— Ты меня уверял, что не имеешь дело с шагарами! — с порога выпалил Лазар.

Не так громко, не так резко и тем более не так обиженно он хотел это сказать, собираясь с духом у закрытых дверей кабинета Владыки. И уж точно не планировал грохать вещами для Ханны об стол, за которым хозяин сего кабинета сидел, закинув ноги. Но не смог совладать с собой. Накипело, устал. Харсу ничего не стоило заранее рассказать о своем поставщике, объяснить хоть что-то! Но ему будто доставляло удовольствие из раза в раз ставить Лазара в неловкое, а то и откровенно неприятное положение и наблюдать за его реакцией.

— Ну-ну, я тебе сказал, что не служу им, — вот и сейчас в голосе Харса слышались неприкрытые удовлетворение и насмешка. Он беззлобно взглянул на Лазара поверх книги, не спеша закрыл ее и положил на стол между подносом с нетронутой едой и пачкой чистых листов с чернильницей. — Но не говорил, что не позволяю им служить мне.

— Да с какой стати шагару служить Сопротивлению? — еще сильнее завелся Лазар.

Харс пожал плечами:

— Как любому оружейнику, Ямирху выгодно, чтобы война длилась как можно дольше.

— Чушь! — Лазар понимал, что перегибает палку, но Харс на удивление лишь усмехнулся в ответ на его наглость, поднимаясь с кресла.

Обойдя стол, Владыка скрестил руки на груди и прислонился к его краю так, что их с Лазаром глаза оказались на одном уровне.

— Ямирх просто исполняет приказы, — спокойно сказал он.

— Чьи?

— Если я назову имя, оно тебе ничего не даст, — ответил Харс, не отводя пристального взгляда. — А вот нашим врагам — очень многое.

Несмотря на клокочущее в груди недовольство, Лазар понимал, о чем говорил Харс. Навязчивые вопросы могли вызвать лишь ненужные подозрения, все так. Однако ни как слепо следовать за тем, кто принимал службу врага, ни как найти ту самую грань доверия, которая удовлетворила бы обоих, он не представлял.

Харс, будто давая Лазару время поразмыслить над его словами, перевел взгляд на стол, на сверток и ларь, которые тот принес. Взял в руки первый, развернув, заглянул внутрь, криво улыбнулся и отложил в сторону. Затем щелкнул замком окованного короба. Ормат был прав, под крышкой ларя действительно покоились сложенные плотными рядами круглые свинцовые пули.

— Я не прошу посвящать меня в тайны, которые могут навредить, — вздохнул Лазар, стараясь взять себя в руки. — Я хочу простого понимания ситуации. Хочу знать, что я не ошибся, доверившись Сопротивлению.

— Ошибся ты или нет, я не могу тебе сказать, — строго ответил Харс, захлопнув крышку. — Мы можем проиграть, и ты должен это понимать.

— Я понимаю, — тихо отозвался Лазар, нахмурившись.

— И, чтобы избежать или хотя бы отсрочить это, я использую все доступные мне средства, какими бы сомнительными они ни казались на первый взгляд. И сталь Ямирха — одно из них.

— Порохом тоже он тебя снабжает?

— Нет, в его случае только железки.

— Значит, есть другие поставщики?

— Есть.

— Откуда ты их только взял? — Лазар обреченно выдохнул, понимая, что вопрос он задает в пустоту.

— Я расскажу, — поджал губы Харс, давя ухмылку. — Но не сейчас.

— Ах, да, — Лазар фыркнул, вскинув подбородок. — Моя голова же еще не достаточно себя проявила.

Владыка хрипло хохотнул.

— Это мы с тобой в любой момент можем исправить, — ответил он, расплывшись в широкой улыбке.

— Хватит, прошу, — взмолил Лазар. — Двусмысленность в твоих словах хуже недосказанности в твоих делах.

— Хочешь, чтобы я говорил прямо? — Харс склонил голову набок, заглядывая Лазару в глаза.

— Да! — твердо ответил тот, прежде чем осознал, что боится этого едва ли не сильнее, чем хочет. Одно дело додумывать за Харсом, другое — знать наверняка.

— Что ж, я тебя предупреждал, — Харс ненадолго умолк, раздумывал ли над тем, что и как сказать, или просто играл с терпением Лазара, а после хитро сощурил желтые глаза и выдал: — Я был бы не прочь провести с тобой ночь-другую.

«Ну что, напросился на прямоту, доволен?»

— Я прибыл сюда не для того, чтобы становиться твоей подстилкой, — ощетинился Лазар, сердясь в первую очередь на самого себя. Потому что не такой реакции от себя он ждал. Не предательской, пустота ее забери, дрожи по спине и облегчения, которое принесло знание, что намеки, что поцелуй не были простой провокацией.

— Как грубо, Лазар, — изобразил удивление Харс. — Разве я тебе что-то подобное предложил? Расслабиться, отвлечься, получить удовольствие, в конце концов. Но если тебе не интересно, так и скажи, и больше мы этого вопроса никогда не коснемся. Больше никакой двусмысленности от меня ты не услышишь.

Лазар опустил взгляд, крепко стиснув зубы, чтобы не выпалить еще какую необдуманную дерзость. Он чувствовал себя крайне нелепо, словно речь шла о совершенно обыденных вещах, а он возомнил себе невесть что. Впрочем, когда в общении с Владыкой он чувствовал себя иначе?

Харс отпрянул от стола и, ухватив Лазара за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

— Расслабься, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. И, чтобы ты ни ответил, это никак не скажется на твоем положении здесь. Ни больше, ни меньше требовать от тебя я не стану. Это несложно: либо да, либо нет.

— Я не знаю, — неожиданно для самого себя признался Лазар.

— Или сложно… — вздохнул Харс. — Тебя смущает то, что я мужчина?

— Нет, — Лазар почувствовал, как снова наливаются теплом кончики ушей. Он никогда не стеснялся своих увлечений, но говорить о них прямо, в лицо, тем более Харсу оказалось выше его сил.

— Что я полукровка? — все так же спокойно спросил Харс.

— Нет, — куда уверенней ответил Лазар.

— А что же тогда?

— Я не… — Лазар рвано выдохнул, желая отвести взгляд, но крепкая хватка пальцев Харса не позволила. — Это не правильно.

— Я решаю, что в этих стенах правильно, а что нет.

— Но нельзя же вот так…

— А как ты хочешь? — вскинул бровь Харс. — Чтобы я за тобой поухаживал?

Лазар окончательно растерялся, не зная, что ответить, лишь открыл и закрыл рот, как рыба, выброшенная на берег. Усмехнувшись, Харс отпустил его лицо, вернулся к своему месту и, подхватив с подноса зеленый плод ринета, протянул его Лазару в артистично вскинутой руке.

— Не откажется ли юный принц подарить мне поцелуй? — проговорил Владыка, обнажив в ухмылке клыки. — Так лучше?

Похоже, на этом иссякла последняя капля самообладания Лазара. Он засмеялся, чисто, искренне и лишь немного нервно. Но сковавшее его разум и тело недоумение отступило.

— Ты вот так ухаживал за придворными дамами? — успокоившись, спросил он.

— Если уж на то пошло, никогда ни за кем не ухаживал, — Харса ничуть не смутила реакция Лазара, он продолжал довольно скалиться, разглядывая его. — Как-то все само собой получалось. Да и придворные дамы, знаешь, не особо жалуют бастардов, приходилось общаться с кем попроще.

Да уж, бастард и полукровка — однозначно не выбор знатных особ. Интересно, многие ли из них пошли на попятную, как только Харс получил власть? Лазар невольно задумался о том, что это признание, произнесенное вслух, чем-то располагало, и в то же время оставляло за собой послевкусие противоречия.

— Ты же мне не доверяешь? — не мог не спросить он.

— Не стоит путать доверие и постель, юный принц.

Лазар вздохнул. Послать бы его в пустоту. А лучше — провалиться в нее самому, чтобы не чувствовать, как разрывает на части от сомнений нутро. Но вместо этого Лазар судорожно сглотнул и забрал из руки Харса фрукт.

— И разве тебе хватит поцелуя? — спросил он с вызовом, а сам от волнения едва держался на ногах.

— Для начала, — ответил Харс, шагнув ближе, — а там уже как пойдет.

Лазар прикрыл веки, чувствуя себя так, будто давал согласие на пытку.

— Если я передумаю, ты же меня отпустишь?

— Не передумаешь, — усмехнулся Харс и склонился к его щеке, едва касаясь кожи. Медленно, неторопливо, словно наслаждаясь робостью Лазара, втянул носом воздух, на выдохе опалил обжигающим дыханием и только после этого нашел его губы своими.

В этот раз не спешил, не был резок, позволял привыкнуть к себе, ненавязчиво углубляя поцелуй. И Лазар привыкал. К близости незнакомого тела, к его запаху, вкусу. К аккуратным прикосновениям широких ладоней Харса к шее и скулам. Прислушивался к своим ощущениям. Нравилось. Все еще сердился, все еще желал высказать ему все, что накипело. Но нравилось.

Осмелев, Лазар провел кончиком языка по острым клыкам. И для Харса это словно стало призывом к действию. Руки опустились на плечи, поддели фибулу и отправили плащ на пол. Так же ловко расправились с оружейной перевязью, уронив ножны следом, и потянули края рубашки вверх.

— А если кто-то войдет? — выдохнул Лазар, отстраняясь.

— Некому, — заверил Харс и крепче вцепился в ткань мешающей ему одежды, освобождая тело Лазара от нее.

Не желая оставаться в долгу, Лазар попытался справиться с пуговицами мундира Харса. Тот помог ему, после сбросил мундир, резко стянул свою рубашку через голову, отчего из хвоста выбилась короткая широкая прядь, и притянул Лазара обратно к себе. Не спеша прошелся раскрытыми ладоням по оголенной спине, вызвав трепетную дрожь по всему телу, а затем подхватил и подсадил его на стол.

Устроившись между разведенных ног, Харс замер, но лишь для того, чтобы избавить волосы Лазара от ленты, позволив им упасть на плечи. И вновь впился в его губы, прижимая к себе. Сильнее, жарче, сбивая дыхание, требуя большего.

— Опыт есть? — вдруг спросил он.

— Да… — растеряно ответил Лазар, но осекся. — Нет. Не так.

— Я тебя понял, — Харс тихо усмехнулся ему на ухо. — А как ты ухаживал за своими придворными юношами? — поинтересовался он, спускаясь по шее поцелуями.

— Тоже как-то само собой все выходило, — признался Лазар. А о том, что наследные принцы наверняка пользуются большей популярностью у фаворитов и фавориток, нежели бастарды, он предусмотрительно промолчал.

Харс был не прав. Сейчас, когда Лазар оказался так близко к Владыке, как не смог бы и за бесконечные годы службы, когда он беспрепятственно изучал руками его тело, очерчивая мышцы плеч, края шрама на спине, чувствуя, как грохочет сердце в мощной груди, он был уверен, что близость открывала куда больше потаенного, нежели все государственные тайны вместе взятые. Пользуясь дозволенным, Лазар провел кончиками пальцев по коротко стриженным вискам и аккуратно коснулся кисточек на ушах. Харс тихо заурчал от этого прикосновения и с явной неохотой оторвался от Лазара.

— Момент, — выдохнул он, притянул к себе сверток Ханны и, почти не глядя, выудил оттуда небольшую баночку с мутным содержимым.

— О-о-ох, — жалобно протянул Лазар, — теперь понятно, о чем говорил торгаш, желая мне приятного вечера. Ты все это запланировал, да?

Харс засмеялся:

— Не думаю, что хотеть и планировать — это одно и то же.

— И все же ты вынудил меня самого купить все необходимое.

— Не я.

— Но откуда?.. — от мысли, что Ханна не просто все поймет, не обнаружив эту баночку в своих покупках, а именно для этих целей ее в список и включила, хотелось безысходно завыть.

Харс, обхватив лицо Лазара руками, стер поцелуем недовольство с его губ. А оторвавшись, настойчиво толкнул его в грудь, укладывая на стол. Лазар снова нервно сглотнул, почувствовав его руки на поясе.

— Не передумал?

— Нет, — постарался как можно бодрее ответить Лазар, хотя, отстранившись от жаркого тела, он чувствовал лишь холодок неуверенности на коже.

Харс расстегнул ремень и приподнял Лазара, избавляя его от остатков одежды.

— Может быть больно, — честно сказал он, откупоривая зубами баночку.

— А может для начала, ну…

— Тебе не понравится, — Харс усмехнулся и демонстративно махнул когтистой ладонью. — Доверься мне.

— Куда уж сильнее, — судорожно выдохнул Лазар, закрывая глаза.

— Я буду осторожен, — Лазар почувствовал на груди короткий поцелуй перед тем, как Харс притянул его к себе.

И он был. Осторожным, терпеливым. Входил так медленно, что Лазар успел решить, что больно уже не будет. Было. Еще как было. Но стоило едва поморщиться, вздрогнуть или жалобно замычать, Харс останавливался, давал привыкнуть. Ласковые ладони отвлекали, помогали расслабиться, поглаживая живот и бедра. Возбуждая и без того разгоряченную плоть. Боль смешалась с наслаждением и мало-помалу ушла на второй план. И только тогда Харс начал медленно и размеренно двигаться, вынуждая Лазара содрогаться в сладкой и в то же время мучительной истоме.

— Иди сюда, — вдруг он склонился, закинул руки Лазара себе на шею и потянул за собой. — Держись лучше.

— Нет-нет-нет, — взмолился Лазар, чувствуя, что его отрывают от крышки стола.

Боясь лишний раз шелохнуться, он мертвой хваткой вцепился в плечи Харса и обвил ногами его талию. Все ощущения вмиг обострились. Харс крепко ухватил Лазара за бедра, уткнулся лицом ему в шею, раскаляя кожу горячим дыханием, и ускорился. Задвигался жестче, резче, глубже, срывая с губ Лазара непозволительно громкие стоны, сжигая, окончательно сводя с ума.

Не сразу уловил Лазар, что мир снова перевернулся и его вернули на стол. А потом и вовсе утратил чувство реальности, когда Харс несколькими уверенными движениями довел его до пика наслаждения, прежде чем с прошедшей по всему крепкому телу дрожью закончил сам.

— Ну вот, — прохрипел Харс, тяжело дыша, — а говоришь, нельзя. Правда теперь печатью придется заняться в другой раз.

— Что, устал? — Лазар хотел подобрать подходящую фразу, подчеркнуть в отместку возраст Харса, но какое там, в голове было непривычно легко и пусто.

Открыв глаза, он увидел игривое возмущение на лице Владыки.

— Нет, — ответил он, ухмыляясь, — мы чернила опрокинули.

И, вцепившись в бедра Лазара, Харс потянул его со стола. Поставил на нетвердые ноги и резко развернул к себе спиной. Действительно, черная густая лужа растеклась по некогда чистым листам и грозилась запятнать стол.

— Не переживай, я найду, чем тебя занять, — с жаром выдохнул Харс в шею Лазару. — Упрись покрепче.