Начиналась ночь. База пребывала в тишине, окутанная искусственным светом. Пост наблюдения на Гибралтаре располагался в массивном утёсе; база надёжно скрывалась за монументом из камней. В летнее время погода была достаточно приятной; пронзительные порывы ветра, смешиваясь с гулом прибрежных птиц, охватывали утёс. С тех пор, как база закрылась, фарватер снова был открыт для транспорта. Грузовые суда двигались мимо поста поздним вечером, плавно рассекая водяную гладь и минуя свет маяка, поблёскивающего в проливе.

Джесси МакКри провожал взглядом оранжевое грузовое судно, удаляющееся от берега. Он стоял на втором этаже, снаружи лаборатории Уинстона, курил, наслаждаясь пейзажем, обагрённым последними проблесками заходящего солнца. От его сигары тянулся густой дым. Если бы он засветился так сейчас перед доктором Циглер, она наверняка сделала бы ему выговор на тему этой гадкой привычки.

Она пожурила бы его, и он был бы рад. Джесси слышал голос Ангелы на протяжении пяти лет после роспуска «Overwatch» лишь где-то на задворках разума, выделяющийся мягкостью и нежностью среди сотни других голосов, обитавших в его памяти. Он вытягивал её из воспоминаний и прослушивал, как старое зацикленное голосовое сообщение: как ты себя чувствуешь сегодня, МакКри? Как твоя рука? Как твой глаз? Иногда память подкидывала вопросы, которые Ангела никогда не задавала, смешанные слова, закравшиеся в память усилиями давно забытых и смешавшихся лиц. Как стрельба? Как поездка? Как провёл день?

Жизнь бродяги одинока. Длинные дороги, неуютные убежища, запутывание следов, чтобы сохранить свою жизнь. Джесси МакКри нахватался немало привычек, которые помогают ему выжить — и, что наиболее важно, оставаться в целости. В своём уме. Он может обходиться без взаимодействия с людьми долгое время, сейчас он знает, как держать мысли при себе, а голоса — ещё ближе.

Уже прошло три недели с момента созыва агентов Уинстоном. Агентов, согласившихся собраться в Гибралтаре. Места проживания были маленькими, тесными, немного захламлёнными; комната Джесси была заполнена коробками ненужного снаряжения с явными намёками присутствия мышей. Пришлось провести пару санитарных дней и попотеть, чтобы прибраться, но по вечерам воздух всё равно приобретал неприятные затхлые оттенки. Уинстон снова возился с проблемой безопасности после внезапного вторжения со стороны «Когтя». Диагностика и восстановление Афины заняло, без малого, семьдесят два часа; Уинстон был уверен, что некоторые её секторы окажутся на карантине, пока они не получат больше свободного места. Но однажды сообщения начали приходить, и Уинстону пришлось сработать быстро, найти компромисс — было намного больше оповещений, чем он ожидал.

Прибыл МакКри: усталый, грязный, помятый и замученный после трансатлантического путешествия. Он скрывался на юге Ноксвилла, отсиживаясь в хижине в Грэйт Смоки Маунтинс, выжидая момента уверенности в том, что он избавился от охотников за головами, которые подрезали его по пути в Атланту. Как раз поступил звонок от Уинстона. Джесси старался держаться спокойно, пытаясь не сиять лишним энтузиазмом; пробурчал пару любезностей Уинстону (и шумной Лене, которую Уинстон подключил к звонку) и убедил их, что прибудет, как только подготовит себя к путешествию. Он запрыгнул в ближайший аэробус в Гринсборо (или, быть точнее, в массивное изолированное грузовое хранилище аэробуса). Из парижского космического порта Шарль де Голль в Мадрид на шкиппере, из Мадрида до Малаги поездом, из Малаги в Гибралтар в грузовике со случайными попутчиками, которых больше заботила его кредитка, нежели корявый, беглый испанский — он добрался до наблюдательного поста. Его левая рука нуждалась в осмотре, остальная часть его нуждалась в душе.

Невзирая на всю грязь и неприятный запах, Лена напрыгнула на него с объятьями; её смех звучал настолько громко, что он чувствовал звон в ушах; Уинстон хлопал его по плечу. Затем оглушительно рявкающий Райнхардт сдавил его в объятьях до треска в костях.

— Мои любимчики снова собрались вместе! — восторженно сказал рыцарь после того, как отпустил Джесси. — Бриджитт скучала по тебе, она будет рада, что ты до сих пор носишь свою шляпу.

— Тоже рад, что она до сих пор при мне, — задумчиво сказал Джесси, не замечая, что улыбается так, что начинают болеть щёки.

Один за другим, они начали возвращаться. Ангела прибыла тремя днями позже МакКри. Воссоединение старых друзей было чистым восторгом; плач и хохот заманили его в фойе — знакомые и приятные сердцу звуки, которые заставляли его дрожать. Видеть её было так же ошеломляюще, как и слышать. Даже спустя годы с момента вступления в «Blackwatch» после банды «Deadlock», всё ещё не верилось, что «Overwatch» ухитрились нанять кого-то, кого большинство людей приняли бы за настоящего Ангела. Религия оставила Джесси МакКри десятилетия назад — или, возможно, более точно было бы сказать, он оставил её — но на теплоту встречи это никак не повлияло.

— Думаю, в комнате стало светлее, — промурлыкал он, когда доктор устремилась в его руки. — Как поживаешь, док? Прошла уже сотня лет с момента, когда я видел это милое личико.

— МакКри… — всё, что она смогла сказать в первые несколько секунд объятий, вздохнула и зашлась в смехе при виде его шляпы. — Ты всё ещё носишь её!

— Ношу что?

— Cвою шляпу! — Ангела разошлась в лучезарной улыбке. Забавно: может это присуще немцам.

— Дожно произойти что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы я расстался со своей шляпой, док, — ответил он, отошёл от неё, чтобы Трейсер могла подлететь к ней с болтовнёй и приветствиями. Ангела хорошо выглядела: ухоженно, сияюще, с гладкими золотистыми волосами. Ни одной выбившейся пряди. Ни пятнышка на её брюках и пальто цвета слоновой кости.

Было ли это тоже присуще только немцам — совершенно не стареть? Она выглядела ни днём старше с момента, когда он последний раз видел её. За пять лет не прибавилось ни единой морщинки. МакКри долго размышлял над этим после того, как Ангела направилась освежить медпункт; он решил не возвращаться к этим размышлениям, чтобы не обидеть её. Невежливо спрашивать леди о её возрасте или внешности. Лучше мысленно сослаться на хорошую генетику. И да, ещё одна важная вещь, которую стоит учесть: Ангела — швейцарка, не немка.

Швейцарка. МакКри смотрел на воду, поправляя себя, заставляя мысли отвлечься на корабль, медленно плывущий по каналу. Ангела швейцарка, и она больше не призрак из прошлого его памяти: она снова реальна; как и Райнхардт, как и Трейсер, как и Уинстон, как и угрюмый старый Торбьорн. 

Как и Генджи, который ворвался в раздумья МакКри, будто вспышка прожектора на маяке. Киборг вернулся на Гибралтар всего на три дня. Хоть он тепло и искренне был рад встрече со старыми товарищами, его возвращение в наблюдательный пост было диверсией, помехой в пути к важному делу. Его призвали в монастырь Шамбала, он должен был добраться туда как можно скорее. Он уверил всех, что вернётся в течение недели, надеясь, что вдобавок и с его любимым наставником. Команда бы преуспела под чутким руководством Зенъятты, а он бы, в свою очередь, несомненно получил бы удовольствие от возможности лицезреть примирение лучших героев мира. 

Примирение. Странное слово, совершенно не подходящее их компании. МакКри нервно пожёвывал губу, наблюдая за несколькими пёстрыми чайками, парящими по морскому бризу.

Определённо, примирение было бы нужной составляющей между настоящим и будущим, каким бы его ни планировал Уинстон, созвав «Overwatch» снова. С момента возвращения агентов не прошло и трёх недель; не обошлось без кучи вопросов, любопытства и расспросов — ответом на многие из них было либо угрюмое увиливание, либо абсолютная тишина. Все хотели получить ответы, но не было того, кто мог бы их дать. Ангела держала рот на замке, а она была одной из первых на примете того, к кому мог бы обратиться Джесси в поисках правды или того, что он мог упустить. Сейчас она отсиживалась в своём медпункте; у неё была гора работы и маленькая кучка времени для того, чтобы её закончить. Джесси слонялся к ней на этаж с кофе или горячим шоколадом; инсценировал повреждение или неисправность своей протезированной руки; ошивался в её офисе, как койот, вынюхивающий добычу; он охотился за откровенностью и хоть какими-то намёками на историю.

Историю Джека и Гэйба: командира наступления и лидера «Blackwatch», братьев по оружию, которые разнесли штаб-квартиру в Швейцарии, а вместе с ней и веру МакКри в то, что истинные герои никогда не умирали.

Он выпустил облачко дыма. Он почти смеялся.

— Ох уж эти крылатые фразочки, — тихонько промурлыкал себе под нос и решил, что сегодняшним вечером оставит Ангелу в покое.

Маяк вспыхнул пару раз — неспешно, скудными вспышками света. Далеко за трассой волны разбивались о скалы. Градиент неба переходил из лавандового оттенка к тёмно-синему, стремясь превратиться в чёрный, усыпанный звёздами. 

У него есть время. Нетерпение не приводит ни к чему хорошему; нужно отказаться от попыток найти ответы хотя бы сейчас, когда ещё никто не чувствует себя в своей тарелке. Джесси стряхнул пепел с сигары и напомнил себе, что он человек, мастерски владеющий искусством ожидания. Баллада о Джеке и Гэйбе — нет, скорее, это будет элегия, печальная история о прошедшем и разрушенном, — скоро заиграет. По крайней мере, он здесь, чтобы услышать её. По крайней мере, он здесь, говорит себе это; и голоса, всплывающие в его голове — тише, глубже, темнее, похожие на дым — это не голос Ангелы. Грубоватый голос женщины с тёмными глазами и с ещё более тёмными волосами, обрамляющими загорелое лицо с орлиным носом. Он не видел её годы, но сейчас он слушал морской бриз достаточно долго, чтобы успеть убедить себя, что она никуда не уходила. По крайней мере, ты здесь — по крайней мере. 

МакКри медленно убрал сигару изо рта и сжал её между пальцев, опустив протезированную руку на перила.

Разносилось щебетание чаек. Краем глаза МакКри заметил, как слева от него со скалы посыпались. Он обернулся и увидел мужчину с натянутым луком в руках, со стрелой, готовой полететь.

В тридцати метрах от него, неожиданно: вот он.

Сердце пропустило удар. Лучник на скале, почти бездвижен; выглядевший, как часть утёса, непоколебимый и застывший, ноги согнуты в коленях, мышцы напряжены. В туманном свете Джесси мог разглядеть его броню: металлическую, покрывающую его ноги до колен, чёрную ткань на его бёдрах, что-то, похожее на рубашку, облегающее его напряжённую талию. Тень от скалы скрывала лицо лучника. За его спиной, подобно знамени, развевалась объятая сумраком бледно-белая полоска ткани.

И Джесси МакКри осознал, что он мог бы стать мёртвым парнем в считанные секунды, не осознававшим это. Его судьба повисла на ниточке от смерти, готовой оборваться усилиями этого изваяния — убийцы, застывшем среди скал, как призрак.

Сердце пропустило ещё один удар. Чайки разлетелись.

Шок прошёл быстро. Не было возможности даже вскрикнуть, он потерял голос; он забыл об Ангеле, о Джеке и Гэйбе. Когда его правая рука метнулась к заряженному Миротворцу в его кобуре, он думал лишь об Амари. Барабан револьвера не блеснул под покровом ночи. МакКри взвёл курок. Он целится своим сердцем. Он нажимает на спуск своей душой.

Его выстрел пролетел мимо. Джесси почувствовал отдачу и снова взвёл курок. Первая стрела с глухим стуком приземлилась неподалёку; вторая пролетела беззвучно — принеся боль. Джесси упал на колено и откинулся назад, со стрелой, воткнутой над его левым локтем; звякнули ботинки, он уронил сигару; он оттолкнулся от перил, и бросился прочь обратно в фойе лаборатории. Он налетел на поднос с инструментами, которые с грохотом разлетелесь по металлическому полу.

Афина среагировала до момента, когда он успел прикоснуться к коммуникатору в его правом ухе.

— Агент МакКри, — раскатился низкий искусственный голос, звучавший, казалось бы, отовсюду сразу. — Доложите ваш статус.

— У нас тут ассасин, — всё что мог рявкнуть Джесси, рвясь подняться; шпоры сапог царапали пол, он зажимал руку над протезом. — Здесь ассасин, снайпер, на скале. Я ранен.

Сирена раздалась на всё фойе. Её резкие раскаты подорвали его адреналин; боль, пронизывающая руку, притупилась, инстинкты вооружились. Он снова на ногах и с Миротворцем в руках, готовый выстрелить, прислонившийся к дверному проёму и проверяя дорогу. Свет стробоскопов освещал место его ранения, подсвечивая красные полосы на полу. С этого ракурса он едва видел скалу. Он был готов выстрелить; всё, что ему было нужно — всего лишь увидеть.

Лучник пропал.

— МакКри! — прогрохотал голос в его коммуникаторе. Это Уинстон, запыхавшийся и на взводе; должно быть, он бежал. — Локацию!

Джесси присел у стены, пытаясь зажать кровотечение. Стрела прошла насквозь: он видел металлический наконечник, торчащий с другой стороны руки. Древко стрелы слабо покачивалось, пока МакКри ещё сильнее вжимался в стену. Джесси глубоко вдохнул и покосился на оперение стрелы: гладкое, резкое — светлого цвета, похожее на перо утки.

Его шляпа съехала на лоб — и только сейчас он понял, что первая стрела застряла в её полях. 

— Западное крыло, — ответил он. — Прямо перед каналом, моя левая рука повреждена, осторожнее на входе!

Эмблема Афины загорелась на мониторе в углу фойе. Голубой свет дисплея создавал контраст с дикими красными огнями стробоскопа.

— Замечено вторжение, — констатировала она. — Нарушитель удаляется вверх по скале.

— Вверх? Но как? Снаряжение? Скалолазная экипировка? — проворчал Уинстон в коммуникатор.

— Кажется, нарушитель справляется собственными руками, — мигнула эмблема Афины.

— Отлично, кажется, тут какой-то горный козёл возомнил себя Робином Гудом, — промычал МакКри, поправляя шляпу правым запястьем. Он сплюнул, ощупал стрелу над сгибом локтя и обломал оперение. — Что за чудеса современной науки ожидают нас дальше?

— Я здесь, — приятный голос Ангелы прозвучал в коммуникаторе. — Каково положение? Кто ранен? Где виновник?

— Это МакКри, — ответил Уинстон. — Я рядом.

И, правда: его громадный силуэт показался в дверях фойе. Он фыркнул от запаха крови и оружейного пороха, приблизился, чуть не придавив снятую шляпу МакКри.

Его золотистые глаза расширились при виде обломка стрелы в левой руке МакКри.

— Лучник… — пробурчал он.

— Попал в «Голодные игры», — прорычал Джесси, указывая Миротворцем вверх. — Как проще всего забраться наверх?

— Джет-пак или ракетные бустеры, — Уинстон продвинулся вперёд; взволнванный и напряжённый, он пытался отдышаться, — слишком отвесная скала, чтобы лезть без снаряжения. Ангела в костюме могла бы добраться до назначенного места, но ей нужен кто-то наверху. Слишком сложно лезть просто так, — он снова посмотрел на руку МакКри и скривился. — Мы должны доставить тебя в медпункт сейчас же, стрела могла быть отравленной.

Джесси поднялся. Уинстон прав, но он ненавидит отступать просто так. 

— Я промазал. Прицелился и выстрелил, но не попал в гада. Освещение было не очень.

— Трейсер здесь! — прозвенела Лена в коммуникатор. — Простите за опоздание, лапули, я услышала сирены и начала сканировать грузовые отсеки. Вроде следов вторжения нет, как и на пусковых платформах.

— Это была быстрая проверка, — ответил Уинстон.

— Разведка агента Трейсер подтверждена, — добавила Афина. — Нарушитель избежал моих сенсоров, я не могу отследить его. На скалах ни следа.

— РАЙНХАРДТ НА СВЯЗИ! — проревел рыцарь; Уинстон и МакКри синхронно дёрнулись от громкости, вжимая головы в плечи. — ГДЕ НАРУШИТЕЛЬ? НАПРАВЛЯЮСЬ К ГРУЗОВОМУ ОТСЕКУ!

— Постой-ка! Я только что проверила их, большой парень! — хихикнула Трейсер. 

Джесси попытался что-то сказать, но мягкое кап-кап крови из его руки отвлекло его от коммуникатора.

— Ангела, МакКри уже на пути к медпункту, — сказал Уинстон. Он потянулся к клавиатуре на стене и закрыл дверь за ними. Сирены прекратили вопить; стробоскопы снаружи продолжили скользить по округе и стенам наблюдательного поста неоновыми красными полосками. — Его ранили стрелой, нам нужно убедиться, что она не отравлена.

— Стрела! — провопила Трейсер. — Океюшки! Похоже, какой-то специфический снайпер.

МакКри оттолкнулся от стены, зажимая левое плечо. Его локоть пульсировал от боли. Ранение было близко к месту, где начинался его протез. Немного ниже, и стрела бы влетела в металл. Немного выше — он ещё мог бы кинуть гранату. Но стрела вошла по-умному, попав в нерв, лишив её полезности. Он может взвести Миротворца правой рукой, но точность при этом была бы низкой. Позиция неудобна.

Мысли МакКри размылись и зацепились за самообвинение. Три слова пульсировали в его голове, выстукивая след в его сердце: умник. Хороший выстрел.

— Поняла вас, — отозвалась Ангела из коммуникатора, — я готова принять МакКри. Не волнуйся, Джесси, — она звучала так уверенно, — махом достанем это и починим тебя.

— Прочешу периметр! — сказал Райнхардт. — Лена, думаю, ты должна присоединиться. Ха-ха! Если этот скалолаз объявится снова, думаю, мы не упустим его!

— Уже лечу, громадина! — весело поддержала она. 

МакКри и Уинстон слышали отдалённое лязганье, будто две огромные железные штуки ритмично сталкивались друг с другом. Уинстон не медлил; он подхватил МакКри, как только стрелок зашёл в коридор. Также он захватил его шляпу — всё ещё с бледной, сверкающей стрелой, воткнутой в её поля — и помог ему идти.

Умник. Хороший выстрел. Умник. Хороший выстрел.

В течение получаса Ангела доставала стрелу из Джесси. Райнхардт и Трейсер не нашли ни малейшего намёка на вторженца; Уинстон потратил более получаса на сканирование камер наблюдения в надежде разглядеть атакующего получше. МакКри наблюдал за обезьяной, пока тот яростно строчил что-то на консоли Ангелы, останавливаясь только для того, чтобы поправить очки или почесать нос.

Как в старые добрые времена, снова, подумал он, впадая в парадоксальную смесь стресса и внезапного спокойствия.

— Как в старые добрые времена, — сказала Ангела, удивив его внезапностью. Её голос звучал на границе лёгкого беспокойства, как положено тем врачам, пациенты которых одновременно и любимы, и раздражающи. — Знаешь, с момента, когда я последний раз зашивала тебя, кажется, ты загорел ещё больше. 

— Солнце Альбукерке, — Джесси мог бы ухмыльнуться, если бы не был так напряжён. — Если упустишь момент, загоришь до цвета шоколада.

— Понятно, — она махнула головой, откидывая прядь волос, упавшую на защитные очки. — Надеюсь, ты пользуешься солнцезащитным кремом. — Она наносила последний шов. — SPF-35, а лучше — выше; не помешает перестраховаться от момента, когда загар превращается в солнечный ожог.

МакКри сдержал усмешку — приятное чувство, если бы не растерянное. Только-только Ангела вытащила из его руки стрелу, наконечник которой был не меньше стопки, а уже подкалывает его, болтая про загар и другую чепуху!

— Ты же знаешь меня, док, — с иронией отозвался он. — Я всегда следую твоим указаниям. Даже и думать не смею ослушаться.

— Конечно. Замри на минутку, — она обрезала нить, ножницы лязгнули о металлический медицинский поднос. Тихонечко понажимала пальцами на кожу его руки. — Как? Где-нибудь больно?

— Нет, мэм, — Джесси развалился на столе с вытянутой левой рукой, чтобы Ангеле было проще работать. — Даже не ноет.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Местная анестезия спадёт примерно через час, думаю, тебе пригодится что-нибудь обезболивающее. Но не принимай слишком много. Нужно будет запланировать ещё одну небольшую операцию, как только спадёт опухоль. — Она разорвала пакетик салфеток и пододвинулась ближе к столу. — Надеюсь, смогу сделать это в течение недели.

— Не пробыл здесь и месяца, а уже получил ранение, — вздохнул Джесси. Голова болела; чувствовалось, что мигрень раскатывается позади его глаз.  

— Чепуха. — Ангела цокнула языком. Она села поудобнее, зацепив каблуки за кольцо вокруг её высокого стула, и начала вытирать остатки крови с кожи Джесси. — Я бы лучше обратила внимание на то, что это первое ранение с момента, как мы все прибыли, с которым я легко справляюсь. Даже не задета кость, для такого большого наконечника. Я бы назвала это чудом. Это могло бы быть куда хуже.

— Да, действительно очень странно, — пробурчал Уинстон из-за консоли.

— Что именно? — Спросил МакКри.

— Камеры наблюдения и сенсоры не показали никаких движений, — ответил Уинстон. — Ничего, даже тени. Ни следов, ни движений. Это полностью доказывает, что этот парень именно слез по скале, абсолютно вне поля зрения. 

— И как, ты думаешь, он это сделал?

— Ну, без экипировки и снаряжения, ему нужно было тщательно обдумывать, куда ступить, — продолжал Уинстон, водя по экрану. — Но это подразумевает, что ему пришлось бы стоять на одном месте достаточно долго, и этого было бы достаточно, чтобы сенсоры зафиксировали его. Афина сканирует территорию каждые пятнадцать минут. И, если ты не оснащён чем-то высокотехнологичным, надо сильно постараться, чтобы забраться по скале так быстро, при этом, ещё успеть выстрелить и скрыться.

МакКри пошевелил левой ногой. Звякнула шпора. Часть его хотела впасть в смущение. Это не похоже на него — попасться неподготовленным, более того — промазать выстрелом. Конечно, освещение было так себе — но он метко и смертоносно стрелял даже дальше и при худшей погоде. Распластавшись на медицинском столе, МакКри чувствовал себя уязвимо, неловко. Ангела заставила снять его патронташ и кобуру; она закатала его рукав до самого плеча; и она быстрее бы убила его, чем позволила бы курить здесь. Он поёрзал от дискомфорта.

— Не знаю, как долго он там стоял, по правде говоря. Он был вне моего обозрения.

— Если он был здесь, чтобы убить тебя, то нечего даже и сказать, — пробормотал Уинстон.

— А что ты думаешь, док, — взгляд Джесси переключился на Ангелу, которая молча протирала его протезированную руку. Губы Ангелы сжались в тонкую линию. Она выглядела сосредоточенной на своём занятии — слишком сосредоточенной, целенаправленно сфокусированной, так, что она не вникала в разговор. 

— Я пытаюсь это понять.

— Ну, он наверняка не мог соскользнуть вниз по скале, как ящерица, — задумался МакКри, нахмурив брови. — Я видел его в плохом освещении — имею в виду, если это вообще был он. Он не выглядел высоким, может, это вообще была женщина. Хотя я не знаю. Он стоял в уверенной позиции. Может быть, на ногах были протезы. Просто он стоял с натянутой стрелой, прицелившись так, что выглядел почти как статуя. — Он развалился на столе, откинув голову назад. — Почти так, будто сам был частью скалы.

— Агенты Трейсер и Райнхардт приостановили свои поиски, — раздался голос Афины сверху. — Я оставлю повышенный уровень угрозы и сокращу интервалы между сканированиями на следующие сорок восемь часов.

— У тебя достаточно свободного места, чтобы записать столько много? — пробурчал Уинстон.

— Нет, — подсветился дисплей Афины. — Если необходимо, я могу обновлять новости каждые восемь часов и очищать кэш, чтобы освободить место. Тебе нужно будет снимать показания в эти моменты, Уинстон. Советую тебе делать это посменно с другим агентом, если ты не хочешь ничего упустить из виду.

— Я помогу, — вздохнул МакКри. — Всё равно не смогу уснуть, а слежение за камерами будет хотя бы чем-то, похожим на отдых в ближайшие пару дней. 

— Я настаиваю, чтобы ты отдохнул, — перебила Ангела. — Постоянная бдительность вредна для твоих мозговых волн, что может помешать выздоравливанию. — Она повернула стул движением ног. — Уинстон, попроси об этом Лену или Торбьорна.

— Джесси может помочь, — пожал плечами Уинстон. — Это всего лишь сидение и наблюдение за камерами в течение пары часов. Никаких физических усилий.

— Дай мне немного времени, — МакКри слабо улыбнулся. — У меня не было времени побездельничать несколько месяцев, док, не обходись так с моим свободным временем.

Ангела сузила свои холодные глаза на МакКри.

— Когда я в следующий раз буду тебя зашивать, ты обойдёшься без местной анестезии. Bitte, — она кинула использованные салфетки в урну и стянула перчатки. — Позволь дать мне кое-что на момент, когда спадёт... 

Она пересекла комнату и замолчала, вглядываясь в шляпу с воткнутой в неё стрелой, лежащую на столе поверх его сложенного пончо. Она оглядела шляпу, аккуратно подняла её своими маленькими бледными ручками.

— Он прострелил твою шляпу, — сказала она тихо.

— А-ха, — согласился Джесси, упираясь подбородком в воротник, подняв голову для лучшего обзора.

— В таком случае, он целился тебе в голову, — продолжила Ангела, зажимая стрелу прямо над оперением. — Но промахнулся.

— В каком-то смысле, он попал второй стрелой, — Уинстон почесал за ухом.

— Он целился в его руку, — сказала Ангела, прищурившись синими глазами на стрелу, аккуратно проводя по хрупким перьям. — И попал в мягкое место, не задев при этом кость. Он целился в мышцу.

— Думаешь, целился? — переспросил Уинстон, приобретая суровый вид. — Имеешь в виду, что он изначально хотел промахнуться, первым же выстрелом?

— Думаю, она имела в виду, — сказал Джесси, — что он не стрелял, чтобы убить. — Он нахмурился, помрачнел, опасаясь погружения в ситуацию, над которой Ангела сейчас размышляла. — С такой дистанции и со мной, ничего не подозревающим, он мог бы проткнуть меня этими стрелами, как только пожелал бы, если он ждал именно этого.

— Ты выстрелил в него, — добавила Ангела, — и тогда он выстрелил в тебя.

— Значит, Джесси выстрелил первым, — вздохнул Уинстон.

— Я выстрелил первым, — фыркнул МакКри.

— Даже если ты первым открыл огонь, — вставила Ангела, — он не хотел убивать тебя. Даже в момент самозащиты. У этих стрел слишком хороший прицел. Он был более заинтересован в том, чтобы поскорей убраться, как ты видишь. 

Она вглядывалась в стрелу, что-то выискивая — подсказку или знак.

— Я не думаю, что это был ассасин. И не думаю, что он был здесь с целью навредить кому-либо.

— Но, при этом, и не с любезностями прибыл, доктор Циглер, — фыркнул Уинстон.

— Если бы я не выстрелил, это не дало бы гарантий, что и он тоже, — вздохнул МакКри, — Не думаю, что стоит это обсуждать, парень был вооружён и готов к выстрелу. Как бы он ни забрался на эту скалу, как бы он ни слез — сейчас это неважно. Нам важнее найти его как можно скорее и установить, что он тут забыл.

— Согласна, — Ангела опустила шляпу обратно на пончо. Она не повернулась обратно к МакКри или Уинстону. Она молчала; Уинстон просматривал экраны камер; МакКри положил голову назад на мягкую подушку операционного стола и закрыл глаза, пытаясь подавить головную боль. Комнату охватывало тихое гудение электронных шкафов для медицинского инвентаря, прежде чем Ангела, наконец, решила говорить. — Думаю, я знаю, кого мы о нём спросим в первую очередь.

— Например? — МакКри приоткрыл один глаз; провёл языком по губам.

— Его брата.

Уинстон оторвался от монитора. МакКри резко принял сидячее положение. Эмблема Афины поморгала с выражением интереса. МакКри чувствовал, как его сердце подскачило к горлу.

Все глаза и сенсоры сверлили др. Циглер, которая повернулась с выражением лица женщины, потерянной в раздумьях. Грусть и тоска тронула уголки её глаз; Джесси видел это выражение ранее, и не один раз — обычно, когда она была измучена работой, — но этот оттенок угрюмости был чем-то новым. Он наблюдал его только эту неделю.

Тем же взглядом она одарила Джесси, когда он спросил о Джеке и Гэйбе.

— Его брат? — удивился Уинстон, насупив брови.

Ангела убрала локон светлых волос со лба.

— Да, — наконец ответила она, — или, как мы все знаем его: Генджи.

— Конец первой главы —