Лань Хуаню было очень плохо. Он не заметил, как простуда его свалила. Просто однажды осознал, что уже не сидит за столом, а лежит возле него. И то очнулся только потому, что кто-то его звал. Взволнованно звал, то и дело повторяя его имя и тряся изо всех сил. Лань Хуаня тогда прямо на пол стошнило. А потом потянулись дни горячки. Болезнь никак не отступала. Зима в этом году выдалась суровая, снега намело, а потом морозы установились. Даже с постоянно горящей печью было ужасно холодно. Он кутался в одеяло и принимал лекарства, все, какие ему приносили. Он даже не задумывался над этим. Но ему не становилось лучше, пока наконец брат не пригласил лекаря из другой провинции. Тот долго изучал все записи лекаря, что лечил больного, а потом подытожил:
- Это не обычная простуда. Заклинатели этому недугу почти не подвержены, но если заклинатель таки его подхватил, то болеет сильнее обычных людей. Чем сильнее Ци в теле, тем отчётливее и мучительнее симптомы.
Лань Хуань слушал вполуха. Ему было ужасно плохо. Он полагал, что присутствующие здесь же брат и старейшины запоминают каждое слово, а то и записывают. Всё, что он понял, так это то, что на него болезнь так сильно подействовала из-за его силы. Палка о двух концах, даже было бы смешно, если бы не скверное самочувствие.
Целитель прописал настойки длительной выдержки, делающиеся из чуть подпорченных фруктов и ягод с согревающими свойствами. За ними пришлось посылать в другие провинции, ибо немедленно приготовить их в Облачных Глубинах не представлялось возможным. Но брат всё сделал, чтобы Лань Хуань поскорее пошёл на поправку, к тому же запретил использовать Ци, грозил вообще запечатать золотое ядро.
Лань Хуань разгонять Ци не пытался. Не до того ему было. Он пил настойку, терпко-сладкую с отчётливой горчинкой и быстро после неё засыпал. Пахло вином. По сути, забродившие и выдержанные ягоды – это вино. Просто не у всякого вина были подобные свойства. Через два дня Лань Хуаню стало немного лучше, он проснулся уже после полудня и вспомнил, что не закончил с документами. Дрожащей рукой он потянулся за настойкой, уже налитой в чашу. Всегда кто-нибудь приходил и отмеривал дозу, когда подходило время. Чем чаще Лань Хуань её пил, тем легче ему становилось. Даже голова, кажется, начала проясняться.
Он выбрался из-под одеяла. Было всё ещё холодно, но настойка и правда согревала. Казалось, она текла по венам, достигая каждого участка тела. Становилось теплее, хотя озноб не прекращался. Лань Хуань к столу двинулся. Комната покачнулась, он вынужден был ухватиться за первую попавшуюся под руки опору. Он постоял немного и продолжил путь. Стол был пуст. Лань Хуань испугался, что кто-то необдуманно собрал все документы и выкинул их, чтобы его не тревожить. В Гусу не было людей, способных на такое, но он всё равно так думал, как ни старался убедить себя в обратном. Если документы действительно выбросили, как же восстановить отчёты за последние две недели? Как вспомнить все упомянутые имена и числа? Он пошарил руками по полкам и обнаружил только несколько книг и пачку листов, едва не ткнул пальцами в чернила, успевшие засохнуть за столь длительное время.
Ничего.
В его комнате не осталось ничего, что бы характеризовало её как жилище главы ордена.
Лань Хуань волновался. Он не забыл натянуть ханьфу на взмокшие от пота нижние одежды, потом взял накидку из меха белой лисицы, накрыл ей свои плечи.
Улица встретила его морозом и ветром. Лань Хуань подавил желание вернуться домой и юркнуть под одеяло. Он себе этого позволить не мог. У него в голове мутилось, дом за спиной покачивался, небо казалось необъятным, как будто в нём, как в озере, утонуть можно. У него закружилась голова от этой бесконечности. От настойки, явно отдающей вином, тело теряло вес, Лань Хуань как будто плыл. Плыл по хрустящему снегу, оставляя за собой следы. Он плыл и плыл, пока не решил дотронуться до головы. Он только прикоснулся и замер на месте. На нём не было ленты. Он не успел прийти в ужас, потому что вино укачивало и выбрасывало мысли из головы.
Лань Хуань пошёл дальше с одной отчётливой мыслью: надо вернуть свою ленту, пока его никто не увидел. Он держался за лоб, а мир вокруг вертелся. Белый, чистый мир, настолько холодный, что зубы сводило. Он мог бы метаться от дома к дому бесконечно, практически не осознавая, где он очутился из-за винной настойки в крови, но встретил брата. Лань Чжань никак не ожидал его увидеть, поэтому не сдержался, хотя обычно всегда говорил спокойно.
- Сичень! – воскликнул он и быстро сократил между ними расстояние.
- Лента… - Лань Хуань накрывал лоб рукой, боясь осуждения брата, второй рукой держался за него. – Я потерял ленту. Мне надо…
- Тебе надо только вернуться домой и лечь в кровать, - Лань Чжань потянул его за собой в обратную сторону. Туда, где не было ленты.
- Лента. Я должен найти её, - твердил и твердил Лань Хуань. – Если я этого не сделаю, тот, кто взял её… тот…
Мир снова качнулся, когда Лань Чжань обхватил его через плечо и увлёк по дорожке назад. У Лань Хуаня подкосились ноги, он едва не рухнул на колени, но брат поймал его.
- Лента, - повторил в очередной раз он. – Пожалуйста, помоги мне найти мою ленту.
- Лента у тебя в волосах. Она просто съехала, - попытался соврать Лань Чжань, но Лань Хуань точно знал, что её там нет. Он рвался и рвался, наверное начиная нести пьяный бред. Он только о потерянной ленте думал. Ему становилось жутко и обидно из-за того, что брат не слушал его.
- Брат, пожалуйста, успокойся, - попросил его Лань Чжань. – Возьми, - он снял ленту у себя с головы. – Это ничего не значит, я просто хочу, чтобы тебе стало легче.
Лань Хуань хотел высказаться на сей счёт. Он должен был высказаться, но его опять качнуло и он забыл, о чём хотел сказать. Он только помнил, что брат сделал что-то предосудительное.
- Не надо так больше делать, Ванцзи, - мягко упрекнул он за что-то, взял ленту и поднял руки к голове. Они дрожали. Он не смог разогнуть замёрзшие пальцы. Лань Чжань только подтвердил его теории:
- У тебя руки окоченели, пойдём скорее.
Лань Хуань, крепко сжимая ленту в руке, пошёл за ним. Главное, она вернулась, его лента. Теперь его никто не осудит и не посмотрит косо. Брат тащил его домой, а Лань Хуань шагал на негнущихся ногах. Снова было плохо, снова тошнило, хотя он ничего сегодня не ел, только под надзором брата заставил себя проглотить несколько ложек бульона. Он думал, что не ел, потому что пустота завывала у него внутри, вгрызаясь в желудок и пищевод до самого горла.
- Я просил тебя не использовать Ци, - Лань Чжань был нежным, мягким, совсем не таким, каким хотел казаться. Он выпотрошил Лань Хуаня из одежды и завернул в одеяло, потом исчез из вида. Лань Хуань лежал и смотрел на ленту в своей вытянутой руке. Он не мог просто её держать, он должен был повязать её себе на лоб. Казалось, что волосы колтунами собрались, а он даже расчесаться не мог.
- Целитель велел пить вдвое больше настойки, если ты используешь Ци, – Лань Чжань снова появился перед ним. – Давай я повешу на стойку, - предложил он, держа в одной руке чашу.
- Что? – уточнил Лань Хуань.
- Ленту. Её никто не тронет, я обещаю.
- Ладно, - Лань Хуань отдал ему ленту, а сам взял чашу и выпил её до дна. Сладковато-терпкую горечь. Приятную горечь, которая сразу же разогнала потерянное тепло. Допив, он принялся пристально наблюдать за братом, который не пытался спрятать или похитить его ленту, а просто повесил на стойку, туда, где заканчивается рукав ханьфу. Он поёжился. – Холодно.
- Потому что ты болен, - Лань Чжань вернулся к нему. – И ты пьян. Эта настойка… - он головой покачал. – Я не хотел, чтобы ты принимал её, но, увы, другие способы очень долгие и не такие эффективные.
- Ничего, у меня же есть ты, чтобы остановить мои пьяные глупости, - улыбнулся Лань Хуань, приподнялся и буквально рухнул на подставленные руки брата, который тут же его под одеяло вернул. Было хорошо. Лань Хуань задремал, а когда проснулся, перед ним на столике, чуть внизу, снова стояла настойка.
- Ванцзи, - тихонько позвал он.
Брата не было. Время снова шутило над ним. Лань Хуань приподнялся, выпил настойку, ощущая разливающееся по телу тепло. Он помнил что-то плохое. Что-то, что не давало ему покоя перед сном. А едва вспомнил, тронул рукой лоб и не обнаружил ленты.
Точно, он же потерял её! Поэтому он и вышел на улицу. За лентой и… за чем ещё? Значит, за лентой. Надо срочно вернуть её. Без ленты он чувствовал себя голым. Ему было стыдно. Он скинул одеяло и, покачиваясь вместе с домом, по неровному полу, он зашагал к стойке, где висел его ханьфу. Он надел его, потом взял накидку и направился к выходу. Лента не давала ему покоя. Отсутствующая лента, без которой никто из клана Лань не осмелится показаться на улице. Но Лань Хуань ведь болен. Наверное, ему простят такую возмутительную оплошность.
Было ужасно холодно. Ветер окутал его с ног до головы, понёс за собой, как пёрышко. Ветер проникал под накидку, трогал лоб, словно насмехаясь. Впереди показался человек. Кто-то в белом. Лань Хуань приостановился, подумал, насколько он будет удивлён, увидев главу ордена без ленты. Было стыдно, но Лань Хуань не станет прятаться. Он направился навстречу. Это был адепт. Он очень удивился, сам подбежал, протянул руки, чтобы поддержать пошатывающегося главу, уважительно опустив взгляд.
- Глава Лань, - заговорил он, - вы очень больны. Вам следует вернуться в свои покои. Позвольте проводить вас.
Не смотрел, потому что Лань Хуань был без ленты. Только в одном месте можно было найти её – попросить у старейшин, объяснив, как потерял первую. Но Лань Хуань не знал. Все воспоминания, лишь скользнув, тут же вылетали из его головы.
- Лента… - произнёс волнующийся Лань Хуань. – Я потерял ленту. Мне надо к старейшинам…
- Она на вас, глава Лань.
- Нет, ты просто пытаешься успокоить меня. Пожалуйста, помоги мне дойти до дома старейшин.
- Позвольте проводить вас домой, господин, - взмолился адепт, не смея отпустить своего главу на неустойчивых ногах. Он руку поднял к голове Лань Хуаня, а потом в нерешительности остановился, попытался объяснить. – Ваша лента…
- Пожалуйста, помоги мне дойти до дома старейшин, - Лань Хуань сам взмолился. Его не так сильно беспокоил холод, как отсутствие ленты.
Несчастный адепт губу закусывал, а потом развязал свою ленту и протянул ему, заверяя:
- Я объясню старейшинам, и они выдадут мне другую ленту. Только позвольте проводить вас до покоев.
- Спасибо, - Лань Хуань потянулся к доброму адепту, обнял его и повис на нём, а потом последовал за ним, обратно, домой, крепко сжимая ленту в руке.
- Никому не говори, - попросил он.
- Не расскажу, глава Лань.
Будет стыдно, если он поделится со своими товарищами.
- Не говори даже друзьям. Это приказ главы ордена, - строго-настрого наказал Лань Хуань.
- Я никому не скажу. Даже не буду думать об этом. Идёмте, глава Лань.
Они шли. Впереди появился его качающийся дом. Слабость его одолевала, он почти весь свой вес переложил на хрупкие плечи юноши. Лань Хуань заставил себя подобраться и пошёл сам. Было тяжело, было холодно.
- Выздоравливайте поскорее, глава Лань, - поклонился адепт, оставаясь за порогом.
Лань Хуань быстро забыл о нём. Главное – лента. Он нёс её, как драгоценность. Он хотел повязать её, но руки не слушались. Лента вырвалась из них и упала на пол. Пришлось наклоняться. Лань Хуань так устал, что сил не осталось совершенно ни на что, только поднять ленту и кое-как донести её до стойки для одежды. На ней уже что-то висело. Что-то похожее на ленту.
- Значит, тебе не будет скучно, - Лань Хуань любовно провёл по ленте пальчиком и повесил рядом, а сам вернулся в кровать.
Его тошнило. Он приподнялся, чтобы выпить что-то омерзительное. И брат был рядом с ним. И ещё кто-то незнакомый.
- Я предупреждал, - говорил незнакомец. – Господину Лань нельзя использовать Ци, иначе он истощится и не поправится до самой весны, - незнакомец с чувством одной рукой о другую бил.
- Спасибо, господин, - Лань Чжань выразил ему уважение и вернулся к больному брату.
Было так плохо, что Лань Чжань то появлялся, то исчезал. А потом снова в нос ударил аромат фруктовой настойки. Лань Хуань думал, брат заметит, что он проснулся, но в комнате снова никого не было. Лань Хуань выпил приготовленную для него настойку и тронул лоб.
У него не было ленты!
- О Небо! – воскликнул он и выбрался из-под одеяла. – Лента, где же она… - он пошарил рукой по подушке, потом осмотрелся и не увидел её нигде поблизости. Медлить было нельзя. А вдруг к нему придёт кто-то влиятельный? Что если этот кто-то расскажет, что видел главу Лань без лобной ленты? Это будет позор.
Лань Хуань наскоро оделся, накинул на плечи накидку на лисьем меху и вышел из дома, всё ещё качающегося. Земля, кажется, тоже качалась. Он смутно помнил, что нельзя использовать Ци. Он не использовал. Он просто шёл, хрустя снегом под ногами. Было ужасно холодно и темно. Либо глаза его плохо видели, либо уже стемнело. Зимой сумрак сгущается быстро. Он шёл к домам, что были видны в стороне. Там дом старейшин, где он мог попросить новую ленту и повиниться в потере прежней. И там он встретил шагающего навстречу заклинателя.
- О Небеса! – воскликнул заклинатель. – Глава Лань! – жест руками и быстрый шаг вперёд. – Что вы делаете? Вам нужно немедленно вернуться в кровать.
- Не могу. Я потерял ленту. Я не могу принимать без неё гостей. Пожалуйста, помоги мне дойти до дома старейшин.
- Ваша лента на месте, она просто немного съехала.
- Нет, я же чувствую? – Лань Хуань прикоснулся к голове, провёл по виску и уронил руку. – Её нет. Пожалуйста, не надо меня успокаивать, как ребёнка. Помоги, прошу.
- Я сейчас… - заклинатель воздел руки к его голове и остановился, опустил их снова. – Я не смею тронуть её. Но ради самоуважения своего главы я готов вытерпеть несколько минут неловкости.
Он поднял руки к своей голове и развязал ленту, потом протянул её главе. Лань Хуань с благодарностью её забрал и сам сложил руки:
- Прости. Из-за меня тебе приходится всё это терпеть.
- Что вы? – заклинатель был сильно обеспокоен. – Теперь, когда у вас есть лента, пожалуйста, давайте вернёмся.
Лань Хуань позволил увлечь себя. Он позволил довести себя до дома и даже в сам дом. Он позволил забрать свою накидку и ханьфу и вернулся под одеяло. Его трясло. Заклинатель тихо ушёл, а Лань Хуань продолжал держать в руке ленту, которую не мог повязать прямо сейчас из-за закостеневших на морозе пальцев. Он встал ещё раз. Если позволит себе заснуть с лентой, снова потеряет её. На стойке она будет в безопасности. Он дошёл до стойки и повесил её рядом с двумя светлыми полосами ткани, так похожими друг на друга. Он оставил её там висеть и вернулся в кровать, и мгновенно заснул.
- Сичень, - звал его Ванцзи, - тебе нужно хоть что-нибудь съесть. Пожалуйста, проснись.
- Ванцзи, - откликнулся Лань Хуань, сел с помощью брата и увидел кашу. Отвратительно пахнувшую кашу. Его чуть не стошнило прямо на кровать, он успел наклониться над полом и продолжал висеть над ним, потому что из него ничего не выходило. Совсем ничего. Его желудок был абсолютно пуст.
- Даже если не можешь, поешь, - тихонько попросил Лань Чжань.
- Да, я поем. – заверил Лань Хуань и вернулся на кровать, долго сидел, опустив голову, собирался с силами, чтобы побороть отвращение к еде. – Яблоко, - сказал он. – Я бы съел яблоко.
- Я найду для тебя столько яблок, сколько захочешь, - тут же заверил брат.
Не все яблоки хранились. Большинство употреблялось до конца осени, а если не успеть их съесть, портились. Лань Чжань мог бы предложить маринованных или мочёных яблок, но знал, что Лань Хуань не перенесёт их запаха. Он пересилил себя, съел несколько ложек каши, и его снова чуть не вырвало.
- Хорошо, - Лань Чжань отставил миску, - пока хватит. А теперь прими настойку и поспи.
Лань Хуань спал, видя беспокойные сны, а проснулся от чувства тревоги. Кажется, у него пропала лента. Он метнул руку к голове и не обнаружил её там.
- Это был не сон… - обронил он перед собой и встал. Без ленты он не мог появиться перед людьми. Лучше раздобыть её, пока он болен. С больного меньше требований. Он надел ханьфу, накидку на плечи и вышел. Дом всё ещё покачивался. Ветер стих, было совсем темно. Лань Хуань нетвёрдой походкой пошёл по расчищенной дорожке к дому старейшин, размышляя, сколько сейчас времени. А вдруг уже слишком поздно? Ничего не останется, как упасть на колени и ждать их возвращения. Он очень провинился. Глава ордена обязан показывать другим пример, но он потерял ленту. Её мог подобрать кто угодно, а он не мог даже увидеть, кому отдал свою честь.
Навстречу вышел заклинатель и тут же остановился с удивлённым возгласом:
- Глава Лань!
Удивился, потому что Лань Хуань вышел с бесстыдно обнажённым лбом. Он руку ко лбу приложил и остановился. Заклинатель сам к нему подошёл, подхватил:
- Вам нужно вернуться. Целитель сказал, что вы не должны покидать покоев.
- Я потерял лобную ленту. Пожалуйста, помоги мне, - Лань Хуань даже объяснять не стал, что ему нужно в дом старейшин. Все и так знали, где её можно достать. Но заклинатель не торопился ему помогать.
- Ваша лента на месте, просто немного… - он замолчал, а Лань Хуань продолжал смотреть на него.
- Не нужно меня успокаивать. Нерадивый я глава ордена, раз потерял ленту.
Он дрожал. У него ноги подкашивались, но продолжал упрямо стоять.
- Вот, - заклинатель живо развязал свою ленту, - возьмите, только вернитесь домой. Я сам схожу за лентой и всё объясню.
- Ты мой спаситель, благодарю, - Лань Хуань действительно был ему благодарен. – Сошлись на мою оплошность. Больного человека простят. Ты ни в чём не виноват.
- Да, глава Лань, а теперь идёмте.
Лань Хуань знал, что не повяжет ленту замёрзшими руками. Он держался за проводника и шёл по тёмно-синей дорожке. Ветра не было, снег тоже не шёл. Было просто ужасно холодно. Очутившись в покоях, Лань Хуань подумал, глядя на ленту в руке, что всё равно потеряет её, пока будет вертеться в бреду. Он подошёл к стойке и повесил её на одну из перекладин, на которой висело несколько удивительно похожих на ленты тонких поясов. У Лань Хуаня не было сил разбираться, что это такое и зачем это принесли. Он, даже не удосужившись сложить накидку и ханьфу, оставил их на письменном столе, благо он был пустым, и вернулся в кровать.
Проснулся он от чувства тревоги. Проснувшись, сразу потянулся за подготовленной настойкой. Лань Хуань выпил её. Кажется, только настойка не вызывала у него чувства тошноты. Значит, нужно попросить принести хоть немного свежих овощей или фруктов, если их возможно найти в Облачных Глубинах. Лань Хуань поставил чашу на столик и увидел миску с лежащими в ней яблоками. Настоящие яблоки посреди зимы. Ровные, без единой отметинки, зелёные с красными полосами по бокам. Лань Хуань протянул к ним руку, смутно припоминая, что просил у брата яблок. Надо будет поблагодарить его. Лань Хуань наклонился над столиком ещё немного, ощущая, что волосы что-то стягивает. Где-то зацепился. Он поднял руку к голове, пригладил спутавшиеся, распущенные волосы… и не обнаружил в них ленты!
- Небеса меня покарают, - выдохнул он, мгновенно забывая о яблоках. Он выбрался из кровати, двинулся к стойке с расправленным по ней ханьфу, поспешно надел его дрожащими пальцами, кое-как завязал пояс, потом взялся за накидку с белым густым мехом. Негоже выскакивать на улицу раздетым. Он и так болен. Безрассудство лишь усугубит ситуацию.
Он открыл дверь – и резвый адепт подскочил на месте, тотчас же разворачиваясь к нему в поклоне и в жесте уважения.
- Глава Лань, Ханьгуан-цзюнь строго-настрого запретил мне выпускать вас из дома, - не выпрямляясь, отчитался он.
- Посмеешь остановить главу ордена?
- Я получил приказ от Ханьгуан-цзюня, подтверждённый всеми старейшинами. Пожалуйста, вернитесь под одеяло.
Лишь усложнит мальчику жизнь своей настойчивостью. Конечно же, адепт не посмеет схватить его и силком затолкать обратно в дом. Он стоял ни жив ни мёртв, боясь даже в глаза посмотреть.
- Хорошо, - сдался Лань Хуань. – Я вернусь обратно, только у меня будет просьба. Моя лента… Кажется, я потерял её, пока метался в бреду. Не мог бы ты попросить у старейшин передать мне новую?
- Ваша лента? – адепт таки выпрямился, посмотрел с удивлением. Разумеется, не каждый день глава ордена щеголяет с бесстыдно неприкрытым лбом. Прятаться было поздно. Лань Хуань осознавал ситуацию и контролировал её.
- Ваша лента, глава Лань, на вашей голове.
- Не нужно успокаивать меня. Я поступил дурно, забыв о ней. И я должен нести за это ответственность. Ты поможешь мне? Я не буду выходить, я подожду здесь. Только, пожалуйста, сходи за ней.
- Х-хорошо, - отнюдь не уверенно произнёс адепт, а потом потянулся к своему лбу и снял свою ленту. – Возьмите, Глава Лань, только не нужно ждать на пороге. Мне важнее, чтобы вы быстрее поправились. А свой лоб я прикрою.
Все они были добрыми к больному человеку. Лань Хуань едва не рассыпался в благодарностях, но заставил себя вернуться домой. Там он потянулся к яблоку и начал так жадно есть, что чуть не подавился. Он очень хотел есть, и яблоки были как раз кстати. Его воротило от каши и бульонов, но хотелось самых обычных яблок, пусть и не только что сорванных с дерева. Потом он вспомнил о ленте, которую всё ещё держал в руках. Было неудобно завязывать её забрызганной яблочным соком рукой. Адепт пожертвовал её, наступая на горло своим принципам. Неизвестно, скольким чувствам он наступил на горло, лишь бы заставить главу вернуться в тепло комнаты. Лань Хуань не мог отнестись к такой ценной ленте небрежно. Он встал, не выпуская из руки яблока, подошёл к стойке и повесил ленту на перекладину, завешанную чем-то длинным, белыми полосами. Лань Хуань заинтересовался и хотел рассмотреть поближе, ибо эти полосы подозрительно напоминали лобные ленты. Он неаккуратно тронул надкушенным яблоком стойку и вспомнил о нём, потом вернулся за стол, где доел яблоко до конца и начал второе, но не смог осилить и половины. И чаша из-под настойки оказалась пуста. Она приятно пахла подбродившими фруктами. Лань Хуань разделся и вернулся в кровать.
Следующий день принёс солнце. Лань Хуань проснулся, когда луч упал на его лицо. Он увидел брата перед собой, сел в кровати, позволяя одеялу соскользнуть до пояса.
- Ванцзи, - позвал он.
- Тебе лучше? – Ванцзи улыбался глазами, но его губы не дрогнули. Его лицо оставалось каменным. Только Лань Хуань мог распознать неуловимые эмоции брата. Лань Чжань приблизился к нему, потянулся и взял за руки в районе локтей. – Целитель сказал, что ты пошёл на поправку. Кризис позади. Теперь тебе с каждым днём будет всё легче.
- Мне и правда лучше, - заверил его Лань Хуань. – Я даже мог бы съесть чего-нибудь.
- Я принёс тебе яблок, - Лань Чжань наклонился над стоящим подле кровати столиком и поднял миску с яблоками. Полную миску с целыми зелёными яблоками, прорезанными редкими красными полосками.
- Спасибо, - Лань Хуань хотел было взять одно, как потом опомнился. Во время сна его лобная лента могла съехать. Он едва не запаниковал, когда не обнаружил её на своём месте, а потом нащупал сквозь волосы. Лань Чжань понимающе отвернулся, пока Лань Хуань перевязывал её. Потом он снова потянулся за яблоками и заметил странные висящие полоски ткани на стойке. Он замер, поднеся яблоко ко рту, готовый откусить.
- Что это? – спросил он, указывая на стойку свободной рукой.
- Твои трофеи, - Лань Чжань таки улыбнулся губами, потом сходил к стойке сам, зная, что брат подойдёт, и принёс пять лобных лент.
- Откуда они? – Лань Чжань был очень удивлён.
- Ты не помнишь, - Лань Чжань не спрашивал. – Ты правда не помнишь. Но теперь всё в порядке. Теперь ты перестанешь забывать, - он потянулся к брату, обхватил его руками, смыкая их у него за спиной, роняя все ленты на помятую кровать. Он прижимал Лань Хуаня к себе крепко-крепко, боясь отпустить, а потом показалось, что всхлипнул. Лань Хуань не был в этом уверен, просто обнял его в ответ, продолжая держать так и не надкушенное яблоко.