— Айрд…

С судорожным стоном от давящего на грудь ужаса Лазар очнулся и сжался, насколько смог, в ожидании очередной порции боли. Но время шло, а наносить удары, похоже, никто не собирался. Выждав еще немного, Лазар осторожно открыл глаза.

«Глаз», — услужливо напомнило сознание.

В окружающем мраке не удалось разглядеть ровным счетом ничего. Равно как не удалось различить ни звука за глухими ударами собственного сердца в ушах. Но очевидно, это была не та камера, где его держали. По крайней мере узкой кровати, на которой Лазар себя обнаружил, там точно раньше не наблюдалось. Да и в воздухе теперь витал не тяжелый запах сырых камней, а незнакомая терпкая горечь.

Выпутавшись из колючего одеяла, Лазар осторожно подтянул руки к лицу. Кончики пальцев нащупали шершавую поверхность ткани, скрывающую почти всю правую половину лица. А от ее края и вниз — отчетливые борозды. Следы когтей Зироха. Лазар отдернул руки и облизал пересохшие губы. Снова показалось, что что-то мешается на верхней, но нет, судя по ощущениям, наоборот, чего-то не хватало.

К горлу вмиг подкатила тошнота, а вместе с ней Лазара с головой накрыла ледяная волна. О нем явно позаботились, но вдруг только потому, что ремесло больше не помогало, и его решили привести в чувства более обыденным способом. Чтобы потом… Лазара затрясло, перестало хватать воздуха. Нет-нет-нет. Он же видел айрдийку. Слышал ее.

«Пожалуйста, пусть ты мне не померещилась».

Лазар заметался по койке, желая хоть как-то разобрать, где он находится, увидеть, почувствовать. Задел что-то рядом с кроватью, отчего это что-то, громко звякнув, упало на пол. Лазар замер, тяжело дыша, чувствуя, как острая боль разливается по потревоженной спине.

— Тише, — послышались приглушенные шаги, и тусклое мерцание разогнало мрак. — Тише, разбудишь же всех.

Юная айрдийка — Лазар не знал, она ли говорила с ним в прошлый раз, но видеть ее он был рад, как никого и никогда прежде — поставила масляную лампу на крохотную тумбочку. Теперь Лазар различил и ее, и ширмы, которыми оказалась огорожена его койка.

— Где я? — прохрипел он.

— Все хорошо, ты в безопасности, — прошептала девушка.

— Где я? — повторил Лазар, чувствуя, как паника накатывает с новой силой.

— В госпитале. В Форасе, — ее ответ принес почти болезненное облегчение. — Сейчас.

Она ушла, но быстро вернулась с кувшином в руках. Присела рядом с кроватью и подняла с пола кружку, которую, видимо, Лазар и уронил. С извиняющимся видом вытерла ее о рукав туники и наполнила водой.

— Давай помогу.

Лазар приподнялся и с жадностью припал губами к поднесенной кружке, стараясь не обращать внимания на стекающую по подбородку влагу.

— Попробуй поспать, — все так же тихо сказала она. — Утром я к тебе вернусь.

Ужас от самой мысли о том, что он сейчас снова останется один на один с глухой темнотой, сдавил горло.

— Не уверен, что получится, — проговорил Лазар, ненавидя себя за дрожь в голосе.

Айрдийка вздохнула, забрала кружку и опять исчезла за ширмой. В этот раз принесла что-то мутное и горькое. Снова помогла, терпеливо дожидаясь, пока Лазар справится поврежденными губами с густым напитком.

— Спи, — скомандовала она и ушла, забрав лампу.

Лазар смахнул тыльной стороной ладони с колкого подбородка остатки настоя и откинулся на подушку. Грузная тьма тут же навалилась со всех сторон, душа, вопреки пониманию, что ему ничего не грозит. Но, к счастью, выпитое почти сразу наполнило голову тяжестью, слепило мысли и затянуло в глубокий сон без сновидений…

— Вот так, — удовлетворенно проговорила Онда, отложила лезвие и стерла с его шеи остатки мыла.

Лазар сидел на краю кровати, всматривался снизу вверх в лицо лекарки, пытаясь по его выражению понять, что она видит перед собой. Но Онда, как и все это время, что она меняла ему повязки, оставалась невозмутимой. Впрочем, что еще он ждал от девушки, целыми днями лицезреющей изувеченных солдат? Насмотрелась, привыкла. Особенно, должно быть, в последние дни, за которые спрятанный под Форасом госпиталь буквально переполнился стенающими ранеными.

Лазар не спрашивал, что произошло. Боялся, хотя и сам толком не понимал, чего. Вероятней всего, осуждения. Ведь если солдаты пострадали под Нест-Датом, то это сугубо его вина. Лазар ждал. Все долгие дни, что он не мог подняться с койки из-за слабости и боли, он просто ждал, когда к нему придут. Хоть кто-нибудь. Хоть одно знакомое лицо. Но никто не шел. Это пугало, и похлеще кошмаров, лишающих его сна каждую ночь. Спросить бы, навещал ли кто, пока он был без сознания, но ответа Лазар боялся не меньше.

— Завтра я тебя отпущу, — заключила Онда. — Бегать к тебе в другое крыло не буду, сам знаешь, лекарей в Форасе осталось мало, так что, если ожоги будут беспокоить, приходи сюда. А так, все, что могла, сделала, не обессудь, я не демиург.

Лазар дотронулся до щеки, гладко выбритой стараниями Онды, и аккуратно провел пальцами по линиям шрамов.

— Все в порядке, спасибо.

Он надеялся, что звучало убедительно. Лазар действительно был крайне признателен за проявленное терпение. Сколько раз он тревожил ее по ночам. Сколько раз она приходила, успокаивала, отпаивала, помогая уснуть. И, как и он, ни о чем не спрашивала.

— Мой принц…

Лазар, невольно вздрогнув, повернул голову на голос и увидел между ширмами Солана, растерянно сжимающего в руках перчатки для верховой езды, которые наряду с плащом на его плечах и пылью на сапогах говорили о том, что советник буквально только что из седла.

В отличие от Онды, поспешно ускользнувшей по своим делам, все эмоции Солана были как на ладони. В сдержанной улыбке ожидаемо читались и радость, и горечь, но от неприкрытой жалости в его глазах Лазару стало до боли неуютно. Он поторопился натянуть холщовую рубашку на тело, скрывая ожоги, стараясь при этом как можно сильнее растрепать волосы и укрыть ими лицо.

— Солан, — выдавил Лазар улыбку в ответ. — Рад тебя видеть.

— А я-то как рад, господин. Прошу меня извинить, что не объявился раньше, — советник несмело шагнул ближе и замер, потупив взгляд. — Убедившись, что вы в надежных руках, я посчитал своим долгом отправиться с нашими солдатами в Уле.

— Уле?

— Поселение неподалеку от Нест-Дата.

«Все-таки Нест-Дат».

— Что я пропустил? — спросил Лазар, чувствуя, как сердце сжалось от бессильного чувства вины.

— Ничего, что требовало бы вашего внимания сейчас.

— Солан, — взмолил Лазар.

Сцепив пальцы в тугой замок, он кивнул на край кушетки, приглашая советника присесть.

Солан послушно опустился рядом, уставившись на перчатки в руках.

— Беспокоиться действительно не о чем, мой принц. Наоборот, Сопротивление сейчас в весьма выигрышной позиции.

— А что с Нест-Датом?

— Пока полностью выбить оттуда шагаров не удалось. Но мы довольно прочно закрепились в Уле. И держим линию фронта вплоть до самого Глонта.

— Сопротивление выступило в открытую?

— Можно сказать и так, — ответил Солан. — И весьма успешно. Так что повторюсь, беспокоиться вам не о чем, — он повернулся к Лазару, вынудив его поежиться под тяжелым взглядом. — Лучше скажите, как вы себя чувствуете?

— Нормально. Для того, кто и не надеялся выбраться живым, наверное, даже хорошо, — невесело усмехнулся тот.

— Если захотите поговорить…

— Не сейчас, — замотал он головой.

— Конечно. Когда придет время, — Солан вздохнул и, к облегчению Лазара, опустил взгляд. — Ваше спасение — настоящая удача, мой принц. Не устану благодарить за нее судьбу и Владыку. Честно, он сильно вырос в моих глазах, показав, что ценит своих союзников, невзирая на риски.

«Посмотрим, как он будет ценить, когда узнает, что план нападения на Нест-Дат пошел прахом из-за меня».

Лазар нервно облизал губы, невольно задержавшись кончиком языка в образовавшейся выемке на порванной верхней.

«Да и было бы тут что теперь ценить», — подумалось ему со всепожирающей тоской.

Хотелось расспросить, как его нашли. Чем именно рисковал Владыка. Но казалось, что ни спроси, в каждом вопросе Лазара будет сквозить обида. Как давно лекари справились с лихорадкой и привели его в чувства? Сколько дней уже он находится в госпитале, не давая Онде спокойно дежурить по ночам? Если Харс так дорожит своим союзником, почему же от него до сих пор не было ни единой вести? Ведь одного короткого визита Лазару бы хватило, чтобы почувствовать себя… нужным?

— Извини, Солан, я бы хотел отдохнуть, — вымученно проговорил он.

— Конечно, — советник поднялся. — Отдыхайте и поскорее поправляйтесь, мой принц.

Учтиво кивнув на прощание, он торопливо скрылся за ширмой.

Неистово хотелось позвать Онду, выпросить настойку, чтобы уснуть и не терзать самого себя домыслами. Но Лазар сдержался. Вместо этого улегся на кушетку и, то и дело очерчивая пальцами шрамы на лице и все еще опухшее правое веко, принялся перебирать в голове разговор с Соланом. И ему стало до одури стыдно. Что бы ни произошло в Нест-Дате, Сопротивление ведет сейчас активные боевые действия. И веульские солдаты, его айрды, прямо в этот момент находятся на передовой. А он позволяет себе тонуть в жалости к себе.

Лазар поднялся с кровати и все же позвал Онду. Для того, чтобы объявить растерянной лекарке, что он уже сегодня готов освободить место.

— Если свалишься мне тут с лестницы, положу тебя в самом пыльном углу, — фыркнула она неодобрительно, но свежую одежду все же принесла.

Подъем по лестнице и правда дался с трудом. И слабость тому была не главной причиной. Лазар едва различал сами ступени, они плясали перед взглядом, казавшись то выше, то ниже, вынуждая нащупывать каждую, перед тем как сделать шаг. Отчего необходимость открыть дверь и выйти во двор Фораса заставила Лазара запаниковать. Еще недавно он не смел надеяться увидеть солнечный свет. Теперь же боялся до дрожи в обессилевших ногах. Одно дело изо дня в день разглядывать серые ширмы да тонущие в полумраке подземелья койки госпиталя, от которых Лазар виновато отводил взгляд. И совсем другое — в полной мере ощутить свою ущербность.

Подавив острое желание вернуться, Лазар сглотнул горький ком, толкнул дверь и вышел наружу. Где, несмотря на пасмурность дня, тут же зажмурился от непривычного света. Чувствуя, как одинокая слеза стекла по щеке, Лазар поежился от осевшей на коже легкой прохлады, вдохнул полной грудью свежий лесной воздух и открыл веки. На первый взгляд ничего не изменилось, разве что головой пришлось повертеть сильнее, чтобы осмотреть весь двор разрушенного замка. Но если при прогулке по самой площади булыжники не бросались под ноги, то лестница вниз вновь превратилась в настоящее испытание, норовя уронить Лазара.

Добравшись наконец в свою комнату, он с облегчением упал на кровать, не задумываясь, отыскав ее в темноте. И замер, слушая собственное сбитое дыхание и маршевый ритм, в котором зашлось сердце. С ужасом осознавая, что сегодня ночью никого не будет рядом, чтобы помочь отогнать кошмары.

Так и лежал, пока в комнату не скользнула полоса света из приоткрывшейся двери.

— Что тебе такого сказал Солан, что ты удрал от лекарей как ошпаренный? — услышал Лазар звонкий голос.

— Что мои солдаты гибнут на передовой, — ответил он, прикрыв веки ладонью, — а я строю тут из себя калеку.

— Прямо так и сказал?

— Нет, он слишком хорошо воспитан, — Лазар убрал руку. — Здравствуй, Ханна.

— Здравствуй, сир, — генерал зажгла лампу на прикроватной тумбе и бесцеремонно плюхнулась в изножье кровати. — Рада, что ты снова в строю. Каюсь, когда мы тебя нашли, думала, что милосердней будет добить.

— Пулю пожалела?

— Конечно, — наигранно согласилась Ханна, — запас-то теперь ограниченный.

Лазар прыснул и, подобрав ноги, сел в кровати рядом с ней.

— Онда пожаловалась, что я ушел?

— Да, испугалась, что ты тут чего удумаешь. А она старалась, вытаскивала тебя из пустоты.

— Не удумаю, — заверил ее Лазар.

— Вот и умница, — Ханна одобрительно хлопнула его по колену. И ни капли фальши в улыбке, ни капли уничтожающей жалости во взгляде.

— Так значит, это ты меня нашла?

— Мы с Харсом.

— Харс покидал замок? — встрепенулся в удивлении Лазар. — Но зачем?

— Пришлось. А зачем, сам у него вечером на совещании и спросишь.

— Мне кажется, от Солана на совещании будет куда больше пользы, — прозвучало испуганно, но к встрече с Харсом он был не готов. Совсем-совсем не готов.

— Ой, прекращай. Будто ты не понимаешь, что он тебя видеть хочет.

— И что ему мешало? — выпалил Лазар и тут же смутился своей наглости. Бесспорно, Ханна не просто догадывалась, она все знала. Но насколько откровенным он мог быть с ней, и мог ли вообще, Лазар не понимал. Он вновь нервно облизал рваную губу и сцепил пальцы в замок.

— Лишние вопросы, которые обязательно возникли бы, навещай он тебя на глазах у других солдат, — ответила Ханна непривычно строго.

Лазару снова стало стыдно. От того, что он только сейчас осознал, насколько здесь все не так, как он привык. Легкомыслие, с которым он относился к своим увлечениям дома, сейчас было не просто неуместно, но и откровенно опасно.

— И твоя лекарка, — добавила Ханна со смешком.

— А Онда-то что?

— Прогнала его. Заслуженно, конечно, но получилось забавно.

— Заслуженно?

— Ты очень нездорово реагировал на голос Харса. Ну, знаешь, вся эта шагарская хрипота.

— Ох, — при мысли о голосе тир’дифатского командира по коже расползлась колкая дрожь. — Пожалуйста, расскажи, что произошло. Почему Харсу пришлось покинуть Форас?

— Потому что только так он мог выманить Зироха из Глонта.

— Что? — почти беззвучно спросил Лазар, и теперь дрожь охватила все тело.

— Ну-ну, — Ханна участливо накрыла рукой его сплетенные пальцы. — Ладно, слушай. Мы знали только то, что одного из вас забрали. Шанс, что тебя, как командира отряда, был, а вот в то, что ты столько продержишься, я, честно, не верила. Но Харс решил рискнуть. Да и Глонт давно стоило прибрать к рукам. Только договоренность с Ямирхом и останавливала. Так что сначала мы отправились под Нест-Дат, как и планировали, напали на лагерь. И, пользуясь случаем, Харс от души посветил там своим мурлом, да так, что каждая шавка в округе знала, где сейчас находится глава Сопротивления. А затем мы с моими стрелками рванули окольными путями в Глонт.

— И Зирох купился?

— Еще бы он не купился. У них с Харсом взаимная страсть, — довольно ответила Ханна. — Еще и забрал с собой немалую часть гарнизона. Так что занять город нам не составило особого труда. Вот и все. Теперь твоя душа спокойна?

— Да, — отозвался Лазар, не без труда понимая и принимая услышанное. — Спасибо.

— Не меня благодари. Я-то отговаривала до последнего.

— За то, что пулю пожалела, спасибо, — неловко улыбнулся Лазар.

Ханна хохотнула в ответ, еще раз хлопнула его по колену и поднялась с кровати.

— Опоздаешь вечером — не пожалею, — бросила она и скрылась за дверью.