Самолёт

Как будто в агонии дикой отчаянно землю трясёт.

Качнувшись ну очень уж резко, он прочно на шасси встаёт.

В себя он приходит внезапно — тот маленький самолёт,

Стоявший уже готовым, выруливает на взлёт.

И скорости чудом хватило, и подошла полоса —

Блеснув на прощанье металлом, стартует он в небеса.

Ему ехать тоже надо — с гор лава теперь уж течёт,

Но люди ещё не вернулись. И всё, что он делает — ждёт.

***

Жар по обшивке шибает, так близок желанный полёт,

Но путь им огонь преграждает, который никто не пройдёт.

Рушится башня, водою огонь к земле пригибает.

Он ведь и рад бы взлететь. Но что-то как будто мешает.

Сознание быстро приходит — лишь бездна дальше их ждёт,

Но смерть уже дышит сзади. И он полный газ даёт.

Огонь чересчур к ним близко, а сзади все лава прёт,

Чувствительно — больно, быстро — по шасси покрытие бьёт.

И, заскрипев натужно — очень уж крылья печёт —

Он с полосы взлетает. Холод пусть боль уймёт.

***

Облако очень плотное, пепел по стёклам бьёт.

Двигатель загорелся. Но нужно продолжить полёт.

Он пролетит. Он сможет. Не ветер его несёт —

Отчаяние пилота, решившегося на взлёт.

***

Ветер по крыльям свистит привычно, холод высот проникает в металл.

Мерзнуть так ему необычно, пусть даже столь много он налетал.

Холод, боль, треволненья — все это силы пьёт.

И он отчего-то уверен — пилот, тот его поймёт.

Страх кислоте подобен — так же нещадно грызёт,

И рядом о помощи молит тот маленький самолёт.

Нет выбора. Нет надежды. Молящий все вниз идёт.

И в панике той предсмертной на помощь он всё зовёт.

***

Он пролетает сквозь тучи, корпус нещадно трясёт.

Шасси заклинило насмерть. На нём оседает лёд.

Секунда, другая, третья — удар как пространство ломает.

И, тормозя отчаянно, он видит, как что-то сверкает…

***

Ярким пожаром в металле вдруг запылала боль.

Холодно. Странно пусто. На альтиметре — ноль.

Люди бегут какие-то, дождь так нещадно льёт,

Будто бы это поможет, будто всю боль заберёт.

Водой поливают зачем-то, как будто это спасёт,

Как будто позволит позднее отправиться снова в полёт.

Он ранен, он искорёжен — такое и «спящий» поймёт,

Он нужен таким всем не больше, чем голубиный помёт.