Посланник прилетел с утра. Наверное, из кровати сразу на меч вскочил. Исполнительный мальчишка, прыткий, вежливо передал письмо из рук в руки, не доверив его посредникам. Когда Не Минцзюэ, который наконец смог выбраться из нижних комнат после сражения с упрямыми главами соседних кланов, спросил у мальчишки:
- Срочно, что ли?
Тот жест сложил и тут же в струночку вытянулся:
- Господин Ханьгуан-цзюн велел передать главе Цинхэ Не.
Вот как, ответственный, значит. Это хорошее качество, если не доходит до абсурда. А мальчишка уже продрог весь, пока ждал. Кто-то его пожалел и впустил в дом.
- Снова за настойкой? Передай Ханьгуан-цзюню, что наши запасы не бесконечны, - Минцзюэ к слуге повернулся, всё ещё не разворачивая листа. – Живо, сходи к целителю, узнай, сколько осталось настоянной бурды из восточных районов.
И надо же было Сиченю такую скверную штуку подхватить. Простуда-не простуда. Уж нормально заболеть не мог, экзотику ему подавай. Он развернул послание и начал читать. Письмо по-прежнему составлял Ханьгуан-цзюнь. В нём говорилось, что Сичень наконец-то пошёл на поправку и так остро в настойке уже не нуждается. Но целитель велел пить её ещё, по меньшей мере, неделю. Запасов в Гусу хватит на половину этого срока, и Ванцзи вежливо спрашивал, может ли орден Цинхэ Не поделиться с ними ещё раз. И сразу упоминание о том, что они могут обратиться к Ланьлин Цзинь и Цишань Вэнь. Видимо, рассчитывали они всё-таки на Минцзюэ. Он усмехнулся. Конечно же он не будет жадничать. Если каждый всё для себя припрятывать начнёт, даже если оно никогда не пригодится, а другим пошло бы на пользу, мир превратится демон знает во что.
Мальчишка ещё ждал. Смирный. Явно получил приказ вести себя тихо в чужом ордене.
Минцзюэ опустил листок и осмотрел посланника с головы до пят:
- Замёрз, небось? Ступай на кухню, съешь что-нибудь да обогрейся возле печи.
- Я не замёрз, глава Не, - шустрый паренёк во все глаза смотрел на него, не смущался. Открытый, что Минцзюэ очень понравилось. В большинстве своём посланники глазки спешат потупить и ждут распоряжения, особенно из Гусу. Мальчишка перед ним не двигался с места.
- Чего ты застыл? Пошёл, - Минцзюэ жестом распоряжение подтвердил.
Тот, сверкнув живыми глазками, так и не таращился.
- Глава Не, я получил приказ привезти ответ.
- Лекарств же хватит дня на три. С чего такая спешка?
- Простите, глава Не, я получил приказ.
Ханьгуан-цзюнь наглел на глазах. Мало того, что стал часто высовываться да навещать разные поселения, независимо от принадлежности к орденам, так ещё и смеет требовать что-то от глав. Неужто брата надумал подсидеть? Минцзюэ нахмурился, а потом опроверг эти домыслы. Ханьгуан-цзюнь был человеком спокойным. Если и лелеял в душе какие-нибудь масштабные амбиции, то умело их подавлял.
- Некогда мне сейчас ответы писать, - отрезал Минцзюэ. – Если так не терпится, передай на словах. Запомнишь?
Он и правда собирался это сделать. Едва кувшины с настойкой принесут, он посадит мальчишку на меч и велит возвращаться в Облачные Глубины. Он ещё раз юношу осмотрел и нахмурился:
- Сначала согрейся. Да накидку смени. Что это такое? – бесцеремонно приподнял край накидки на одной ткани, без клочка меха. – По такому ветру только голышом летать.
- При всём моём уважении, глава Не, я никак не голышом, - возразил смельчак.
- Тебя не учили не перебивать главу ордена? – Минцзюэ присмотрелся к нему повнимательнее. – Как тебя зовут?
- Лань Цзинъи, господин. И я не могу вернуться в Гусу без ответа, - он начал волноваться. Насколько же строг Ханьгуан-цзюнь с молодняком?
- Я велел тебе подождать на кухне, если ответ так уж срочно нужен. И накидку свою…
Минцзюэ огляделся, как будто вокруг валялись накидки на меху. Разумеется, вокруг висели только картины и свечи в резных подсвечниках, но никак не одежда. Замёрзнет ведь. Вон какой мелкий. Как есть адепт. Минцзюэ намеревался упомянуть и о том, что Гусу своих посланников путём не может подготовить. Путь неблизкий, всё время по ветру. А ветер зимой, тем более в такой мороз – дело нешуточное. Умереть-то не умрёшь, но ощущения не из приятных. Однако мальчишка стойко вытерпел весь путь.
- Ступай, - махнул рукой Минцзюэ и направился к комнатам.
Писать ответ всё ещё было некогда. Он не мог черкануть пару строк, потому что письмо было официальным и составленным с особой тщательностью. Ханьгуан-цзюнь как будто подлизывался. Как будто объедят они Цинхэ, требуя настойки. В Цинхэ ни один заклинатель не заболел, только кашляли, и то иногда.
Мальчишка остался за дверями. Минцзюэ о нём совсем забыл, сел за стол и увидел ворох документов, которые он должен был изучить и составить ответные письма на прошения и прочую ерунду. Кланы, ей-богу, никак не могли обойтись без главы ордена, хотя он-то как раз и не обязан решать их будничные проблемы. А они всю ночь проторчали в Цинхэ, всё высказывались да просили ответа прямо там. И чего всем приспичило немедленно?
Письмо из Гусу он отложил, взялся за кисть, намереваясь ответить на самые важные письма, которые не терпели отлагательств. Только он начал, как дверь без стука открылась, пропуская завёрнутого в меха младшего брата.
- И где ты опять околачивался? – покосился на него Минцзюэ. От Хуайсана холодом так и веяло. Столько на улице проторчал, что промёрзнуть успел, да ещё и не разделся, сразу к брату прибежал.
- Прости, брат, я знаю, как ты занят, - Хуайсан, разумеется, раскаяния не испытывал. И все лежащие на столе письма и свитки он проигнорировал, протянул свой.
- Тоже письмо? – Минцзюэ начинал сердиться. Такими темпами он и за неделю не закончит. Минцзюэ решительно отодвину его руку с письмом и прокомментировал. – Некогда мне. Дай хоть до обеда времени.
- Я не могу, брат, - Хуайсан растерянно головой покачал, даже не вспомнив о своём веере. Но наверняка ведь всюду его с собой таскал, даже в мороз. Даже если погулять в снегопад вышел.
- Почему я всё могу? – надавил Минцзюэ, сведя брови на переносице. Готов был треснуть кулаком по столу в доказательство, что он не игрушками обложен, а делами серьёзными.
- Я должен вернуться в Юньмэн Цзян, - заявил Хуайсан, чего Минцзюэ точно не ожидал.
- Ты же только две недели назад вернулся, - напомнил он.
- Из Юньмэн пришло письмо…
- Вот это, которое ты в руках держишь? Почему я его не видел?
- Оно адресовано мне, как лицу заинтересованному. И я ставлю тебя в известность, что отправляюсь прямо сегодня.
Минцзюэ глубоко вдохнул и протянул руку, молча взял письмо и начал читать. В нём говорилось что Вэй Усянь, сражаясь с тварью, сильно пострадал и провёл на улице в самый мороз, будучи промокшим до нитки, половину суток. На тот момент, когда было написано письмо, прошли полные сутки, и Вэй Усянь до сих пор не очнулся.
- Посланником послали письмо или почтовой повозкой? – спросил Минцзюэ.
- Посланником, брат. Глава Цзян знает, что я был привязан к Вэй Усяню, когда обучался в Гусу.
Посланник из Юньмэн добирался весь день, если на мече. Если верхом, то трое суток. В любом случае, два дня уже прошло, а Вэй Усянь ещё болеет.
- Да что же все вокруг такие хилые? – Минцзюэ ударил раскрытыми ладонями по столу так, что Хуайан дёрнулся. – Не вижу необходимости мчаться туда и смотреть на него.
- Но, брат…
- Дай человеку нормально поправиться. Ему отлежаться надо, силёнок набрать. А с тобой, как с представителем Цинхэ Не, ещё и возиться придётся.
- Я еду не как представитель Цинхэ, а по собственной инициативе.
- Почему же ты так в Гусу не рвался? Этот твой Вэй Усянь даже не глава ордена.
- Он мне как брат. Он меня защищал.
- Слышать ничего не желаю! – отрезал Минцзюэ. – Оставите вы меня в покое хотя бы на пару часов или нет?!
- Я всё равно поеду, - уверенно заявил Хуайсан. – Я уже не мальчик, чтобы постоянно за мной приглядывать.
Минцзюэ вскочил, зарычал сквозь зубы и задержался в этой позе, потому что Хуайсан отпрянул. Он только выглядел неуклюжим, а на деле юркий, как кузнечик. И Хуайсан не боялся брата. Он и сейчас продолжал смотреть ему в глаза, но без вызова, без злости, с просьбой. Минцзюэ брови нахмурил, а Хуайсан вверх поднял, состроил такое несчастное личико, что даже орать расхотелось. Минцзюэ сел обратно.
- Письмо хотя бы отправил, что приедешь?
- Ещё нет, брат. Я хотел тебе рассказать, - заверил Хуайсан, этим самым демонстрируя, что ничего за его спиной не замышляет. Только больно хитрое у него было выражение. Знал же, что всё равно получит согласие.
- Как только ты из Гусу вернулся после обучения, ты то и дело о своём Вэй Усяне говоришь. Самому не надоело? Уж не влюбился ли?
Подозрение. Это было бы плохо, потому что разрывать брачный договор брата Минцзюэ не желал и ему не позволит. Минцзюэ и сам не был прочь жениться на этой женщине, только она больно хрупкой выглядела и боялась его. Пришлось договариваться на брата, потому как этот брак клану Не только процветание сулит. А если супруга брату не по душе придётся, на сторону сходит.
- Что ты, брат, - Хуайсан улыбнулся, наконец вспомнив о веере и распахнув его, но заметив укор во взгляде Минцзюэ, тут же его сложил и опустил на колени. – У Вэй Усяня есть Цзян Ваньинь. Разве он позволит кому-то забрать его?
- Смотри у меня, - пригрозил Минцзюэ пальцем, - если твоя супруга узнает, что ты с кем-то шашни крутишь, отлуплю сам.
- Если я женившись и буду искать приключений, то о них не узнает никто, брат, даже ты, - заверил Хуайсан. - Так я собираюсь?
- Куда?
- В Юньмэн Цзян, - растерялся Хуайсан. На сей раз на самом деле растерялся. – Мы же только что договорились.
- Я тебе велел сперва письмо отправить.
- Но тогда Вэй Усянь… - Хуайсан замолчал, а потом кивнул. – Хорошо, брат.
- Всё сказал? Теперь иди, - распорядился Минцзюэ.
Наконец-то можно сосредоточиться на срочных письмах. Он открыл первое, и едва в голове начал складываться ответ, снова постучались.
- Проваливай к демонам, если это не что-то срочное! – рявкнул он.
- Простите, господин Не, - раздалось тихое из-за двери, - это то, о чём вы спрашивали.
- Громче говори. Ничего не слышу! И зайди ты наконец!
Минцзюэ руку в кулак сжал изо всех сил. Покоя ни днём, ни ночью. Дверь приотворилась лишь немножко, и слуга буквально протиснулся, поклонился да так согнутым и подошёл к столу, неся на вытянутых руках ещё одно письмо.
- Кто передал? – потребовал отчёта Минцзюэ.
- Ответ от целителя, господин. Юноша всё ещё ждёт.
- Я же велел ему пойти на кухню! - рыкнул Минцзюэ. Сетуя на нерадивость окружающих его людей. – Где он? – и письмо развернул.
- Он ушёл на кухню, господин, но он очень нервничает.
Так боится, что не выполнит указаний Ханьгуан-цзюня? Уж не его ли это личный ученик?
Целитель писал, что получил отчёты от всех местных лекарских лавок, и требуемой настойки достаточно для того, чтобы поставить на ноги десять заклинателей, если они подхватят ту же болезнь, что и Глава Гусу Лань. И он немедленно подготовит несколько кувшинов. А готовить придётся тщательно, ибо в мороз лекарство могло замёрзнуть и прийти в негодность. Придётся придумать чудо-юдо заклинание, которое бы его согревало на протяжении всего пути. И до этого морозы стояли, но не настолько крепкие.
- Свободен, - распорядился Минцзюэ.
Слуга ещё раз поклонился и ушёл. Минцзюэ только за письмо взялся, как услышал голоса на улице. Обычные голоса. Люди часто переговариваются, но тут что-то настораживало. Минцзюэ в сердцах кинул кисть обратно на стойку и промахнулся, подбирать не стал, поднялся сам и широким шагом двинулся к дверям, распахивая их и не позаботившись закрыть за собой. На улице было ужасно холодно, но он даже накидку не прихватил. Не заболеет. Не такой хлюпик, как некоторые. Он так же с чувством распахнул двери дома – и его окатило холодом. Изо рта сразу пар повалил, а посреди двора стоял тот самый юноша из Гусу, как там его… Неважно. Стоял и разговаривал со служанкой.
- Я же велел тебе ждать на кухне! – рявкнул Минцзюэ.
Служанка тут же торопливым шагом засеменила прочь, а юноша весь съёжился. Не из робких – Минцзюэ это уже понял – но не смел перечить главе ордена, тем более, если наслышан о вспыльчивом нраве оного. Он так и стоял посреди двора, как приклеенный, пока Минцзюэ его за предплечье не схватил, такого же холодного, ничуть не согревшегося, в своём тонком поперденчике.
- Глава Не! Скажите, что я не так сделал?! – выкрикнул юноша прямо ему в лицо. Вырываться даже не смел, только дёрнулся пару раз.
- Почему каждый с самого утра норовит мне возразить? – Минцзюэ никак не мог успокоиться. – Я тебя что, заставляю на месяц здесь остаться? Помимо того, что ты на обратном пути в сосульку превратишься, ещё и бродишь по чужому ордену без разрешения.
- Простите, я не думал, что главу Не это так рассердит.
- Вырос уже, золотое ядро сформировал, а всё шило в заднице, никак усидеть не можешь.
Минцзюэ видел его покрасневшие от мороза щёки и нос. Наверняка уже чувствительность утратили. Уши только волосы прикрывали. Минцзюэ их отвёл в сторону и увидел такие же красные уши. Паренёк совсем окоченел. И конечно же, ничего толком так и не съел.
- Отвечу я на твоё письмо! – бросил Минцзюэ и двинулся к дому, не расцепляя хватки, таща посланника за собой. Мальчишка буквально бежал, не зная, что ему делать. Возражать нельзя, сыпать обвинениями – тем более. Драться – Небеса упаси на главу ордена руку поднять!
Минцзюэ, одним своим яростным видом разгоняя слуг, втащил мальчишку в рабочую комнату и подтолкнул к печи, в корой только что потухшие угли тлели. Кое-где ещё язычки пламени играли, то исчезая, то на последнем издыхании поднимаясь вновь.
- Сиди и не двигайся, - Минцзюэ подушку взял в руки и швырнул в него, потом пальцем указал на пол рядом с печью. – Прямо там садись, чтобы я тебя видел.
Паренёк бросил подушку рядом с печью и опустил на неё колени руки перед собой сложил. На него даже смотреть было холодно, а ведь провёл бы полдня на улице, если бы Минцзюэ его не услышал. Он вернулся к документам и отложил их в сторону, взялся за письмо из Гусу, начал писать ответ. Всё равно, пока настойку доставят, пока сочинят это заклинание, придётся подождать. Ответ он написал быстро, коротко, но достаточно для того, чтобы выразить ответное уважение, как было положено по этикету. Потом он взгляд поднял на посланника. А он всё сидел. И правда не шевелился.
- Эй, юноша, напомни, как тебя звать? – спросил Минцзюэ.
- Лань Цзинъи, господин.
И снова в глаза смотрел. Скучно ему показалось бездельничать, так он начал собеседника разглядывать. Минцзюэ только хмыкнул.
- Ты непослушный или буйный? – спросил Минцзюэ.
- Я? – Цзинъи оторопел. – Я никогда буйным не был. И сдержан я в меру. Я не знаю, что глава Не слышал обо мне, но я…
- Да хватит уже, - Минцзюэ завернул листок бумаги, перевязал его шнурком и размягчил кусочек сургуча, чтобы капнуть на стык. После этого печать Цинхэ в коричневое пятнышко вдавил, подождал, пока отчётливо пропечатается и застынет каждый штрих. – Вспыльчивый какой, - прокомментировал Минцзюэ. Ну, хотя бы не тихоня, который дрожать бы начал от одного резкого слова.
- Значит, ты лично у Ханьгуан-цюня обучаешься? – после короткой паузы спросил Минцзюэ. Мальчишка перед ним внезапно стал выглядеть интереснее всех вместе взятых писем.
- Уже пять лет, господин.
- Потому такой дерзкий? Покровитель сильный?
- Я не понимаю, что вы имеете в виду. Думаю, я веду себя тактично по отношению к вам.
- Тоже дерзкое заявление. Особенно подобным тоном, - осадил его Минцзюэ, однако не злился. Если мальчишка попросит прощения, не такой он и дерзкий на самом деле, просто любопытный, на важных господ без стеснения глазеет.
- Если я вас оскорбил, прошу прощения, - Цзинъи не промолчал. – Но я не могу промолчать, ибо ваши домыслы неверны и слишком для меня обидны. Вы полагаете, что я прячусь за своим наставником и пользуюсь его положением. Но это не так. Я просто у него учусь.
- И это он учит тебя спорить с главой ордена?
У Цзинъи слова закончились. Он губы плотно сомкнул и сердито промолчал.
- Не собираюсь я порочить ни твоего Ханьган-цзюня, ни тебя, успокойся и просто грейся.
- Но я должен доставить письмо как можно скорее.
Снова не промолчал? Любопытно. Минцзюэ так и не прикоснулся к документам, сидел и рассматривал мальчишку, всё ещё пристально таращившегося на собеседника.
- У тебя будет посылка. А её придётся подождать, - объяснил Минцзюэ.
- Посылка? – переспросил Цзинъи.
- Ты что, не слышал, о чём я там говорил? Или ты не читал письма?
Минцзюэ его провоцировал, хотел знать, докуда способен дойти этот юноша в доказательстве своей невиновности.
- Я никогда не читаю чужих писем! – выпалил он. – Пусть вы глава ордена, и за это я вас уважаю и преклоняюсь перед вами… - Цзинъи поспешно изобразил жест уважения и тут же опустил руки вниз, - но сейчас вы говорите не с позиции главы ордена, а значит я имею право возразить. Гусу Лань запрещает всякое невежество, включая подслушивание и прочтение чужих записок.
- Знаю я, чему учат в Гусу Лань, - перебил его Минцзюэ. – Без шапки летать на морозе тоже там учат?
- Мне не холодно! Почему вас так беспокоит моя одежда?
Он и правда раскраснелся. Злился. И злость придавала ему жара. Так и надо согревать прытких мальчишек. Минцзюэ понял, что если и дальше будет приставать к нему с каверзными вопросами, юноша просто вспыхнет и, чего доброго, резко выскажется, за что потом корить себя будет целый месяц.
Минцзюэ встал, подкинул поленьев в печь, а потом подхватил свою накидку, которая тут же и висела на стойке, из плотной белой ткани в несколько слоёв, обшитая изнутри и на вороте белым волчьим мехом. Слуги за ним по пятам смену одежды носили, лишь бы господин не рассердился, что вовремя найти ничего невозможно. С этой накидкой Минцзюэ к Цзинъи подошёл и перекинул через него, заставляя его гнев смениться удивлением. Он не спросил, что творит глава Цинхэ. Он просто смотрел с таким же чистым любопытством. Минцзюэ свёл полы накидки у него спереди и удержал, наклоняясь над ним.
- Теперь посиди тихо. Мне надо работать.
- Но посылка…
Цзинъи губу прикусил.
- Снова начнёшь мне перечить?
- Я не смею, - тут же откликнулся собеседник и сам перехватил краешки накидки изнутри, повозился, как курица на яйцах, и затих, а Минцзюэ наконец смог вернуться к работе.
Минцзюэ так сосредоточился на ответах представителям кланов, которые его всю ночь промучили, что успел забыть о посланнике, притихшем под его накидкой, наверняка пригревшемся возле печи. Он вспомнил о госте, только когда тот громко стукнулся о саму печь, разомлев от тепла и задремав. Цзинъи мгновенно проснулся и заозирался по сторонам. Минцзюэ на него смотрел, не выпуская кисти из руки. Мальчишка завертелся, даже пытался накидку снять, но глянул на Минцзюэ и остался под ней. Он беспокоился.
- Хочешь узнать, сколько прошло времени? – догадался Минцзюэ.
- Глава Не, хоть я и всего лишь адепт, но позвольте со всем уважением напомнить вам, что меня ждут в Гусу с ответным письмом… и посылкой. Вы ведь говорили о посылке?
- Говорил, - подтвердил Минцзюэ. Он отчётливо видел, как юноша раскраснелся уже от жара, разливающегося по всему его телу. Ещё немного – и потеть начнёт. Тогда не пошлёшь его в Гусу, такого взмокшего. Минцзюэ рукой на стойку указал. – Повесь накидку туда. Хотя нет, подожди.
Цзинъи, принявшийся было возиться в своём углу, замер. Мнцзюэ склонил голову набок и покивал:
- Моя накидка тоже белая. В ней полетишь.
- Что? – не выдержал юноша. – Я не могу.
- А будешь перечить главе ордена Не, узнаешь, как тяжёл его кулак!
Громко, зато доходчиво. Цзинъи нахмурился. Явно для него подарочек неподъёмный.
- Но ведь это ваша накидка! – неожиданно громко выпалил Цзинъи, а потом быстро заговорил, пока его не перебили. – Если я вернусь в Гусу в вашей накидке, как я буду выглядеть в глазах товарищей и Ханьгуан-цзюня? Получится, что я выпросил её у вас, тогда как сам же не позаботился о тёплой одежде перед полётом.
- Так ты признаёшь, что не позаботился? – перебил его Минцзюэ.
- Я это признаю. И это моя вина.
- И расплачиваться ты должен своим здоровьем? Или здоровьем главы своего ордена?
Цзинъи примолк, явно вдумываясь во взаимосвязи.
- Если замёрзнешь по пути, то не доставишь посылку. Если не доставишь посылку, я с тебя три шкуры спущу, потому что в ней лекарство для твоего главы.
- Но можно хотя бы чью-нибудь другую…
- Так моя накидка нехороша для тебя? – Минцзюэ кулаком по столу шарахнул, не заметил, как кисть в руке зажал. Она громко треснула, заставляя непослушного гостя вздрогнуть всем телом. У него даже накидка с плеч съехала. – Посмей мне только ещё возразить! Я твоему Ханьгуан-цзюню ещё одно письмо напишу. И прямо сейчас.
Он и правда за кисть взялся, поморщился, ибо остался только обломок кисти, писать которым было крайне неудобно. Бежать за новой или звать слуг он не стал. Он окунул этот кусочек в чернила и положил перед собой чистый лист.
- Господин Не! – воскликнул Цзинъи, срываясь с места, почти подбежал, руки протянул и опустил их. Потом ещё один порыв сделал и снова остановился.
Минцзюэ остановил поднятую над бумагой кисть, а потом и вовсе её положил.
- Садись, - жестом он указал на пол перед собой. Не хотел смотреть на собеседника снизу вверх.
Цзинъи прямо там на колени бухнулся и поспешно расправил рукава.
- Шустрый ты, - благосклонно кинул Минцзюэ, в очередной раз осматривая его всего, в данном случае, от головы до коленей. – Не подходит тебе Гусу. Хочешь в Цинхэ учиться? Не насовсем. Скоро как раз новый курс набирается. Могу попросить за тебя.
- Лично глава ордена Не? – вырвалось у мальчишки. Совсем несдержанный. В Гусу это считалось недостатком, а в Цинхэ было обычным делом. Минцзюэ и сам не был эталоном сдержанности.
- Да, лично глава ордена Не попросит внести тебя в списки.
Предложение было очень лестным. Тем более, мальчишке стало любопытно. А Минцзюэ даже не пытался отбить его у Гусу. Всё шло своим чередом.
- Но мой наставник никогда не упоминал о том, что я могу пройти курс обучения в другом ордене.
- А глава?
- Глава болен, господин.
- Он что, до старости болеть будет? А сам-то ты хочешь учиться в Цинхэ?
- Не знаю, - снова выпалил Цзинъи не думая.
- Вот как решишь, сообщишь своему главе. А теперь ступай. Письмо я тебе уже отдал, а посылку спросишь у слуг. Скажешь, что для Гусу по распоряжению главы Не. Я уже отдал распоряжение, должны были подготовить.
- Да, господин, - Цзинъи подхватился и застыл на месте.
- Что-то ещё?
- Да, господин. Ваша накидка…
- Сказал же, чтобы ты летел в ней. Если так руки жжёт, вернёшь, когда приедешь учиться.
- Но господин…
- Если не приедешь учиться, вернёшь со следующим посланием. Что тут непонятного?
- Господин…
- Я неясно выразился?! – Минцзюэ снова треснул кулаком по столу, доламывая кисть до конца, потом встал, громко ругнувшись себе под нос, и первым вышел из комнаты быстрым шагом. Мальчишка не посмеет ослушаться приказа и оставить накидку. А если оставит, Минцзюэ ему в следующий раз задаст. В Гусу найдёт, когда наведается по делам. Только он чувствовал, что мальчишка от него прятаться не станет. Хоть кто-то в Гусу не строит из себя тихоню.