Том сидел на краю кровати, свесив на пол босые ноги и пусто глядя в никуда. Он вообще ничего не понимал, наверное, впервые за всю свою жизнь. То есть, понимал кое-что, разумеется, но... все те вещи, которые он узнал из разговора с Уильямс, как-то не очень хотели укладываться в голове.

— Ты волшебник, в общем. Такие вот дела, — сказала ему тогда Ада и неловко качнулась с пятки на носок. 

— Что... Погоди, ты имеешь в виду?..

— Да. Ты такой уникальный не один. Помимо тебя и меня есть люди, которые... способные творить магию и различные заклинания. И их много, достаточно много, чтобы стали нужны специальные школы, в которых детей-волшебников учат, ну, магии. 

С этого разговора уже прошло некоторое время, объявили отбой, Том уже переоделся в великоватую, купленную на вырост пижаму, но всё ещё не мог перестать прокручивать в голове то, что Ада ему сказала. И всё ещё не мог понять, как ему к этому относиться - в голове была полная каша.

Он такой не один. Есть ещё люди, такие как он. 

С одной стороны, он был этому... рад? Тот факт, что он, оказывается, не так уж и одинок, приносил ему странное облегчение, но. С другой стороны... это ему как-то не очень нравилось. Он уже привык считать себя Особенным и Исключительным, и то, что, возможно, с точки зрения волшебников, он может быть совершенно обычным... расстраивало. И злило. 

Ему нравилась идея того, что он, ну и, может быть, Уильямс, одни такие на всём белом свете. Это было приятно, это было красиво, почти как в книжках. 

А вот то, что эта Уильямс ему сказала, не было красиво, вообще! 

Да и сама она как-то... разочаровала. Том думал, что раз уж они оба Особенные, то мгновенно найдут общий язык, быстро подружатся, поговорят, и... и что там обычно друзья делают. И всё будет хорошо. 

Ничего не было хорошо. 

И это злило. 

А ещё злило то, как эта Уильямс вечно мямлила и так ничего толком не сказала. 

— То есть... Говоришь, таких, как я много? — растерянно проговорил тогда он. 

— Да. Да, именно это я и говорю. 

Уильямс очевидно нервничала. Её силуэт горел пурпуром так ярко, что от этого начинало ломить где-то в затылке. Том поморщился. 

— И много настолько, что у них даже свои школы есть? 

— Да, — в её голосе и силуэте мелькнула красная искра раздражения. 

— И где тогда столько народа живёт? — Том недоверчиво нахмурился. — Если их настолько много, то почему я ни разу о них не слышал? Почему вообще никто о них не слышал? И...

— Так-так, погоди секундочку! — замахала руками Ада. Тому показалось, или у неё по виску пробежала бисеринка пота?.. 

Ада тихонько вдохнула и выдохнула, собираясь с мыслями. 

— Живут... Ну, там же где и... обычные люди, по сути. То есть, не совсем... То есть... — Ада зло выпустила воздух через зубы и взлохматила одной рукой волосы. — В общем. В больших городах есть отдельные кварталы для волшебников. Точно знаю, что в Лондоне есть особо большой и... зн... важный. Ещё знаю, как минимум, об одной деревне только для волшебников... Не видят их из-за особых заклинаний. 

Ада остановилась немного перевести дух. То, с какой бешеной скоростью вращались шестерёнки у неё в голове, было видно без всяких способностей. 

"Вообще, — подумал Том, — если она каждый раз так заикается, когда говорит, понятно, почему она обычно отмалчивается".

— По поводу почему не слышал... Есть специальный закон, из-за которого волшебникам нельзя рассказывать о себе и оставлять следы, что они существуют. Ну, там... Инквизиция, все дела. Волшебники не хотят повторения этого, и поэтому ввели этот закон. Иногда, конечно, случаются... проколы, но у магического правительства, вроде, есть специальные люди, которые стирают память обычным людям, которые что-то узнали. 

Стирают... память? 

— А если что-то волшебное и появляется в газетах, например, все обычно смеются и не воспринимают это всерьёз. 

— Вот как... — нахмурился Том и стащенным у кого-то из старших воспитанников жестом дотронулся до подбородка. Понять, а главное — принять полностью то, что ему сейчас сказали, пока не получалось. С одной стороны, всё было понятно, а с другой,.. как-то слишком... сумбурно и абсурдно, вот. Том чувствовал, что теряется сам, что теряет контроль над ситуацией — что ещё хуже, — и неосознанно попытался его вернуть. 

Судя по странному взгляду Ады получилось не очень. Том скрестил руки на груди, борясь со вспышкой не то раздражения, не то смущения и пробормотал:

—...Расскажи ещё что-нибудь. 

— Нууу, на самом деле, сходу больше ничего вспомнить не могу... — протянула Ада, снова качнувшись с пятки на носок. — Извини, я... в обычной волшебной жизни не очень разбираюсь. Мы с мамой среди обычных людей жили, и она не часто об этом говорила... 

— У тебя мама волшебница? — нахмурился Том. Он не мог не почувствовать укол зависти — у него-то родителей не было. Тем более, родителей-волшебников. 

— Кхм, была, — неловко кашлянула Ада, опустив взгляд куда-то в угол. 

Повисло молчание. 

— Вообще, — снова встрепенулась девчонка, — способности к волшебству обычно по крови и передаётся. То есть... если ты родился в семье обычных людей, то тоже можешь оказаться волшебником, конечно, но если в семье волшебников — шансы выше. 

Эти слова Том, уже у себя в комнате, прокручивал особенно часто. У него самого способности к магии точно были, получается... Он действительно мог быть из необычной семьи? Из семьи волшебников? 

Том взволнованно встал с кровати и заходил по комнате.

"Нет, скорее всего, волшебник — только отец," — заключил он с неким разочарованием через некоторое время. Судя по рассказам воспитательниц, его мать умерла совсем молодой, сразу после родов. Такая... скучная, обычная смерть могла случиться только с действительно скучным, обычным человеком. Волшебники – они же, ну, волшебники. Должны быть сильнее, здоровее, да и вообще круче обычных людей. Они точно не могли умереть такой смертью. 

Вариант того, что оба его родителя могли оказаться обычными, он даже не рассматривал. 

Больше Ада ничего не сказала, но и на тщательное обдумывание того, что было, нужно время — всё походило на становившуюся реальностью сказку. Том правда хотел узнать больше, но их тогда отвлек звонок к отбою — обычный ручной колокольчик, с которым ходила по коридорам одна из воспитательниц; механический звонок у потолков сломался недели две назад, и его почему-то всё ещё не починили. Ада тогда этому мерзкому дилиньканью обрадовалась, как конфете. Уже даже не скрываясь, улыбнулась во весь рот, отрывисто поклонилась, сказала что-то на прощание и улетела, оставив Тома в прострации сидеть на подоконнике. Её слов он даже не расслышал, подвиснув ещё на улыбке. То, что эта странная, вечно хмурая и чуть ли не дрожащая перед ним девочка умела улыбаться почему-то казалось более поразительным, чем существование волшебников. 

Том затряс головой — что за странные мысли лезут в голову на ночь глядя! — и дотронулся рукой до подбородка тем самым, украденным жестом. Сегодня надо было всё хорошенько обдумать, чтобы завтра поспрашивать у Ады что-нибудь ещё. 

А сон... А сон как-нибудь потом.