… и мысли мои лишь о тебе.

В утреннем нестерпимо ярком свете нефритовая кожа Шу Сиань будто светилась. Цю Юй очаровано замерла, разглядывая лицо, подобное самой прекрасной яшме. В зале было душно. Цю Юй хотелось ослабить пояс церемониального ханьфу, обмахнуться изящным веером, а затем…

Она прикусила губу.

Прошлой ночью они с Шу Сиань забавлялись в ее покоях. Тело Цю Юй все еще помнило горячие прикосновения рук и губ. Шу Сиань будто не замечала прикованных к ней взглядов. Ее грозный голос разнесся по залу:

— Остались последние приготовления. Уже совсем скоро… Она вернется.

Фигуры в зале почтительно замерли. Цю Юй перевела взгляд на веер. Фениксы на нем переплелись с своем чудесном танце. Главу демонической секты десять лет тому назад запечатали праведные заклинатели. Долгие годы они потратили на то, чтобы найти место, где обрела покой жестокая демоница Хуэй Сюэ. Злые языки шептались, что по жилам этой женщины текла кровь самого демонического владыки, что беспощадность ее не знала границ. Прежде Цю Юй не взаимодействовала с ней близко.

Она была юной послушницей в храме, неприкаянной сиротой. Добрые жрицы приютили дитя, растили в заботе и покое. Может быть поэтому по натуре своей Цю Юй была мягкой, если не сказать, совсем уж бесхребетной. Она не спорила, молча проглатывала обиды и делала все, что велят.

… Пока не повстречала Шу Сиянь.

В ту лунную осеннюю ночь заклинатели серьезно ее ранили. Шу Сиянь доползла до ступеней старого храма, потревожив покой Цю Юй, прогуливавшейся по саду. Конечно, она была напугана визитом гостьи. В ночном полумраке черные одеяния Шу Сиянь блестели от напитавшей их крови. Тревожно колыхались ветви старой ивы, будто предрекали нависшую беду. Впервые Цю Юй повстречала такую красивую деву, и сердце ее дрогнуло. Жрицы пытались задавить в ней дурную склонность с особой страстью относиться ко всему «прекрасному», уча послушанию и безмятежному покою. Но сердце Цю Юй всегда было переполнено страстями, так что нет ничего удивительного в том, что в ней взыграло желание спасти незнакомку не из сострадания, но из глубокой любви к красоте. Она выходила раненую Шу Сиянь. Темные заклинатели, вопреки всеобщему мнению, умели быть благодарны. Вероятно, поэтому она и забрала Цю Юй с собой, когда в храм пришли праведные заклинатели… и сожгли его.

Порой Цю Юй слышала крики сестер, запертых там, в самом пекле. Они поплатились жизнями за ее ошибку. Но тогда она была слепо влюблена в таинственную заклинательницу, которая вывела ее из огня и тьмы, провела через бескрайние тропы Рощи Мертвецов, а затем подарила… дом? Меньше всего на свете Цю Юй, готовящаяся провести всю жизнь в храме, ожидала, что в благодарность Шу Сиянь предложит ей остаться в секте темных заклинателей, Хэйань, которую возглавила знаменитая во всех дурных смыслах Хуэй Сюэ. В день, когда Шу Сиянь привела ее в покои Хуэй Сюэ, Цю Юй от страха не осмелилась поднять головы. Но даже так она чувствовала силу, исходящую от главы секты.

Ей позволили стать частью секты, оставив в библиотеке. Так Цю Юй постигла темное искусство, для которого, в отличие от праведного, не нужен был врожденный талант и непомерное количество тренировок. Во всем она предпочитала легкий путь трудному, и ничуть этого не стыдилась. Цю Юй плохо помнила, как десять лет тому назад Хуэй Сюэ была побеждена. Для секты настали трудные времена.

… Но тяжелее всего было видеть, какое горе переживала Шу Сиянь, лишившись своей… госпожи? Шицзе? Любовницы?

Слухи ходили разные. Цю Юй со злостью вылавливала шепот о любви Шу Сиянь к Хуэй Сюэ, и, приходя в мрачные покои Шу Сиянь, не могла оставить мыслей о том, что рада смерти главы секты.

Но невыразимая боль в голосе и глазах Шу Сиянь вынуждала застывать от непереносимого чувства вины. За эти годы они стали ближе, и притворное сочувствие Цю Юй превратилось в настоящее, когда она поняла, как сильно Шу Сиянь была привязана к своей сестре по оружию. В этой крепкой и чистой связи не было места порочным отношениям. Только Цю Юй досталось удовольствие через телесное пробиваться к сердцу Шу Сиянь, которое, как и прежде, оставалось недоступно.

А если Хуэй Сюэ и правда вернется?..

***

После обеда Цю Юй проскользнула в кабинет. Шу Сиянь, как и всегда, разбирала гору документов. Цю Юй, убедившись, что никого кроме них нет, развязала пояс ханьфу, позволяя одеяниям соблазнительно распахнуться. Внизу живота уже сладко ныло, стоило ей вспомнить о прошлой ночи. Шу Сиянь не сразу оторвалась от бумаг. Ее безразличный взгляд скользнул по нижним одеяниям Цю Юй.

— Много работы, шицзе? — проворковала Цю Юй, подходя ближе.

Шу Сиянь наконец очнулась. На ее лице заиграла слабая улыбка, когда она поманила Цю Юй к себе.

— А что, — с иронией произнесла она. — Жаждешь мне помочь?

Цю Юй звонко рассмеялась. Искренний смех смягчал ее простоватые и грубоватые черты лица, вызывая волну симпатию. По всеобщему признанию, Цю Юй не дотягивала до красавицы. Ее лицо обычно было мрачным и тоскливым, а улыбки отдавали фальшью. Она старалась соответствовать милому образу, но в секте темных заклинателей не было места ничему милому. Порочная гнилая натура приводила людей сюда. Цю Юй не была исключением — никакие уроки жриц не могли упокоить ее тьму.

Шу Сиянь откинула шею, позволяя теплым губам прижаться в нежном поцелуе.

— Без следов, — напомнила она.

Цю Юй прикрыла глаза, скрывая мелькнувшее в них раздражение и обиду. Ее шея была усеяна алыми метками, но Шу Сиянь… никогда не позволяла оставлять на своем теле следы их близости. Цю Юй резко поднялась. Голос слегка дрогнул, когда она произнесла:

— Что будет, когда глава вернется?

Шу Сиянь, если и удивилась резкой смене темы, не подала виду.

— Мы отомстим за все годы и пережитое унижение.

Отомстим. Конечно. Ничего больше в этом мире не беспокоило людей, кроме как месть.

Цю Юй обхватила лицо Шу Сиянь руками, позволяя себе разнузданный глубокий поцелуй, какой обычно не был ей свойственен. Ее язык бойко скользнул в рот Шу Сиянь, коснулся неба, а затем застыл, наслаждаясь теплотой и влагой. Шу Сиянь глядела на нее, прищурившись, после чего сделала слабое движение навстречу.

В следующую секунду Цю Юй потерялась, не способная ни дышать, ни стоять. Она рухнула на колени Шу Сиянь, обвивая ее шею. Прижавшись грудью к пышной груди девы Шу, Цю Юй бесстыдно заерзала и застонала. Шу Сиянь мягко прошлась по ее спине, а затем прервала поцелуй, позволяя Цю Юй отдышаться.

— Что это на тебя сегодня нашло, Юй-эр? Неужели не хватило наших ночных игр?

— Мало, — жарко прошептала поплывшая Цю Юй в чужой рот.— Мне всегда так мало тебя, Сиянь.

Шу Сиянь покачала головой. Ее глаза мягко светились, но в них не было ни страсти, ни желания.

— Развернись, — прошептала Шу Сиянь.

Цю Юй, пытаясь слезть с ее колен, и вовсе едва не упала. Шу Сиянь, будто предугадав это, обхватила ее за талию, ловко развернула, а затем усадила на свои колени, окончательно распахивая чужие одеяния. Цю Юй, ощутив прохладный воздух, коснувшийся оголившихся сосков, застонала. Она растеклась по мягкой груди девы Шу, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Оно никогда не сбивалось с ритма во время их близости, только Цю Юй лихорадило и жгло от страсти. Шу Сиянь коснулась ее небольшой груди, вызывая дрожь.

— Ты похожа на натянутые струны циня. Какую мелодию мне удастся извлечь из тебя сегодня?

Уже услышав эти слова, Цю Юй всхлипнула от возбуждения. Между ног ее давно все намокло. Палец Шу Сиянь скользнул меж набухших складок, будто напробу. Она знала все слабости Цю Юй и не спешила подвести ее к разрядке. Палец так и застыл, не погрузившись внутрь, и Цю Юй нетерпеливо двинула тазом.

Неожиданно Шу Сиянь убрала руку.

— Попробуем вот что, — произнесла она, вынуждая едва соображающую Цю Юй подняться. Взмахом руки Шу Сиянь отодвинула документы, а затем наклонила Цю Юй, вынуждая уткнуться лбом в дубовый стол. Запах дерева мгновенно коснулся ноздрей Цю Юй, а гладкая поверхность приятно охлаждала разгоряченный лоб.

Она обожала секс с проникновением. Шу Сиянь, наоборот, предпочитала только язык и руки. Цю Юй достигла определенных вершин в искусстве ублажения женщин языком. К сожалению, это было единственным, в чем она была бесспорно хороша.

Шу Сиянь вновь скользнула пальцем между складок. Все пульсировало от острого возбуждения, и, не выдержав, Цю Юй сама подалась назад, пытаясь насадиться на пальцы Шу Сиянь.

— Не спеши. Я кое-что приобрела для тебя. Планировала оставить на другой раз.

Ящик стола открылся. Ноги Цю Юй разъехались. Если бы Шу Сиянь не поддерживала ее, вероятно, Цю Юй уже расползлась бы по полу. Она попыталась обернуться, путаясь в рукавах сползшего ханьфу. Шу Сиянь сама поднесла ей к лицу нефритовый гладкий стержень, заманчиво блестящий на свету.

— Достаточно ли влажно? — пробормотала Шу Сиянь позади.

Цю Юй чувствовала, как смазка стекает по внутренней стороне бедра. Она всегда легко и обильно возбуждалась с Шу Сиянь. Вход во влагалище запульсировал, когда гладкий наконечник стержня коснулся его. Цю Юй сморгнула слезы с глаз.

Шу Сиянь внезапно навалилась всем телом на нее, прижимая к столу. Одна рука ловко забралась под одеяния, поглаживая живот, а затем поднырнула ниже, чтобы опуститься на заветную точку. Цю Юй громко выдохнула. Второй рукой Шу Сиянь начала мягко вводить стержень. Цю Юй захныкала, чувствуя, как растягиваются стенки внутри. Она вцепилась пальцами в край стола, хватая воздух. Послышалось хлюпанье, когда Шу Сиянь ослабила давление, позволяя игрушке наполовину выскользнуть. Одновременно с этим палец непрерывно массировал горошину клитора. Цю Юй взвыла, чувствуя пульсацию внутри. 

Приближался конец, но ей отчаянно не хотелось расставаться с чувством жара и заполненности. Она насадилась еще сильнее, а затем застыла, ощущаяя, с какой силой сокращаются мышцы. Шу Сиянь не пощадила ее, сильнее сдавливая клитор, и Цю Юй с криком кончила.

Она не сразу осознала, что дышать стало легче. Шу Сиянь поднялась, достала платок, вытирая нефритовый стержень от смазки и собственную ладонь. Цю Юй попыталась подняться, но расслабленное тело подводило. Шу Сиянь спокойно взирала на эти бесплодные попытки, а затем потянула на себя, вынуждая встать. Она, ловко запахивая одеяния Цю Юй, произнесла:

— Я уеду на несколько дней, чтобы снять печать и вернуть душу главы в тело. Хуа Мин, скорее всего, задумал переворот. Держись от него подальше, мы с главой сами с ним разберемся. Ни с кем не говори, не пей, не принимай подарков. Лучше всего не высовывайся из библиотеки.

Цю Юй, пришедшая в себя, медленно проморгалась.

— Ты говоришь со мной как с неразумным ребенком.

Шу Сиянь фыркнула.

— Ладно, — склонила голову Цю Юй. — Не хочешь, чтобы я доставила тебе ответное удовольствие?

— У меня много работы. Возвращайся в библиотеку.

У порога Цю Юй застыла. Шу Сиянь уже вернулась к бумагам. Сердце Цю Юй душила тоска.

Хуа Фэн был прав — никакая телесная близость не способна скрыть бездну в душе. Неспособна подарить духовную близость.