Даже личные покои в замке отца никогда не казались столь уютными, какой выглядела сейчас в глазах Лазара маленькая, плохо освещенная, лишенная окон и каких-либо убранств комната, где его встречали бадья с теплой водой и стопка чистой одежды на свежей постели.

Настырно отгоняя прочь от себя любые мысли о Владыке, Лазар положил исписанный листок на прикроватную тумбу, нетерпеливо сбросил пыльные сапоги, разделся и залез в воду, погрузившись в нее с головой. Гулкая тишина, нарушаемая лишь стуком собственного сердца, приятно окутала, заглушила тревожные раздумья.

«Проклятье», — Лазар резко вынырнул. Харс сделал все, чтобы сбить его с толку, забив голову вздорными мыслями. Вместо того, чтобы попытаться разобраться, что до сих пор связывает Владыку Врахайда, будь он неладен, с пустошью, откуда у Сопротивления средства, Лазар гадает, что значила выходка Харса.

— Ничего не значила, — сердито процедил Лазар. Провокация в ответ на провокацию, Владыка просто поставил его на место. А вот насчет остального Лазару следует поговорить с Соланом, и чем скорее, тем лучше.

Лазар торопливо вымылся, собираясь сразу же отправиться на поиски своего советника, но решил все же не пороть горячку. Ему нужна свежая голова на плечах, а не этот бардак в мыслях, что творится сейчас. К тому же узкая кровать после пыльного пола ангара и конской попоны, на которой приходилось спать всю дорогу до Врахайда, действительно выглядела крайне соблазнительно...

Выуженный из внутреннего кармана брошенного на пол мундира сонкранг показал, что Лазар проспал с добрый десяток часов. Особой ясности мыслям это не принесло, но он наконец-то ощутил себя отдохнувшим. Вглядываясь в круг чувствительных к солнечному циклу миниатюрных рун на диске циферблата, Лазар не мог не вспомнить печать на спине Харса. С нарастающим волнением, переходящим в легкую панику. И он не был уверен, что дело только в страхе ударить в грязь лицом перед Владыкой при расшифровке рун. Коротко вздохнув, Лазар резко захлопнул резную крышку и поднялся с кровати.

В свете зажженной масляной лампы в глаза тут же бросился торчащий из-под двери уголок бумаги.

«Если ваше приглашение еще в силе...» — гласило начало послания, выведенное безупречным почерком.

Лазар усмехнулся. Маршал вернулась в Форас и по-прежнему была настроена на ужин с веульским принцем. И эта встреча могла оказаться весьма кстати. При всей строгости, Верайя показалась Лазару едва ли не самым доброжелательным собеседником, с кем довелось познакомиться за эти дни. Еще раз взглянув на записку, он убедился, что до назначенного часа еще есть время, которое можно потратить, как и планировалось, на разговор с Соланом.

Лазар облачился в оставленную для него безликую форму Сопротивления и вышел в коридор. Оттуда — наверх, где скорым шагом, чувствуя себя неуютно в одиночестве на открытом пространстве, пересек площадь и нырнул в один из тех ходов, куда скрылись его айрды по возвращении из Меандра. Там, в широком зале, Лазар нашел организованные под Форасом казармы. Но вот Солана он не обнаружил ни среди солдат, ни в офицерской комнате.

— Быть может, — робко проговорил сопроводивший его веульский капрал, имя которого вертелось у Лазара на языке, но вспомнить никак не удавалось, — он еще не вернулся с совещания?

— Совещания?

— Господина Советника пригласили к Владыке Харциусу.

— Хм...

Интересно получается. И что Харсу обсуждать с Соланом? Нет, как военный советник он, несомненно, дорогого стоит, но… Но почему у Лазара за спиной? Почему не пригласили и его? Для приватных встреч с двусмысленными беседами принц, выходит, годится, а для разговоров по делу — нет?

— Ладно, — наконец сказал он, стараясь унять клокочущее возмущение в груди. — Пожалуйста, передай Солану, чтобы завтра нашел меня.

— Да, господин, — кивнул капрал.

— Спасибо.

Едва Лазар развернулся, собираясь, покинуть казармы, как почувствовал новый укол стыда.

«Я ужасный лидер».

— Капрал, — вернулся он к своему провожатому. — Как солдаты… как вы себя чувствуете после дороги и Меандра?

— Вымотаны, господин, — честно признался тот, — но довольны, господин.

— Довольны?

— Пустить кровь врагу так скоро никто и не надеялся.

— Это верно, — согласился Лазар. — Рад слышать. Что ж, отдыхайте, восстанавливайте силы.

— Да, господин.

Стыд никуда не испарился, но знание, что солдаты радуются возможности поквитаться с врагом, вселяло уверенность. Не спеша возвращаясь в знакомую часть подземелий, где предстояло отыскать покои Верайи, Лазар понял, что даже не задумывался о том, как сильно бегство должно было ударить по воинскому духу. Интересно, а Харс это понимал, когда решил бросить веульских айрдов сразу в бой? Лазар замер посреди внутреннего двора и осмотрелся. Гонимый ветром пух папларов добрался и до угрюмых глубин леса, оседая седой шапкой на кронах, забиваясь в щели разбитых стен Фораса. Словно пепел, что кружил над пылающим Меандром. Лазар помотал головой и продолжил путь. Пока рано делать какие-либо выводы.

С помощью записки комната маршала нашлись без труда в конце того же коридора, где поселили и Лазара. После короткого стука и непродолжительного ожидания дверь открылась, и перед принцем предстала Верайя, которую оказалось сложно узнать.

Освобожденные от строгой прически светлые локоны ниспадали на плечи, а изящный стан сегодня подчеркивали не военная форма, а рубашка с пышными плечами и облегающий корсаж. Не хватало только воздушных юбок, чтобы почувствовать себя в обществе придворной дамы на светском приеме, но им маршал предпочла простые верховые брюки.

— Рада снова вас видеть, Ваше Высочество, — поприветствовала гостя Верайя, впуская его за порог.

— Прошу — Лазар, — увлеченный ее преображением принц поднес к губам протянутую руку. — И я рад вас видеть.

Верайя улыбнулась и приглашающе мотнула головой.

Комната, а вернее, комнаты маршала были куда шире и светлее обиталища Лазара, отличало их и наличие каких-никаких удобств. Минуя высокое зеркало, Лазар зацепился за него взглядом и ему вновь стало совестно за неподобающий на фоне собеседницы облик. Серый мундир вроде и сидел по фигуре, но вот причесанные после сна пятерней волосы выглядели не лучшим образом, да и синяки под глазами не украшали его. Мать, да покоится в пустоте ее дух, пришла бы в ужас, увидев сына в таком виде. Лазар невесело ухмыльнулся своему отражению и последовал за Верайей в сторону небольшого, но аппетитно накрытого на две персоны стола.

— В первую очередь, хочу выразить свои соболезнования в связи с гибелью вашего отца, — произнесла маршал, усаживаясь на поданный гостем стул. — А утерянное государство, думаю, еще рано оплакивать. Верю, что в наших силах это исправить.

— Благодарю. Но, честно, не уверен, что желаю возвращать утерянное.

— Почему же?

Не спеша с ответом, Лазар поднял со стола кувшин и разлил его содержимое по бокалам. После чего занял свое место и, стараясь не выдавать голосом обиду, проговорил:

— В свержение отца участвовало слишком много тех, кому он доверял по-настоящему. И дело не только в присягах и клятвах верности. А сколько еще айрдов их поддержало, — вздохнул он, нахмурившись. — Верни я трон, как мне думать о благополучии народа, так поступившего?

— Тех, кто избрал путь меньшего кровопролития, можно понять, — отозвалась маршал. — Но не оправдать.

— Легко выбирать такой путь, когда на кону не стоит жизнь близких.

— Да, — согласилась Верайя, потупив взгляд, а затем ухватилась за края блюда с замысловато приготовленным рыбным филе и подтолкнула его к Лазару. — Пожалуй, стоит сменить тему. Как вам первые дни в рядах Сопротивления?

— Не перестаю изумляться, — искренне усмехнулся Лазар. — Даже сейчас, — добавил он, пробуя предложенное угощение, — не ожидал такого приема в подземельях разрушенного замка.

— Иногда можно и даже нужно себя баловать. Иначе откуда взять силы на борьбу?

— Справедливо, — согласился Лазар, пригубив янтарного вина.

— Хотя вам, думаю, пока рано жаловаться на отсутствие сил, — улыбнулась Вейрайя и последовала его примеру. — Я пропустила, но наслышана о том, как вы повергли Зироха в бегство.

— Вообще, я его поймать хотел, — смущенно хмыкнул Лазар. — Бежал-то он от Ханны.

— О, это она может, от нее и не такие мужчины разбегались, — хохотнула Верайя.

— Почему-то я не удивлен.

— Поверьте, я прекрасно вас понимаю, изумлялась не меньше вашего, когда только прибыла сюда. Ханна, да и Харс, кого хочешь из равновесия выбьют. Два сапога пара.

— От него тоже разбегаются мужчины? — фыркнул в бокал Лазар, пряча смущение от своих же слов.

Верайя вскинула острый подбородок и залилась звонким смехом.

— Ручаться не берусь, но мне кажется, наоборот, к нему сбегаются. Ох, — успокоившись, добавила она и смахнула несуществующую слезинку. — За такие разговоры нам самое место на аллведских болотах.

— Что не так с этими болотами? — поинтересовался Лазар, вспомнив угрозу про них из уст Владыки.

— Это одно из самых неприглядных мест, куда Харс отсылает подчиненных искать ключ.

— Ключ?

— О, так вам не рассказывали? — в глазах маршала сверкнула уже знакомая игривая искра. — Наш Владыка грезит безумной идеей запустить барьер и запереть шагаров внутри Союза.

— Так вот о каком большой плане Харса говорила Ханна! — удивился Лазар. Он оказался прав, разговор действительно приносил не только удовольствие, но и пользу. — Но барьера не существует уже тысячи лет.

— А существовал ли когда-нибудь?

— Хм, резонный вопрос. — Все знания Лазара о барьере, о Тариане, сводились к сказкам, услышанным еще в глубоком детстве. Напитанная Потоком стена, которую не в состоянии пересечь шагары. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я, честно, никогда раньше не задумывался об этом.

— Я всегда считала, что Тариан — это лишь крепостная стена, которая когда-то выполняла должным образом свои функции, защищая Союз от набегов шагаров. А потом, со временем, ее история обросла легендами и поверьями.

— Звучит убедительно, — кивнул Лазар и наполнил опустевшие бокалы. — Хотя нельзя отрицать, что Поток способен на многое. И далеко не все мы можем даже вообразить.

— Вы когда-нибудь были там?

— Нет, у Веула нет общих границ с пустошью.

— А я была. И тут, во Врахайде, и в Эсшейне. Колоссальное сооружение. И несмотря на свою ветхость, все еще невероятно красивое. Внутри все изрезано демиургскими печатями. Но, — Верайя выдержала эффектную паузу, поднеся бокал к губам, — если Поток когда-то и проходил внутри этих стен, то он очень, очень давно их покинул. Сейчас там ремеслом даже не пахнет.

— И все же Харс ищет ключ.

— Да.

— И никто не пытался его вразумить?

— Он не очень сговорчив на эту тему.

Все это было крайне странно. Владыка казался слишком рассудительным и практичным правителем, чтобы вот так тратить ресурсы, в первую очередь живые, на поиски того, что могло никогда и не существовать. У Харса просто обязаны иметься веские доводы в пользу своего плана. Иначе в голове не укладывалось. И что вообще из себя представлял этот ключ?

— Вы меня, признаться, удивили, — прервал молчание Лазар, разглядывая собеседницу поверх собственного бокала. Зачем она это сделала? Почему так загорелась рассказать? Верайя не похожа на женщину, которая получает удовольствие от сплетен. Впрочем, как и на ту, кто будет за спиной обсуждать методы главнокомандующего. Особенного того, чье расположение не так-то просто получить, а Харс явно не за красивые глаза поставил ее во главе своих солдат. Хотя нет, тут Лазар не прав, глаза-то как раз единственное, что отталкивало в ней. От холода острого взгляда не спасала даже улыбка.

— Сопротивление только этим и занимается, — усмехнулась Верайя.

Хотелось забросать ее вопросами. О Тариане, о Владыке, о Ханне, в конце концов, узнать, почему они не ладят. Но пищи для размышления Лазар и так получил сполна. Поэтому, расправляясь уже с пищей для тела, он вывел разговор в сторону менее волнующих тем. Попросил рассказать о Эсшейне, вспомнить довоенные времена. Верайя будто бы поняла и согласилась, что встреча исчерпала себя, поддержала недолго непринужденную беседу, а потом, сославшись на усталость после дороги, распрощалась с гостем.

Вернувшись к себе, Лазар обнаружил на кровати кем-то заботливо принесенную перевязь с ножнами и трофейный клинок, которые он умудрился забыть утром за седлом. Принц в сердцах отругал себя за столь небрежное отношение к оружию, да и собственной безопасности, если так посудить. Особенно после того, что случилось дома. Задумчиво скользнув пальцами по узорам булатного лезвия меча Зироха, по резким граням строгого эфеса, Лазар невольно восхитился качеством работы.

«Что ж, трофей так трофей», — хмыкнул он, решив, что стоит попросить Солана раздобыть полуножны по такому случаю. И только сейчас Лазар заметил лежащие на тумбе карандаш в витой оправе и небольшой томик, с отчетливыми, благо давно высохшими, бурыми подтеками на светлой обложке — обещанное толкование.

Пожалуй, стоило отдать Харсу должное. С тех пор, как Лазар переступил порог Фораса, Владыка не покидал его мыслей, связаны ли они были с его полукровностью, с неожиданными ресурсами, доступными Сопротивлению, связями Харса, его безумным планом или… Лазар вздохнул. Или тем волнением, что он испытывал перед расшифровкой рун. Все это помогало уже который день почти не думать о том, что пришлось оставить Лазару за спиной. И за это он испытывал искреннюю благодарность.

Поскольку о сне думать было рано, Лазар освободил кровать от оружия и улегся на нее с записями рун с татуировки Харса и книгой, намереваясь перевести хотя бы внутренний круг. Но под обложкой рядом с символами Первого слога Лазара встретили резкие рваные буквы незнакомого ему языка. Языка шагаров.

«Да вы издеваетесь?»