Цзян Чэн не знал, что именно случилось, но оно случилось. Он не заметил, когда между Вэй Ином и гостем пробежала искра. Это ведь так и называется, когда между двумя людьми возникает чувство. Цзян Чэн не был эгоистом и всегда хотел счастливой жизни для лучшего друга и названого брата, но он не мог позволить ему разрушить добрые отношения между орденами. Не Минцзюэ – не тот человек, который стерпит происходящее. Насколько Цзян Чэн знал, Хуйасан был обручён. Что скажет его семья, если вместо невесты, которая бы помогла укрепить связи внутри клана, младший наследник приведёт Вэй Усяня? Это будет трагедия. Это будет скандал, каких кланы не видели со времён конфликта с Цишань Вэнь. И виновник тот, кто всё это допустил.
Нельзя позволять Вэй Ину оставаться с гостем наедине. Как бы ни было противно Цзян Чэну разрушать их тягу друг к другу, он должен сделать это во имя мира между кланами. Он просто обязан. И его беспокойство вовсе не из-за того, что он мог потерять своего первого помощника.
Беспокойство мучило Цзян Чэна всю ночь, он глаз не сомкнул. А когда смыкал, видел эту картину – целующегося Вэй Ина и второго господина Не. Цзян Чэн открывал глаза – и картина растворялась. Бесполезно было пытаться уснуть. Это не первая бессонная его ночь и вряд ли последняя. Цзян Чэн пережил много неприятностей, в том числе мучительных для своего тела. Он раз даже довёл себя до истощения во времена конфликта. Но у него был Вэй Ин, который заставил его успокоиться. А теперь Вэй Ин мог просто уехать. Насовсем.
Цзян Чэн сел в кровати, покрытый холодным потом. Не отпустит. Он выбрался из-под одеяла и потянулся к свече. Он оглянулся. Огня не было в его покоях. Сквозь темноту можно было различить разве что очертания тех предметов, на которые падал тусклый лучик света через окно. Луна сегодня тоже была тусклая, шла на убыль. Цзян Чэн сдвинул тяжёлые занавеси, запуская как можно больше света, и только тогда разглядел расправленную по стойке одежду, приготовленную слугами на завтрашний день. Пришлось выглянуть за дверь, чтобы взять огня от прикреплённой к стене свечи.
Он осознал, что ужасно голоден. От переживаний или просто мало поел, но Цзян Чэн хотел есть прямо сейчас. Никто ведь не станет возражать против того, что он пройдётся до кухни и заглянет в котелки. Он облачился, не забыв уложить волосы. С ними всегда приходилось долго возиться, если не воспользоваться чьей-нибудь помощью. Вэй Ин умел укладывать волосы, но он ужасно не любил этого делать. Проще было попросить слугу, чем названого брата. Когда Цзян Чэн покончил с причёской, как всегда аккуратной, он покинул покои и остановился только на пороге дома, нараспашку открыв одну створку двери. Повеяло морозом. От холода мгновенно волоски в носу начали смерзаться, создавая неприятное ощущение. Цзян Чэн не стал прикрываться. И он поздно вспомнил о накидке. Он закрыл за собой дверь, двинулся к кухне через наполовину занесённые снегом дорожки. Ветер дул сильный, разметая сваленные по сторонам сугробы. Слуги старательно расчищали весь двор, а снежные горы вокруг росли. Пока это были лишь холмы. Цзян Чэн слышал хруст под ногами. Он оставлял за собой следы, кажущиеся чёрными от тени, падающей из-за фонарей, таких же тусклых, как и луна. Кухня не была заперта. На кухне всё ещё было тепло от остывающих углей в печи. Цзян Чэн, не желая выпускать это тепло, закрыл двери и поднял крышку с первой же ёмкости-переноски для готовой еды. Сверху лежали пельмени. Ещё тёплые, сочные пельмени, пахшие так, что слюной весь рот заполнило. Цзян Чэн потянулся к ним прямо рукой, и в это время снова открылась дверь. Цзян Чэн дёрнулся, как будто его застали на месте преступления, резко повернул голову к ночному гуляке, такому же, как он сам, и увидел силуэт в дверях. Он ни с кем не спутал бы этого человека. И он-то точно не позаботился о том, чтобы выглядеть идеально посреди ночи.
- Цзян Чэн, ты что тут делаешь? – тихонько спросил Вэй Ин.
- Заходи скорее. Холодно, - поторопил его Цзян Чэн.
Вэй Ин зашёл, плотно прикрывая за собой дверь.
- Я услышал, как ты возишься, и не мог заснуть, - сознался Вэй Ин, приближаясь к пельменям и опускаясь над ними. Он бесцеремонно подхватил одну двумя пальцами и сунул в рот, всем выражением лица показывая, как вкусно.
- Ты следил за мной?
- Нет. Но я всегда чувствую, когда тебе не по себе, - Вэй Ин взял ещё одну пельменину, поднял на уровень губ и задержал её на весу. – Что тебя тревожит?
- Ты, - честно сознался Цзян Чэн. – Ты хоть представляешь, что случится, если ты и дальше будешь приставать ко второму господину Не?
- Но я к нему не приставал.
- А что же ты делал? Губы согревал?
- Ты можешь не поверить, но я правда ничего не делал. И целовать его я тоже не собирался.
- Однако поцеловал.
Вэй Ин выдохнул, наконец вспомнил о пельмени в руке и сунул её в рот, поспешно прожевал и проглотил.
- Чего ты так растревожился? Сказал же, что не случилось ничего особенного. Человек устал с дороги, может быть, запутался. Откуда я знаю?
Третья пельменина, которые Цзян Чэн намеревался съесть сам, но он ни слова не сказал похитителю.
- Что-то было не похоже, что кто-то запутался, - возразил Цзян Чэн, - А ты должен быть осмотрительнее. Даже если тебя…
Пельменина очутилась у него во рту. Цзян Чэн руку было к губам метнул, но не прикоснулся. Вместо этого он захватил её губами и направил в рот целиком. Сочная пельменина, растекающаяся свежим бульоном, мягкое мясо и буквально тающее во рту тесто. Цзян Чэн наслаждался, а его упрямый желудок немедленно потребовал добавки, громко заурчав.
- Ну поцеловал он меня – и что? Я и так с тобой только вожусь, гулять бросил…
Бросил? Его частые вылазки – это он бросил гулять? Цзян Чэн хотел усмехнуться, но его рот всё ещё был полон, а Вэй Ин продолжал говорить всякую чепуху:
- Мне тоже, между прочим, приятно, когда меня кто-то любит и хочет поцеловать.
- Господин Не? – наконец Цзян Чэн справился с пельмениной.
- Тогда ты, - Вэй Ин к нему пододвинулся со своей привычной улыбкой на губах. – Ну же, Цзян Чэн, поцелуешь меня?
Цзян Чэн накрыл его лицо ладонью и отодвинул. Сам не осознал, что делает. У него внутри всё перевернулось, меняя внутренности местами. Сердце к горлу подскочило. Он сглотнул и на всякий случай отпихнул Вэй Ина подальше от себя, только потом Вэй Ин обхватил его руку и опустил вниз, ничуть не прислушиваясь к желаниям Цзян Чэна, снова шагнул навстречу. Внутренности поменялись местами снова.
- Поцелую, - вопреки ожиданиям, голос оставался уверенным, - если сочту нужным.
- Ты всегда так делаешь, - Вэй Ин потянулся за пельменей, взял её двумя пальцами и понёс ко рту, открыл и поймал на себе внимательный взгляд Цзян Чэна.
- Что не так? – спросил он.
- Тебе обязательно есть во время серьёзного разговора? – осведомился Цзян Чэн.
- А что такого? Я люблю есть.
- И пить вино…
- И пить вино, - подтвердил Вэй Ин.
- И целоваться…
- Да что ты заладил про поцелуи? Я же объяснил, что господин Не ничего не имел в виду.
- Этого ты мне не объяснял. Ты сказал, что это была его инициатива, а не твоя – это всё, что я услышал.
- Ладно, - Вэй Ин положил пельменину на место, выпрямился. – Давай с этим покончим прямо сейчас. Поцелуй меня тоже – и мы в расчёте.
- Что?!
- Это же так просто. Ты уже не юноша, чтобы стесняться близости, - Вэй Ин потянулся к нему. Цзян Чэн не шевелился. Он находил этот поступок крайне возмутительным. Он всё ещё не двигался с места, пытаясь осознать, как до такого дошло. Вэй Ин и правда так хочет целоваться? И неважно с кем?
Вэй Ин остановился, не дотянувшись совсем немного. Только тогда Цзян Чэн шумно выдохнул раскалённый воздух.
Вэй Ин не хотел целоваться с ним…
- Так всё-таки это Не Хуайсан? – бросил он раздражённо. – Тот, кого ты так рад видеть.
Дверь снова распахнулась, запуская упомянутое лицо. Цзян Чэн осознал, что не услышал его приближения. Хуайсан не стал топтаться на пороге, сразу зашёл внутрь и закрыл за собой дверь.
- Простите, - он тут же вскинул веер перед лицом. Не надел накидку, но не забыл о веере, к тому же, пошёл гулять посреди ночи в чужом ордене. Что же он за человек такой? – Услышал шум и мне стало любопытно.
- Хуайсан, - Вэй Ин встретил его первым.
Цзян Чэн швырнул тоскливый взгляд на пельмени и заставил себя забыть о них, тоже приблизился.
Хуайсан выглядел счастливым. Ещё бы, раз так рад встрече.
- Господин Не, позвольте уточнить, - Цзян Чэн сам заговорил, - вы прибыли с официальным визитом от имени главы ордена или чтобы найти себе невесту?
- О, у меня уже есть невеста, - ответил Хуайсан. – Она привлекательна и мила.
- В таком случае…
- Цзян Чэн, - перебил его Вэй Ин, - не дави на нашего гостя. Мы же не хотим прений между нашими орденами?
Заступался за него. Сияющий Вэй Ин, что так близко подошёл к гостю, вызывавшему лишь негодование своим необдуманным поступком.
- Если вы позволите, господин Вэй очень помог бы нашему ордену, - добавил Хуайсан.
- Что вы имеете в виду? – Цзян Чэн стал холодным, как снег снаружи.
- Я рассчитываю похитить вашего помощника, глава Цзян, если он вызывает у вас столько раздражения.
- Ни за что! – выпалил Цзян Чэн прежде, чем осознал, а потом обосновал. – С его своевольным характером, он перевернёт весь ваш орден. А винить потом будете меня.
- Это не так. У нашего главы есть помощники. Господин Вэй будет помогать лично мне.
Загонял в угол. Вэй Ин то на одного, то на другого смотрел, а потом рассмеялся, превращая серьёзное противостояние в шутку:
- Вот уморили! Спектакль можно поставить. Хуайсан, ты не волнуйся, Цзян Чэн меня не обижает. Наоборот, он меня сильно балует, давая поблажки, которых не простил бы никому другому.
- Вот как, - Хуайсан не отводил взгляда от Цзян Чэна. Показалось, что он погрустнел. – Выходит, я неверно оценил ситуацию. Господин Цзян всегда так резок с господином Вэй. Я всего лишь хотел помочь.
Помочь… Сказал бы уж: зацеловать до смерти. Цзян Чэн ни на йоту ему не поверил.
- Ты проголодался? – Вэй Ин словно забыл о только что произошедшей жестокой сватке.
- Немного.
Цзян Чэн был уверен, что Хуайсан ни капли не голоден. Всё, что он делает, только для того, чтобы прощупать почву. Непростой визит. Непростой гость. Но и поделать с этим ничего нельзя. Цзян Чэн обязан смириться. Не Минцзюэ и сам не будет рад, если его любимый брат задержится на чужбине, а то и целый вооружённый отряд за ним пришлёт. С главой ордена Не никто не желал конфликтовать, даже орден Вэнь.
- Раз все здесь собрались такие голодные, - Цзян Чэн многозначительно посмотрел на них обоих и, разумеется, не встретил смущения, - то прошу к столу.
Он полностью распотрошил переноску, раскладывая блюда на столе. Аппетитные блюда, ароматно пахшие, слегка пряные и ещё тёплые. Цзян Чэн первой подхватил пельменину и сунул её в рот. Желудок благосклонно уркнул лишь один раз и наконец-то замолчал. Цзян Чэн сел между голубками, но не рассчитал, потому что Хуайсан и Вэй Ин очутились друг напротив друга. Это было опасно. Это было настолько опасно, что внутренности никак не могли найти правильного положения, продолжали переворачиваться туда-обратно. Хуайсан наконец отложил свой веер и теперь одаривал Вэй Ина очаровательными улыбками.
- С возрастом вы становитесь всё привлекательнее, господин Вэй, - как будто специально обронил Хуайсан.
Цзян Чэн сам хотел прокомментировать, но Вэй Ин его опередил, смеясь:
- А ты не утратил привычки задобрить собеседника, чтобы втереться к нему в доверие. Посмотри на Цзян Чэна.
Хуайсан посмотрел. Цзян Чэн замер с поднесённой ко рту едой, встретился взглядом с Хуайсаном.
- Действительно, - Хуайсан глядел на него, даже разглядывал. – Черты господина Цзян правильные и даже немного… я бы сказал нежные.
- Слушайте, что это за разговоры? – Цзян Чэн даже не возмутился. Он был просто немного растерян, потому что потерял ниточку беседы.
- Хочешь его поцеловать? – спросил Вэй Ин.
- Усянь! – этого Цзян Чэн стерпеть не мог, но Вэй Ин будто не услышал его. – Он всё никак не придёт в себя.
- Господин Вэй, - Хуайсан поискал взглядом веер, но не взял его в руки. Этот жест выглядел бы подозрительно. Он расслабился. И как только у него это получается? – Мне нравится всё нежное. Но я не осмелюсь этого сделать.
Ещё бы. Цзян Чэн таки усмехнулся, позволяя им развлекаться, а сам налёг на еду.
- Я так давно не навещал Пристань Лотоса, что просто расчувствовался, - продолжал лукавить Хуайсан, но Цзян Чэн ни на миг не поверил в это заявление.
- Пристань Лотоса и после пожара красива, - покивал Вэй Ин, наконец-то соскальзывая с щекотливой темы.
После пожара, к тому же, поздней осенью, под гноящими всё мёртвое дождями, Пристань Лотоса выглядела уродливо.
- Вместе с подарком мой брат велел поинтересоваться, примете ли вы помощь Цинхэ в восстановлении Пристани Лотоса?
- Я бы с удовольствием, но решать всё-таки главе, - Вэй Ин приглашал Цзян Чэна принять участие в беседе.
Хуайсан явно нервничал без своего веера, но всё равно не взял его.
- Юньмэн Цзян очень благодарен вашему главе, - Цзян Чэн кивнул. – Было бы невежливо отказаться от помощи. Но я не могу принять факта, что этой грязной работой будет заниматься брат главы.
- Почему же? – спросил Хуайсан. – Считаете, что я не справлюсь?
- Я считаю, что строительство – удел ремесленника, а не господина благородного происхождения. К тому же, вы первый помощник своего брата. Что скажет старший господин Не, если мы начнём использовать вас в своих целях?
- Я думаю, ничего страшного, если я вызовусь добровольно.
- Но глава ордена нуждается в советах близкого человека. Мне было бы очень печально надолго отпускать Вэй Усяня из ордена.
Цзян Чэн полагал, что это ловкий ход – перевести на личный пример. Вэй Ин тоже есть перестал, предпочёл наблюдать.
- Вероятно, глава Цзян прав, - сдался Хуайсан.
Подозрительно быстро сдался и снова бросил взгляд на веер.
- Вам не следует беспокоиться, что вас поймут неверно. Можете взять свой веер. Я же понимаю как вам неуютно без этой безделушки, - великодушно позволил Цзян Чэн.
- Вы очень добры, господин Цзян, - и Хуайсан действительно взялся за веер, распахивая его и являя взгляду привычный водопад среди камней и редкие веточки кустов, растущих между ними.
Цзян Чэн по-прежнему был завален работой. Он поднял голову от горы свитков и вспомнил, что сидит здесь совершенно один. Долго, тихо… подозрительно.
Он решительно встал, позволяя одному из бумажных свитков скатиться на пол, и зашагал к дверям, не тормозя распахивая их слушая громкий стук створок друг о друга за спиной, когда они закрылись. Он заглядывал в каждую комнату с определённой целью – отыскать двух небезызвестных людей. Он был слишком неосмотрителен. Нельзя оставлять их наедине. От этого зависит слишком многое. Он остановился перед последним залом. Никого.
Цзян Чэн снова не позаботился о накидке. Возвращаться в покои было слишком долго, а беспокойство гнало его вперёд. Он так и вырвался из дома под сверкающий в солнечном свете двор, покрытый снегом. Холод охватил его, но он не дрогнул. Цзян Чэн поискал взглядом сдружившуюся парочку, которой просто нельзя позволять замышлять что-то общее.
Лучше бы он сам поцеловал Вэй Ина, если ему так любопытно. Тогда, ночью, на кухне… Цзян Чэн не сделал этого, но думал. Он думал весь остаток ночи, так и не сомкнув глаз до самого утра.
- Господин Цзян, - слуга склонился перед ним. – Позвольте принести вашу накидку.
- Позволяю, - снизошёл Цзян Чэн. – Где наш гость?
- Господин Не и господин Вэй вылетели в сторону озера.
- Давно?
- Вот уже полчаса как.
Давно. За полчаса много чего можно сделать. Цзян Чэн чувствовал, как что-то закупорило горло словно комком страха. Это был не панический страх, но ужас предчувствия.
- Ступай, - распорядился Цзян Чэн.
В ворота въехал всадник. Лошадь, тормозя, высоко вскидывала голову и открывала рот. Всадник соскочил с седла, а Цзян Чэн перехватил поводья. Сухая лошадь, накрытая тёплой попоной, пускающая горячий пар из ноздрей. Она фыркнула и тряхнула головой.
- Господин Цзян, - склонился всадник.
- Всё потом. Я забираю коня, - Цзян Чэн сам очутился в седле и, не прислушиваясь к голосам, поскакал прочь, в сторону озера. Он успел услышать причитания помощника, напоминающего о накидке. Цзян Чэн не вернулся, хотя было очень холодно. Он не надел даже рукавиц. Пальцы быстро промёрзли и перестали гнуться. Руки выглядели красными. Мороз пробирался за шиворот и расползался, запуская ледяные лапы до самого сердца. Оно тоже остановилось, скованное льдом. А Цзян Чэн скакал и скакал, пока не выметнулся на самый выдающийся в озеро причал. Только тогда он развернул лошадь боком, она почти затанцевала на месте, грызя удила. Цзян Чэн смотрел в небо. Слуга сказал, что они вылетели. А летать можно только на крыльях или мечах. У Вэй Ина не было крыльев. Но если они были у Не Хуайсана, он точно унёс свою добычу к себе в гнездо. И Цзян Чэн ничего не сможет сделать. Не станет делать. Конфликтовать с орденами себе дороже. Особенно с таким вспыльчивым главной, как Не Минцзюэ.
От этих мыслей горечью наполнялся рот, сердце и лёгкие. Дышать было больно. Он старался вдыхать как можно реже и чувствовал, как ломит руки и ноги.
- Цзян Чэн! Что ты делаешь?! – раздался сзади голос Вэй Ина.
Вэй Ин спрыгнул с меча и прямо там его оставил посреди причала. Он бежал бегом, на ходу снимая свою накидку, обшитую мехом. Не Хуайсан только спускался. Выглядел он действительно красиво. Всё для того, чтобы очаровать первого помощника Юньмэн Цзян. Может быть, это было не так. Может быть, у него был другой повод уединиться с Вэй Ином, но Цзян Чэн не мог думать ни о чём другом.
- Что же ты делаешь, а? – Вэй Ин налетел на него, обхватывая своей меховой накидкой со спины и сводя полы у него спереди, так и держал, боясь что Цзян Чэн сбросит её. Но Цзян Чэн не сбросил. Он даже не пытался. Он ощущал тепло его тела, которое ещё не успел выветрить морозный воздух. Цзян Чэн спрятал руки под накидку и скрючился. Ему казалось, что он выглядит сгорбленным старичком. Лошадь за спиной ещё топталась, брошенная на произвол судьбы. Сейчас никому до неё дела не было.
- Сам же замёрзнешь, - мягко укорил Цзян Чэн, поворачивая голову.
- Ничего, я-то просто помощник. А орден не может лишиться своего главы, - заверил Вэй Ин. Ведь так и думал. Такой бесхитростный. Он всегда Цзян Чэну открывался целиком. Откроется и на этот раз, если Цзян Чэн спросит, есть ли у него какие-нибудь чувства ко второму господину Не. Если он услышит «да» то сам сожмёт его в объятиях и поддержит, объяснит, что ни в коем случае нельзя портить отношений с орденом Не.
Цзян Чэн не спросил, потому что боялся услышать это «да». Тихое, выражающее просьбу отпустить. Цзян Чэн не спросит, а Вэй Ин не ответит.
Хуайсан остался стоять в стороне, закутанный в соболиную накидку, смотрящий прямо на них, прикрывающий веером всё лицо до глаз. Веер зимой… Разве это не смешно?
Цзян Чэн чувствовал поглощающий холод. Его колотило после отважной прогулки полураздетым в самый мороз. Он весь вечер держал Вэй Ина при себе, заставлял его переносить свитки и теребить слуг, раздавая им распоряжения. Не Хуайсан терпеливо ждал своей очереди, и Цзян Чэн сам с ним проводил время. Всё как и должно быть. Не первый помощник должен развлекать настолько важного гостя, а глава ордена. Цзян Чэн развлекал, вёл с ним разносторонние беседы, ждал того часа, когда настанет время возвращаться домой.
Цзян Чэн вырвался из горячечной дрёмы и осознал, что лежит на мягких бумажных свитках прямо на столе. Как в чернила не ткнулся. Он более осознанно осмотрел своё рабочее место, пребывающее в полном беспорядке. Он увидел смазанные иероглифы на одном из документов, который сам же и составлял перед тем, как уснуть. Он взвился на ноги, метнулся к зеркалу. Каждый иероглиф так же смазано, зеркально отражался на его щеке. Цзян Чэн схватился за воду и мыл лицо до тех пор, пока щека не покраснела. Только тогда в ход пошло полотенце.
Он шагал по дому, снова разыскивая пропажу. Опрометчиво было засыпать. Но человек должен спать, каким бы крепким ни был. И Цзян Чэн отыскал их обоих в большой комнате для гостей. Хуайсан сидел на высоком стуле, всё так же держа веер перед собой. Вэй Ин сидел напротив. И они оба повернули головы на звук открываемой двери.
Цзян Чэн заговорить хотел, как заметил на коленях Вэй Ина два сложенных веера. Веер с сильным зверем, подаренный Хуайсаном, и веер, подаренный Цзян Чэном. Цзян Чэн сразу узнал эту вещицу, потому что старался как мог, чтобы сделать его особенным. Рисунок однотонными чернилами разукрасили, чем действительно оживили. А рейки Цзян Чэн велел сделать из чистого нефрита. Это был очень красивый веер, не идущий ни в какое сравнение с веером господина Не. Но Вэй Ин опустил руку на веер со львом. Он не разворачивал ни один из них, просто держался.
- Простите, что так надолго оставил вас, - выдохнул Цзян Чэн, сам прошёл в комнату и сел на третий стул, развёрнутый к обоим присутствующим. Они все сидели словно друг напротив друга.
- Я восхищался веером господина Вэй, - ничуть не смутился Хуайсан. – Мастерская работа.
- Ваш тоже очень оригинальный, - надо было как можно ярче хвалить подарок гостя. Цзян Чэн не знал, когда принял эту игру. Казалось, едва вошёл в эту комнату. – Я никогда не видел живого льва, но рассказывают, что они свирепее тигра или медведя.
- Это россказни людей, никогда не видящих льва, - заверил Хуайсан. – Я видел льва лишь однажды, запертого в тесную клетку и дрожащего от нашей суровой зимы. Он был настолько тощ, что вызывал лишь жалость, но никак не страх.
- Печальная участь, - произнёс Цзян Чэн, ничуть не сожалея о каком-то давно погибшем звере, которого он даже не видел.
- Ты покраснел весь, - перебил их мирную беседу Вэй Ин и встал, аккуратно отложив веера в сторону. Он подошёл к Цзян Чэну, медленно, грациозно, как тот самый лев с веера. Он протянул руку, а Цзян Чэн только и мог смотреть на неё.
«Ну же, Цзян Чэн, поцелуешь меня?»
Цзян Чэн сглотнул, не к месту вспомнив брошенную Вэй Ином фразу.
Вэй Ин возвышался над ним, не пытаясь улыбаться. Вэй Ин протягивал к нему руку. Тень от его ладони легла на лицо Цзян Чэна, а он всё ещё не шевелился, забыл, как дышать. И когда его ладонь опустилась на лоб Цзян Чэна, наконец-то удалось выдохнуть. Воздух обжёг лёгкие – и Цзян Чэн закашлялся.
- Ты горишь, - произнёс Вэй Ин. - Так и знал, что ты простудишься. Кто тебя просил выбегать из дома полуголым?
- Я не выбегал полуголым…
- Без зимней накидки и сапог – всё равно что полуголым, - перебил его Вэй Ин. – Живо поднимайся и иди в кровать, а я распоряжусь приготовить тебе лекарство.
- Вэй Усянь, - Цзян Чэн ухватил его за руку, намереваясь опустить её, но наткнулся на упрямство. Вэй Ин так и оставил свою руку у него на лбу. – Вэй Усянь, - повторил Цзян Чэн, - заклинатели редко болеют. А если простужаются, то это всего на один вечер.
- И этот вечер, я хочу, чтобы ты провёл в тепле и спокойствии. Ещё одно слово – и я брошу все твои свитки и прошения в печь, - пригрозил Вэй Ин с серьёзным лицом.
Цзян Чэн не должен был верить. Вэй Ин никогда бы такого себе не позволил. Но на сей раз он понимал, что Вэй Ин это сделает. Точно сделает. Он выглядел настолько хмурым, что снова ком в горле встал. Цзян Чэн не понимал, отчего так счастлив. От его заботы, которую и так привык принимать с детства, или от того, что Вэй Ин наконец-то забыл о Хуайсане – и ордену не грозил конфликт.
- Простите за бестактность, - Хуайсан сам отступил, поклонился, собираясь уходить. – Думаю, я привнёс слишком много беспокойства своим визитом в самый неподходящий момент. Я постараюсь вести себя тихо, и, пока погода ясная, вернусь домой.
- Озеро снова замёрзло, - заботливо откликнулся Вэй Ин.
Он заботится обо всех, кого видит!
«Вэй Усянь, неужели ты не можешь избрать только один объект для заботы?! Нельзя разорваться на две половинки!»
- Я пошлю слуг, - ответил Цзян Чэн. – Вы почтили нас своим присутствием, тогда как другие стараются держаться подальше, чтобы не оказывать помощь.
Сам не знал, что говорит. Он упускал смысл.
- Я уйду первым, - Хуайсан снова поклонился и вышел.
Цзян Чэн смотрел на Вэй Ина, а Вэй Ин – на него.
- Поцелуешь меня? – услышал Цзян Чэн отчётливо.
Конечно же, это лишь яркая картинка разыгравшегося воображения. Цзян Чэн опомниться не успел, как начал засыпать. Он всё так же смотрел на Вэй Ина, который чего-то ждал.
- Что не так? – вскинул брови Цзян Чэн.
Вэй Ин отступил к своему стулу с комментарием:
- Нехорошо разбрасываться подарками. Человек сделал его от души.
Он наклонился над сиденьем, где оставил два подаренных ему веера.
- Я позову лекаря, а ты возвращайся в свои покои. Чтобы к моему возвращению ты был раздет и лежал под одеялом, - распорядился Вэй Ин и ушёл.
Цзян Чэн так и не ответил. Он не отрываясь смотрел на сиденье широкого стула. Там остался лежать только один веер, тот, что подарил ему господин Не.