— А не опасно останавливаться прямо на тракте?

Харс увел их с глухих троп в сторону открытой дороги меньше часа назад, а Лазар уже одурел от беспокойства. Даже встреча со случайным патрулем в таком состоянии казалась непреодолимым испытанием. А ищут их явно большими силами.

— Такой дерзости от нас никто ждать не будет, — ответил Харс и натянул повод, заставляя коня сбавить шаг на подъезде к постоялому двору. Не такому широкому, как под Глонтом, но вполне уютному на вид.

— Думаешь? — с неуверенностью спросил Лазар, следуя его примеру.

— Извини, на это я сейчас не способен, — устало усмехнулся Харс из-под капюшона плаща. — Но опыт подсказывает. К тому же, видишь серые тряпки на ставнях? Хозяева лояльны Сопротивлению. Только не обольщайся, рисковать собой ради нас никто не станет, но на какую-никакую помощь рассчитывать можно. 

Лазар окинул взглядом здание таверны с упомянутыми резными ставнями и двор, по которому из распахнутых окон разливался шум голосов и дразнящий запах готовящегося мяса. Хорошо бы Харс оказался прав. Ему необходимы уход и нормальный отдых, а не попытки смыть грязь и кровь в ледяном ручье и короткий посменный сон в лесной глуши. Да и сам Лазар был не прочь упасть на мягкую постель и с пару суток не отрывать голову от подушки. Стоило напряжению раствориться в крови, о себе разом напомнили и недолеченное ребро, и одеревеневшие руки, точно Лазар не ремеслом орудовал ночью, а кузнецким молотом, и изматывающий груз печати на груди. 

— Ладно, уговорил, — вздохнул он.

— Смотри. — Харс снял с ремня кошель Веркена и высыпал на ладонь несколько монет. Среди врахайдских лоринов, с раскинувшим крылья гербом, оказалась пара незнакомых Лазару серебряных.

— Что это?

— Лорины старой чеканки, такие были в ходу еще при моем прадеде. Отдай две хозяину, — Харс положил монеты обратно и протянул кошель Лазару, — а потом оплати соседние комнаты и закажи в одну из них хотя бы ведро горячей воды и обед.

— Хорошо.

— Я подожду тебя здесь. Лояльность лояльностью, а своим лицом светить не хочу.

— Конечно, — согласился Лазар и спешился.

Отдав свои поводья Харсу, он направился к крыльцу таверны, с запозданием понимая, что ему еще никогда не приходилось самому заниматься размещением на ночлег. 

«А побегами ты будто каждый день занимался…» 

За порогом Лазара встретили убаюкивающее тепло, еще более будоражащие аппетит запахи и беззастенчивые взгляды постояльцев, под которыми сделалось откровенно неуютно. Жалея о том, что капюшон недостаточно хорошо скрывает лицо, Лазар поспешил к хозяйской стойке и приветливо улыбающейся седой айрдийке за ней.

— Чем могу помочь, сынок?

Как и велел Харс, Лазар выудил из кошеля старые серебряные лорины и протянул ей.

— Я бы хотел снять комнаты для себя и своего друга, — проговорил он, не без удивления наблюдая, с какой скоростью монеты скрылись в складках фартука хозяйки, а улыбка скрылась с ее лица. — Еды и горячей воды.

— Помощь лекаря нужна? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, — растерянно ответил Лазар.

— Хорошо. Идем.

Звякнув связкой ключей, хозяйка вышла из-за стойки и поманила за собой на лестницу, ведущую на второй этаж. Молча отперла поочередно двери в дальних комнатах и вручила Лазару ключи. Сообщив, что воду придется подождать, а за обедом лучше спуститься самому, приняла оплату и ушла.

Лазар бегло осмотрел две абсолютно одинаковые, не богатые на обстановку — в каждой кровать вдоль стены, стол у окна и невысокая ширма в углу — но чистые и светлые комнаты, закрыл их и отправился за Харсом.

Пока пристраивал скакунов в конюшне, пока спускался за едой, а затем встречал прислугу с водой, Лазара не покидало зудящее предчувствие, что что-то должно пойти не так. Всегда все шло наперекосяк именно тогда, когда казалось, что угроза миновала. Тревога никуда не ушла даже после того, как заперли дверь и накинулись на обед, и, кажется, разгорелась еще сильнее, стоило Харсу снять побуревшую от крови рубашку.

При дневном свете порезы и рваные раны, черные синяки и ссадины от кандалов выглядели еще хуже. Нашлись и ожоги от ремесла, новыми страшными следами расчертившие спину, сильнее повредив внешний и средний круги татуировки. Судя по их расположению, демиургу неистово хотелось добраться и до малой печати, но, хвала Потоку, та выстояла.

— Так и будешь любоваться или все же поможешь?

— Прости, — спохватился Лазар, взял предложенное Харсом льняное полотенце и помог ему промыть раны, а после, вытащив из сумки мотки бинтов, корпию и пару заботливо подписанных банок с мазями, обработать и самые глубокие — перевязать.

Закрепляя бинты на груди Харса, Лазар буквально почувствовал на себе его пристальный взгляд. Подняв голову, он растерянно посмотрел в желтые глаза.

— Что-то не так? — спросил Лазар.

— Ты мне скажи. Хмуришься, молчишь.

— Я не знаю, — смутился Лазар. — Все жду какого-нибудь подвоха. Не могу поверить, что можно хоть ненадолго расслабиться. Можно же?

— Можно, — мягко ответил Харс и кивнул в сторону кровати. — И предлагаю начать. Отдохнем, а потом я попробую развеять хотя бы часть твоих опасений. В том числе и на свой счет.

— Хорошо, — радуясь пониманию, согласился Лазар и неуверенно спросил: — Я пойду тогда?

— И куда ты собрался? — расплылся в улыбке Харс. — Думаешь, вторую комнату я для тебя попросил снять?

— Кто тебя знает, — насупился Лазар и потупился в пол. — Сегодня ты ласков, а завтра отправляешь на болота.

Хмыкнув, Харс поддел пальцами подбородок Лазара и заставил поднять обратно взгляд.

— Я отправил тебя на болота ради твоей же безопасности, — проговорил он. — Я не мог знать, что так получится.

— Я не о шагарской ловушке. Просто, — Лазар судорожно выдохнул, — тяжело было думать, что ты и меня подозреваешь. Несмотря на то, что послание перехватили в ночь, которую мы провели вместе. Вопреки Глонту.

— Если бы я открыто выразил уверенность в тебе, я бы подставил тебя же под удар. К тому же… — Харс умолк и нахмурился, похоже, подбирая слова.

— У тебя не было этой уверенности, — закончил за него Лазар.

— Не совсем. Не в тебе я сомневался, а в том, какую сторону изберет Веул в целом.

— Поэтому и разделил нас с Соланом? — даже не пытаясь скрыть горькую обиду, спросил Лазар.

— Да. — Харс отпустил его лицо. — Я правильно по твоим словам понял, что он погиб?

Лазар коротко кивнул в ответ и снова отвел взгляд.

— Мне жаль. Но за поддержку в Форасе я ему искренне благодарен.

— Но что она изменила? — Лазар понимал, что вопрос звучал нечестно по отношению к Ханне, но принять то, что ее жизнь оказалась важнее жизни Солана, чем бы ни руководствовался Харс, было нелегко.

— Я все объясню, но давай сперва выспимся, — устало попросил Харс.

— Хорошо, прости, — вновь согласился с ним Лазар. — Ложись, я сейчас.

Проводив Харса до кровати взглядом, Лазар подошел к окну, отодвинул занавески и прикрыл ставни. С их стороны серых тряпиц не было, но при мысли о них, Лазару тут же вспомнились его первые впечатления о Сопротивлении, о незримой координации и слаженности действий. Только в этот раз Лазара удивляла молчаливая связь с мирными жителями. И пусть Харс сказал, что на риск никто не пойдет, но Лазара все равно не мог не восхищать героизм простых айрдов, предлагающих помощь солдатам.

— А для чего именно нужны монеты? — спросил он. — Еще и две.

— А ты хотел проверить на добросовестность всю таверну? — спросил Харс, тяжело опускаясь на край кровати.

— Нет, конечно. Но зачем их отдавать? — уточнил свой вопрос Лазар. — Они ценнее действующих?

— Вся их ценность в том, что если шагары объявятся здесь, монеты подкинут нам под двери.

— О, хитро.

— Хитро, — согласился Харс. — Обидно будет, если в итоге вся эта выстроенная система полетит псу под хвост.

— А должна?

— Не знаю. Сейчас сложно судить.

Лазар отвернулся к запертой двери.

«Лояльность лояльностью…»

Отыскав кончиками пальцев Поток, он быстрыми движениями начертил два рунных круга ловушки, одной из тех, что охраняла комнаты в Форасе, и обратил ее на дверь.

«… но так спокойнее».

— А говорил, на демиурга не похож, — усмехнулся Харс. — И где успел всему этому набраться?

— В твоей библиотеке в основном, — ответил Лазар. — А ловушку переписал просто с пола.

— А целебных печатей там, случайно, не нашлось? — Харс стянул сапоги, штаны и с хриплым стоном повалился на кровать.

— Нашлось, но я их никогда раньше не применял, а без лекарских знаний ими очень легко навредить, — объяснил Лазар, снимая рубашку. — Неправильно что-то срастить, например, — с досадой добавил он, коснувшись через бинты поврежденного ребра. — Но у меня осталось еще несколько лепестков, если нужно…

— Не нужно, — строго отрезал Харс. — Мы никуда не спешим, можем себе позволить немного пострадать. Да и на будущее: поаккуратней с этой дрянью.

— Я вроде аккуратен, — смущенно отозвался Лазар и сел на кровать.

Разувшись, он снова уставился на дверь — даже за печатью настырная тревога отказывалась уходить. Лазар вздохнул, стянул повязку и, раздевшись до конца, лег. На спину, глядя в потолок, чувствуя себя при этом отчего-то ужасно неловко.

По тяжелому, но размеренному дыханию Лазар посчитал, что Харс уже уснул, поэтому хриплый голос, раздавшийся под самым ухом, заставил его вздрогнуть:

— Знаешь, когда я тебя увидел, входящего в камеру, я успел подумать, что ты решил принять мой совет.

— Совет? — Лазар обеспокоенно повернулся к Харсу.

Он лежал совсем рядом, привычно рассматривая Лазара из-под полуприкрытых век.

— Вовремя оборвать якорную цепь, — дернул уголками губ Харс.

— Ты меня не бросил. Почему я должен был?

Харс усмехнулся и, просунув руку под голову Лазару, аккуратно прижал его к себе. Скованность и неловкость тут же отпустили. Лазар обнял Харса в ответ и закрыл веки, с трепетом в собственной груди вслушиваясь в ритм его сердца. 

— Спасибо, — уловил он тихий шепот перед тем, как уснуть.

***

— Итак, с чего нам начать? — спросил Харс, отставляя пустую тарелку.

Несмотря на всю сложность предстоящего разговора, Лазар не мог не отметить с довольством, насколько бодрее звучал его голос. Он и сам после столь продолжительного, а главное, крепкого сна, чувствовал себя почти полноценным айрдом. Оставалось еще дождаться, когда согреют воду, нормально помыться и можно будет считать, что жизнь налаживается. 

— Давай с самого важного, — Лазар поднялся со стула, который он принес из их второй комнаты, и подобрал у изножья кровати сумку. Вытащил оттуда шагарский шеврон, с разрастающимся в груди волнением повертел его в руках, разглядывая незнакомый герб и, вернувшись к столу, вручил Харсу. — Почему Верайя считала, что ты служишь тир’дифатской оппозиции?

— С напавших снял? — спросил Харс, забирая шеврон. 

— Да.

Харс точно так же, как только что Лазар, повертел лоскут ткани и с явным отвращением бросил его на стол между ними.

— Потому что они действительно из тир’дифатской оппозиции, — ответил он. — Но служить им я никогда не собирался.

— На каких же условиях между вами была выстроена договоренность?

— На лживых, — ухмыльнулся Харс. — Они уверяли меня, что после поражения Зур’сиадеша посягать на территорию Союза не будут, я делал вид, что верю им.

— Но ведь они уже на нашей территории.

Харс откинулся на стуле, скрестив руки на перетянутой бинтами груди, и задумчиво уставился на Лазара. Снова решал, о чем стоит говорить, а что скрыть?

— Мне по-прежнему не нужны детали, которые могут навредить, Харс, — не выдержал его пристального взгляда Лазар.

— Сопротивлению это уже не навредит, — Харс устало потер переносицу и перевел взгляд на шеврон. — Раз они напали, значит договоренностям конец. Пожалуй, даже стоит поискать возможность стравить их друг с другом. Потому что нет, официально на нашей территории действует только верная Зур’сиадешу армия. А Барир’ар, — Харс буквально выплюнул это имя, — один из его политических противников, который страсть как не желает, чтобы тот закрепился в Союзе. Потому что захвати хан наши земли, он обеспечит себе немалую поддержку своего народа, и сместить его станет уже не такой тривиальной задачей. Но одно дело подвергать сомнениям решения засидевшегося на троне деспота на общих сходах, и совсем другое — выступать в открытую против его политики. Само собой оппозиция не могла самостоятельно мешать военным действиям…

— Но могла поддержать Сопротивление, — догадался Лазар.

— Да. Нашими руками обеспечить проигрыш Зур’сиадеша, благодаря которому Барир’ар смог бы устроить переворот в Тир’дифате.

— Как ты на него вообще вышел?

— Он сам меня нашел. Вернее его посланник. Представил Барир’ара как дядю или еще какого-то родственника моей матери и предложил помощь.

— Он правда твой родственник? — удивился Лазар.

— Сомневаюсь. Что только не скажешь в попытке расположить к себе, — хмыкнул Харс. — Я этого посланника едва в пустоту не отправил, но Ханна уговорила меня прислушаться. В помощи мы действительно тогда сильно нуждались.

— И что он дал? Порох, сталь и клятвенное обещание не трогать в будущем Союз? — спросил Лазар. — Который после войны захватить не составит труда, так?

— Не просто не трогать, а наладить в будущем торговлю между нашими государствами. Но на деле — ты сам все прекрасно понял. Поэтому не весь порох и не вся сталь отправлялись прямиком в бой. Я знал, что если Аллвед мне ничего не принесет, то мне придется отбиваться от бывших союзников. 

«Бесконечная война… Хоть в чем-то Верайя не ошиблась».

— Аллвед… Этот Барир’ар, выходит, ничего не знал о нем?

— Не знал, конечно. Но весточка предателей все испортила. Барир’ар, смотрю, быстро понял, что я ищу возможность не только на словах отгородиться от него со всей Пустошью вместе взятой. Вот и подтвердил свои истинные намерения, — Харс кивнул в сторону шеврона.

— Но почему ты не поделился этим с Верайей и Орматом? — Лазар сцепил руки в замок перед собой на столе. — Они же думали, что ты готовишь передать Союз в чужие лапы.

— Разве я не говорил про Тариан? — Харс склонил голову набок.

— Ты же сам прекрасно знаешь, как они все относились к твоей идее запустить барьер, — возмутился Лазар.

— Знаю, знаю. — Харс поднялся со стула и перебрался на кровать, сев поперек и прислонившись спиной к стене. — Одна не верила в его существование, второй надеялся, что у меня ничего не выйдет. До сих пор не понимаю, как с такими разными взглядами они умудрились спеться.

Лазар понимал, но оправдывать хоть кого-то из них сейчас хотелось меньше всего. Ничья усталость от войны не вернет к жизни преданных солдат.

— Какая теперь разница, если оба в итоге ошиблись в выборе союзников.

— До Ормата ты тоже добрался? — хищно ухмыльнулся Харс и пригласительно похлопал по месту рядом с собой.

— Что? Нет. — Лазар с трудом представлял себя в схватке с таким громилой, как Ормат, даже с учетом ремесла. — Тир’дифатцы сами его повесили.

— Серьезно? Надо же, — Харс хрипло расхохотался. — Вот и доверяй шагарам. Позволь спросить, как тебе удалось при всем этом сохранить голову на плечах?

— Не без помощи Верайи Зирох решил, что марионетка в лице наследника Веула будет хорошим подарком хану, — ответил Лазар, поднявшись из-за стола и устраиваясь рядом с Харсом.

— То есть вместо того, чтобы вернуться домой, ты решил еще глубже засунуть свою светлую голову в шагарскую пасть? — спросил Харс, поправляя прядь волос Лазара.

— Перспектива вернуться домой и стать подпоркой для нынешнего наместника звучит хуже, поверь, — вздохнул Лазар. А сам едва не потянулся за ладонью Харса, понимая, как сильно соскучился по его прикосновениям.

— Настолько мерзкий тип?

— Как оказалось.

— Поделишься? — Харс сам подвинулся ближе, позволяя положить голову ему на плечо.

— Я не знаю ни одного советника, которому отец доверял настолько, насколько Скелмгету, — проговорил Лазар, пялясь на ширму у противоположной стены. — Не скажу, что они были друзьями, но придерживались весьма теплых отношений. Вплоть до того, что несколько лет назад объявили о помолвке между мной и дочерью герцога. Но когда после мятежа мы с Соланом обратились к тому за помощью, то получили лишь холодный отказ. А теперь Скелмгет и вовсе занял место отца и удовлетворяет потребности хана, — с отвращением добавил он.

— И правда мерзкий, — Харс коротко поцеловал Лазара в макушку и с наигранной серьезностью объявил: — Что ж, раз ты добыл мне голову Верайи, значит, с меня голова этого Скелмгета?

— Звучит неплохо, — хохотнул Лазар. — Хотя я и от головы Зироха не отказался бы.

— Ее тебе придется делить со мной.

— Сойдет и половина.

— Договорились, — усмехнулся Харс. — И что, выходит, я тебя увел у некой юной особы?

— Я эту особу видел хорошо если два раза, — фыркнул Лазар. —  К тому же, к чему теперь Скелмгету этот брак, когда власть и так в его руках. Думаю, это можно считать разрывом помолвки. — Лазар выпрямился и, повернувшись к Харсу, озадаченно переспросил: — А ты меня увел?

— Разве нет? — хитро прищурился Харс. — Ты мог быть уже на полпути к своей невесте, а вместо этого теснишься со мной на кровати в придорожной таверне.

— Хорошая кровать, между прочим, — ответил Лазар, глупо улыбаясь в ответ.

— Вот наберемся сил, проверим на деле и решим, хорошая или нет, — проговорил Харс, обнажая клыки в довольной ухмылке.

— Вот как? — взмолил Лазар, чувствуя, как под нахальным взглядом Харса тают остатки самообладания. — Вот как, скажи на милость, мы от серьезного разговора перешли к обсуждению кровати?

Харс расхохотался.

— Моя вина, прости, — выдохнул он и, обхватив ладонями лицо Лазара, притянул его губы к своим, увлекая его в жаркий и жадный глубокий поцелуй. — Соскучился.

Лазар смог лишь промычать что-то невнятное в ответ, пряча вспыхнувшее лицо на плече Харса.

— Так на чем мы остановились? — спросил Харс, прижимая Лазара к себе.

Лазар вздохнул и развернулся, стараясь не разрывать объятий.

— Я хотел узнать, что произошло в Форасе. Теперь я понимаю, что вряд ли кто-то, кроме Ханны, знал о запасе стали и пороха, но… — Лазар задумался в поиске верных слов.

— Как так вышло, что Солан прикрывал отступление Ханны?

— Да.

— Мне кажется у таких старых вояк, как Солан, это в крови, — сказал Харс поглаживая Лазара по плечу. — Он знал, что с оставшимися силами я не смогу удерживать замок достаточно долго, чтобы Ханна и ее стрелки успели уйти далеко. И быстро уловил, почему так важно, чтобы из нас двоих выбралась именно она.

— А я все еще не понимаю, — почти обиженно произнес Лазар.

Харс склонился к его и уху и тихо проговорил:

— Законная наследница Тадиуса куда более достойный лидер, нежели я.

Лазар резко выпрямился и уставился на довольного Харса непонимающим взглядом.

— Подожди, подожди, Ханна — твоя сестра? Да как?... Да почему?.. — От смущения, возмущения и растерянности у Лазара мигом кончились все слова. — Солан мне рассказывал душещипательные истории о том, как ты хладнокровно расправился со своими сестрами. А она вот, живая и невредимая.

— Ну, Солан не настолько был далек от истины, — криво ухмыльнулся Харс. — Но поверь, я сделал Союзу огромное одолжение, избавившись от Астреи. У нее был характер сквернее, чем у нас всех вместе взятых.

Стоило наверное ужаснуться этому признанию, но Лазара еще не отпустило предыдущее. И как бы отчаянно ни хотелось не думать о том, как ловко Ханна подобрала партию для своего брата, очевидно зная его вкусы, в остальном многое вставало на свои места. Кроме некоторых деталей.

— Она, выходит, тебя старше?

— Да, средний ребенок.

— А как так вышло, что у власти ты? — не мог не спросить Лазар.

— Она отказалась в мою пользу. Потом как-нибудь расскажу тебе эту душещипательную историю, — пообещал Харс.

— Хорошо. С ума сойти, — Лазар взволнованно взъерошил волосы пятерней. Услышанное никак не желало укладываться в голове, — Ханна — наследница Врахайда. Я скорее думал, что она твоя бывшая любовница.

— Одно другому не мешает, — хохотнул Харс.

— Ты же шутишь, да? — умоляюще спросил Лазар.

Но в ответ Харс только хитро оскалился:

— Мы были молодыми и невероятно любопытными.

— О, нещадный Поток, хватит! Я сдаюсь, — Лазар жалобно застонал и повалился набок, мигом оказавшись снова в объятиях. — Давай лучше о кровати поговорим. Смотри, какая она хорошая.

Харс навис над ним и сжал крепко-крепко, беззвучно смеясь и покрывая его лицо поцелуями. Извернувшись, Лазар перехватил его губы своими, а вместе с нежным поцелуем поймал и теплый взгляд из-под полуприкрытых век.

— Так хочется узнать тебя получше, — проговорил Лазар, не отводя взгляда. — Но, проклятье, как же страшно.

— Боишься разочароваться?

— Нет! Просто понимаю, что ко многому меня жизнь явно не готовила. — Лазар судорожно вздохнул, не справляясь с неприятными воспоминаниями. —  Ее же не Ханна зовут, да? Зирох называл в Глонте какое-то имя, но оно вылетело у меня из головы.

— Эльхана, — подтвердил его догадку Харс.

— У вас это семейное? — спросил Лазар. — Не пользоваться полными именами?

— Я пользуюсь, — не согласился Харс.

— Ни разу не слышал, чтобы твое окружение звало тебя Харциус.

— А это и не мое имя. Его мне дал Тадиус, решив, что Харс слишком коротко и просто для его отпрыска.

— Ах вон оно что! — искренне изумился Лазар и дернулся в руках Харса, когда в дверь застучали.

Приглушенный голос за дверью сообщил, что горячая вода готова. Следовало пустить прислугу с бадьей и ведрами во вторую комнату, которую они с Харсом решили использовать для подобных нужд, позволяя ему не открываться перед хозяевами.

— Иди мойся первым, — сказал Харс, выпуская Лазара из объятий.

— Вместе, думаешь, не поместимся?

— Не сегодня, мой юный принц. Дай мне окрепнуть.

— Я же предлагаю просто помыться, — усмехнулся Лазар.

— Подразниться ты предлагаешь — цыкнул на него Харс, тем не менее улыбаясь. — Иди уже...