно, я не мог не вернуться, — шепчет в ответ Он, так же сжимая меня в своих объятиях. Билл. Мой Билл. И он вернулся. 

— Прости, что так долго без вестей, — наконец говорит он после многоминутной паузы. — Я обязательно тебе всё расскажу, но в менее людном месте. Не против, если мы пойдём ко мне? — немного отстраняется, чтобы увидеть моё лицо, а затем стирает с него остатки слёз.

— Конечно, — только и могу вымолвить я, замечая огромное мокрое пятно на плече Билла.

~*~*~

— И всё-таки, где ты был всё это время без возможности связаться? — принимая всё ещё трясущимися руками из родных ладоней тёплую кружку с кофе, спрашиваю я.

Всю прогулку от парка до квартирки Билла я крепко держал его за руку, не желая куда-либо отпускать, и мы молчали. Казалось, не только я хотел высказаться, но и Билл, однако оба мы почему-то не хотели нарушать образовавшуюся тишину. Но я всё-таки это сделал, когда мы пришли, и Билл заварил нам обоим по кружке кофе. Как же я скучал по этому аромату...

— Ну, как бы это сказать?.. Я был в месте, которое некогда мы оба называли домом, — садится рядом со мной на диван.

— "Домом"? "Мы оба"? Что ты имеешь в виду? — смотрю недоумённо, ведь никогда раньше не слышал о настоящем доме Билла, зная, что он не местный. 

— Это сложно объяснить с ходу, но... скоро, когда мы вернёмся туда уже вместе, ты всё поймёшь.

— Куда вернёмся?

— В наш с тобой родной городок — в Грэвити Фоллс.

— Что ты подразумеваешь под "наш с тобой"? — продолжаю недоумённо смотреть на Билла.

— Я же говорю, это сложно объяснить с ходу, — чешет тот затылок. — Но я надеюсь, ты не против летней поездки со мной и сестрой.

— Нет, конечно, не против, — сомнительно киваю головой. — Но куда? Я никогда не слышал об этом месте.

— Это небольшой городок в лесах Орегона. Поверь мне, тебе там понравится.

— Не сомневаюсь, — скептически хмыкаю, выпивая несколько глотков кофе. Не привычно, но сейчас это то что нужно для сонного организма.

— А что насчёт тебя? Как ты тут..? — "...без меня", я уверен, хочет добавить Билл.

— О, Билл... — громко вздыхаю. — Это были худшие девять месяцев моей жизни, — свесив голову начинаю я. — Ты молча скрылся в неизвестном направлении, даже не оставив ни единой записки. Я не знал, куда деть себя от переживаний, а затем и от горя с тоской. Мне было плохо, Билл, — перевожу краткий взгляд на него, а затем вновь утыкаюсь взглядом в остатки кофе в кружке. — И только благодаря некоторым людям я смог прожить до сегодняшнего дня. Если бы не они, кто знает, что бы я мог сделать... — чувствую как меня обнимает родной человек и прижимаюсь к нему в ответ. В кружку падает несколько капель слёз. — Если бы не эти шифры в твоём стиле, я бы может даже... Нет, нет, — мотаю головой, отгоняя непрошеные мысли.

— Тихо, тихо, — Билл гладит меня по голове. — Сейчас всё в порядке, всё хорошо. Я здесь, с тобой, — целует в макушку. — Прости, что я так и не смог с тобой связаться. Я думал, у меня получится, но не было и момента свободного времени. Я действительно не хотел оставлять тебя, Диппер, но... — цыкает, не зная как продолжить дальше. Вероятно. Ведь, кто знает, может, его привычки и поменялись за это время разлуки. — Ты сказал "благодаря некоторым людям". О ком ты?

— В основном это были Мэйбл, Ваки и Песец, — утираю непрошеные слёзы. — Последнего ты не знаешь, мы познакомились с ним только этой зимой, — делаю попытку отодвинуться, чтобы взглянуть на Билла, но тот мне этого не даёт, продолжая держать в объятиях. Наконец-то мне уютно. — Эти трое сильно спасли меня, пока тебя не было. Если бы не их поддержка, я бы... — осекаюсь на полуслове.

— Я понимаю.

— Да... Ваки пусть и не было рядом, но даже так её слова и советы поддерживали меня в полуживом состоянии насколько могли. 

— Я вижу... Прости, что тебе пришлось через это пройти.

— Мэйбл говорит, что из-за своего подавленного состояния я сбросил в весе. Даже несмотря на то, что она контролировала, как я питаюсь и сплю. Да я и сам это видел не единожды в отражении зеркала.

— Я чувствую, — сжимает в объятиях сильнее. — Ты сильно исхудал с момента, когда я последний раз обнимал тебя. А ещё эти ужасные синяки под глазами и сонный вид. Прости, любимый, это всё моя вина. Я не должен был тебя оставлять.

— Верно... Не должен был... — тихо с укоризной бормочу я. — Но что сделано, то сделано. Ты пропал, а я пережил... всё это, — неоднозначно киваю.

— Как я могу загладить свою вину?

— Не отпускай меня, Билл, — всё-таки смотрю в его сожалеющие золотые глаза. — Не отпускай.

— А что насчёт Песца? Кто он и как помог тебе?

— Ох, Песец, он... — чувствую, как щёки начинают гореть. — Он поддерживал меня, успокаивал, помогал прийти в себя после... истерик... Да и многое другое, в общем, — смущённо чешу затылок, отводя взгляд. — Мы действительно хорошо сдружились, хотя познакомились не так давно, и он оказал сильное влияние на меня своей поддержкой.

— Вот оно как... Хотел бы я познакомиться с этим твоим Песцом, — обнимает всё крепче и крепче.

— Билл. Задушишь, — пищу я, похлопывая свободной рукой по рукам Билла.

— Ох, прости, — ослабевает хватку, а я впервые за долгое время улыбаюсь. 

— Я скучал по твоим объятиям.

— Я тоже, любимый, я тоже, — наконец он отпускает меня и тянется за поцелуем. Я ему в этом не отказываю и прикрываю глаза, затем чувствуя касания его губ к своим. Но поверхностный поцелуй не длится долго.

— Ну, а насчёт Песца — он сейчас должен быть в городе, так что я могу позвонить ему и договориться о встрече, — поднимаюсь с насиженного места, чтобы поставить на стол кружку с выпитым кофе. 

— Было бы славно, — когда я сажусь на место, он вновь обнимает меня, что в ответ делаю и я. 

— Но сначала я хочу ещё немного объятий, — мягко улыбаюсь Биллу, после чего обнимаю его крепче насколько есть сил.

~*~*~

Пусть уже и за полдень, но солнце продолжает нещадно слепить уже менее сонные глаза. 

Теперь, когда Билл вновь рядом, Мир заново приобретает свои краски. Пение птиц уже не кажется фоновым безликим шумом, а радость проходящих мимо людей не заставляет чувствовать себя хуже из зависти их счастью.

Встречу с Песцом мы назначили всё в том же парке, в котором этим утром я наконец повстречал Билла после столь долгой разлуки.

— Привет, Тай! — поворачиваясь в сторону подходящих меня и Билла, кричит Песец, после чего крепко обнимает меня в приветствии.

— Привет, Песец, — похлопав друга по спине, здороваюсь я и отпускаю объятия. — Ты не поверишь, кто решил-таки объявиться спустя девять месяцев с момента пропажи! — скептически хмыкаю. — Знакомься, Песец, это Билл — мой пропавший и нашедшийся соулмэйт, — указываю в сторону рядом стоящего Билла, которого продолжаю держать за руку.

— Приятно наконец познакомиться, Билл, — тот протягивает руку для рукопожатия. — Можешь звать меня Песец.

— Взаимно, — пожимает протянутую руку Билл. — Наслышан о тебе. Сосенка говорит, ты сильно помог ему во время моего отсутствия.

— Ох, правда? — краснеет тот. — У меня не так уж и много заслуг, в основном всё делала только Мэйбл, — отмахивается тот. — Кстати, насчёт неё. Она уже знает, что он, — кивает в сторону Билла, — вернулся? — обращаясь ко мне, спрашивает Песец.

— Ещё нет. Ты первый после меня, кто знает о его возвращении.

— Ох, я польщён, — театрально кланяется Песец, после чего мы с ним коротко смеёмся. Давненько я этого не делал, уже даже почти забыл, каково это — смеяться. — Ого, неужто наш Тай научился смеяться?

— А для него это настолько редкость? — не успеваю ответить перед вопросом Билла.

— Можно и так сказать. Обычно нам было не до шуток, — уже серьёзно отвечает Песец. — Но сейчас, думаю, раз уж ты, Билл, решил вернуться, Таю станет заметно лучше после этого. Я имею в виду — раньше он кое-как мог поднять хотя бы чуть-чуть края губ в улыбке, а тут он уже смеётся. Это заметный прогресс, — кажется, Песец хочет что-то добавить, но его прерывает Билл.

— Ох, Сосенка, — вновь обнимая меня. — Ты столько всего пережил. Я знаю, что не должен был оставлять тебя. Прости меня, любимый.

— Кстати говоря об этом, когда вы планируете поездку? — не дав мне ответить Биллу и ему произнести что-то ещё, переводит тему Песец.

— М? Мы разве говорили, что собираемся куда-то ехать? Сосенка?

— Нет, я ещё ничего не говорил, — сомнительно киваю. — Откуда ты знаешь, Песец? — недоумённо смотрим на него в четыре глаза.

— Ох, да так, догадался, — отмахивается тот. — Разве ты не знал, что после каждого возвращения следует путешествие? — шутит тот.

~*~*~

В итоге, погуляв ещё примерно с час, Билл таки повёл меня домой, дабы поговорить с моими родителями о скорой поездке (к которой ранее уже негласно присоединился Песец). Но перед тем как поговорить с ними, Билл решил, что ему нужно рассказать нам с Мэйбл (которая была неимоверно рада возвращению Билла) кое-что, о чём он не успел упомянуть ранее.

— Прежде чем я уговорю ваших родителей на эту поездку — а поверьте, они точно согласятся, — мне хотелось бы кое в чём вам признаться, — он делает глубокий вдох, собираясь с мыслями, а затем подрагивающим голосом выдаёт нам шокирующую новость. — На самом деле, вы уже бывали в Грэвити Фоллс, однако по моей вине потеряли память о той поездке. Теперь же, когда прошло несколько лет, я хочу исправить свою ошибку и вернуть вам память о том самом лете. 

— Что ты имеешь в виду, Билл? — удивлённо и недоумённо первая спрашивает Мэйбл.

— Это длинная история, Звёздочка, и мне не очень сильно хочется к ней возвращаться... — медленно, растягивая каждое слово, молвит Билл и отводит взгляд. — Однако когда вы всё вспомните — вы узнаете, о какой ошибке я говорю.

— Но как же так? Мы с Мэйбл не жалуемся на то, что совсем забыли какое-то, по твоим словам, лето.

— Потому что я заменил вашу память, Сосенка. Грэвити Фоллс — не простой городишко. Это целый рассадник паранормальщины и... я — часть этого, к сожалению... — заканчивает шёпотом.

— Билл, — я беру его за руку, — любимый, — быстро исправляюсь, — я не склонен думать, что с тобой что-то не так, так что... Всё, что ты говоришь — правда? Билл.

— Конечно, это правда! Стал бы я лгать тебе, особенно о таких вещах? — вспыхивает, но тут же успокаивается Билл. — Прости. Да, это — правда, к великому сожалению, — добавляет он шёпотом, опустив голову.

— Любимый, что бы ни произошло, мы с этим справимся. Верно, Мэйбл? — перевожу взгляд на ошарашенную сестру.

— Конечно! И не через такое проходили! — улыбается та и обнимает Билла, что делаю и я. — Всё будет хорошо, Билл!

— Я на это очень надеюсь...

Когда же пришли родители, Билл принялся уговаривать их на поездку на всё лето в некий Грэвити Фоллс, где, по словам Билла, живут наши прадяди (один из которых числится умершим, но о том, что он всё ещё жив, никто пока не знает (откуда только знает об этом Билл?)), у которых мы и остановимся. Как Билл и сказал, ему удалось уговорить наших с Мэйбл родителей, чтобы те отпустили нас на каникулы к некоему Стэнфорду Пайнсу, который занимается научными исследованиями (мы же не будем ему только мешать, верно?) в небольшом городишке. Также Билл уговорил родителей, чтобы эту ночь я провёл у него, так как нам многое ещё нужно обсудить перед поездкой, на что те тоже согласились.

Так что теперь, лёжа на разложенном диване, я всё ещё не могу поверить в происходящее: что Билл наконец-таки вернулся и рассказал нам немного больше, и что вскоре нас ждёт целое лето приключений (в чём я совершенно не сомневаюсь после коротких рассказов Билла об этом городке).

— С кем переписываешься? — вырывает меня из мыслей Билл, ложась рядом, из-за чего мне приходится отложить телефон, отправив последнее на сегодня сообщение, и немного отодвинуться.

— С Ваки, — отмахиваюсь я. — Билл, — крепко обнимаю его, — мне всё ещё не верится, что это реальность, — утыкаюсь ему куда-то в ключицу, — что ты вернулся.

— А стоило бы, — целует в макушку. — Но теперь тебе нечего бояться — я никуда больше не пропаду, любимый. А теперь давай спать — завтра великий день! — короткий поцелуй в щёку, и мы ложимся спать.

~*~*~

Наутро следующего дня я просыпаюсь под такой родной, но такой позабытый аромат кофе, под который не просыпался так давно. По старой привычке я сначала сижу на диване, а затем поднимаюсь, чтобы подойти к Биллу со спины и крепко обнять его. А он, как обычно, целует меня в лоб и отправляет ждать завтрак. Когда же завтрак готов, Билл зовёт меня его есть.

— Диппер, — несколько волнительно начинает Билл ещё до того, как мы приступаем к завтраку, — у меня есть к тебе кое-какая просьба.

— Да? Какая? — удивляюсь его волнительным ноткам в голосе.

— Диппер, когда мы приедем, — берёт меня за руку трясущейся ладонью, — возможно, пусть и не сразу, но ты узнаешь обо мне много того, о чём я ныне жалею, ты узнаешь что-то страшное и даже ужасное обо мне. И... Я хочу попросить тебя, Диппер, что бы ни случилось, что бы ты обо мне ни узнал и ни вспомнил, прошу тебя, не отворачивайся от меня, — краткий взгляд в глаза. Он плачет? — Ты можешь испытывать всё что твоей душе угодно, но, пожалуйста, не отворачивайся от меня — это единственное о чём я осмелюсь тебя попросить.

— К-конечно, Билл, — переплетаю пальцы наших рук. — Конечно, я останусь на твоей стороне, что бы ни произошло. Билл, — поднимаю опущенную голову Билла за подбородок и вглядываюсь в глаза, — Я всегда на твоей стороне, Билл. Всегда, — стираю пару покатившихся слезинок и коротко чмокаю его в щёку в знак поддержки.

— Спасибо, любимый, — грустно улыбается он. — Это, в общем-то, и всё, что я хотел сказать. Теперь можем приступать к завтраку.

~*~*~

Когда же с завтраком было покончено, а остатки вещей собраны, мы с Биллом направились сначала до моего дома, чтобы забрать с собой Мэйбл, а затем пошли на нужную остановку, где нас троих уже ждал Песец (который решил поехать налегке, видимо, так как его вещей мы не увидели).

Сейчас, стоя перед входом в автобус, я чувствую душой и сердцем — это лето поставит если не всё, то многое в моей жизни на свои места. Наконец я узнаю, что за озеро мне снится, узнаю истинную причину пропажи Билла (который так толком ничего на этот счёт и не сказал), а также узнаю то, к чему до этого момента доступ был закрыт. Наконец я узнаю и вспомню всё.

— Ну, ты готов, любимый? — взяв меня за руку, спрашивает Билл.

— Да. Я готов, — киваю ему, и мы вчетвером заходим в автобус.