1

 Свет погас.

 Итаро Тёбэй катану, и кончик оружия затерялся в клубах песка. Великая буря, которая скрывала до поры до времени бесчисленные орды варваров Скутума и непостижимых сияющих великанов, теперь укутала всех, кто находился на поле боя. Только редкие вспышки молний освещали резню.

 Всего пару часов назад на этом месте было ровное плато. Ныне же самум переносил с места на места высокие дюны, а чадящая техника вокруг укреплений Конклава так густо покрывала землю, что напоминала разрушенный бомбардировкой город.

 Итаро остался один. Потерял из вида боевых братьев, а на частотах вокс-связи не слышал ничего кроме шипения. Но это его не смутило. В конце концов, он оставался Имперским Кулаком. Он не отступал и не сдавался. Для Итаро крестовый поход никогда не заканчивался. Он упорно шёл – как сам считал – вдоль оборонительной линии "Эгида" и убивал всех врагов на пути.

 Итаро не встретил ни воинов Караула, ни солдат из штурмовых полков, видел только обезображенные трупы и подбитые машины. Порой мёртвые тела верных и неверных Императору воинов так густо покрывали землю, что и шага нельзя было сделать, чтобы не вдавить хладное тело в песок. Однако трупы недолго терпели подобное неуважительное отношение. Оживали и первым криком перерождения заглушали даже свист ураганного ветра, который перекрывал гром болтеров и взрывы снарядов.

 Впрочем, ни культисты, ни ожившие мертвецы не заслуживали внимания Итаро. Он не тратил на них больше одного росчерка сверкающего пера. Иногда перерубал катаной двух или даже трёх тщедушных противников, которые кричали о таинственном Свете или просто утробно ревели.

 Другое дело – сияющие великаны. С ними начинался танец смерти, потому что не было среди этих воителей того, кто бы не владел искусством фехтования. Итаро уже зарубил одного за другим двух таких воителей, оторвавшихся от своих подразделений так же, как и сам Имперский Кулак, и не мог отметить, что будь их трое или даже двое одновременно, то всё бы закончилось плачевно.

 – Прими Свет! – проорал культист с тяжёлым стаббером.

 Враг внезапно вырвался из серо-коричневой мглы. Он с готовностью вскинул крупнокалиберное оружие. Итаро же согнул ствол стаббера, а потом свободной рукой раздавил культисту голову.

 – У-р-р-р, – раздался рокот.

 Следом на Итаро вышли ожившие мертвецы. Первый – варвар с татуировкой семиконечной звезды на лбу – подволакивал ногу, перебитую в колене метким выстрелом. Он погиб от шрапнели, смахнувшей половину лица. Второй – техномад уже без всяких отметин на коже, но облачённый в кустарный латный доспех. Ему выпустили кишки, но покойника такая багровая бахрома не волновала. Мертвец упорно шёл на Итаро, вскинув зазубренный топор. Третий противник – космический десантник Караула с расколотой кирасой и оторванной головой.

 Стремительными движениями, почти неотличимые по скорости от ветвящихся молний, Итаро отсёк вытянутые руки первого мертвеца, отскочил от зазубренного топора второго, отбросил ударом ноги третьего. Разворачиваясь, снёс локтём голову второму, разрубил первого и не дал подняться на ноги мёртвому воину Караула – расчленил его на шевелящиеся куски плоти. Памятуя о поразительной выносливости сияющих великанов, Итаро старался поступать так со всеми сражёнными противниками.

 Итаро различил в серой мгле вспышку и в последний миг уклонился от взмаха стеклянного посоха. Итаро встретился с колдуном, который, занимался тем, что дарил павшим новую жизнь. Чернокнижнику пришлось оторваться от обряда, а поэтому в его движениях Итаро чувствовал злость – слишком уж они были порывистыми, взрывными. Колдун разрезал воздух, а его посох, увенчанный тонкой окружностью с вписанной семиконечной звездой, рассекал даже струи песка, приносимые бурей.

 Итаро дышал ровно. Оставался спокойным, безмятежным, бесстрастным, сдержанным… и тысячи слов не хватит, чтобы передать состояние этого воина. Он достиг вершины, с которой смотрел на свою мирскую жизнь отстраненно, и ничто не могло поколебать его решимости.

      Дух закалил волю. Воля переполнила жилы. Кровь напитала катану. На Итаро не повлияли ни многочисленные раны, уже полученные задолго до судьбоносного поединка, ни появление двух телохранителей колдуна.

 Сияющие великаны на голову превосходили Ангелов Смерти, а появившиеся колоннообразные воители из обсидиана, хрусталя и золота возвышались даже на ними. Одна такая громада удерживала в руках двуручную косу, другая тащила за собой по песку неподъёмный моргенштерн, оставляя борозду на песке.

      Итаро понял, что наступило время последней схватки, и пошёл на риск. Он рванулся вперёд, когда колдун завёл посох за спину, чтобы одним взмахом сокрушить Итаро.

Итаро задержал дыхание. Буря стихла для него. Пропал свист, рёв, шум. В этот миг Итаро мог различить каждое дуновение, рассмотреть каждую песчинку из мириада подобных беженцев, переносимых с места на место неистовым ветром. Он познал своего врага и читал его намерения, как открытую книгу. Блики света от пронёсшегося над головой посоха отразились на лицевом щитке десантника, когда он перекувыркнулся, вскочил, нанёс рубящий удар по животу врага, встал в полный рост, развернулся и ударил вслед, по шее колдуна.

Тот ещё сделал пару шагов. Разогнулся. Сначала с плеч съехала голова, а потом и торс упал под ноги чернокнижника, разбившись на звонкие осколки.

Раздался удивлённый вздох, а потом взбешённый рёв. На Итаро набросились телохранители. И если с косарем воин Караула ещё скрещивал клинок, то сопротивляться громаде моргенштерна Итаро даже не пытался.

Оружие исполинов не обладало генератором силовых полей, но светилось потусторонним бледным сиянием.

Итаро принял косу на дол. В брызгах искр перевёл замах на наплечник и ударил свободным плечом в брюхо противника. Итаро взметнул катану в небеса и тут же вернул к земле, но рассёк только рукоять косы, выставленной для защиты. Великан отступил, и Итаро тоже пришлось так сделать, потому что прямо перед ним в песок упал метеор моргенштерна. Великан с кряхтением потянул на себя металлический шар размером с торс взрослого человека, когда Итаро подпрыгнул и оттолкнулся от моргенштерна. Косарь только отбросил обломок своего оружия и не подготовился как следует к такому повороту. Он решил пожертвовать рукой, чтобы защититься от Итаро, но катана перерубила и её, и шлем, глубоко войдя в тело. Вот только уже в следующий миг Итаро и сам оказался в ловушке.

Оставшийся великан взревел и обрушил шипастый стальной шар следом. Итаро не успел выдернуть катану из тела врага, который так и остался стоять, несмотря на широкую смертельную рану. Моргенштерн упал на рассеченного великана, и тот взорвался брызгами ртути и драгоценных камней.

– Нет! – выкрикнул Итаро.

Его катана, его сокровище, распалась на осколки так же, как и враг.

– Умри! – выкрикнул Итаро.

      Он смог избежать очередного падения моргенштерна, но нарвался на прямой удар ногой. Великан смял Итаро кирасу так, что костяной панцирь воина лопнул, и острые осколки пронзили внутренние органы.

      Слабость навалилась на Итаро. Он попытался встать, но получалось слишком медленно, в то время как великан уже занёс стальной шар над ним.

      – Мизуки... я наконец встречусь с тобой, – прошептал Итаро.

      Внезапно буря рассеялась. Её прогнало резкое изумрудное сияние, которое морской волной отбросило потоки песка и выстрелы ослепительных молний. Сила взрыва была такова, что подхватывала и уносила не только воителей и с той, и с другой стороны, но переворачивала обломки техники и даже отправляла в полёт боевые машины, что только мгновение назад плевались снарядами и лазерными лучами.

      Ещё секунда, и начался отлив. Итаро ещё не до конца пришёл в себя после падения, когда его понесло по барханам обратно к эпицентру магического взрыва.

      Тьма наваливалась на воина Караула, когда он разглядел рукоять "Мизуки" в песке. Она стала лучом света, последней надеждой Итаро. Воин пополз к ней, превозмогая боль. Вытянул руку. Всего дюйм. Ещё один...

      – Нет… нет! Мизуки! – прохрипел Итаро.

      Рукоять катаны с ручьями серого песка потянулась прочь к центру позиций Инквизиции, где ворожил Антуан Велай. Там ослеплял болезненным светом ход в другой мир, очертания которого были искажены как в кривом зеркале. Обломки оборонительной линии "Эгида", боевая техника, кричащие от ужаса штурмовики, "Мизуки"... Портал затягивал всё и всех.

      Ещё одна вспышка, и этот переход закрылся.

      Катана Итаро пропала навсегда.

2

      – Всеотец! Чем его так ударили?! – с поверхности, сквозь толщу воды, прорвался первый голос: резкий, синтезированный.

      – Не болтай, снимай кирасу, – прозвучал другой, сухой, спокойный, сдержанный.

      – Проклятье, а Лестат-то где?! – воскликнул третий, низкий, глухой.

      – Обезумел, – ответил второй.

      – Это Жажда, братья, – объяснил первый. – Молите Императора, чтобы он насытился до того, как приле…

      Итаро снова провалился в бездну. Тупая ноющая боль била в набат. Стучала в виски. Вырывалась сквозь толстый череп. Руки душителя сомкнулись на горле. Итаро отсчитывал мгновения перед тем, как жизнь окончательно покинет его израненное тело.

      Видения наполнили измученный разум.

      Скутум лишился чудесного благословения и умирал, раздираемый разными течениями Варпа. Серо-зелёный болотный туман сражался с яркой пурпурной вспышкой под полупрозрачной дымкой и оглушительный хохот безумных богов. Скутум оборачивался то сплющенным диском, то вновь комковался в скальную породу.

      – Похоже, новый гемастамен сбоит. Иначе бы он уже давно поправился. Может быть, проклятье? Как считаешь, Геральт? – проговорил третий.

      У Итаро не было сил сопротивляться смерти. Его выдернули из видений.

      – Я ничего не вижу. Наверное, наш брат был ранен тяжелее, чем мы думали.

      – Он потерял "Мизуки", – объяснил первый. – Это тяжело.

      Упоминание возлюбленной отразилось болью в груди, как после утопления. Итаро не успел отдышаться, как вновь ушёл на дно с головой. Там на глубине его встретил серебряный диск луны. Нет, не луны…

      Итаро увидел планету, застывшую в холодном космосе. Она сжималась и разжималась, принимала самые изощрённые формы, благодаря затейливым механизмам. В одно мгновения эта планета напоминала скелет невиданного животного с бьющимся сердцем в центре каркаса. В другое время распадалась на несколько колец и собиралась в конус.

      – Прости, брат, – сказал второй. – Я не сдержался тогда… на Скутуме.

      Голос выдержал паузу и продолжил:

      – Выбирайся… живи. Живи!

      Итаро попытался выбраться из тёмных вод. Попытался найти в себе силы. Однако уже в следующее мгновение он оказался в тени чудовища, что всплыло из бездны и скрыло от звёзд не только воина Караула, но и весь остальной мир. Левиафан обратил последние отблески света в кромешный мрак.

3

      Дом Тысячи Огоньков праздновал наступление Нового Года.

      Это здание походило на вытянутый тор, сотню колец-уровней, накинутых друг на друга неизвестным небожителем или иным титаническим существом. Весь район Восходящего Солнца состоял из подобных строений, но именно здесь праздник пел, плясал и блестел мириадом цветов, удивляя множеством карнавальных костюмов.

      Один за другим вдоль жилых и производственных этажей по внутренним кольцам здания перемещались акробаты, подвешенные на едва заметных тросах. Они прыгали от стены к стене и, каким-то чудом, даже не переплетались друг с другом. Все движения этих артистов, разряженных в традиционные костюмы насекомых, которые никогда не водились на Некромунде, были отрепетированы до самого последнего незаметного штриха.

      За артистами следовали тяжёлые площадки, удерживаемые толстыми цепями. В первом круге полуобнажённые музыканты задавали ритм всему оркестру. Они стучали деревянными палками по обтянутым кожей тайко, походили на барабанщиков, вдохновляющих строй солдат на ратные подвиги.

      Следом ползла площадка с мастерами струнных инструментов. На ней изящную переливчатую мелодию подкрепляли певцы, прославляющие Бога-Императора.

      Любой житель этого огромного жилого комплекса сегодня мог услышать ту музыку, которую хотел. Ярые фанаты даже преследовали по этажам свой любимый оркестр, благо скорость, с которой с крыши спускали эти площадки, была небольшой.

      Толпы людей передвигались по Дому: участвовали в карнавале, смотрели на театральные представления уличных артистов, вкушали редкие яства с других уровней и запускали петарды в строго отведённых для этого местах.

      Следом за акробатами и музыкантами по внутреннему кольцу Дома Тысячи Огоньков будто бы ползли бесконечные бирюзовые и голубые змеи, чёрные и красные драконы. Радующих глаз кукол подхватывали за кольца баграми и спускали всё ниже и ниже, чтобы потом совершить восхождение. Горели бенгальские огни, по воздуху плавали бумажные фонари, а каждая квартира или заведение была украшена шименавой, пусть даже из искусственной соломы.

      Итаро с улыбкой прогуливался по своему Дому. Жители склоняли головы перед ним, передавали скромные дары или даже просили благословения на свадьбу или при рождении ребёнка. Пусть молодой человек не прослужил борёкудан и пяти лет, но он перенял у отца владение и поддерживал в нём, может быть, и не всегда счастливую, но привычную жизнь.

      Под задорный звон колокольчиков Итаро вошёл в "Суши Сато", кивнул владельцу, Керо, и окинул взглядом посетителей. Поморщился, когда узнал в одном из них Джуно Такахаси, кё дая из дома Золотых Злаков. Нет ничего предосудительного в том, чтобы уходить из Дома во время праздников, просто Итаро не любил Джуно и считал того хитрой змеёй, которая ластилась к господину Ютаке Миамото.

      И всё бы ничего. Подумаешь, ещё один заискивающий пёс, но Джуно засматривался на Дом Итаро, а Итаро в свою очередь нередко пользовался родством с предыдущим оябуном и тянул с данью Синдикату. Итаро совершал такой проступок не потому что использовал деньги борёкудан на стороне, просто он на самом деле чувствовал ответственность за Дом и людей, которые здесь проживали. Их беды были его бедами.

      – Лучшее саке Итару-сану! – воскликнул полупьяный Джуно.

      Джуно был невероятно высоким человеком с вытянутым лицом, жиденькими усами и кожей как воск. Крупные капли пота скатывались по его лбу, но это не было связано с алкоголем, который тот выпил. На памяти Итаро у Джуно всегда было мокрое лицо и мерзкое рукопожатие.

      Джуно занимался публичными домами, пока Ютаке Миамото зарабатывал на казино. Дом Золотых Злаков был известен далеко за пределами района именно благодаря славе места, в котором могут свершиться любые желания.

      Итаро не завидовал богатству Ютаке. Его устраивал и отцовский Дом Тысячи Огоньков. Его тоже ценили.

      И сейчас Итаро хотел получить именно то, за чем гости приезжали сюда даже из других ульев Некромунды.

      – Итара-сама, что пожелаете? – Керо Сато, как и всегда, сам подошёл принять заказ.

      – Сегодня поменьше. Чашку мисосиру и сашими с водорослями, – ответил Итаро.

      Под Домом Тысячи Огоньков располагались оранжереи и аквариумы, в которых выращивали редкую на Некромунде рыбу. Итаро до сих пор не мог забыть тот день, когда отец привёл его в одну такую лабораторию. В продолговатых стеклянных колбах к солнечному свету тянулись тёмно-бурые пучки водной растительности, а в бассейнах плескались существа, похожие на ожившие кинжалы. Отец взял тогда садок и выловил несколько таких рыбок. Потом пленники перекочевали в полиэтиленовый пакет, и Итаро на обратном пути в ресторан любовался их серебряной чешуёй и алыми жабрами. Тогда, десять лет назад, он впервые попробовал вкус рыбы и влюбился в него.

      Итаро закончил с трапезой – притрагиваться к подарку Джуно он, конечно же, не стал – когда в битком набитое восторженным людом место вошёл ещё один человек. Молодая девушка, но не в нарядном кимоно, а в грубой заводской робе и соломенной шляпе с широкими полями. Она быстро направилась прямо к барной стойке и едва не столкнулась с Итаро, когда молодой человек поднялся из-за столика. Он встретился с ней взглядом всего лишь на миг, но…

      Не смог забыть антрацитово чёрных бездонных глаз. Не мог выбросить эту картину из головы, хотя уже знал многих женщин к своим семнадцати годам. Не мог сдвинуться с места. Не мог даже понять, прошёл миг или столетие после встречи с ней.

      До этого мига Итаро не верил в любовь с первого взгляда. Он повернулся, едва не споткнувшись на ровном месте, и увидел, как Керо кивнул гостье, а та сняла шляпу и направилась в подсобное помещение.

      – Минуточку, Керо-сан! П… придержите вашу очаровательную помощ… ик… помощницу! – крикнул Джуно.

      Слегка покачиваясь, Джуно подобрался к барной стойке, уселся поудобнее, широко улыбнулся и похлопал по соседнему стулу.

      – Красавица! Как тебя зовут?

      – Ей нужно работать, Джуно-сама, – склонил голову Керо.

      – Что?! – нахмурился Джуно. – Да кто ты такой?! Красивые девушки не должны работать на Новый Год! Тиран!

      Девушка испуганно посмотрела на хозяина. Тот только тяжело вздохнул. На деревянных ногах она подошла ближе и составила компанию Джуно. Кё дай положил ей руку на талию.

      – Так как тебя зовут, сладкая?

      – М...Мизуки, – прошептала она.

 Джуно разразился заливистым смехом.

 – Да не пугайся ты так! Я не кусаюсь, – кё дай мерзко ухмыльнулся. – По крайней мере, нечасто.

 Мизуки уронила взгляд на стойку, заставленную разнообразной посудой.

 – Слушай, а почему ты работаешь у этого злого человека? – Джуно показал пальцем на Керо. – Устраивайся ко мне. Будешь только гулять и пить!

 Итаро наконец пришёл в себя.

 – Джуно-сан, в Доме Тысячи Огоньков мы всегда рады гостям… – произнёс Итаро, – пока они здесь тратят деньги. Эта девушка, – юноша указал ладонью на Мизуки, – работает на Дом Тысячи Огоньков. Прошу не мешать зарабатывать деньги моему Дому.

 Джуно оскалился.

 – Столько слов о деньгах! И где же они, Итаро-сан? Не на игрушки же вы их тратите?!

 – Этого вам, кё дай, знать не нужно.

 Джуно в ярости вскочил с места.

 – Я в борёкудан поднялся с низов! Сам! Не тебе меня учить!

 Итаро подошёл к Джуно вплотную и посмотрел снизу вверх.

 – Джуно-сан, сейчас я сделаю вид, что не слышал сказанного. Вы много выпили и не сдерживали себя. Впредь, будьте осторожны при общении со старшими в Синдикате.

 Джуно вперил полный ненависти взгляд в Итаро, но молодой человек выдержал испытание. Кё дай проскрипел зубами и вернулся за стойку.

 – Сакэ! – рявкнул Джуно.

 Итаро поискал взглядом Мизуки, но… нигде её не нашёл.

 – Керо?! – воскликнул Итаро. – Куда она делась?!

 Хозяин заведения подал чашку Джуно, а потом ответил:

 – Испугалась, наверное. Убежала.

 – Проклятье!

 Итаро уже направился к выходу, когда вспомнил о том, что Джуно ещё может наломать дров. Он вернулся к Керо.

 – Пошли, поговорим.

 Итаро взял Керо под руку и отвёл на кухню, переполненную самыми разнообразными ароматами: от расслабляющих паров свежезаваренного чая до дразнящего дыма кусияки.

 – Позвони в офис, – посоветовал Итаро. – Скажи, что я просил прислать сюда ребят. Пусть ведут себя сдержанно, но присмотрят за Джуно.

 – Понял, Итаро-сама. Спасибо.

 – Слушай, а откуда эта девушка, Мизуки? Я её не видел здесь раньше.

 – И недели ещё не проработала. Она откуда-то с нижних уровней.

 – Хм… не наказывай её, понял?

 – Конечно, Итаро-сама, – Керо склонил голову.

 Итаро поторопился выйти из ресторана. Попытался догнать Мизуки, несмотря на то, что приходилось пробираться сквозь толпу праздного люда. Кивнул подчинённому, который гулял вместе со своей семьёй. Принял подношение от одного пьяного лавочника, сотворил знамение аквилы при встрече со священником. В конце концов просто вздохнул.

 "Ну… ничего не поделаешь. Надеюсь, что в следующем году я с ней, наконец, познакомлюсь", – пожелал Итаро.

 Новый год – время чудес.

 Мечта Итаро сбылась.

 Но за неё пришлось заплатить.

4

 На следующий день, ни свет, ни заря, за Итаро Тёбэем прислали лимузин оябуна. Итаро собрался, предчувствуя беду, но узнать, по какому поводу произошло такое событие, не успел. Отказаться от приглашения, как и заставлять главу борёкудан ждать, нельзя.

      Роскошный шестидверный автомобиль перенёс молодого человека во владения Хитоши Игараси. Машина поехала на подземную парковку, а Итаро постоял мгновение перед нависающим над ним ста пятидесяти этажным небоскрёбом, откуда небожители вершили закон и управляли каждым действием в районе Восходящего Солнца. Райский уголок пентхауса был недоступен отсюда даже людям с самым острым зрением, но Итаро уже приходилось бывать там.

      Владения Хитоши Игараси могли показаться беззащитными, но зелень садов и синеву искусственных водоёмов охраняли устройства, разработанные в Доме ДеЛакью – генераторы силовых полей и автоматические орудийные комплексы. Борёкудан только выиграли от древнего договора с обитателями тьмы. Несмотря на дурную репутацию многоликих, лживых и скрытных существ, ДеЛакью стал могущественным покровителем Синдиката.

 На первом этаже у стойки администратора Итаро как раз разминулся с представителем "чёрных змей", как называли ДеЛакью в районе Восходящего Солнца. Эти… "люди" – а Итаро порой сомневался в принадлежности ДеЛакью к Homo Sapiens – всегда вызывали в нём тревогу.

 Существо – Итаро не мог понять, мужчина это или женщина – было невероятно высоким. Лысая голова, обтянутая бледной кожей, обсидиановые оптические имплантаты-монокли, непропорционально длинные конечности. Оно вызывало оторопь.

      ДеЛакью не удостоил Итаро и взглядом. ДеЛакью общались только с оябуном.

      Спустя несколько минут успокаивающей поездки на лифте, Итаро выбросил из головы зловещего доходягу и сосредоточился на деловой встрече.

 Дворец оябуна проветривали, когда прибыл Итаро. Раздвижные двери были открыты настежь, и молодой человек мог заметить, как во всех помещениях слуги убирали следы ночного веселья.

 – Хитоши-сама примет вас на седьмом острове, Итаро-сан, – предупредил встречающий слуга, не поднимая головы. – Прошу за мной.

 Итаро направился следом за заспанным человеком с огромными мешками под глазами. Юноша заметил, что внутри дворца многие бамбуковые завесы разломаны, а рисовая бумага "стен" порвана. Татами было перепачкано разводами от пролитых напитков, раздавленной еды и даже потемневшими пятнами крови.

 – Послушай, добрый человек, – Итаро обратился к слуге. – Надеюсь, тот, кто устроил подобный бардак, уже мёртв. Это ведь святое для борёкудан место!

 Слуга вздохнул:

 – Если бы, господин Тёбэй. Но прошлой ночью вместе с нашим покровителем сюда явилась богатая леди одного из Великих Домов. Пришлось нелегко. Она не знала слово "нет".

 – Хитоши-сама, вероятно, зол.

 – Нет. Сейчас господин, наконец, расслабился. Может быть, даже бы прилёг отдохнуть, если бы не визит господина Миамото.

 Вода в искусственном пруду была кристально чистой – варвары Великого Дома ограничились дворцом. Зелёные композиции из цветов и камней маленьких островов не пострадали, радовали глаз, как и прежде.

 Итаро перешёл по деревянному мосту и оказался на седьмом острове усадьбы. Здесь, у маленькой резной статуи Императора, слуги разложили на лугу простынь, на которую принесли маленький невысокий столик и угощения для хозяина.

 Хитоши Игараси, сухой и седой до белизны старик, тем не менее держал осанку, в отличие от гостя, который наслаждался мягкими подушками. Оябун был одет в свободный белый кэйкоги, тогда как Ютаки Миамото пришёл на встречу в роскошном тёмно-красном костюме-тройке с запонками и пуговицами из драгоценных металлов. Итаро не переживал, что его серый деловой костюм проигрывает показному богатству. Итаро не полагалось выглядеть лучше непосредственного начальника.

 – Хитоши-сама, Ютаки-сама, – поклонился Итаро. – Поздравляю вас с Новым Годом.

 – Здравствуй, здравствуй, Итаро-кун, – добродушно улыбнулся оябун.

      Итаро заметил, что морщины главы Синдикаты стали куда глубже с того времени, как юноша видел его в последний раз.

 Ютако коротко кивнул. В пику оябуну, он был мрачен.

 – Я бы с удовольствием поболтал с тобой, Итаро, но годы уже не те, – проговорил Хитоши. – Я очень хочу спать. Если коротко, у Ютаки-сана к тебе претензии.

 Итаро внимательно посмотрел на Ютаки. Пронзительный взгляд, тоненькие бакенбарды на сведённой челюсти и небольшие чёрные усы на до синевы выбритом лице.

 – Твои бандиты, Итаро, вчера избили одного из лучших моих людей!

      "Проклятье! – подумал Итаро. – Так и знал!"

      – Они воспользовались тем, что он пьян и вдобавок ещё ограбили! – продолжал Ютако – Это неприемлемо!

 Итаро опустился на колени и склонил голову до земли.

 – Прошу прощения, Ютако-сама. Джуно напился и вёл себя неучтиво. Я приставил к нему охрану.

 – Охрану?! – фыркнул Ютако. – Головорезов! С такими манерами они не достойны быть частью борёкудан! Вместо того, чтобы прививать ответственность, ты развязал им руки!

 – Я обязательно накажу причастных и возмещу Джуно-сану все потери, – проговорил Итаро.

 – Этого недостаточно! Неслыханно! В Доме Тысячи Огоньков избивают члена борёкудан! Чтобы бы сказал твой отец на это?!

 – Он бы сказал, что такие дела решаются между вака-гасира и сятай-гасира, – ответил Хитоши и сделал глоток чая. – Почему ты, Ютако, решил, что меня интересует свара каких-то шестёрок?

 – Но… – побагровел Ютако.

 – Странно слышать о традициях, – произнёс Хитоши. – Если бы при Ноэ Ёсимуре я бы заикнулся о том, что в моём Доме непорядок, меня бы уже превратили в удобрение! Ты оскорбил меня мелочностью! Меня и так этой ночью чуть с ума не свела высокородная шлюха, так ещё и ты смеешь отвлекать на ерунду!

      Теперь и Юкато Миамото перекатился с подушек, чтобы прижаться лбом к простыне.

      – Прошу простить, Хитоши-сама!

      – Этого недостаточно! – оябун с усмешкой изобразил голос Ютако. – Арэто! – Хиташи обратился к слуге-телохранителю, который и привёл Итаро сюда. – Передай гостям танто.

      Ютако побледнел.

      – Но…

      – Я твой властелин, Ютако. Не забыл?! Итаро, покажи Ютако, что нужно делать.

      Итаро тяжело вздохнул, но понял, что сейчас само его положение в борёкудан на кону. Кровь стучала в виски, а воздух вокруг как будто бы наэлектризовался. Отец рассказывал о подобном наказании и готовил к нему. Он говорил, что по прихоти жестоких оябунов некоторые его товарищи проходили через подобное ни один, и даже не два раза.

      Итаро повёл плечами и достал из нагрудного кармана моток ниток. Перетянул себе мизинец на левой руке ниже средней фаланги. Принял дрожащей рукой нож Арэто и дождался, пока кожа побледнеет. Выдохнул, вонзил клинок в стол, положил палец и резким движением отсёк фалангу, закусив губу.

      Хитоши рассмеялся.

 – Вот! Вот! Смотри, Ютако! Сын своего отца! Он даже не знал, виноваты его люди или нет! Но я сказал, а он сделал. Если бы все сятэй-гасира были такими же самоотверженными, мы бы сравнялись с нашими покровителями!

 Ютако только стиснул зубы.

 – Итаро, передай танто своему господину, – сказал Хиташи.

 Ютако Миамото побледнел ещё сильнее.

5

 Возвращение Итаро с повязкой на руке вызвало переполох в офисе Синдиката в Доме Тысячи Огоньков. Старые ветераны и недавно набранные ровесники Итаро пали к ногам молодого господина.

 – Итаро-сама, Джуно начал палить в потолок! Что нам ещё оставалось делать?! – проговорил участник событий.

 – А что с ограблением? – спросил Итаро.

 Мизинец до сих пор побаливал, и Итаро злился. Злился на Джуно, на подчинённых, которые не смогли справиться с пьяницей без рукоприкладства, на Ютако, заявившего, наконец, напрямую о своих намерениях.

 – Да он все деньги спустил ещё до того, как пришёл к Керо! Пил за счёт борёкудан!

 – Вот ведь мразь! Попадись он мне ещё раз... – Итаро сжал пальцы в кулаки. – Ладно, возвращайтесь к делам. Если Джуно ещё раз появится в Доме, сразу докладывайте!

 Итаро же, несмотря на рану, собирался встретиться с Мизуки. На всякий случай, спустился в арсенал и взял с собой пистолет.

      Нет, не для того, чтобы произвести впечатление. Просто "нижние уровни" всегда ассоциировались у Итаро с крысокожими. Пусть нелюдей уже давно никто не видел в Доме Тысячи Огоньков, но бережёного Бог-Император бережёт.

 На "улицах" Дома по-прежнему было много народа. Здание уже почти вычистили после праздника, но уборщики ещё не разошлись по местам, как и монтёры, которые осматривали механизмы лифтов и движущихся площадок. Итаро мог бы и настоять на том, чтобы его пустили, но решил прогуляться пешком. Измеряя шагами пролёты аварийной лестницы, он вновь представил себе лицо приглянувшейся девушки: высокий лоб; чёрные с коричневым отливом волосы, уложенные за уши; маленький милый носик; идеальный овал лица и потрясающие глаза, в которых был сосредоточен весь мир, галактика, необъятная вселенная.

 Итаро не сразу понял, что грёзы стали явью. Он встретился с Мизуки у выхода на тридцать седьмой уровень. Для девушки эта встреча тоже стала неожиданностью – она даже вскрикнула от испуга, покраснела и устремила взгляд в пол.

 – Простите, господин, – проговорила она быстро. – Я ушла с работы вчера! Но всего на полчаса! Боялась, что из-за меня у Керо-сама будут неприятности. А мне нужна работа...

 Итаро улыбнулся и остановил её.

 – Всё нормально. Не переживай, Мизуки. И называй меня Итаро.

 – Да, господин.

 – Итаро.

 Мизуки кивнула быстро. Итаро заметил, что у неё трясутся руки, поэтому девушка убрала их за спину.

 – Не волнуйся. Лучше расскажи. Джуно… тот высокий неприятный тип, больше не приставал?

 – Он хотел… помешали люди из борёкудан. И тогда он выхватил пистолет! Было очень страшно!

 – Джуно больше не будет так себя вести, – пообещал Итаро.

 Он не нашёл, чтобы ещё добавить, а поэтому вышла неудобная заминка.

 "Бог-Император, да что с тобой?!"

 – Ты сейчас домой? – спросил Итаро.

 – Да, госпо…

 – Итаро.

 – И-итаро, – Мизуки распробовала слово. – Да, гос… Итаро. Керо-сама попросил задержаться и помочь с уборкой, и мы закончили только что. Мне нужно спешить. Мой отец болеет.

 – Можно тебя проводить, Мизуки?

 – У вас, наверное, дела...

 – Сейчас я хочу проводить тебя домой, Мизуки. Не против?

 – Нет, Итаро.

 – И хватит уже смотреть в пол, Мизуки, – как можно теплее улыбнулся Итаро. – Подними голову.

 Словно ожидая удара, Мизуки посмотрела на молодого человека.

 – Так где ты живёшь?

 – Этаж "- 5".

 У Итаро едва не вырвался свист при упоминании этого места. Оно располагалось ниже цоколя, паркинга, складских помещений и большей части производств. Итаро даже вспомнить не мог, чтобы кто-либо когда-либо заходил туда за данью. Чтобы кто-то там вообще жил.

 – А чем занимаются твои родители? – спросил Итаро. – Или они уже старые?

 – Мой отец был кузнецом. Но теперь он уже ничем не занимается. Он болеет.

 – Ах да... прости, ты говорила.

 Остаток пути Итаро только что спрашивал, и никак не мог разгадать Мизуки, чтобы победить, наконец, её страх. Девушка отвечала односложно, видимо, опасаясь вызвать гнев властителя.

 Лестничный спуск закончился, и молодые люди оказались в тёмном царстве Дома Тысячи Огоньков, в котором этих самых огоньков очень не хватало. Едва ли четверть всех светильников работала, вытягивая из мрака очертания складов. Итаро даже терялся, что где находится, хотя прочие этажи знал, как свои пять пальцев на правой руке.

 Прямо перед Мизуки во тьме проскочила крыса, но девушка и бровью не повела.

 "Надо бы здесь навести порядок", – решил Итаро.

 Через несколько минут молодые люди добрались до низенького вытянутого здания, с виду заброшенного.

 – Ну вот. Это мой дом, – сказала Мизуки.

 – Тебе здесь не холодно? – проговорил Итаро

         Он повёл плечами, чтобы сбросить скованность и разогнать кровь по жилам.

      – Нет. Дом, может быть, и выглядит плохо, но это мой дом, – объяснила она.

      – Ладно… – Итаро будто память потерял вместе со всем словарным запасом, накопленным за семнадцать лет.

      "Ну ты и идиот", – ему даже стало смешно от такой внезапной застенчивости.

      – Я тогда тебя ещё навещу… – произнёс, наконец, он. – Когда у тебя следующая смена в "Суши"?

      – Завтра в ночь.

 – Тогда до завтра, Мизуки?

 – Да… Итаро.

 Когда девушка скрылась внутри старого мёртвого дома, Итаро ощутил невероятное облегчение. Даже утреннее общение с важными членами Синдиката вымотало его не так сильно, как эта встреча.

 Однако отказываться от общения с Мизуки Итаро не собирался.

 Ему нравился голос. Ему нравился вид.

      Она ему нравилась.

6

      – О весенний дождь!

      С кровли ручейки бегут

      Вдоль осиных гнёзд, – прочитал Итаро.

      Отец Итаро, Горо, любил поэзию, поэтому и сына воспитал так, чтобы тот понимал красоту. В то время как далеко не все жители Некромунды могли похвастаться хотя бы умением читать, Итаро получил неплохое образование и даже порой сам сочинял стихи.

      – А что такое осиные гнёзда? – спросила Мизуки.

      Итаро пришёл в "Суши Сато" за полночь. Мизуки уже покачивалась от усталости, но возражать против свидания не стала. Керо только улыбался, глядя на молодых.

      – Это такое место, где опасно, – объяснил Итаро. – Осы – это насекомые, которые водились на Терре.

      – Дашь мне почитать эту книгу?

      – Конечно. Можем сегодня ко мне зайти, – улыбнулся Итаро.

      Мизуки покраснела и опустила взгляд на чашку. Итаро усмехнулся.

      – Так уж и быть. Принесу завтра, – пообещал он.

      Мизуки вновь расцвела. Итаро нравилась эта её пугливость. Он не чувствовал в ней делового подхода, как у гейш.

      Детская простота и белоснежная невинность.

      Такой была Мизуки.

      – Словно горная лань

      Ушки вытянула вверх

      Боится всего, – произнёс Итаро.

      – Это тоже Мацуо Басё? – спросила Мизуки.

      – Нет, моё собственное, – ответил Итаро.

      Официантки в это время убирались в ресторане. Итаро и Мизуки были последними посетителями. Одна девушка проходила мимо с подносом, на котором суши так и остались нетронуты, хотя повара Керо готовили выше всяких похвал. Но похолодел Итаро не потому, что кто-то совершил подобное преступление, а из-за того, что внезапно ему показалось, что на подносе находится кое-что иное.

      Итаро увидел отрезанный человеческий язык. Отрезанный им самим.

      После встречи с оябуном отношения с Ютако Миамото накалились сильнее прежнего. И господин Миамото стал поручать Итаро одно грязное дело за другим. Пару дней назад Ютако пожелал, чтобы Итаро принёс ему язык болтуна, распускающего порочащие слухи о борёкудан. Настоял на том, чтобы молодой человек сделал всё сам. Итаро тогда чуть было не стошнило. Ему не понравилось мучить людей, хотя авторитет среди подчинённых заметно вырос.

      – Итаро? Итаро…

      – Да… прости, задумался, – Итаро улыбнулся.

      – Всё хорошо? Ты побледнел.

      – Призрака увидел, – Итаро усмехнулся.

      Он взял графин с саке и потянулся добавить напиток в чашку Мизуки, но та помотала головой.

      – Всё-всё! У меня голова кружится уже! Ещё чашка, и я до дома не дойду!

      – Тогда я понесу тебя на руках.

      У Мизуки вырвался короткий смешок.

      – Проводишь? – спросила она.

      – Конечно.

      Мизуки попрощалась с Керо, и молодые люди отправились в глубины Дома Тысячи Огоньков. Девушка на самом деле стала клевать носом, и Итаро приобнял её, наслаждаясь ароматом ириса и фиалки её волос. И запах, и сама Мизуки странно успокаивали Итаро. Согревали руки, которые, как порой казалось, он никогда не мог до конца отмыть от крови.

      На этот раз заброшенный склад Мизуки уже не выглядел таким уж заброшенным. Из дымовой трубы вырывались клубы облаков, а на пороге стоял сгорбленный пожилой мужчина, морщинистый, но с до сих пор иссиня-чёрными волосами и вислыми усами. Итаро издали так и не определил, зол ли он или же это обыкновенное выражение лица.

      – Мизуки! – крикнул мужчина. – Марш в спальню! Какой стыд! Ты едва его знаешь!

      Отец Мизуки разразился продолжительным кашлем, таким сильным, что даже побагровел. Девушка потупилась, но исполнила приказ без колебаний, даже не поглядев на Итаро. Пожилой мужчина же посмотрел с ненавистью на молодого человека.

      – Хаттори Норайо, – представился он после продолжительного "зрительного" поединка. – А ты, я думаю, причина, по которой моя девочка не высыпается последние пару дней?

      – Итаро Тёбэй, – поклонился юноша. – Вы верно думаете, Норайо-сама.

      Отец Мизуки проскрипел зубами.

      – Тёбэй, говоришь… значит, Горо – твой отец?

      – Да, Норайо-сама.

      – А ты знаешь, что именно благодаря ему я и оказался здесь? Выброшенный во тьму, как можно дальше от Тысячи Огней?!

      – Нет, господин, – покачал головой Итаро.

      – Ваша семья… все вы, ублюдки-борёкудан, только и делаете, что берёте, берёте, берёте! Бешеные псы…

      – Папа…

      Мизуки, видимо, услышав зарождающуюся бурю, вышла на улицу.

      – Иди в дом, непослушная девчонка! – выкрикнул старик, – и моли Императора о заступничестве!

      – Я пропущу мимо ушей ваши оскорбления, – произнёс Итаро, – но я не позволю вам обидеть Мизуки.

      – Итаро, просто уходи! – на щеках Мизуки появились слёзы.

      Итаро и с места не сдвинулся. Норайо же засучил рукава своего мешковатого кимоно, и Итаро с запозданием заметил рукоятки мечей на поясе старика. Однако даже это не поколебало решимости молодого человека.

      – Быстрее! – взмолилась Мизуки.

      Противостояние разрешилось совсем не так трагично, как могло бы. Норайо вновь закашлялся, но уже так сильно, что, закатывая глаза, опустился на колено.

      – Папа! – Мизуки рванулась к отцу и попыталась поднять его на ноги.

      У обладательницы тоненьких, как веточки сакуры, рук это не получилось. Итаро, поглядывая на оружие Норайо, пришёл на помощь. Вместе они отнесли пожилого человека внутрь.

      Этот дом умирал. Цвета пожухли. Циновки были истёрты тысячами шагов. Ширмы просвечивали, и, казалось, в них вот-вот появятся разрывы. Но этот дом умирал с достоинством. Ни следа грязи. Пыль не властвовала здесь, и, похоже, даже появлялась в этом месте только с письменного разрешения хозяев. Даже редкая мебель стояла как в строю, ни на один градус не отклоняясь от положенного места.

      – Ми… Мизуки, – простанал Норайо. – Ф-ф-фукисаси… Ту… туда.

      – Но там же холодно, – возразила Мизуки.

      – Туда, – повторил Норайо.

      Неожиданно для Итаро они вошли в кузницу. Даже более того, в кузницу, подготовленную к труду. В горне билось пламенное сердце, на которое невозможно было долго смотреть, а над мехами плясал воздух. У наковальни, замурованной в бетонный пол, лежали инструменты – разнообразные молоты, щипцы и самодельные приспособы. Впрочем, несколько гостей из современного мира тоже дожидалась руки мастера в углу: пневматический молот и несколько шлифовальных станков.

      Молодые люди положили Норайо у горна. Пожилой мужчина отдышался и через несколько минут пришёл в себя.

      – Мизуки, приготовь чай для гостя, – приказал он.

      Взгляд его не стал мягче, но Итаро снова принял вызов. Правда, на этот раз он решил начать первым.

      – Чтобы ни произошло в прошлом, господин Хаттори, я прошу у вас прощения, – поклонился он. – Мне очень нравится Мизуки, и я хотел бы, чтобы между мной с вами не было вражды.

      Норайо молчал.

      – Я не собираюсь отнимать у вас дочь, – продолжал Итаро. – Она свободна. Но…

      Юноша собрался с духом. Он никогда не задумывался на следующими словами, но теперь их смысл стал ясным как никогда прежде.

      – Но я бы хотел связать с ней свою жизнь.

      Норайо хмыкнул зло.

      – Мальчишка… у тебя язык Горо, но не его голова! Он мёртв, кстати?

      – Мой отец погиб почти два года назад.

      – Ха… так и думал. Кое-что он тебе всё-таки не успел передать.

      Итаро подождал ответа. Сначала Норайо одарил его только презрительным взглядом, но потом добавил.

      – Ты связан с борёкудан. И эту связь уже не оборвать.

      – Я клянусь заботиться о Мизуки. Несмотря ни на что.

      – Разрубить бы тебя на месте, сопляк… кхы-кхы… жаль… жаль, что жизнь так жестока ко мне, – сказал Норайо.

      Он убрал руку с катаны, а потом и вовсе отложил перевязь с оружием в сторону на один из пустых рабочих столов.

      – Так каков ваш ответ, Норайо-сама? – не выдержал Итаро. – Чем бы я мог изменить ваше ко мне отношение?

 Норайо стиснул зубы так, что блеснул зловещим желтоватым оскалом.

 – Однажды твой отец поклялся, что я сгнию в преисподней, и, что неудивительно, так всё и произошло.

 Мужчины помолчали.

      Итаро стоял на своём, а Норайо переоделся: вместо кимоно – фартук из плотного материала, длинные волосы старик скрыл платком, а руки защитил старыми перчатками, уже почти чёрными от сажи.

 – По крайней мере, вы, Тёбэи, верны своим клятвам, – выплюнул наконец он.

 В это мгновение в кузницу вошла Мизуки и поклонилась мужчинам.

 – Чай готов, отец.

 – Спасибо, дочка, но я, пожалуй, поработаю, – ответил Норайо. – Посмотрим, годен ли я теперь хоть на что-то.

 Мизуки одним выражением лица задала вопрос Итаро.

 "Все нормально?"

 На что Итаро ответил тем же.

 "Не знаю".

 – Тёбэй… – Норайо окликнул юношу, когда тот направился вслед за Мизуки.

 Итаро повернулся, ожидая всё что угодно.

 – Повтори те же слова, что говорил мне, моей дочери, – проговорил Норайо, раздувая меха. – Я люблю её и доверяю ей.

 Старый кузнец повернулся спиной к Итаро. Прошёл к наковальне и взял щипцами заготовку.

 Итаро же вернулся в гостиной и опустился на колени перед низким столиком, на котором уже дымился старый фарфоровый чайник.

 Он встретился взглядом с девушкой и сказал:

 – Мизуки…

7

 Мизуки попросила неделю на размышление. Итаро весь извёлся за это время. Ответ "да" стал самым долгожданным подарком, который юноша получал за всю свою жизнь.

      Начались свадебные приготовления. Хлопоты усугубились тем, что господин Миамото как будто нарочно поручил Итаро борьбу с профсоюзом завода, о котором Итаро до этого не то чтобы не имел дел, но даже не слышал. Как бы то ни было, эти люди пользовался связями с Домом Орлок и прогоняли вымогателей. Они были хорошо вооружены, подготовлены и настроены дать бой любому врагу. Ветераны борёкудан нехотя вспоминали былые времена, тогда как среди молодёжи заговорили о том, чтобы найти другую, менее рискованную работу.

 Итаро стал считать день свадьбы наградой за напряжение и смотрел на календарь с тёплом и надеждой. Смотрел, а потом возвращался к работе. Брал тесак, пистолет. Мучил и убивал. Оправдывал звание сятэй-гасира и красочные татуировки, на которых были изображены дракон, тигр и карп с золотой чешуёй.

 Из-за работы Итаро даже на торжество чуть было не опоздал.

 – Кен, дай-ка свой плащ, – попросил Итаро у одного из спутников.

 – А-а-а?! – спросил Кен.

 – Плащ снимай! – рявкнул Итаро.

 Он не злился, просто и сам не мог сказать точно, говорит он громко или тихо. В голове ещё раздавалось эхо канонады.

      Помощник передал начальнику одежду, и Итаро вышел из грузовика. Натянул на лицо дежурную улыбку и поприветствовал тех гостей, которые прибыли на свадьбу. Потом быстрым шагом добрался до лифта и поднялся в офис, чтобы переодеться.

      Итаро поглядел на часы. До назначенного времени оставалось полчаса.

 – Босс, вы как? – спросил телохранитель.

 – Что?!

 – Кровь, – объяснил телохранитель.

 Итаро заметил, что на полу лифта появились багровые нити, которые ширились с каждой новой каплей. Юноша поднял руку и увидел, что алый ручей уже перепачкал рубашку и замарал ладонь. С налёта на собрание профсоюза прошёл уже почти час, но Итаро только теперь вспомнил детали операции: оглушительную пальбу, панику, ошеломлённые лица заводских мастеров, рукопашную схватку и взмах ножом, от которого Итаро не уклонился в последний миг. Ему показалось, что он уклонился в последний миг.

 – Проклятье! – воскликнул Итаро, – если дока не будет на месте, я точно кого-нибудь убью.

 Но больше никого убивать не пришлось. Итаро освежился, а врач по его просьбе ограничился только повязкой с валиком из бинта. Заниматься шитьём было некогда. Юноша переоделся в чёрно-белое кимоно с символами Дома, поправил причёску, ещё раз посмотрел на себя в зеркало и поспешил в храм Императора, который находился этажом ниже офиса Синдиката.

 Это место напоминало ярус пагоды, с возвышенными, парящими очертаниями и загадочной обстановкой, которую поддерживал свет от восковых свечей и затемнённый монумент Бога-Императора, нависающий над собравшейся толпой.

 Со стороны невесты на свадьбу пришли официанты и повара "Суши Сато" во главе с Керо. А вот в гости к Итаро слетелась настоящая армия: все члены его Дома, свободные и способные передвигаться без чьей-либо помощи; представители борёкудан других домов района Восходящего Солнца, силовики и работники Администратума, которые не отказывались от денег Синдиката.

 Итаро появился и во всеуслышание извинился перед гостями, что не успел их всех поприветствовать лично. Мизуки уже ждала его у алтаря. Итаро поглядел на часы.

 "Успел", – молодой человек вздохнул с облегчением и пошёл навстречу любви всей своей жизни.

 Позже, лёжа в постели, Итаро благодарил Императора за то, что тот благоволит ему. Жизнь складывалась как никогда хорошо.

 – Что дальше? – произнесла Мизуки.

 Итаро дёрнулся от неожиданности. Ему показалось, что она уже уснула на его груди.

 – В смысле?

 Супруга дотронулась до грубого шва на левой руке – после торжества Итаро всё-таки нашёл время на доктора.

 – Я не смогу жить без тебя, – прошептала Мизуки.

 – Со мной всё будет в порядке.

 – Но ты же не на кухне порезался…

 – Милая, ты же понимаешь, кто я такой? – спросил Итаро.

Не дождавшись ответа, Итаро продолжил:

 – Пока ты ждёшь меня дома, со мной всё будет в порядке.

 Мизуки заплакала. Итаро вздохнул уже тяжелее. Повернулся и навис на своей женой. Поцеловал её в губы, а потом смахнул солёные капли с нежных щёк. Почувствовал нарастающее желание и сделал так, чтобы Мизуки стала счастливей в следующие несколько минут.

8

 И всё-таки смерть нашла дорогу к семье Итаро.

 Очень скоро.

      Отец Мизуки болел уже давно, и через три дня после свадьбы дочери понял, что мрачный жнец на пороге. Норайо даже не успел перебраться на верхние уровни. Был обречён на смерть в царстве тьмы подземного уровня Дома. Однако оглядывая старое жилище кузнеца, Итаро понял, что Норайо и не собирался куда-то перебираться.

 – А… ты… – только и проговорил старик, когда заметил гостя.

 Норайо покрылся потом и дрожал. Он горел от жара, потому что в кузнице было достаточно прохладно. Печально было видеть некогда могучего человека со стальными мускулами в столь уязвимом положении. Итаро молча поклонился умирающему титану. Говорить "здравствуйте" было сейчас сродни издевательской шутке.

 – Я никогда не боялся смерти… – Норайо дышал тяжело, сипел, – но не теперь… теперь, когда она близко… я чувствую. Смерть... ужасает. Особенно, когда моя дочь обречена жить… в этом мире.

 – С ней всё будет в порядке, – начал было Итаро, но Норайо взмахнул рукой, перебивая.

 – Молчи, убийца. Ты… все остальные люди Восходящего Солнца… все вы забыли о корнях, забыли о том, как быть хорошими людьми. Вы даже зовёте себя неправильно! Променяли бессмертную душу, дарованную Императором… кх-кх… на деньги… на мнимую роскошь, под оболочкой которой только грязь и дерьмо.

 Итаро решил не встревать и дослушать умирающего старика, несмотря на любые оскорбления. Однако запал у Норайо уже прогорел. Теперь его было едва слышно.

 – Моё время уходит… Итаро… Итаро! – взмолился Норайо. – В гостиной... на стойке в углу… хранятся мои мечи. Принеси их.

 Итаро поспешил выполнить волю кузнеца. Всего несколько шагов в полутьме, и молодой человек оказался в другой комнате, сдвинув в сторону раздвижные двери. Он едва не упал, когда запнулся о низкий столик, но больше не совершал подобных ошибок. Фонаря с собой у него не было, как и зажигалки, чтобы воспользоваться свечами, поэтому Итаро осторожно крался на ощупь. Наконец он ухватился за изогнутый пластиковый корпус стойки и нащупал рукоять оружия. И ещё одну. И ещё.

 Катану и танто Норайо Итаро уже видел, а вот третий меч был выкован совсем недавно. Молодой человек вернулся к кузнецу. Было темно, но Итаро поразился неестественно бледному лицу Норайо.

 – Положи их рядом.

 Итаро сделал, как велено, и встал на колени. Норайо из последних сил рывком подтащил к себе катану и судорожно сжал в руке.

 – Возьми, – старик кивнул на оставшийся в пыли меч. – Я вкладывал в своё оружие душу. Всегда… последний раз даже не свою…

 "Бредишь", – подумал Итаро.

 Молодой человек поднял катану. Она отлично лежала в руке, а на лезвии играли блики редких в гнетущей обстановке лучей света. Как и кузнец, свет сражался с наступающей тьмой до последнего.

 – Я выковал этот клинок на тот случай, если бы ты силой забрал Мизуки. Хотел… хотел сохранить хотя бы частичку дочки.

 Старик зашёлся в кашле. Итаро потянулся было вперёд, чтобы помочь, но натолкнулся на вытянутую руку, сведённую судорогой. Из Норайо наружу будто бы демон рвался, настолько ужесточились черты его лица.

 – Сейчас… погоди немного… кхы-кхы… уфф, – старик сделал пару вдохов и выдохов, продолжил. – Я ухожу. Ты недостоин Мизуки, но выбора у меня нет. Пусть эта катана постоянно напоминает тебе о том… о том, что ты должен мне. Что ты должен Мизу…

 Глаза Норайо закатились, а изо рта потянулась тоненькая струйка слюны. Старый кузнец скончался.

 Итаро взял тело на руки и отнёс в опочивальню. Положил на соломенную циновку и укрыл тоненьким одеялом. Потом вернулся в кузницу и забрал подарок Норайо.

 Итаро умел обращаться с подобным оружием, но никогда не привыкал ни к одному. Считал, что такое самоограничение сделает воина предсказуемым. Однако, сжимая рукоять "Мизуки" он почувствовал, что не может расстаться с ней так же, как и со своей супругой.

      Клинок длиной в руку, изогнутый куда меньше других похожих мечей. Волнообразная линия хамона на лезвии походила на потоки яростного цунами. Цуба жаждала крови и тянулась к врагу раскрытой пастью дракона. Рукоять же была переплетена тёмной кожей неизвестного Итаро существа и будто бы согревала ладонь.

 Итаро взмахнул катаной несколько раз.

 "Прекрасный баланс. Мир сегодня потерял воистину великого мастера".

 Первым делом, добравшись до офиса синдиката, Итаро собирался отправить в дом тестя несколько человек со священником, но взъерошенные подчинённые сами отыскали своего господина. Произошло нечто плохое. Очень плохое.

 После смерти Норайо Итаро воспринял горькую новость неожиданно спокойно и даже отрешённо. В ответ на хвалу, Император послал молодому человеку смертельно опасное испытание. И перед тем, как отправиться на встречу с судьбой, Итаро хотел только увидеться с женой.

 Входная дверь в квартиру отворилась, и Мизуки встретила супруга тёплой улыбкой. С её появлением жилище Итаро вообще стало гораздо уютнее и светлее. В каждой комнате дымились ароматические свечи. Горшки с самыми разнообразными цветами стояли на подоконниках и радовали глаз переливающейся радугой. Стены были увешаны картинами, иконами и такими украшениями, о которых Итаро даже никогда не слышал.

 И со всем этим ему придётся расстаться.

 По выражению лица супруга, Мизуки сразу всё поняла.

 – Что случилось? – испугано прошептала она.

 Перевела взгляд на катану у пояса Итаро и закрыла рот ладонью.

 – Отец!

 Итаро только коротко кивнул и обнял Мизуки, которая молча заплакала.

 – Пойдём, присядем, – Итаро легонько подтолкнул жену на кухню, откуда доносились запахи выпечки и специй.

 Итаро ощутил, что тяжёлый груз дурных новостей, словно холодный ветер, выдувал из квартиры весь уют.

 – Норайо-сама умер, – начал Итаро. – Подарил мне катану перед тем, как отправиться к Императору. Он говорил, что вложил часть твоей души в этот клинок, чтобы никогда с тобой не расставаться.

 Мизуки оттёрла слёзы тыльной стороной ладони. Итаро молчал. Он никак не мог подобрать слов, чтобы продолжить.

 – И это не самое страшное… так ведь? – спросила Мизуки. – Отвечай!

 – Проблемы на работе… – Итаро отвёл взгляд. – Друг семьи тоже скончался сегодня утром. И на его место пришёл человек, который меня на дух не переносит.

 У Мизуки задрожали пальцы. Кровь отхлынула от лица. Девушка даже не побелела, а посерела и стала походить на пепел в храмовых жаровнях. На мгновение Итаро показалось, что Мизуки на самом деле сгорела без остатка. Он вздрогнул и отогнал наваждение.

 – И… что? Что с тобой будет?

 – Пока что мне нужно просто явиться к нему на поклон, – соврал Итаро.

 "В осиное гнездо", – подумал он.

      Итаро прекрасно знал, что этим дело не ограничиться, и Миамото пожелает большего. Однако альтернативой было лишь вооружённое нападение на Дом Тысячи Огоньков, в котором может погибнуть не только Итаро, но и многие другие люди, которые были ему дороги.

 – Останься, – Мизуки взяла мужа за руку и приложила его ладонь к своему сердцу. – Давай… давай… – взгляд девушки заметался.

 Видимо, она искала поддержки у духов этого места, но они, некстати, молчали.

 – Давай сбежим! – почти прокричала она. – Ты и я! Нас не найдут!

 "Ошибаешься", – подумал Итаро.

 – Всё будет хорошо, Мизуки. Я разберусь, – натянуто улыбнулся он. – Просто меня пару дней не будет дома.

 – Врёшь!

 Мизуки резко поднялась из-за стола, но Итаро успел схватить её за руку и притянуть к себе, крепко обняв.

 – Код от сейфа складывается в твоё имя, – прошептал Итаро на ушко возлюбленной. – Возьми всё, что там есть, и уезжай в Тохоку. Там есть отель "Сакура". Я приеду туда, как только со всем разберусь.

 – Не уходи, прошу!

 – Это мой долг перед господином, милая, – объяснил Итаро, хотя с большим удовольствием бы прирезал Ютако и всех его сподвижников, если бы мог.

 Молодые люди так и простояли несколько минут.

      Она плакала. Он клял судьбу.

      В конце концов Итаро решил, что больше так продолжаться не может, и он пропитается печалью Мизуки.

      "Мне нельзя расклеиваться. Встреча с Ютако – решающая в моей жизни. Надо быть собранным, как никогда", – Итаро осторожно взял Мизуки за руки и легонько оттолкнул её.

 – Нет, – взмолилась она.

 – Твой отец сделал мне по-настоящему роскошный подарок.

      Итаро снова натянуто улыбнулся и погладил рукоять катаны.

      – Ты всегда будешь со мной, Мизуки.

        Девушка вдруг пристально посмотрела в глаза супруга и сказала уже гораздо тверже и решительней:

      – Я всегда буду с тобой, Итаро. И никакая вещь меня не заменит.

9

      Итаро очнулся ото сна. По голове словно ударили молотком, настолько тяжёлым вышло пробуждение.

      – Слава Императору, ты жив, – Итаро услышал знакомый голос своего друга и командира Анрайса де Ле Стата.

      Космический десантник сидел рядом с койкой Итаро в гражданской одежде и с раскрытым потрёпанным томиком на коленях.

      – Долго я так валялся? – спросил Итаро.

      – Ты не поверишь, – вздохнул Анрайс. – В настоящем мире прошло больше пятидесяти лет.