Руби задумчиво смотрел в потолок. Сумасшедшая история, сказал бы кто угодно, выслушав то, что произошло с парнем неделю назад. Напарник, будто сбрендивший защищал обученного киллера, потому что та оказалась бедняжкой с ужаснейшим прошлым. Киллер, который просто хотел, чтобы его забыли. Даже странно. Каждый из киллеров имеет свою философию, повернутую на том, чтобы его все знали и боялись. Однако, всего неделю назад он узнал, что бывают и те, кто вовсе не хотел совершать преступления. Они были просто марионетками в чужих лапах, а за их ниточки дергали как хотели. Это совершенно разные нити. Для Морико, это было желание жить, и вера в то, что однажды она освободится… У нее получилось. И она крупный везунчик, ведь кто-то просто умирает, получив приговор «смертная казнь» или их забивают насмерть в тюрьмах, которых они вынуждены отсиживать несколько пожизненных, за то, что сделали другие люди их руками.

Раздумывая над всем этим, он продолжил копаться в длинных иглах, расположившихся на его груди. Он усмехнулся. В его руке не было самоскрута, и он сейчас не убежал так быстро из дома своей новой партнерши, как только представилась возможность. Он лежал вместе с ней, продолжая прочесывать ее иглы. От осознания уголок его губ приподнялся. Его жизнь кардинально изменилась после того случая. У Руби выросла самооценка. Наконец-то в голове не витали мысли, что он живет эту жизнь понапрасну и его служба это лишь самоутешение, словно он сам себе пытался доказать, что не мудак. Эта девушка перевернула его понимание этого мира с ног на голову. Раньше, для мыша были только плохие и хорошие люди. Казалось бы странное умозаключение в двадцать восемь, но неделю назад ему казалось это правдой.

К сожалению, в детстве ему так никто этого не объяснил, что мир делится не на черные и былые, а на оттенки серого. Что в каждом человеке есть частица добра и частица зла. Хах… насколько же надо быть дураком, чтобы действительно в таком позднем возрасте понять такую простую мысль… На всем своем жизненном пути летучая мышь встречала много людей. Какие-то были к нему добры, и он не мог даже подумать, что они тоже не на сто процентов добрые; какие-то относились к нему хуже некуда, и он бы никогда не подумал, что они способны на что-то хорошее. И ведь он верил в это, словно ребенок. Глупо, очень глупо.

Он глубоко вздохнул и выпустил зевок, продолжая прочесывать такие приятные длинные иголки. Такие мягкие. Уж куда приятнее иголок его напарника, которые всегда выдавали напряжение, чуть ли не стояли дыбом как у маленького обычного ежика. Ему нравятся иглы, которые сейчас были полностью в его власти. Они прекрасны. Утомляющие его мысли уходили прочь, когда он переплетал их между пальцами, прочесывал корни или просто гладил по ним.

— Так интересно… Я впервые не ощущаю ломки без травки… — признался Руби, опустив взгляд на красную макушку, лежащую на его груди. На него в ответ взглянули два лиловых сонных глаза. Картина показалась ему очень милой, поэтому он не сдержался, чтобы почесать девушке подбородок, хоть та и проворчала после такого жеста. Но мышь не обращал внимание на это ворчание, зная, что ей все равно нравится. — Расскажи мне поподробнее, о своем друге, раз уж мы завели такую тему.

— Морико? — она широко зевнула, задумчиво хмыкая, словно пытаясь вспомнить что-то интересное. — Да и нечего рассказывать. Он был скрытным, и в то же время открыт всем. Мастерски владел своими подчиненными и дорожил жизнью каждого. Если узнавал, что кто-то ранен, приходил в место госпитализации лично, извинялся перед родственниками и платил за лечение. Если же кто-то умирал, он отдавал ему все почести. — уголки ее губ слегка приподнялись. — Я рада, что он жив… Его любили все. Особенно Тейлз. Он дорожил им, они были как братья. В свое время, Морико спас его, подобрал с улицы буквально сироткой.

— Да… это я знаю. А еще я знаю, что Майлз заполучил место приближенного не столько благодаря своему интеллекту, сколько тому, что запал в душу ежа. — мышь приподнял бровь, когда лиловые глаза взглянули на него с предупреждением.

— Хреновый из тебя информатор, если не дошло, что Тейлз допился всего исключительно своим интеллектом, который оказался выше, чем у Морико. А еж умный паразит, чтобы ты знал. — она схватила с прикроватной тумбочки бокал с ликером и сделала большой глоток, смачивая горло. Одной рукой в это время она упиралась прямо в грудь мыша, что было похоже на собственнический жест. Так его Руби и расценил. — Он бы и сам продолжал заниматься поиском информации и подсчетом, но это отнимало почти все время от сна. Помнить все эти имена, кто там сколько своровал, и в тоже время продумать, как подарить ему паранойю, это слишком сложно. Да и в целом их дела были сложными для меня. Я лишь телохранитель, которого теперь вся компания винит в смерти главы.

— Я не думаю, что у него была цель испортить тебе жизнь. — Руби прижал девушку к груди, а последние глотки из бокала допил сам, когда она замешкалась. — Но причина смерти до одури глупая, не удивительно, что GUN захотели проверить подопечного. Тем более после той кровавой бани пятилетней давности. Поверить не могу, что ему было всего шестнадцать.

— Никто не мог, кроме якудзы, которые предоставляли боссу крыс, чтобы следить за тем, что происходит в стране. — белые уши встали торчком, мышь был в шоке. Так все-таки он сотрудничал с якудзе, но делал это настолько скрытно? — И Морико знал все, даже если на его территорию случайно забежит полевая мышка.

— А почему они вам помогали? — не то, чтобы это было так интересно, но почему это какому-то убийце помогала сама мафия?

— Финансирование и контрабанда. — просто ответила ехидна, недовольно фыркая, когда поняла, что у нее украли напиток, поэтому потянулась за бутылкой.

— Безрассудно.

— Морико любил риск. Постоянно говорил, «Кто не рискует, тот не пьет шампанское», при этом умудряясь его ненавидеть, вплоть до метания бутылок в агрессии. — немного ликера пролилось на одеяло, но было все-равно, особенно когда бокал был уже наполнен. — Такие приступы агрессии случались крайне редко, но после того как узнаешь, что все детство он летал по дому как футбольный мячик, то удивляешься, как он еще не сошел с ума. Думала я, пока не поняла, что это от работы. Она приносила ему только бессонницу, стресс и желание помереть. Да, думаю, я рада за него, что следующие годы он будет жить для себя.

— И почему я узнаю об этом не на работе, интересно. — заинтересовался мышь, думая о том, каких сил стоило показывать, что он в абсолютном психическом здравии, что доволен своей жизнью, когда все было в точности наоборот. Это… страшно? Да, это очень страшно. Когда ты не просто какая-то пешка, а чье-то лицо, слова которого могут повлиять даже на что-то, что казалось бы никак не связанно со сферой твоей деятельности.

— Тейлз. Подчищал всегда и все, заранее. Сглаживал углы, выдавая что-то серьезное за пустяк. Ему все сходило с рук. Он даже язык жестов выучил в двух версиях, чтобы передавать информацию по ходу событий. За рубежом использовали японский, в то время как в самой Японии английский.

— Морико полиглот, так? Мы нашли файлы в его компьютере подписанные на чистом русском, и он вел переписки на немецком. — поинтересовался мышь и дотянулся до своего бокала, наполовину пустого.

— Да, кажется он знает пять языков, а может и больше. — ехидна пожала плечами, опустошив бокал, который теперь покоился на тумбочке. — Говорил, что это одно из немногих чему научил его отец, и что ему пригодилось.

Мышь задумался, собственнически прижав ехидну к себе. Слишком сложно, чтобы такое количество информации усвоилось так быстро, да еще и на нетрезвую голову. Он затянул девушку в поцелуй, наглый, прикусил даже нижнюю губу партнерши при разрыве, от чего получил угрозу кулаком под нос. Он даже засмотрелся. На руке девушки были отчетливо видны мускулы, выращенные годами сложных тренировок. Такие… прекрасные.

***

Черный еж ворочился в кровати, пока не проснулся. На часах-будильнике показывало почти два часа дня. Так вот от чего так мутит. Отвыкание от часовых поясов в купе с работой двадцать четыре на семь, страшная штука. Благо, у него появился выходной, и он наконец выспался. Первое, что ему пришло в голову это сходить в душ и выпить кофе, а затем позвонить матери выяснить все ли у них хорошо. Так он и сделал. Прохладный душ помог ему взбодриться, а следом этот эффект продлил кофе.

Ежик вновь бросил взгляд на часы, если он точно помнит, то разница в часовых поясах между Нью-Йорком и Солсбери было пять или шесть часов. Получается, если у него сейчас полтретьего дня, то у них половина восьмого вечера? Он выдохнул и набрал нужный номер, прикладывая телефон к уху. Гудки шли совсем недолго, после чего на том конце трубки послышался счастливый голос матери, очень довольной, что сын позвонил вовремя.

— Привет, мам. Звоню узнать все ли у вас в порядке. — сознался ежик, хоть и первые признаки в виде смеха и радостного тона говорили, что все просто отлично. На маисовых губах даже появилась маленькая улыбка.

— У нас все отлично, дорогой. — с еще более веселым тоном послышалось из трубки. — Готовим с Хоуп пиццу. Девочка, признаться, не очень хороша в готовке, но все еще впереди. — женщина засмеялась, когда на заднем фоне послышалась какая-то возня и голос.

— Вам там весело. — озвучил свои мысли еж, так же широко улыбаясь.

— Прилетай. Вместе повеселимся. — эти слова на мгновение или больше заставили ежа задуматься. Да, он не может прилететь сейчас, слишком равно, надо исключить любые подозрения со стороны GUN, да и работа. Эта гребанная работа все никак не хотела заканчиваться. Бесконечные отчеты, совещания, обучение новобранцев. Ни одного серьезного дела, разве что только, сказать такие слова, чтобы ученик навсегда понял, что ремешок каски под подбородком застегивать обязательно, а глушитель не то, чтобы полезный.

— Я бы с радостью. Работа. — удрученно вздохнул он, уставившись куда-то в стену, точнее сквозь нее. Представлял как вообще разворачивается жизнь его родителей, после того как у них поселилась эта девушка. Судя по всему, его мать даже была счастлива такой кампании. Все ее подруги были старше нее на пять, а то и десять лет, а тут молодая, да еще и рабочая сила. И, судя по всему, веселая, не то, что эти ворчливые бабки. Еж невольно улыбнулся.

— Мы все равно тебя ждем! — радостно воскликнула женщина и захихикала, когда на заднем плане послышался голос девушки. Они так мило переговаривались, что Шэдоу уже даже думал о том, как ее ласково называет мама. Наверное, что-то вроде «доченька». — Дорогой, мне уже пора.

Послышались гудки. У них все было хорошо, даже лучше, чем он ожидал. Ожидал чего угодно, неприязни к девушке, того, что ее будут сторониться, а миску с едой оставлять у порога в комнату. Но нет, его мать и Морико общались вполне тепло, что заставляло за нее радоваться? Да. Наверное, именно радоваться, как отец радуется первым шагам своего ребенка, так же и Шэдоу радуется, что жизнь его новой знакомой потихоньку налаживается. Осталось всего-лишь потерпеть пару лет.