Итак, я стала старостой.

   Проблема заключалась в том, что теперь, имея в руках официальную власть, я не знала, с чего начать. Над фьордом уже поднялось утреннее солнце, люди в палаточном городке неспеша разбирали свои вещи, запасали воду, готовили еду. Одним словом — ничего не изменилось со вчерашнего дня. Лишь стало на шесть людей меньше.

   Собравшись с мыслями и умывшись, я решила первым делом собрать самых значимых людей нашей деревни. Предстояло разобраться с тем, как вообще у нас обстоят дела, прежде чем приступать к большим и серьезным проектам.

   Собраться было решено в еще незавершенном длинном доме — как оказалось, мужчины перевернули один из драккаров затем, чтобы сделать из него пусть и небольшое, но все-таки жилище. Решение, в целом, было правильное, однако оставалась проблема с недостатком строительных материалов. Говоря конкретно — сейчас мы не могли закончить даже этот дом, не говоря уж о том, чтобы обеспечить всех жилищем до наступления холодов. Впрочем, у нас все еще оставалось некоторое количество времени в запасе.

   Примерно через полчаса все, кого я позвала, собрались. Собственно, людей было не так много: помимо меня в совете были Кнуд, Хьялдур и Свен — последнего я решила пригласить потому, что сейчас ему было опасно находиться среди людей одному. В конечном итоге, именно он позволил мне дать указания Кире отравить всю деревню и убить шесть человек.

   — Хорошо, спасибо что пришли, — кивнула я всем присутствующим и села, скрестив ноги. Вскоре и остальные последовали моему примеру, стоять остался только Кнуд. — Я позвала вас сюда для того, чтобы мы могли обсудить текущее положение дел.

   — А зачем здесь я? — спросил Свен, неодобрительно сверля меня взглядом.

   — Чтобы тебя не тронули твои же соплеменники. Да и мнение простого человека на этих собраниях тоже не помешает.

   Свен кивнул и глубоко вздохнул, прикрыв глаза.

   — Первый вопрос, — начала я. — Кнуд, ты доволен?

   — Чего? — прохрипел старик, прищурившись.

   — Ты узрел мою силу?

   Он усмехнулся, фыркая в свои густые усы, а затем коротко кивнул.

   — Хорошо, — я улыбнулась. — Ты обучен счету?

   — Ты хочешь знать, сколько нас?

   Я снова улыбнулась ему. Люблю людей, которым не нужно разжевывать задачу.

   — Всего нас сто сорок три человека, если не считать тех, кого ты убила, — хмыкнул он. — Из них шестьдесят семь взрослых жен, тридцать пять взрослых мужей, тридцать детей и одиннадцать стариков.

   — Кира! — прикрикнула я в сторону выхода. — Горшок и нож!

   Буквально через полминуты девочка внесла в дом большой глиняный горшок и нож из кремня. Я кивнула ей, и она тут же выбежала наружу.

   — Зачем? — прохрипел Кнуд.

   Впрочем, не успел он задать этот вопрос, как я разбила сосуд и на той части, что была дном, стала царапать цифры каменным ножом. Учитывая то, что дно было черным от копоти, цифры были достаточно хорошо видны.

   — Не очень ситуация... — вздохнула я. — Хьялдур, на скольких людей принесли зерно из Скагена?

   — Ярл выделил триста мер зерна. — тихо ответил друид.

   — А сколько осталось нашего?

   — Еще шестьдесят мер. Скорее всего уже меньше, — сказал Кнуд.

   Итого выходило, что пищи нам должно хватить на ближайший год даже в том случае, если мы не сможем возделывать поля. Впрочем, это без учета возможности рыбачить и охотиться — хоть у нас и не было охотничьих угодий.

   — Достаточно, — я кивнула им. — Но зерно нужно беречь. Неизвестно, как у нас получится кормить людей дальше.

   — Ты же пообещала им землю, — Кнуд прищурился и ухмыльнулся.

   — А еще я пообещала себя сынку ярла, — усмехнулась я, а затем горько вздохнула. — М-да уж... Кнуд, как второй драккар?

   — М-гм, — произнес он и кивнул.

   — Ты сможешь оснастить его рыболовными сетями, которые бы крепились на горизонтальных балках по бортам корабля?

   — Если найдется подходящее дерево.

   — Можешь выбрать любое из тех, что растут на склоне. На болотах дерево плохое.

   — Его там вообще нет, — усмехнулся старик. — Одни плешивые крохотные болотные березки. Такими и очаг поддерживать не получится.

   — Очаг... — протянула я задумчиво. — Как у нас с кровом?

   — Никак, — буркнул Кнуд. — Хоть помри, но всех сюда не поместишь, даже если найдем дерево, чтобы устлать пол и заделать бреши у земли.

   — Дерева нет, — кивнула я.

   Кнуд, ухмыльнувшись, развел руками.

   — Нужно строить из того, что есть. Твои люди умеют работать с глиной?

   — Мы плотники, а не гончары, — вздохнул старик.

   — Я понимаю. Но сейчас требуется проявить себя не в этом.

   — А ты заставь людей, — Кнуд снова усмехнулся и стал медленно вышагивать вдоль комнаты. — Ладно я, меня ты убедила, но другие-то считают тебя злобной ведьмой.

   — А ты? — улыбнулась я, пристально наблюдая за стариком.

   — А что я? Я не верю, что бывают настоящие ведьмы. Это все сказки. Ты просто хитрющая злодейка.

   — И что же беспокоит людей, Кнуд?

   — Ну...

   Но не успел Кнуд сказать и слова, как его вдруг перебил молчавший до этого момента Свен:

   — Разреши мне сказать, Соленый Ворон.

   Я взмахнула рукой в ответ и посмотрела на юношу.

   — Люди скорбят, — тихим голосом произнес он. — Скорбят по погибшим. Особенно вдовы из твоей деревни.

   — А ваши?

   — Среди вас было много тех, кто вырос в нашем краю, — кивнул он. — В том числе и мой брат. Люди в отчаянии из-за войны и бедствий.

   — Каких это бедствий? — спросила я, откидываясь назад и ложась на земляной пол.

   — Нашу деревню поразило поветрие. Многие умерли, а лекаря среди нас не было.

   — Поветрие? — услышав это неприятное уху слово я встала на ноги и подошла поближе к Свену, словно пытаясь получше его слышать. — Чем оно было?

   — Волдыри покрывали кожу, — подал голос Кнуд и обернулся ко мне, указывая пальцем на оспины на своем лице. — Мы разрезали их и промывали водой, но это помогало не всем. Через неделю после начала болезни человек впадает в горячку и умирает.

   Я прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Не хватало нам еще и эпидемии, черт бы их побрал.

   С другой стороны, все они выглядят хоть и потрепанно, но все-таки здоровыми. Скорее всего, они не принесли чуму с собой и даже обрели к ней иммунитет. Впрочем, как знать, чем люди могут заразиться на этих болотах?

   — Такие? — спросила я его, засучив рукав. На предплечье у меня к этому моменту надулся гнойник, прямо в месте укуса комара, а вокруг него медленно появлялись новые.

   — Нет, — Кнуд покачал головой, — кровяные.

   Черт. Значит у них и иммунитета нет.

   — Хьялдур, а что это за болезнь тогда? — я обернулась к друиду, но тот лишь пожал плечами.

   Если подумать, то в ней не было ничего страшного. Да, укусы комаров начинали гноиться спустя пару дней, однако ничего более. Волдырь появился у меня несколько дней назад, однако я все еще чувствовала себя нормально, не было даже намека на температуру или иные симптомы.

   С другой стороны, вокруг места заражения появляются и другие волдыри, что уже гораздо серьезнее. Вылечить заражение крови мы точно не сможем.

   В любом случае, сейчас у меня наконец-таки ясно вырисовывается задача на ближайшее время.

   Во-первых, мне необходимо вселить надежду в сердца людей. С такой задачей справляются те, кого можно отнести к типажу харизматических лидеров — Гитлер, Ленин, Муссолини... Что, впрочем, довольно скверные примеры. Хотя, если подумать, до этих самых пор я вела себя именно как первый, что не могло не пугать.

   Осталось лишь вспомнить то, что рассказывала Дмитрию его бывшая девушка, что училась на психолога. Рассказывала... Мне, вообще-то. Я же и есть Дмитрий. Я...

   — Майя, ты в порядке? — Хьялдур положил мне руку на плечо.

   — Да... Да. Задумалась, — отмахнулась я.

   Харизматические лидеры. Значит... С этим все понятно. Тут простое следование пунктам: принципиальность, вера в идею, умение зажечь в людях огонек, использование власти в пользу народа и так далее.

   А вот второй пункт немного сложнее.

   Чтобы предотвратить распространение инфекции и защитить мой народ от возможной эпидемии, я должна научить их правилам личной гигиены. И не просто научить — я должна подарить им то, что спасет их от ужасной смерти. И, разумеется, в первую очередь я должна спасти себя — все-таки рука мне еще понадобится, не хотелось бы ее отрубать.

   Я буду делать то, что сделал один из величайших философов двадцатого века. Человек, что осознанно отказался от благ прогрессивного мира, ушел жить в заброшенный дом и совершил нечто великое, сам того не понимая.

   Я помню его слова, даже несмотря на то, что его не существовало.

   Цитируя его, я должна изобрести то, что можно назвать признаком настоящей цивилизации.

   Но сперва первая часть плана.

***

   Когда солнце стало клониться к закату, я попросила Хьялдура собрать всех жителей деревни на берегу и развести там общий костер. Да, сейчас это было пустой тратой дров, которых у нас и так был дефицит, однако если я что и понимаю в сближении людей, так это то, что в детских лагерях прием с кострами всегда отлично работал. Огонь, как ни странно, притягивает людей, а если это общий очаг, вокруг которого собираются все, то он заставляет их чувствовать причастность к происходящему.

   К наступлению темноты люди стали постепенно стягиваться на берег, где уже были сложены колодцем сухие поленья. Вряд ли кто-то из них сейчас понимал, зачем все это нужно, но я как раз готовилась развеять все их страхи и сомнения, а потому сейчас я репетировала в отдалении от всех, в маленькой пещерке, которая укрыла меня и маму от гнева беженцев.

   — Кхм... Я прекрасно понимаю вас... Нет, — говорила я самой себе, отмеряя шагами глубину пещеры. — Я прекрасно понимаю вашу боль... Тьфу, форр фан да...

   — Майя, — раздался снаружи голос Варса, а затем показалась и белобрысая голова мальчика. — Все собрались.

   — Как я выгляжу? — слегка нервно спросила я, повернувшись к нему.

   — Ну... — я заметила, как он слегка покраснел. — Как обычно...

   Я зло посмотрела на него, скрипя зубами от раздражения. Не для того я полдня возилась со стиркой, чтобы выглядеть как обычно!

   — А обычно я как выгляжу? — уже более раздраженно спросила я.

   Варс шумно сглотнул и потупил взгляд.

   — Ну... Красивая... — промямлил он, переминаясь с ноги на ногу. — Шрам только страшный. Но красивая.

   — Вот так уже лучше, — улыбнулась я и вышла из пещеры. — Пойдем.

   Я протянула ему руку, и мальчик неуверенно взял мою ладонь. Я все чаще замечала, что со временем он становится все храбрее. Каждое испытание, которое выпадает на его с братом долю делает его смелее, но он все равно становится все тем же трусливым Варсом, когда разговаривает со мной.

   — Все будет хорошо, — вдруг тихо сказал он, пока мы спускались по склону вниз.

   — Хм? — я непонимающе взглянула на него.

   — Ты ведь хочешь извиниться..?

   Я прыснула от смеха, но сдержалась, чтобы не засмеяться в голос. Все-таки сейчас для этого было не лучшее время.

   — Да-да, Варс. Я буду извиняться перед всеми, — улыбаясь, ответила я и крепче сжала его руку.

   — Угу... — тихо сказал он.

   Мы подходили к берегу, и на отдалении от костра я заметила две маленькие фигуры. Разумеется, это были Снорри и Кира, ждавшие меня.

   — Кир, ты принесла лук? — обратилась я к девочке, и в ответ она подняла лук со стрелами. — Хорошо. Приготовь стрелу со смолой. Попадешь в костер, когда я встану во весь рост?

   Кира, широко улыбаясь, кивнула.

   — Только поджечь ее перед этим не забудь, поняла?

   — Агась! — весело ответила она.

   Снорри что-то проворчал себе под нос, но такие моменты лишь заставляли меня улыбнуться. Все-таки мне повезло с друзьями — все они обладали определенными качествами, которые можно назвать полезными, и, что самое главное, они были верны мне. Даже когда пришло время буквально расправляться с теми, кто желал мне зла, они встали на мою сторону. И это при том, что все они всего лишь дети.

   — Ладно, я пошла. Глядите в оба, — сказала я им напоследок и направилась к общему сборищу.

   Люди заметили меня, еще когда я подходила к берегу. Все они расступались, когда я проходила мимо них, позволяя мне беспрепятственно пройти к костру. В этот момент у меня возникла мысль: а сможет ли Кира меня вообще разглядеть в такой темноте и среди людей? Впрочем, думать об этом было уже поздно, так что оставалось только надеяться.

   Проходя к центру, я оглянулась назад, на склон, и увидела крохотный огонек маленького костра. Кира развела огонь и приготовилась, а значит пока что все шло по плану.

   Пройдя через толпу, я уселась на песок у самого костра. Я не говорила ни слова и даже не смотрела на людей вокруг до тех пор, пока они не начали перешептываться между собой. Настало время действовать.

   — Я... — начала я, намеренно делая паузы в речи, чтобы звучать более искренне. — Я признаюсь. Собрала я вас всех с тяжелым сердцем. И я сразу скажу, что любой может перебить меня и высказаться сам.

   — Кого-то сожгут, да..? — подала вдруг голосок маленькая девочка, которой мать тут же с ужасом закрыла рот ладонью.

   — Нет, — я покачала головой в ответ и тяжело вздохнула. — Никто не умрет ни сегодня, ни после этого вечера.

   — Так тогда зачем мы здесь? — это говорил уже молодой парнишка. Даже скорее мальчуган — на вид ему было лет четырнадцать. Он был из моей деревни, и его отца убили при нападении.

   — Я хочу с вами поговорить.

   — Поговорить? — снова спросил он. Я взглянула на него: выглядел он довольно бойким. Видно было, что ему есть что сказать в мой адрес.

   — Да. И начнем мы с тебя, — кивнула я в ответ и улыбнулась ему. В этот момент я явно уловила тень сомнения на его лице. — Пожалуйста, выскажи то, что тебя беспокоит, Вельдир.

   — Ты помнишь мое имя, Майя? — он прищурился и жал кулаки. — Я-то думал, ты в людях только мясо и видишь!

   — Помолчи! — шикнул на него кто-то из толпы.

   — Нет-нет, пусть говорит, — я подняла руку, а затем кивнула мальчику. — Продолжай.

   — И ты... Ты запросто убила столько людей! И даже детей!

   — Верно, — кивнула я, вздохнув. Я уставилась на песок под собой, не поднимая взгляда на людей вокруг, и продолжила: — Я убила их, Вельдир. И их лица снятся мне в кошмарах.

   — Ты лжешь, ведьма! — выкрикнул он.

   — Нет, — я взглянула ему прямо в глаза, и от этого он вдруг замолчал.

   Повисла тишина. Я подождала несколько секунд, ничего не говоря, а затем продолжила:

   — Я не желала этого... — тихо, с грустью в голосе солгала я.

   — А у меня из-за тебя погиб муж... — прошипела женщина с ребенком на руках.

   — А у меня брат!

   — Я знаю! — выкрикнула я, когда наконец смогла выдавить из себя несколько слезинок. — Я... Я знаю!

   — Ведьма... — прошипел мальчуган.

   — Послушайте. Прошу, выслушайте меня... — я обратилась ко всем ним, обводя взглядом, полным слез, каждого, кого могла увидеть. — Я никогда не желала такого. Никогда не стремилась к этому. Я... Пожалуйста, расскажи мне, Вельдир, кого ты лишился?

   Мальчуган удивленно взглянул на меня, а затем сел на песок и стал пристально смотреть в еще не горящий костер.

   — Отца и матери, — буркнул он.

   — Матери?

   — Она осталась с отцом...

   — Пожалуйста... Вельдир, я понимаю, что это тяжело. Я тоже потеряла отца, а моя мать вне себя. Пожалуйста, расскажи мне о своем отце. А вы, — я еще раз обвела взглядом людей вокруг, — пожалуйста, сядьте.

   Некоторые из них послушно сели на песок.

   — Папа, он... — начал свой рассказ Вельдир. — Он был самый лучший. Сильный, всегда с походов за море много еды привозил, блестяшки... А мама очень добрая была, заботилась. У нас еще братик был...

   Он вдруг взглянул на меня и замолчал, но я лишь кивнула, чтобы он продолжал.

   — А братик заболел и умер...

   Я понимающе закивала в ответ и тихо вздохнула.

   — А ваш муж? — я взглянула на женщину. — Пожалуйста... Могу я попросить всех рассказать о тех, кого с нами больше нет? Давайте вспомним все хорошее, что они для нас сделали.

   И женщина начала рассказ. Кто-то вспомнил ее мужа, когда она рассказывала о том, как он мог выпить кувшин браги и не захмелеть. Пара мужиков в толпе с горечью усмехнулись.

   А затем к ней присоединилась еще одна. Она рассказывала о том, как ее муж мог поднять над головой целый ствол векового дерева. А чей-то ребенок рассказал, как папа мог выловить сразу две рыбы одним ударом остроги.

   Все новые и новые голоса включались в наш разговор. Разумеется, не все хотели говорить, но я все еще работала над этой проблемой.

   И наконец, когда почти все начали что-то говорить, я встала во весь рост. В сухие поленья костра тут же вонзилась горящая стрела, огонь быстро перешел на дрова, и костер начал разгораться. Все замолчали и взглянули на меня.

   К этому моменту меня уже трясло от слез. Мне очень повезло, что я все-таки научилась плакать не только от эмоций, но и когда это было нужно. А сейчас это было еще проще — я действительно начинала верить в то, о чем собиралась сказать.

   — И их больше нет с нами! — выкрикнула я сквозь слезы. — Нет их! Нет! Моего отца, ваших отцов и мужей, матерей, братьев! Они умерли!

   Я прервалась на секунду, шумно сглотнула и оглядела людей вокруг.

   — Их нет... И мы все еще скорбим. Мы все еще любим их. Я люблю своего папу! Он любит своего! И плевать, что они умерли, мы не можем перестать любить их! Просто... мы проиграли. Понимаете? Я проиграла. Проиграла и потеряла отца, а мать моя стала безумной.

   Некоторые из людей стали непонимающе оглядываться и перешептываться между собой. Я продолжила:

   — Но я все еще жива! И вы все еще живы! Я... Вы думаете, они хотели бы, чтобы мы все сдались?! Чтобы сдохли от голода, как вшивые собаки?!

   Из толпы послышались тихие "нет".

   — Я понимаю, что на мне лежит бремя вины за все это! Я навлекла беду на наш край! Меня искали те люди! Но... — я остановилась и шмыгнула носом. — Но я всегда старалась дать людям вокруг меня как можно больше. Сделать жизнь лучше. Свен, расскажи про своего младшего брата!

   — Хм? — он непонимающе взглянул на меня откуда-то из толпы. В этот момент дрова треснули в огне, и в небо взлетел сноп ярких искр. — Он не имел земель. Ему негде было взять пищу.

   — И где же он нашел приют?

   — В вашей деревне. Он работал в твоей солеварне.

   Я услышала, как люди вокруг стали удивленно переспрашивать друг друга о том, правда ли это. Внутри я ликовала, однако не время было показывать это.

   — Я пыталась. Я честно, честно-честно всегда пытаюсь придумать, как сделать всем лучше! — закричала я. — Но вокруг враги! Вокруг те, кто нам завидует! Они не хотят, чтобы мы хорошо жили! Ведь это... Это же не я пришла в ваши дома, не я отобрала вашу землю! Все зло, что я совершила, я совершила ради защиты близких, как и вы все!

   Я снова замолчала, оглядывая всех вокруг. Некоторые потупили взгляд, а это значит, что моя речь работала.

   — Но я не сдамся! Я поклялась, что ни один ребенок больше не будет плакать! Никто не будет голодать и терять близких! Никто, слышите?! И я... Я не сдамся, понятно вам?! Мы все будем жить счастливо!

   Из толпы послышались одобрительные возгласы.

   — Я не держу зла ни на кого из вас. Я разделяю вашу боль. Я понимаю вас. Я тоже потеряла близких людей, но я не сдамся! И вы не сдавайтесь! Мы сами создадим себе дом, в котором все будут счастливы!

   — Да! — выкрикнул бородатый мужчина из задних рядов.

   — Мы будем пахать землю и строить дома. Будем работать вместе и вместе делить и горечь, и радость! У нас все будет общее — и земля, и урожай. Это будет наш общий дом!

   Костер затрещал, в ночное небо устремились яркие снопы искр. Морской ветер развевал мои неухоженные длинные волосы, а на лице у меня читалась решимость действовать, и я оглядывала лицо каждого вокруг, пытаясь вселить в них свою надежду.

   — Вместе мы сильны! Давайте вместе заставим павших гордиться нами!

   — Да! — заревела толпа.

   Маленькая девочка, что говорила вначале, подбежала ко мне и обняла меня. Я приобняла ее в ответ одной рукой и улыбнулась.

   Настало время действовать. И в этот раз все будет иначе.