Depeche Mode — «Enjoy The Silence»

К концу октября всё того же двухтысячного года в лофте номер двадцать три на сто восьмой улице изменилось не многое: Киллиан получил по почте остатки вещей и постепенно обустроил комнату до конца, Эмма, которая больше не особо волновалась за разрыв с тем своим красавцем, вместе с Реджиной с головой погрузились в учёбу. Вдобавок, последняя в очередной раз взяла за норму не спать по трое суток во имя выполнения вообще всей домашки. 

– Тебе же говорили, что ты не похож на фаната «Queen»¹? – уточнила блондинка, с ухмылкой глядя на то, как её сосед вешает на дверь старый, помятый плакат популярной группы. Получалось у него хреново. Джонс и в правду не выглядел, как кто-то, кому нравится такая музыка; судя по его стилю в одежде («как бомж, зато удобно» – это тоже стиль), он больше походил на панка. 

– Дорогая, я вообще-то вырос на их песнях, – да, у парня не было шансов, учитывая, что его родители познакомились на концерте «Queen». Он бы мог рассказать Свон о том, что в детстве мечтал о роскошных кудрях Брайана Мэя, но они ещё не слишком долго знакомы для подобных откровений, поэтому пришлось промолчать. 

– А я обожала «Sonic Youth»² в тринадцать лет, – поделилась Эмма, – представляешь, через что пришлось пройти маме во время моих бунтов?

– Да, такое и врагу не пожелаешь, – саркастично согласился Киллиан и стряхнул с рук невидимую пыль, разобравшись с несчастным постером

Девушка ещё раз оглядела некогда захламлённую ненужными вещами верхнюю комнату и молча вышла. Ей бы очень хотелось, чтобы этот день поскорее закончился. 

Эмма Свон никогда не ненавидела свой день рождения, но со временем многое меняется. Так весёлый праздник стал среднестатистическим днём. Нет, конечно, определённый элемент торжества всё ещё присутствует, но без былого размаха, как когда-то, когда она была младше. 

Двадцать второе октября, это было просто превосходное воскресенье. Замечательный день, который Киллиан посвятил обустройству комнаты, Реджина – работе в баре, а Эмма – проекту, который нужно сдать через пару дней, и который не был готов от слова «совсем». Каждый был занят своим важнецким делом. Раздался звон дверного звонка. 

– Кажется, это к тебе, Свон, – заметил Киллиан, когда увидел перед собой курьера с цветами и надёжно упакованной коробкой. Да, брюнет совершенно не ошибся, это к ней. Подарок от одной прекрасной женщины из Портленда, которая всегда рада её возвращению домой.

– Спасибо, – тихо сказала блондинка курьеру и расписалась в бланке. 

В посылке, добротно обмотанной скотчем, завёрнутый в пупырчатую плёнку, лежал новенький CD-плеер. Пока она читала открытку, её губы невольно расплылись в счастливой улыбке, а очки сползли вниз. Перед сном Свон обязательно позвонит матери со словами благодарности и несомненно добавит, что постарается приехать на день благодарения. Кто знает, может получится. В том году получилось. 

– Раз уж до бара нам идти ближе, чем до супермаркета, я считаю своей святой обязанностью заказать тебе горящий коктейль, – голос Киллиана прозвучал неожиданно. Таким же было и его появление в дверном проёме не большой, но светлой комнаты. 

– Судя по твоей логике, я так же могу задуть огонь с зажигалки. Давай сюда, – она с ухмылкой глядела на него, облокотившегося на дверной косяк. Парень покачал головой, – у меня нет настроения ни для выпивки, ни для парня.

– Ну же, Свон! Не заставляй меня пить в одиночестве.

– Никто тебя не заставляет. Хочешь – пей. 

– С меня картошка фри, – они знакомы всего два месяца, зависали вместе в баре полтора раза, а он выучил, что она обожает картошку. 

– С сырным соусом! – Эмма улыбнулась. Она была первой девушкой, согласившейся потусоваться с ним за фаст-фуд.

***

Бар в очередной раз встречал гостей полумраком и приглушёнными голосами. К тому моменту, как Киллиан Джонс и Эмма Свон плюхнулись на диванчики из кожзама, смена Реджины уже кончилась, и девушка собиралась уходить домой, однако планы её были разрушены и ей пришлось усесться рядом с этими двумя радостными дурочками.  

– Душа моя, пинту лагера³ для меня и Б-52⁴ для моей спутницы, – весело попросил брюнет у официантки. Кажется, её звали Зоуи. Он был весь в предвкушении, ему не терпелось увидеть, как Эмма сдует пламя со стопки. Создавалось ощущение, что день рождение сегодня у него. 

– И картошку фри с сырным соусом! – добавила девушка, напоминая, зачем вообще натянула красную куртку и вышла за порог лофта. Джонс кивнул. 

– Стакан сидра, раз уж он проставляется, – недолго думая, заказала Реджина. 

Через какое-то время перед троицей стояли их напитки, но картошка была ещё не готова. 

– Не забудь загадать желание, – сказала Зоуи, прежде чем поджечь Б-52. 

Эмма приподняла шот с коктейлем, закрыла глаза, задула яркий голубой огонёк и залпом выпила напиток. Как только пустая стопка оказалась на столешнице, раздались звонкие аплодисменты друзей, сидевших рядом. Давно она не задувала свечей на свои именины. Хотя, это была и не свеча, ощущения были те же. Возможно, девушка никогда в этом не признается, но прямо сейчас она чертовски благодарна Киллиану Джонсу, криворукому поклоннику «Queen» за то, что затащил её сюда, и Реджине Миллс, командирше и перфекционистке, за то, что всегда остаётся понимающей в любом плане. Принесли картошку.

– Кстати, мисс Свон, – вдруг вспомнила Миллс и оторвала подругу от трапезы, – как тебе плеер? – ну, конечно, она знала.

– А ты, разумеется, в курсе всего, что происходит в стенах твоего жилища? – почти всё, что происходило в лофте двадцать три, так или иначе находилось под контролем Реджины. Она – по-любому самая ответственная из них.

– Свон, я тут, считай, блядский бог, я всё знаю и всё умею! – брюнетка усмехнулась и сделала глоток из своего стакана, – а ещё, твоя мать попросила сделать всё возможное, чтобы коробку и цветы доставили вместе. Это было сложно, и мне пришлось применить свою эту, ну знаешь, коммуникабельность и на минуточку прикинуться настоящей взрослой. Надеюсь, оно того стоило.

– Уверяю, оно того стоило, – жуя, сказала Эмма. Любой подарок мамы для неё был прекрасным, так уж исторически сложилось. Плеер, пришедший на замену полуживому кассетному «Волкмэну»⁵, который достался ей в наследство, не стал исключением. 

Количество пустых стаканов на столе сильно увеличилось, когда блондинка, устало сказав что-то типа: «Я щас», подошла к музыкальному автомату в дальнем углу бара и начала рыться в карманах в поисках четвертака. Как только заиграла выбранная композиция (сразу же после громкого пинка по раритетной шайтан-машине), время прекратило свой бег. Всё вокруг застыло. Слова песни жестоко пронзали тишину, которую слышала лишь она, внезапно врываясь в маленький мир уставшей студентки в большой кожаной куртке и грязных очках. Они причиняют боль, напоминая о прошлом, пронзают насквозь, заставляя вспомнить всё, что было когда-то прожито под этот аккомпанемент, и того, с кем это было прожито. Сколько же воды утекло с того времени? Все клятвы давно были нарушены, все слова постепенно стираются из памяти. Тоска и старые воспоминания о приключениях с мотоциклистом, что приходится ей любимым братом, охватили разум Эммы. Нет, ей не плохо в Бостоне в одной квартире с Реджиной и Киллианом. Просто случайно наступил момент пьяных флешбеков. 

Джонс смотрел на соседку и не понимал, что с ней происходит. Девушка, залипшая на джук-бокс, со стороны выглядела по меньшей мере странно. Реджину это зрелище ничуть не удивило. Пьяные флешбеки у них со Свон были в порядке вещей. Пьяные флешбеки – это короткий миг, когда каждая из них по отдельности могла молча погрустить под определённую песню. То есть, сначала ты три минуты плачешь в себя, чуть ли не в обнимку с автоматом, а потом возвращаешься за стол, будто бы ничего не произошло. 

– Эй, Свон, всё хорошо? – тихо, взволнованным тоном спросил Киллиан. Он появился словно из ниоткуда. – Может, проводить тебя наверх? – Эмма отрицательно покачала головой. Она смотрела на него пустым взглядом и поплелась обратно за стол. 

Минуты четыре нетрезвое трио вертело в руках пустые стаканы и разглядывало стены бара. Никто из них не собирался больше ничего заказывать: у Джонса совсем не осталось свободных денег, Свон, ещё не совсем отошедшая от флешбеков, не хотела ничего, кроме, разве что, поспать, а Миллс прекрасно осознавала, что уже первый выпитый стакан был лишним. Время перевалило за восемь вечера, на улице становилось всё темнее и холоднее. Пора было закругляться.

Брюнет пошарился в куртке, проверив, всё ли на месте, и молча двинулся к выходу, зажав в зубах сигарету. Следом за ним вышли его спутницы. 

– Спасибо за сидр, – с натянутой, но вполне правдоподобной улыбкой на лице поблагодарила Реджина. 

– Ой, не благодари! У меня просто цель – до тридцати лет хотя бы раз напоить всех своих знакомых женского пола, – парень немного шатался из-за большого количества пива, но это не мешало ему шутить шутки. Хотя, чёрт знает, может, это и не шутка была. Брюнетка закатила глаза. 

– И много у тебя таких целей? – вмешалась Эмма, пытающаяся найти тепло в кожанке. 

Киллиан задумался, пожал плечами и смахнул остывший пепел под ноги. Много ли у него вещей, которые совершенно точно нужно сделать к тридцати годам? Он не знал. Большинство из подобных планов давным-давно забыты, а другую их часть можно смело отнести к числу идиотских шуток. 

Реджина тоже вдруг подумала о том, что ей нужно успеть за оставшиеся четыре года. В тридцать у неё на руках будет диплом юриста, и она наконец-то начнёт заниматься делом, о котором мечтала ещё будучи ребёнком. На ум пришла лишь одна мысль:

– К тридцати я хочу быть в ладу с этим миром и с собой, – выпалила она и вздохнула, – или хотя бы начать как-то к этому идти, – гармония с собой пока казалась девушке чем-то непостижимым. Видит бог, она пыталась по-настоящему полюбить себя.

– Хочу найти любовь всей жизни и научиться разгадывать судоку, – серьёзным тоном сказал Джонс. Из всего списка, прокрученного им у себя в голове, эти два пункта показались ему наименее глупыми. 

– А ты? – Миллс кивнула на подругу, – Какие у тебя планы?

– Знаешь, было бы здорово просто дожить, – блондинка тяжело вздохнула и поправила очки. Дожить до круглой даты действительно было бы очень кстати. Кто знает, может, остальное приложится. 

– И то верно, – согласилась Реджина и устало посмотрела вперёд, на жилой многоэтажный дом, где почти в каждом окне горел свет и кое-где мелькали человеческие силуэты. Таким взглядом короли из фильмов про средневековье оглядывают свои владения с высокого холма, закутавшись в тёплые меховые мантии. 

Стало и в правду холодно. Лёгкие куртки совершенно не грели ни одного из ребят, поэтому все молча пошли домой. Там они разбегутся по своим комнатам. Реджина съест яблочко и прочтёт пару глав какой-то там книги, Эмма позвонит маме и брату, а Киллиан запрётся в ванной не меньше, чем на сорок минут. Завтра каждого из них ждут учёба, работа и, возможно, старые призраки прошлого, которое было либо настолько отвратительно, что больно вспоминать, либо настолько же прекрасно. В любом случае, их ждёт тяжёлый день, но они должны с этим справиться.