Крис сидел в залитом светом кабинете и, опёршись подбородком на согнутые в локтях руки, смотрел в окно. Распинавшийся перед ним и ещё десятком студентов преподаватель, чьего имени Крис за пять месяцев выучить не успел, уже перешёл с древней истории империи Люмьер на художников эпохи Возрождения и, кажется, даже не замечал, что его никто не слушает. Половина находящихся в кабинете спали, остальные играли в домино, сдвинув четыре стола в один большой, а сам Крис, как лучший студент Академии Искусств, усиленно делал вид, что слушает. Он не понял, как ухитрился стать лучшим, не зная и половины всего материала, но подозревал, что это как-то связано с тем, что почти каждый смотрел на него как на особенного. Его приёмный отец, преподававший в Академии сольное пение, вечно отправлял его на конкурсы как представителя с первого курса, несмотря на то, что на курсе было много хороших вокалистов. На контрольных ему давали самые сложные задания, при этом заинтересованно сверля его взглядом, словно пытаясь предугадать, завалит он или стоило дать ещё сложнее. Когда Крис пытался выведать, в чём дело, от него отмахивались и говорили, что он всё выдумывает и к нему относятся так же, как и к остальным. Отец тоже не говорил ничего. То есть, вообще ничего: даже того, кто его настоящие родители, живы ли они и как так получилось, что Крис единственный со светлой кожей и волосами, когда все люмьерцы обычно темнокожие с каштановыми кудряшками. Со временем он перестал выпрашивать ответ и смирился.

Крис посмотрел на яркий солнечный круг и сощурился. Ему было некомфортно на него смотреть, но солнце слишком притягивало взгляд. И при этом сильно раздражало. Крис любил те недолгие четыре часа, когда во всей империи наступала ночь. Он по-тихому пробирался мимо коменданта и бежал к обложенному валунами бассейну, мечтая когда-нибудь увидеть настоящее море. Говорили, в соседних измерениях, отделяемых от Люмьера порталами, полным-полно глубоководных озёр, широких рек, солёных на вкус морей и океанов, но туда был вход закрыт. Не то чтобы о Тенебрисе и других местах сильно много рассказывали, — даже старались скрывать — и всё, что Крису было известно, так это то, что при попытке перехода через портал любого смельчака разорвёт на тысячи мелких частиц, таких, что ни один врач или маг не соберёт. Магов в Люмьере было немного, один на десять тысяч, и редко они обладали сильными способностями: залечить ранку или бросить искру в костёр часто было максимумом. Крис не хотел бы, чтобы у него вдруг появились какие-то способности. Его бы сразу принялись изучать и постоянно принуждали бы тратить силы на колдовство. Внимание в целом нравилось Крису, но не нравилось, когда его чем-то достают (а потом ещё жалуются, что он ленивый).

— Герр Хармс нам ответит на этот вопрос, — раздалось в полно тишине, и Крис, оторвав взгляд от окна, перевёл его на учителя у доски.

О, нет. Он всё-таки прослушал. Придётся придумывать на ходу.

— Этот непростой вопрос требует долгих рассуждений, — начал говорить лучший студент, поднявшись с места. — Возможно, факты, предоставляемые нам историей, неточны и неполны. За столькие года большая часть данных могла быть утеряна. Таким образом можно сделать несколько предположений, из которых вытекают следующие выводы. Во-первых…

— Всё верно, садитесь, — прервал его учитель. — Итак, как только что сказал герр Хармс, первые подтверждения существования Эдриэля были найдены в три тысячи семисотом году…

Крис хихикнул и опустился обратно на стул. То ли старик уже был глуховат, то ли ему эта лекция тоже триста лет не сдалась. Причём второй вариант был вероятнее.

Не успел прозвенеть обеденный колокол, как все посрывались с мест и рванули к двери. Крис, которого резвые и голодные одногруппники оттолкнули к доске, топтался на месте, ожидая, пока все выйдут. За спиной внезапно раздался хриплый голос преподавателя.

— Подойдите на минутку, герр Хармс. Я хотел вам кое-что сказать.

По спине Криса пробежал холодок. Неужели старик понял, что он слушал его лекцию самое большее через слово?

— Да, — Крис медленно развернулся и подошёл к стоящему на расписном пьедестале столу. — Что именно?

— Сейчас империя переживает непростое время, юноша, — проскрипел тот. — Каждый день наш народ всё больше оскверняет данное нам самой Морганой. Её Царство света пустеет с каждым годом. Об этом Эдриэль, её посланник, поведал мне прошлой ночью. Знаете, о чём он предупредил меня?

Крис скептически поджал губы. Старика давно все считали выжившим из ума. Религия, конечно, до сих пор изучалась как культурное наследие прошлого, и Крис не пропускал ни одной лекции по религиоведению, но посещал их исключительно ради общего развития. Учёные доказали, что это всего лишь древние бредни. А мелькавший иногда то тут, то там Эдриэль был обычным утерявшим тело духом. Конечно, люди преклонного возраста словам учёных не верили, не то что прогрессивное подрастающее поколение.

— О чём? — пытаясь быть вежливым, поинтересовался Крис.

— Сердце Морганы, — преподаватель посерьёзнел и положил руку на его плечо, — Хэйтор собирает его по частицам день за днём. Он развращает и забирает в своё Царство теней всё больше душ, чтобы получить эти частицы. Грядёт тёмное, по-настоящему тёмное будущее. Когда сердце Морганы будет собрано, она и Хэйтор сольются воедино. Наступит Койтур Г’хахир. Торнстар, так будет зваться это существо, уничтожит всё живое и посеет хаос во Вселенной. Границы измерений сотрутся… и выживут только истинно светлые и тёмные существа, которые будут способны поддерживать в себе жизнь без божественной энергии сердца. В вас, — старик ткнул указательным пальцем в грудь Криса и выпучил глаза, — течёт большая сила. Во всей империи на сегодня вы — единственный истинно светлый. А ваши способности, ох, что это за способности!.. Это огромные, чистые крылья, что защитят вас и ослепят всех врагов на вашем пути. Берегите их, юноша, берегите свет внутри вас, и вы обязательно переживёте Койтур Г’хахир! Только найдите его, прошу вас, без него вы не справитесь, у вас так мало времени!..

Пожилой преподаватель затрясся, кашляя. Его выцветшие радужки так носились из стороны в сторону, что глаза, казалось, готовы были закатиться. Старик схватился на столешницу и упал на колени.

— Что с вами? Вам плохо? Позвать кого-нибудь? — запаниковал Крис и присел на корточки рядом с ним.

— Мне уже не помочь, — еле слышно сипел тот. — Я чувствую, как Нагзар тянет свой длинный крюк к моей душе…

Крис оглянулся на дверь. В коридоре, что выглядывал из-за неё, было пусто, а до ближайшей медсестры было семь минут бега. Он бы не успел. Да и, как оказывать первую помощь, из головы Криса почему-то моментально вылетело. Вроде бы, нужен был какой-то массаж сердца, но как его делать, Крис не помнил.

Преподаватель тем временем сел на пол, прислонившись спиной к основанию пьедестала. Крис положил руку на пульс на его шее. Тот бился медленно и слабо, чтобы его почувствовать, нужно было надавить пальцами на шею.

— Караул! — раздался оглушительный женский визг за спиной. — Убивают! Герра Шелти душит студент! По-мо-ги-те-е!

Крис мгновенно отскочил от старика. У дверей стояла служанка, обычно заходившая после окончания занятия, чтобы убраться. Сейчас она испуганно таращилась на происходящее и голосила несусветицу. Уже слышался топот сбегающихся учителей и зевак.

— Нет, вы не поняли, — охрипшим от паники голосом прошептал Крис и медленно встал. — Я был тут, разговаривал с ним, когда ему стало плохо! Я ничего… ничего…

Он оглянулся на старика, лежащего в странном сползшем положении. Служанка пятилась назад, но в коридоре мелькало много приближающихся фигур.

— Что здесь произошло? — раздался громогласный голос ответственного за поведение герра Дарция, чей кабинет был ближе остальных.

— Вот этот! — пискнула служанка, указывая пальцем на ошалевшего Криса. — Наклонился над Шелти и душил его своими руками, я сама видела!

Герр Дарций, высокий и необычно для люмьерцев крепкий мужчина, которого боялась вся Академия, решительным шагом вошёл в кабинет, заставив Криса оглядеться на окно в поисках пути отступления.

— Ты?! — ответственный за поведение подбежал к лежащему на полу телу и начал его щупать и тормошить. — Как ты посмел?!

— Я не трогал его, — понимая, что это бесполезно и чувствуя бешено рвущееся наружу сердце, сказал Крис. — Он говорил мне что-то и вдруг…

— Вдруг задохнулся? — прервал его герр Дарций и встал, поняв, что труп герра Шелти уже не встанет. Он кинул на Криса словно мечущий молнии взгляд и стал подходить. — А я ведь так и знал, что наш идеальный Крис Хармс не такой уж и идеальный. Я говорил, что ты рано или поздно что-то выкинешь!

Крис, отступая назад, округлившимися глазами шарил по помещению. Выходом казалось только окно. Можно было зацепиться за ветку дерева, которая как раз упиралась в стекло в конце кабинета. Это чудовище ему явно не собиралось верить. Раньше, чем сам сообразил, что делает, Крис схватил ближайший стул и побежал к нужному окну. Дарций рванул за ним.

— Стой, убийца!

Приложив все силы, Крис запрыгнул на подоконник и выбил стулом стекло. Стул полетел вниз на пожухлую траву, которая была в четырёх или пяти метрах. Почти улетев следом, Крис резко тормознул. Было слишком высоко, а ветка казалась тонкой и неспособной его удержать, однако пробиравшийся к нему через столы ответственный за поведение Дарций был готов схватить его за ногу, и у Криса не оставалось выбора. Чуть пригнувшись, он настолько сильно, насколько мог, оттолкнулся от подоконника и попытался схватиться за тонкую вишнёвую лапу. Та не выдержала и переломилась, едва ощутив прикосновение. Крис закричал пропавшим от страха голосом, летя вниз. Он пытался взяться за первый попавшийся карниз, но наткнулся рукой на что-то острое и снова сорвался. Из ладони у него торчали длинные иголки старого кактуса, и зацепиться рукой за горгулью тоже было ошибочным решением. Падение замедлилось, но одна из иголок прошла насквозь. Крис тяжёлым мешком упал на розовый куст. Его ослепила боль. Из окна ему что-то кричали, но он не разбирал.

Отойдя от шока, Крис перекатился на траву. Его крупно трусило. Двигаться было больно из-за торчащих отовсюду иголок и шипов, дышать — почти невозможно. Но нужно было уходить. Дарций точно натравит на него лифренов, а те скрутят и закинут в темницу. Единственным выходом было бежать быстро и далеко. Куда-нибудь туда, где не достанут.

Через силу Крис опёрся на раненые ладони, затем на колени и медленно поднялся. Ноги подкашивались и не хотели стоять ровно. Крис сделал несколько шагов и опять упал. Кроме всего прочего, болела поясница. Внезапно начало темнеть, и от неожиданности он резко поднял голову, за что поплатился прострелившей шеей. Послышались крики. Крис перевернулся на спину и застонал от новой болевой волны. Что бы это ни было, поднималась суматоха, в которой про него должны были забыть. Затмения не было уже лет триста, и Крису было абсолютно плевать, почему оно случилось. Он быстро отполз за широкий вишнёвый ствол и только потом позволил себе расслабиться. Подул ветер, и небо вдобавок затянуло тучами, такими тёмными и плотными, словно они были осязаемы и тверды. Забегали туда-сюда другие студенты. Преподаватели кричали, призывая всех собраться в холле. Крис закрыл глаза, но почти сразу, почувствовав неладное, открыл их и всмотрелся в горизонт. Две фигуры медленно плыли вперёд. Они обладали явно мужским телосложением и длинными волосами. У одного на голове красовалось шесть, нет, семь рогов, в единственной руке было необычное на вид оружие с крюком на конце, а его спутник держал раскрытой плоть на груди, и за рёбрами виднелось второе лицо. Они приблизились к Крису и остановились в метре от него.

Крис попытался встать и отползти, но упал на траву. Теперь он точно боялся пошевелиться. Тонкий голос одногруппницы закричал:

— Эй, смотрите, там Хармс!

Человек (если это, конечно, был он) с крюком подошёл ещё на шаг и протянул своё оружие, коснувшись концом шеи Криса. Ледяной металл прожёг его тело и отдался жаром где-то глубоко. Всё внутри сопротивлялось и возмущалось. В груди начала накапливаться энергия, и уже через несколько мгновений, когда человек с крюком замахнулся, она вырвалась наружу и начала окружать Криса, окутывать его толстым слоем света. Он почувствовал в себе силу и ярость. Ничего не понимая, он только хотел прогнать странных существ, даже уничтожить их. Свет словно разрывал его изнутри, и Крис закричал. Управлять этим было невозможно. Энергия начала расширяться, раздался мощный взрыв. Всё вокруг было белым, и до Криса дошло, что его попросту ослепило. Силы всё ещё переполняли его, но перед глазами не было ничего. Воцарилась тишина.

Через время Крис осторожно поднялся. Зрение постепенно возвращалось, он снова видел пожелтевшую траву, песок, сухую древесину вишни и до сих пор затянутое тучами небо. Голова гудела, и что-то теплело за спиной. Повернув голову, он не увидел ничего, кроме пятна мягкого света.

Крис снова запаниковал. Забыв о боли, он резко вскочил, отбежал и обернулся. Свет снова был у него за спиной. Пытаясь перевести участившееся дыхание, Крис поднял голову на фасад здания Академии. На балкончик над главным входом нырнуло несколько старшекурсников, один из которых, указав на Криса пальцем, закричал:

— Эй, смотрите, у него крылья! У мелкого крылья на спине!

Крис растерялся. На балкон высыпало всё больше людей, которые показывали пальцем и неразборчиво галдели. Из главных ворот, тяжело топая, вышло четверо лифренов. Крис попятился. До него небыстро дошло, что лифрены собираются схватить его. И неизвестно, что с ним сделает Дарций или вообще директор. Взяв себя в руки, чтобы вернуть возможность двигаться и соображать, Крис бросился бежать в противоположную от Академии сторону.

Он не чувствовал усталости. Его подгонял страх, охватывающая разум истерика и желание оказаться где угодно, хоть в другом измерении, лишь бы подальше отсюда. Вокруг мелькали голые стволы деревьев, высокие дома с колоннами и горгульями и кактусы. Мелькали подозрительно быстро, но Крису было не до них. Его сердце стучало, по ощущениям, в районе горла, адреналин размывал по сторонам всё, он видел только ту точку на горизонте, в которую смотрел.

Дома вскоре закончились, деревья тоже, и началась сплошная пустыня. Песок делал тяжёлым и медленным каждый шаг. Продолжая бежать по нему и то и дело оступаться, Крис почувствовал утомление. Темнело, но свет за спиной озарял дорогу впереди.

Крис не заметил под ногами камень, о который споткнулся, и полетел носом в песок. Сплёвывая его и отряхивая волосы, он снова поднялся и посмотрел назад. Позади были километры пустыни, по сторонам — тоже, впереди только темнота. Он даже не заметил, когда успел убежать так далеко. Теперь его, наверное, не догонят лифрены. Они явно остались далеко позади, потому что всё, что слышал Крис — завывание ветра. Ещё раз отряхнув волосы, он вздохнул и пошёл в темноту.

По мере приближения Крис разглядывал её всё подробнее. Это оказалась не просто темнота. Это была тёмная стена со светящимися чёрно-синими кругами. Они были похожи на водовороты. Уже подойдя вплотную, Крис неуверенно протянул руку к стене. Пальцы прошли насквозь. За тонким слоем субстанции, напоминающей желе, была пустота.

Крис оглянулся на синие водовороты. От них веяло чем-то неправильным. Словно это были иллюзии или, по крайней мере, то, чего стоит избегать. Он оглянулся назад, на пустыню, которой толком не было видно из-за темноты. Назад дороги нет. Он задумался и заглянул внутрь себя, чтобы убедиться, что истерика прошла и он спокоен, только после этого сделал глубокий вдох, выдох и шагнул вперёд.

Желейный барьер вытолкнул его с другой стороны, и Крис упал на траву. Он тут же распахнул от удивления глаза: трава была ярко-зелёной и свежей. Ярко-зелёным было всё вокруг: деревья, большинство из которых — ели (Крис видел их только в запрещённых библиотечных книгах), кусты, стебли самых разных по оттенку и форме цветов, зелёный цвет даже отражался в затянутом тучами небе. Тучи тоже были совсем другими, не такими, какие появились над Академией, заслонив солнце — тучи были светло-серыми и создающими приятное для глаз освещение. Воздух был прохладным и сладким. Сердце Криса затрепетало от восторга. Он был уверен, что попал в Тенебрис.

***

Первый шок прошёл, восторг — тоже, и вот уже битый час Крис бродил среди этих деревьев, пытаясь найти хоть одно живое существо и иногда заваливаясь передохнуть. Он успел минимум пятнадцать раз выбиться из сил и снова набраться их достаточно для того, чтобы пройти некоторое расстояние; кроме того, он жутко хотел есть, но опасался трогать то съестное на вид, что попадалось по дороге. Крис прекрасно понимал, что многие растения пытаются обмануть глаз и выглядеть нормально, когда на самом деле половина их плода способна убить верблюда.

Живые существа попадались. Изредка выглядывал из норки или спускался с дерева некий пушистый зверёк: то маленький, коричневый с маленькими ушками, то побольше, с ушками-кисточками и пышным хвостом. Крис никогда раньше их не видел, но они вызывали огромную симпатию. Он даже хотел потрогать зверька, но тот, испугавшись, тут же юркал туда, откуда пришёл. Но, кроме этих чудесных созданий и необычных растений, Крис не видел ничего и никого. В одной из тех же запрещённых книг Крис читал, что леса могут простираться на многие километры, поэтому выход из них искать можно не один день и не неделю. Кому как повезёт. Правда, если Крис не выберется через сутки-двое, ему явно придёт конец.

Один раз он, не выдержав, взял в рот пару чёрных ягод с куста и был абсолютно уверен, что раз это сделал минуту назад некий зверёк, то и с ним самим ничего не случится. Правда, ягоды оказались горькими и ядовитыми, и ещё долго его пустой желудок пытался вывернуться наизнанку.

Постепенно приближалась ночь, уже самая настоящая, а не созданная магическими тучами. От земли веяло холодом. Кроны деревьев тормошил ветер. Птицы, к которым Крис уже настолько привык, что перестал замечать, даже несмотря на их практическое отсутствие в Люмьере, замолкали и забирались в гнёзда. Крис и сам был бы не против куда-нибудь забраться, но едва ли нашлось бы в дереве дупло его размера. Хотелось согреться и уснуть. Он никогда ещё не спал за пределами дома, которым ему служило сперва жилище отца, а затем общежитие Академии. Несмотря на жаркий день, ночь в Люмьере была холодной и ветреной, и даже когда Крис выбирался посидеть у бассейна, ему приходилось потеплее одеваться. Здесь же, в тенебрисском лесу, ночью должно было быть ещё холоднее, и от этого всего запросто можно было заболеть. Крис пытался снова создать крылья, которые защитили его от тех мрачных существ и которые исчезли при переходе через барьер, но ничего не выходило. Становилось всё темнее, и Крис начинал бояться, потому что из-за деревьев к земле не подбирался лунный свет, и темнота была абсолютной, непроглядной.

Когда стало невозможно разглядеть и собственной руки, послышались голоса. Они очевидно принадлежали животным, но раньше Крис никогда таких не слышал. Это вполне могли бы оказаться опасные животные, которые питаются людьми. Завывание, вроде ветра, только громче, не казалось ему дружелюбным. То и дело Крис спотыкался о корни или врубался головой в деревянные стволы, из ниоткуда на него смотрели, сверкая, глаза. Его страх победил, и наконец Крис остановился, крупно дрожа, у одной из елей. Под её свисающими лапами, защищающими от ветра, можно было бы заночевать, но никто не отменял прекрасный нюх местных хищников и ядовитых насекомых. Может, даже змей. Он точно не уснёт, не зная подробностей фауны Тенебриса. О ней-то Крис читал немного, потому что вообще информация о других измерениях была сильно ограничена.

Не зная, что дальше делать, Крис медленно скатился на корточки, опираясь спиной на ствол ели, и закрыл руками лицо. Туника его, которая и в целом-то состоянии вряд ли бы согрела, теперь была похожа на еле держащуюся рваную тряпку. Он даже не думал о том, что попадётся в таком виде кому-то на глаза, он просто хотел в тёплое и безопасное место. Его снова начинала пробирать истерика. Он не должен был убегать, лучше бы лифрены бросили его в темницу, но даже там Крис был бы накормлен и уверен, что его не укусит что-нибудь бешеное и ядовитое. Только какой теперь был толк об этом размышлять? Крис понимал, что бессмысленно перетирать прошлое, пусть и недавнее, что нужно двигаться дальше и надеяться, что вскоре попадётся хоть один домик, где ему помогут. И всё же двинуться с места он не мог. Он мог только лихорадочно, но безуспешно пытаться соображать.

Когда прошло столько времени, что Крис успел себе приписать с десяток болезней от переохлаждения, прийти к выводу, что жить ему осталось недолго и в итоге всё-таки начать обвинять себя в смерти преподавателя, чьё имя он опять забыл, крылья снова появились. Долгожданное тёплое и мягкое свечение мгновенно согрело спину и озарило всё вокруг. Если существовал такой вид слёз, как слёзы облегчения, то именно они тяжело покатились из глаз Криса.

Он вытер глаза и огляделся. Теперь, со светом за спиной, всё казалось не таким страшным. Его окружали те же самые деревья, а все звери и птицы давно спали. Поднявшись и мысленно подбодрив себя, Крис собрался с силами и двинулся дальше. Он попытался идти в точности прямо, чтобы не сбиться ненароком с пути, и вскоре, отражая свет крыльев, засверкала вблизи вода. Ею оказалась речка, которая была довольно широкой, и ниже по течению через неё был перекинут мост. Крис едва сдержал радостный вопль. Первые следы пребывания людей. Если здесь мост, значит, здесь хотя бы иногда ходят, значит, его найдут. Он спасён.

Воздержавшись от того, чтобы кинуться в воду, Крис потрогал её только пальцем (и не зря: в такой ледяной он бы точно получил воспаление лёгких) и поднялся на мостик. Тот был в меру высоким, таким, что удобно сесть на крепкие перила и задумчиво смотреть вниз, в воду. После такой холодной земли гладкое дерево казалось жутко тёплым. Крис не собирался идти дальше, иначе бы мог потеряться, а здесь оставался шанс встретить человека и попросить помощи. Правда, он никак не ожидал, что встретит его так скоро.