Mattafix — «Big City Life»

Green Day — «Boulevard Of Broken Dreams»

В августе двухтысячного года Киллиану Джонсу было двадцать три. Длиннейшие летние ночи были сочтены, он закончил колледж искусств в Сан-Франциско и переехал в Бостон, чтобы оправдать надежды отца и стать самым настоящим экономистом. Спойлер: он так и не стал экономистом и даже диплом тогда не получил. Сама перспектива работы в сфере финансов его не радовала, но пришлось согласиться. Или сделать вид, что согласился. К тому же, парню нужна была какая-то работа на случай, если не выгорит с музыкой, без которой он не видел смысла жить свою бренную жизнь.

Университет, обучение в котором было по карману Киллиану и его семье, был самым обычным. Из ряда вон выходящим оказался пунктик, касающийся его проживания в общежитии. Вернее, не проживания. Ему не хватило места.

Так уж вышло, что все знакомства Киллиана Джонса в этом городе сводились к их полному отсутствию, а его финансов, даже при условии, что он будет работать почти всё свободное время, хватало разве что на аренду очень-очень недорогой квартиры с кем-то в паре где-то на окраине города по соседству с торчками. Но неделя проживания в гостинице была оплачена папой, поэтому эта проблема была благополучно передана в распоряжение Будущему Ему. Джонс был уверен, что Будущий Он найдёт выход из этого дерьма. Спойлер: Будущему Ему просто повезло. Собственно, именно поэтому им было решено прокутить небольшую часть небольшого бюджета.

«Бар Келли. Нет места лучше дома» — гласила неоновая вывеска над дверью. Здесь тепло и безопасно, если самому не искать приключений на задницу, и можно скрыться от внешнего мира. Тут все прячутся: студенты, бухгалтера, менеджеры по продажам 

Когда юноша оказался внутри, атмосфера пьянки поглотила его целиком. Старая музыка, запах спиртного и подгоревшего фритюра, чьи-то крики: «ДАВАЙ! ВРЕЖЬ ЕМУ!». За барной стойкой уставшая молчаливая барменша, оставляющая следы своих тонких пальцев на запотевших стаканах и стопках. Не то чтобы это был какой-то необычный, из ряда вон выходящий бар. Нет, таких баров — пруд пруди по всей стране, просто было тут что-то эдакое, из-за чего любое заведение подобного рода и в подмётки не сгодится Келли Уэст с её баром. Он словно провалился в портал в совершенно другой мир, но, по факту, всего лишь занял самый дальний столик в углу и, виновато улыбнувшись, попросил у милой официантки самое дешёвое пиво из всего ассортимента.

К четырём утра помещение опустело почти полностью. Помимо Киллиана в нём находились лишь Келли, хозяйка гадюшника, какие-то студенты, одетые то ли как группа «Nirvana»¹, то ли как откровенные бомжи, и девушка, которую можно смело отнести в категорию тех самых девушек, у которых обычно спрашивают, что они, такие распрекрасные, забыли в этой дыре, да ещё и в полном одиночестве. Пиво было выпито, ловить здесь было больше нечего, поэтому парень засобирался возвращаться в гостиницу, чтобы хорошенько выспаться и набраться сил для дальнейшего прожигания последних свободных деньков и денег. 

Уже стоя на улице, он закурил и в очередной раз задумался о том, насколько паршиво он себя чувствует. Люди говорят, что лучше как угодно, чем никак, но у Киллиана на этот счёт были абсолютно другие взгляды. В последнее время он только и хотел, чтобы было никак. Совсем никак. Ему хотелось не чувствовать ничего, кроме внутренней пустоты. Он пустел вместе с бутылкой, которая уже стала его чуть ли не самой близкой подружкой, но лучше не становилось никогда. До восхода солнца ещё целый час. Вокруг было тихо и темно. Послышался хлопок двери, который и вывел паренька из его рассуждений. Рядом с ним оказалась та самая девушка из бара, брюнетка с короткими волосами в майке «Ramones»² с выцветшим принтом. Вид у неё был потрёпанный — тушь осыпалась, а от тёмной помады остался один контур, но, несмотря даже на это — но явно лучше, чем у него самого, только что закончившего пытаться поменяться местами с бутылкой.

— Можно одну? — тихо спросила незнакомка хриплым голосом, кивнув на сигарету в его руке. Недолго думая, Джонс достал из кармана потёртых джинсов мятую пачку и протянул ей. Лезть за зажигалкой не пришлось — у неё была своя, — Спасибо. Я Реджина, кстати, Реджина Миллс. Видела тебя в колледже на днях. Память на лица у меня не особо, но ты ходил весь потерянный. Бросился в глаза.

— Киллиан Джонс к вашим услугам, — ответил он и произошло рукопожатие, — на кого собираешься идти? — не сказать, что ему было очень интересно, он просто поддерживал разговор в надежде, что это, казалось бы, случайное знакомство принесёт какую-то пользу или, может, хоть секс на одну ночь.

— Ой, нет, эту шарашку, я закончила давно. Так, остались некоторые знакомства в кампусе. В этом году заканчиваю юридический. Цель жизни и все дела, — проговорила Реджина и поднесла сигарету к губам, — а ты? Какие планы?

— Я поступил на экономический, но собираюсь стать музыкантом. Это очень долгая история, — это заставило Киллиана усмехнуться, будто бы тут было что-то смешное.

Из бара доносились звуки какого-то инди-рока, прохладный ветер колыхал волосы девушки, которая стояла рядом с юношей и кусала губы, съедая остатки яркой помады. Они молчали, и им при этом, вроде бы, даже не пришлось избегать неловкости, говоря какую-то тупую хрень. Наверное, просто было пофиг. Вдруг, в какой-то момент Миллс достала из карманов маленький блокнот, черкнула что-то на листке, оторвала его и всунула в руку Джонсу. 

— Это мой номер, — стала объяснять Реджина, заметив негодование нового знакомого, — на всякий случай.

В ответ он кивнул, попрощался и зашагал в сторону своего временного дома. Теперь все его знакомства в Бостоне сводились к одному человеку — к Реджине Миллс.

***

Спустя шесть бесцельно прожжённых и пропитых дней встал вопрос о том, где Киллиан собирается жить; не то чтобы он до этого не стоял, просто до этого было плевать. Скользнув взглядом по объявлениям в двух газетах, он сперва подумал о том, что ночевать прямо в универе — отличная идея и очень разумное решение, а затем — о том, как сильно хочет выпить. Парню было знакомо лишь одно место, где он мог это сделать, не став нищим. Этим местом был бар Келли.

— Стакан рома, душа моя, — попросил он Келли, положив на стойку, которая явно видела эту жизнь, двухдолларовую купюру и закинув четвертак в банку для чаевых.

— И тебе доброе утро, красавчик, — через минуту или две напиток оказывается у него под носом, а женщина исчезает в дверях подсобки.

Положение, в котором оказался Киллиан Джонс, было дерьмовым. Судьба закинула беднягу в беспросветную задницу, и он, чёрт возьми, абсолютно не знает, как найти из неё выход. Да и есть ли он вообще, этот выход? Он был зол и подавлен; его одолевала тоска по дому, где он никогда не чувствовал себя до конца комфортно, по Сан-Франциско, по семье, которая давно развалилась. Прямо сейчас Киллиан думал о том, что сама идея переезда в Бостон была идиотской задумкой. Абсолютно чужой город, из знакомых только девушка, знающая его без года — неделю, а он — просто ребёнок, потерявший мать и пытающийся избавиться от боли с помощью алкоголя и смены естественной среды обитания. О, ну, хуже уже точно не будет, потому что хуже просто некуда!

— Чего такой хмурый? — послышался голос из-за стойки. Это была точно не Келли, –похмелье?

— Лучше бы это было похмелье, — перед Джонсом стояла Реджина. Та самая, в той же майке, — разве посторонним вход туда не запрещён?

— Запрещён. Только я не посторонняя, — ответила она, — я тут работаю, — Миллс плеснула ему ещё немного рома в стакан.

— Какого?

— За счёт заведения, — заверила она, — то есть, за мой счёт. Что-то произошло? — о да, произошло.

— Представляешь, мне негде жить, — он почти засмеялся и сделал большой глоток рома. Реджина внимательно выслушала его трагичную историю, вспоминая о том, что и она сама была в такой же заднице несколько лет назад.

— К твоему счастью, я могу тебе помочь. Мы с подругой снимаем лофт тут, наверху, и у нас есть свободная комната, которую ты мог бы занять.

— Не боишься, что я окажусь маньяком, дорогуша? — стакан был выпит до дна, Киллиан был гораздо менее злым.

— А вдруг я сама — маньяк?

— Справедливо…

***

Вечером того же дня Реджина Миллс впустила в свой арендованный дом человека, которого она видела два раза. Девушке не хотелось копаться в личных проблемах нового соседа, но он выглядел очень жалко. Она сочувствовала ему, но документы у него проверила. Просто, чтобы убедиться в том, что Киллиан — тот, за кого он себя выдаёт. 

В первые десять минут нахождения в лофте Джонс узнал, что его комната наверху, каждый моет посуду сам за себя, на следующей неделе в квартире прибирается он, деньги за аренду класть в жестянку из-под печенья на холодильнике, а если его заботит сохранность того, что стоит в холодильнике, то нужно пометить свои продукты стикером. Это, конечно, не даёт никаких гарантий, но если стикера не будет вообще, то условное молоко автоматически станет объектом общего пользования. Не шуметь, когда все спят, не разрешать своим девушкам пользоваться шампунями своих соседок, не свинячить в гостиной. А ещё, они иногда скидываются на ужин.

Вся мебель в небольшой комнате, предназначенной для Киллиана, сводилась к просторной кровати, комоду и встроенному шкафу, слишком большому для всех его вещей. Одна крупная коробка и две гитары — вот и всё, что у него есть, больше никаких материальных связей с этим миром. Если взвесить всё, что он имеет, получится килограммов двадцать, не больше. Вот и всё его состояние. Достав из коробки одежду и какие-то штуки для учёбы, брюнет подумал о том, что если бы его размеры позволяли ему, он бы запросто залез на дно этой самой коробки, закрылся изнутри и всё бы наконец закончилось. Пусто. Тихо. Темно.

Тем временем, пока паренёк, которому больше не угрожает участь бездомного, разбирал свои скромные пожитки, сидя на верхнем этаже далеко не самого лучшего лофта, где-то под дождём на Северном вокзале города Бостона шла ужасно уставшая и рассерженная блондинка. Её дорога домой лежала через любой супермаркет, в котором можно купить хоть что-нибудь, содержащее в себе сорок градусов. Во время ожидания своей очереди на кассе, девушка думала только о том, как сильно ей хочется снять с ног кроссовки надеть сухую одежду и протереть очки. Увидев среди её покупок только бутылку клюквенной водки и шоколадное печенье, кассир взглянул на блондинку с непониманием.

— Что, вторник — это тоже маленькая пятница? — сострил он. В ответ покупательница смерила его взглядом, наполненным абсолютной агрессией, молча расплатилась и молча ушла, нарочно громко хлопнув дверью. Казалось, при большом желании и при более долгом контакте, она могла этим своим взором испепелить шутника к чертям.

В квартире послышался звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, скрипнула дверь. Вошедшая бросила вещи у входа, резко стянула с себя обувь и направилась в свою комнату.

— Привет, — поздоровался парень, который, кажется, появился перед глазами из ниоткуда, — полагаю, ты — Эмма?

— Привет...? — ответила Свон. — Ты же тот парень, благодаря которому мне придётся меньше платить за квартиру? — уточнила она. — Реджина про тебя говорила. Кевин? 

— Киллиан. Часто здесь бываешь? — поинтересовался Джонс в попытке поддержать диалог. 

— Я тут живу, идиот, — девушка прошла мимо столешницы, отделявшей кухню от части, громко названной столовой, поставила на неё водку и пошла к себе.

Как только Эмма закрыла за собой дверь и оказалась в полном одиночестве, она сползла на пол, уткнулась лицом в собственные колени и сидела так, пока не почувствовала боль в пояснице. День был не из приятных.

— СВОН! — вдруг послышался голос Реджины с кухни, — ЧТО СТРЯСЛОСЬ?

— НИЧЕГО НЕ СТРЯСЛОСЬ! — чистейшая ложь.

— КЛЮКВЕННАЯ ВОДКА ТЕБЯ ВЫДАЛА.

Киллиан, наблюдавший за этим диалогом со стороны, не совсем понимал, что происходит, а в глубине души жаждал узнать, типично ли такое для этого дома. Тем не менее, происходящее показалось ему забавным.

— Душа моя, как её могла выдать бутылка водки? — подал он голос, когда женские перекрикивания прекратились. Парень и в правду не представлял, как напиток, который он использовал, чтобы покорить любую даму, мог рассказать о том, что у его соседки всё хреново.

— Мы знакомы с Эммой достаточно долго, и «клюквенная водка пьётся только во времена голубого отчаяния» — это уже аксиома, дорогой.

Из комнаты вышла сама Эмма, на ней не было лица. Даже через заляпанные линзы были видны влажные ресницы на покрасневших глазах девушки. Нельзя было сказать, что она прям рыдала. Так, слегка всплакнула, а потом натёрла глаза в попытках стереть с них две несчастные слезинки. Эмма Свон вообще очень редко плакала по-настоящему.

Спустя какое-то время, не проронив ни слова, Свон разлила водку в три абсолютно одинаковых шота и кивком позвала соседей присоединиться к ней. Они не отказались. Дают — бери. После тихого чоканья, шоты были осушены.

— Мы расстались, — девушка выпалила эти слова слишком быстро. Ей было не просто признать, что почти двухлетние отношения с крайне симпатичным выпускником полицейской академии окончились так просто, и её можно было понять.

Джонс закатил глаза, не осознавая масштабов трагедии соседки. Реакция Реджины была иной.

— Что?! — удивилась брюнетка.

— Да, Грэм бросил меня в кафе на вокзале, — в голосе Свон послышалась горькая насмешка над самой собой, — поступил, как первосортный урод, а сейчас, полагаю, отстирывает футболку от какао. Я даже не знаю, почему это меня так расстроило. Мы бы всё равно разошлись в ближайшее время, не из-за него, так из-за меня.

— Боже, это просто отвратительно, — грустно отреагировала Миллс, — хочешь, Келли наведёт на него порчу?

— Поздравляю, ты проиграла расставание, — усмехнулся парень.

— Херня. С новосельем, — блондинка пропустила колкости мимо ушей и, кивнув в сторону Киллиана, выпила залпом ещё один шот.

Юноша, который чувствовал себя гораздо лучше, чем с утра, весело улыбнулся и сказал: «– Если что, ты знаешь, где меня найти,»; это заставило обеих девушек чуть ли не синхронно закатить глаза.

Обстановка больше не была напряжённой, Эмма чувствовала себя чуть менее подавлено, а Киллиан, в свою очередь, продолжал облегчённо вздыхать, не веря в то, что Будущий Он выбрался из этого дерьма. Разумеется, нет места лучше родного дома, но, кто знает, может, его дом — обшарпанный, кое-где пустоватый лофт с несколько странными соседками? Джонс давно задумывался о том, что никогда не имел настоящего дома, а не просто помещения, куда можно прийти переночевать, поесть или типа того. Он не хотел загадывать, но, возможно, знакомство с Реджиной Миллс и Эммой Свон — его шанс. Может быть, жизнь тут поможет ему выбраться из болота самобичевания и боли утраты близкого человека, а не лечь на самое его дно. Может быть, скоро всё наладится.