Когда лифт останавливается, слух режет мёртвая тишина. Приклад винтовки упирается в плечо, палец лежит на спусковом крючке, но на нижнем уровне Панхеи обитают лишь безмолвие и холод. Кожа покрывается мурашками, и Адам зябко потирает плечи — не столько из необходимости, сколько желая почувствовать себя живым.
Нужно спешить. Нужно идти дальше, но конечности неподатливы, словно они вылеплены из ваты, а не созданы из углеродного волокна в одной из лучших лабораторий мира. В голове надрывается пронзительный звон дурного предчувствия; тем не менее, Адам делает следующий шаг, пусть и позволив себе небольшой перерыв на глубокий вдох. Пропитанный гарью воздух заполняет лёгкие. Широкая площадка сменяется прямым коридором. За спиной догорает погрузчик; ещё в начале дня его функционирование было для кого-то важно, а теперь... Теперь шаги Адама — единственный отголосок жизни в монументальной гробнице человеческих надежд. Системы жизнеобеспечения Панхеи сопровождают его равнодушным гулом, а впереди ждут сомкнутые двери, оберегающие сердце этого места. Впрочем, перед Адамом они послушно разъезжаются, делясь спрятанными секретами.
— Какого чёрта?!
Невозможно представить, насколько сложна увиденная конструкция. Но не гениальность её создателя, не величайший потенциал этой технологии сдавливают скрытое бронёй человеческое сердце.
— Господи...
Проект Хирон. Симбиоз технологии и жизни. Величайшая компьютерная система, работающая на невыносимой боли и страданиях, пробуждается. Механический голос зачитывает показатели, и в этот момент связанные сосудами проводов с организмом компьютера девушки всхлипывают и дёргаются.
— Кто я?
Дроны. В прошлом — молодые женщины. Они ни в чём не виноваты, они никому не причинили зла. Каждая жила своей жизнью: мечтала и любила, плакала и ненавидела, путешествовала и пряталась дома от холодных ливней.
— Коммуникационная сеть активирована.
День за днём сложнейшие операции стирали их индивидуальность, растворяли судьбы в небытие. Больше не личности — безымянные дроны, которым суждено корчиться в агонии не больше года.
— Боже, помоги! Мне страшно!
Если повезёт, мучения несчастных прекратятся раньше. Их тела сожгут, а к системе подсоединят новые дроны, ещё надеющиеся на спасение, ещё способные умолять.
Адам проводит ладонью по щеке подключённой. Почти физически ощущает заполнившие эту комнату боль, страх, отчаяние...
И оглушительное равнодушие. Во взгляде Чжао, в уверенности её движений, в спокойствии голоса. В глухоте к отчаянным мольбам испытывающих невообразимое страдание девушек.
Чжао запускает Хирон. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Ведомое жаждущим справедливости разумом тело рвётся в бой, но биться не с кем. Дроны молят об освобождении... и покое. Чжао раненой змеёй болтается, не в силах ничего сделать, а собственное тело Адама на автомате уничтожает охранные турели. Закончив с ними, Адам со всех ног мчится к панели управления, боясь не успеть, боясь не спасти. Но, взломав защиту, он видит единственную доступную опцию: отключение жизнеобеспечения дронов.
Ладонь отпускает рукоять винтовки, и Адам в бессилии прижимается к холодной панели. Совершенный аугментированный, человек с невероятными способностями, он ощущает абсолютную беспомощность перед человеческими жестокостью и равнодушием. Гоняясь за благом для всего человечества, учёные и политики забыли, что каждый индивид и есть его часть. Что невозможно построить счастье на фундаменте из горя — это ведь очевидно. Тогда почему они так слепы?!
Хочется кричать. Сорвать голос, давая слово ненависти, но на это нет времени. По всему миру творится кровавая бойня; прямо сейчас погибают десятки простых людей, строивших планы на вечер и не подозревавших, что их ждёт. Адам мысленно просит прощение у девушек, после чего нажатием кнопки их убивает. Губит невинных? Или же дарит освобождение? Адам подозревает, что если бы девушек удалось изъять из ядра Хирона, они так и не вернулись бы к нормальной жизни: слишком сильно отравлены болью, слишком глубоко въелось в них бесконечное страдание. Такова цена высоких технологий и великих открытий. Ослепляющей молнией озаряет мысль о том, что Дэрроу прав. Что технологический прогресс может уничтожить человечество, но Адам качает головой, словно вышвыривая бесполезный мусор. Жаждущий совершенствования разум будет стремиться к новым достижением — так уж он устроен. Развитие — часть человеческой натуры, и тормозить его — значит идти против законов природы. Наивно и бессмысленно. Пускать же всё на самотёк — слишком опасно.
Адам трёт пульсирующие виски механическими пальцами. Он не хочет решать судьбу человечества, но и убежать, пустив всё на самотёк, не имеет права. Зато у него есть право на надежду. На веру, что ослеплённое амбициями общество сумеет сохранить душу и вспомнить, для чего ему нужны технологии и новые возможности. Принимая решение, Адам надеется, что технологии прежде всего позволят людям оставаться людьми, а не превратят их в ненасытных хищников.
Он не знает.
Он боится.
Он верит.
Правильного выбора нет. Иллюминаты - зло. Подтверждение этому искрит за его спиной; неистово рычит миллионами голосов по всему миру. Помня об этом, Адам исполняет возложенную на него обязанность. Он отсекает сначала идею торможения развития технологий как бессмысленную, следом - идею неконтролируемого развития как наиболее опасную. Если не убегать, пустив всё на самотёк, то остаётся лишь один вариант. При всей своей ненависти к Иллюминатам Адам принимает решение о необходимости контроля за развитием технологий и нажимает соответствующую кнопку.