Они разошлись возле городских ворот. Цю Юй долго смотрела вслед Хуа Фэну, и его ханьфу цвета цин постепенно растворялось среди зелени приближающегося леса. Большой мир пугал Цю Юй, ведь большую часть времени она провела в изоляции. А теперь было ощущение, будто приходится учиться заново жить.

Цю Юй прикрыла глаза. Она чувствовала себя безумно уставшей и растерянной, и совершенно не представляла, что делать с этой свободой. Схлынувшая эйфория оставила ее наедине с тягостными и тревожными мыслями. Цю Юй медленно двинулась по улице в сторону порта, откуда веяло прохладой и рыбным запахом. Крики оглушали ее. Цю Юй постаралась сосредоточиться на синих водах вдали, на высоких парусах торговых кораблей, которые прежде никогда не видела. Она совершенно не представляла, что ей делать теперь.

— Думаешь, тебя возьмет секта Вэньчжоу? — услышала Цю Юй позади насмешливый детский голос. — Да кому ты там нужен?

Она обернулась. Несколько детей лет двенадцати шумно препирались. На них были явно не самые дешевые одеяния — судя по всему, их семьи обладали неплохим достатком.

— Учитель сказал, что с моим талантом к совершенствованию, мне все дороги открыты, — раздраженно буркнул один из мальчишек.

— Чушь! — ответил его собеседник. — Учитель так сказал, чтобы ты перестал его раздражать своим нытьем.

Цю Юй печально улыбнулась. Когда она жила в храме, ее мечтой было однажды выбраться оттуда. К сожалению, все наши желания имеют свойство ужасающим образом сбываться. В те годы она часто фантазировала о том, как вступит в какую-нибудь праведную секту — и начнет совершенствоваться. Наставница в такие моменты лишь печально ей улыбалась — будто знала, что этому никогда не случиться.

А сейчас… Цю Юй не смогла бы вернуться к праведному совершенствованию. Внутри нее было — пусть и хрупкое — но уже темное ядро. Да и кто в таком возрасте начинает постигать заклинательское искусство? Она стара даже для замужества. Цю Юй ускорила шаг, спасаясь от детской болтовни. Ей нужен был корабль, чтобы доплыть до Вэйхоу.

***

Она быстро пожалела о принятом решении. Цю Юй вцепилась в собственные волосы, оттягивая. Крохотная каюта провоняла рвотой. Корабль неистово качался по волнам, кренился, скрипел, вынуждая ее вздрагивать от ужаса. Цю Юй свернулась калачиком и зажмурилась, позволяя слезам хлынуть из глаз. Накопившееся напряжение сдавило все внутри, но ей нужно было держаться, нужно было быть начеку. Цю Юй беспомощно взглянула на темные тени, застывшие по углам. Она протянула белую дрожащую руку к свету, но лишь тьма ласково приникла к вспотевшей ладони, даря странное облегчение. Цю Юй подумалось — не закутаться ли в эти тени, будто в одеяло? Стоило мысли вспыхнуть в ее голове, как тьма мягко поползла по коже, оставляя ощущение прохлады и щекотки. Цю Юй широко распахнула глаза — никогда прежде тени так не были покорны; никогда еще они не дарили ей такое облегчение.

Даже если это сулило смерть — могла ли она отказаться?

Сон в тенях был спокойным, будто в руках ее сестер, что когда-то укачивали Цю Юй по ночам.

Лотосы в пруду казались бесконечными и ослепляющими. Они так отчаянно цвели, что за их бутонами трудно было различить прозрачную воду. Цю Юй медленно открыла глаза, наслаждаясь тишиной и запахом зелени. Это место было незнакомым, но вместе с тем — таким родным, будто давно утраченным, но глубоко любимым. Она лениво легла на траву, вглядываясь в бесконечную синеву небес. Цю Юй не дернулась — даже когда услышала девичьи голоса. Она подняла руку, взмахнула рукавом — и тени из-под корней старой вишни хлынули на нее, укутывая, будто в кокон, пряча от всего мира. Цю Юй прислушалась к быстрым шагам.

— Никто ничего не узнает, — раздался звонкий и бойкий голос.

— Ты так говорила и в прошлый раз, — последовал раздраженный ответ. — Мэй Цзиньцай видела все и наверняка доложила наставнице.

Послышалось фырканье.

— Если мы обе все еще не наказаны, значит, все в порядке.

— Ты слишком самоуверена. Наставница проницательней, чем ты привыкла думать.

Цю Юй с любопытство перевернулась на бок, чтобы увидеть девушек. Однако их силуэты расплывались, будто вокруг были зыбкими и мутными мороками. Когда она попыталась проморгаться, резко все стало исчезать. Цю Юй отчаянно простонала — она не хотела расставаться с лотосами.

Но оказалась в совершенно другом месте. Запах цветущих хризантем сбивал с ног. Цю Юй ослаблено рухнула в плетеное кресло. Она опустила глаза на стол, где располагалось поле для вэйци. Напротив нее сидела девушка, и Цю Юй тяжело вздохнула, когда узнала Хуэй Сюэ. Однако та не обратила на нее никакого внимания — лишь продолжила внимательно глядеть на доску.

На лбу у нее расплывалась кроваво-алая печать в виде цветка. Ее изящные пальцы легко вертели черный камень, а на лице застыла такая задумчивость, будто Хуэй Сюэ тщательно обдумывала свой ход. Цю Юй вздрогнула, когда на плечи ей опустились чужие руки — это вынудило ее ощутить дежа-вю с оттенком тревоги и тошноты. Цю Юй задрала голову, встречая взгляд Шу Сиянь, но в нем не было привычного безмятежного океана — лишь что-то темное, дикое, жаждущее.

— Не утомилась? — с какой-то доселе незнакомой нежностью спросила она.

Цю Юй застыла от ужаса, осознав, что тело больше не принадлежит ей. Рот открылся сам по себе, и из него вылетел горький смешок.

— Не наигрались? — спросила она, а точнее та, кто отныне управлял этим телом.

Цю Юй чуть подалась вперед, а затем резким движением руки смела камешки с доски. Хуэй Сюэ медленно подняла свой обжигающий взгляд.

— Что дальше? — со злостью вырвалось изо рта Цю Юй. — Сколько я еще буду терпеть это все?

Хуэй Сюэ тяжело вздохнула, откидываясь на спинку кресла. Черный камень все еще был зажат между ее пальцев и поблескивал в свету предзакатного солнца.

— Тебе никак не угодишь, — сказала она.

— Угодишь, — повторив это слово, Цю Юй ощутила чужую горечь внутри. — Ты слишком слепа и одержима властью. Я должна была понять это раньше — прежде, чем все произошло.

Шу Сиянь убрала руки с ее плеч.

— Ты была — и есть, впрочем — гениальной заклинательницей, создавшей собственную технику совершенствования. Ты подарила миру множество исследований касательно демонической ци. Открыла собственную секту… Но ты совершенно не умеешь править, наставница.

— Не зови меня так.

Хуэй Сюэ отбросила камень, наклоняясь. Тень от пышного куста гортензии упала на ее лицо.

— Темные заклинатели — порочные и злобные люди, и им нужна сила, чтобы уважать тебя. Ты готова замарать свои руки в крови?

— К счастью, это всегда готова сделать ты.

— Кто-то же должен, — ответила Хуэй Сюэ, поднимаясь. — Ты не умеешь нести ответственность за все, созданное твоими руками. Ты закрывала глаза на то, как умирали наши братья и сестры от мечей праведных заклинателей — лишь бы никто не тронул тебя и твой мирок в саду с лотосами.

Цю Юй почувствовала, как ее губы разъезжаются в усмешке.

— Братья и сестры? Кто из них действительно является таковыми для тебя? Я подобрала четверых учениц на улице, я дала вам великое знание, силу, дом… Друг друга, в конце концов. Но тебе и этого мало, Хуэй Сюэ? Жаждешь получить во услужение весь мир?

Хуэй Сюэ низко наклонилась. Цю Юй вздрогнула, ощутив ее горячее дыхание на собственном лице.

— Ты всегда жила в своем мирке, наставница, отказываясь замечать то, что творится за его пределами. Ты не была маленькой бесправной девочкой на улице — ты родилась в именитой семье, и пришла к демоническому искусству не из жажды выжить — как многие из нас — а просто от скуки. Ты жестокая и черствая.

— Как забавно слышать это от тебя.

Хуэй Сюэ прикрыла глаза. На мгновение в ее черном дрожащем зрачке вспыхнула боль.

— Ты сделала многое, — тихо произнесла она. — А я сделаю все остальное.

Цю Юй со злостью попыталась подхватиться, но Хуэй Сюэ резко придавила ее к стулу, а затем и вовсе уселась на колени.

— Прочь, бесстыдница!

Хуэй Сюэ засмеялась.

— Забавно, как все меняется в этом мире, верно? Каково это — ощущать себя такой бесправной, зависимой от меня? В любое мгновение я могу оборвать твою жизнь…

— Думаешь, это пугает меня? — мрачно спросила Цю Юй.

— Тогда что тебя пугает? — прошептала Хуэй Сюэ ей в самые губы.

Цю Юй задрожала, ощутив, как холодная ладонь Хуэй Сюэ оттягивает ворот ее ханьфу.

— Не то ли, как сильно тебя влечет к собственной ученице? — спросила Хуэй Сюэ.

В следующее мгновение голова закружилась. Цю Юй ощутила, как мощные руки Шу Сиянь заботливо вытаскивают ее из кресла. Она дернулась, пытаясь вырваться, но ее лишь удобнее перехватили, взваливая на плечо. Цю Юй завертелась, чувствуя внутри панику и какое-то сладкое предвкушение чего-то.

— У нас есть еще время до собрания, — сказала Хуэй Сюэ.

Темный мраморный пол мелькнул перед глазами Цю Юй. Он показался ей смутно знакомым. Она вздрогнула, когда Шу Сиянь притащила ее в чьи-то покои и осторожно опустила на кровать.

— Хочешь присоединиться к нам? — насмешливо спросила Хуэй Сюэ. — Уверена, наставница не станет возражать.

Цю Юй с удивлением осознала, что женщина, в теле которой она оказалась, действительно промолчала: лишь зло сверкнула глаза. Цю Юй завозилась, путаясь в золотистом покрывале и собственном ханьфу. Она попыталась отползти, но чья-то рука мягко обхватила ее за талию, притягивая обратно.

— Ну же, — произнесла Хуэй Сюэ. — Ты ведь желаешь этого — зачем усложняешь нам обеим жизнь?

Цю Юй сжала зубы, откидывая голову назад. Стоило бледной шее оголиться, как глаза Хуэй Сюэ зажглись голодным огнем. Она подалась вперед, проводя по коже влажным языком. Цю Юй вздрогнула, когда почувствовала, как сзади села Шу Сиянь, позволяя опереться на себя. Цю Юй откинула ей голову на плечо, тяжело дыша.

— Наставница так прекрасна, когда покорна, — прошептала Хуэй Сюэ. — Когда принадлежит только нам.

— Чушь несешь, — раздраженно выдохнула Цю Юй, подавив стон, когда Хуэй Сюэ мягко прихватила кожу на шее губами. — Без следов.

Глаза Хуэй Сюэ блеснули от насмешки. Цю Юй почувствовала, как Шу Сиянь осторожно развязывает ее пояс, распахивая ханьфу. Зажатая между двумя женскими телами, полными жара, Цю Юй плыла от странного чувства внутри. Шу Сиянь нежно ей улыбнулась, когда их взгляды пересеклись.

— Ты так прекрасна, — сказала она.

Цю Юй желала разрыдаться — эти слова были сказаны отнюдь не ей, но женщина, в теле которой она застряла, лишь усмехнулась уголками губ и протянула руки к лицу Шу Сиянь, касаясь мягкой кожи. Шу Сиянь ту же наклонилась, прикасаясь своими губами к чужим. Цю Юй ощутила прохладу, когда Хуэй Сюэ стащила с нее нижние одеяния. Она застонала от удовольствия, когда губы Хуэй Сюэ коснулись ее соска. Цю Юй вцепилась в чужие плечи, а затем властно сказала:

— Ниже.

Хуэй Сюэ, как ни странно, послушалась. Она мягкими поцелуями стала спускаться вниз — туда, где уже все ныло от легкого возбуждения. Цю Юй выгнулась, когда шершавые ладони Шу Сиянь прошлись по ее ребрам, а зачем с силой сжали грудь. Хуэй Сюэ тихо рассмеялась, оставляя нежные поцелуи на внутренней стороне бедра.

— Нежничать будешь со своими подружками, — произнесла Цю Юй.

Хуэй Сюэ откинула свои тяжелые темные волосы за плечи. Ее глаза влажно и притягательно сияли в полумраке.

— Почему же наставнице так нравится причинять себе боль? — покачала она головой, а в следующее мгновение укусила тонкую кожу, вынуждая Цю Юй тихо вскрикнуть от боли и неожиданности. Но внутри разливалось удовлетворение.

— Интересно, — ухмыляясь, прошептала Цю Юй. — Что сказали бы твои слуги, если бы увидели, как ты качаешься здесь, по кровати, будто псина, готовая выполнять любое мое желание?

— Они не мои слуги, — медленно ответила Хуэй Сюэ. — Они мои соратники. И знаешь, кто для них ты?

— Хуэй Сюэ, — предупреждающе произнесла Шу Сиянь. — Не нужно.

— Отчего не нужно? — усмехнулась Хуэй Сюэ. — Почему бы не напомнить наставнице, где ее место?

— Рядом с нами, — ответила Шу Сиянь.

Цю Юй закатила глаза.

— Можете разбудить меня, когда закончите выяснять.

Хуэй Сюэ хрипло и надломленно рассмеялась.

— Моя глупая шимэй, — тихо произнесла она. — У нее вместо сердца камень. Наши чувства… чувства простых людей для наставницы — лишь забавная игра. Она никого не видит, кроме собственного отражения. И твоя любовь ей даром не сдалась.

Цю Юй расхохоталась. Ее смех был едким и злым.

Когда она резко распахнула глаза, оказавшись в каюте, невыносимая — чужая — горечь так сильно терзала ее сердце, что слезы хлынули градом.

***

В чайной было шумно. Шум этот отвлекал Цю Юй от мрачных мыслей, наполнявших голову. Она снова и снова воскрешала тот сон — мог ли он быть воспоминанием Шу Сиянь или Хуэй Сюэ? Случайным остаточным мороком, который не развеялся из-за связи? Та женщина, в чьем теле оказалась Цю Юй… Если они обе звали ее наставницей…

Она едва не уронила чашу.

Об этом мало кто знал, но в секте ходили слухи, что Хуэй Сюэ была преемницей самой старейшины Хэйань. Было принято считать, что она свергла ослабшую старейшину, взяла власть в свои руки — и привела темных заклинателей к победе в тяжелой и затянувшейся войне с праведными. Единственной проблемой была секта Вэйчжоу, которая отказывалась сдаваться — и вокруг нее объединялись более мелкие праведные секты. Главой Вэйчжоу был старший брат старейшины Хэйань — и он славился своей храбростью и благородством. Единственное, с чем этот человек не мог бороться, была его собственная сестра, овладевшая жуткой техникой теней. Именно поэтому, пока старейшина Хэйань развлекалась, секта Вэйчжоу оставалась в стороне. Многие полагали, будто старейшина Вэйчжоу боится собственной сестры, но никто в действительности не знал, как все было на самом деле. Техника теней действительно была жуткой — целая армия могла пасть жертвой собственных теней.

Власть… Даже не верится, что у старейшины Хэйань была такая власть, но она всего лишилась, потерпев поражение от собственной ученицы.

Цю Юй опустила ладонь на стол. Но более всего… ей не верилось, что Шу Сиянь все эти годы любила собственную мертвую наставницу.

Цю Юй смутно припоминала, что старейшина Хэйань совершила самоубийство. Была ли Шу Сиянь свидетельницей этого? Как пережила ту боль?

Это больше не имело значения. Цю Юй с раздражением сделала глоток чая. Для нее это действительно неважно — так же, как и чувства Цю Юй не были важны для Шу Сиянь.

Я — не утешение. И уж точно не замена кому-то.

— Ты правда веришь, что Божественная хризантема существует? — услышала Цю Юй.

Она обернулась, подмечая, что за соседним столиком сидели заклинатели. Их темно-синие одеяния ни о чем ей не говорили, так что Цю Юй постаралась прислушаться к чужой беседе.

— Старейшина Вэйчжоу объявил, что нашедшему ее будет пожалована величайшая награда — вплоть женитьбы на прекрасной Мин Ань.

Цю Юй слышала кое-что о Мин Ань. Она была любимой ученицей старейшины Вэйчжоу, первой красавицей континента, о которой мечтали многие. Ее называли четвертым изящным сокровищем секты Вэйчжоу наравне с величайшим мечом старейшины Вэйчжоу, волшебной пряжей, какую давал тысячелетний шелкопряд, и божественной ивой. Припомнив, что и Хуа Мин перед смертью интересовался хризантемой, Цю Юй нахмурилась. Она не сомневалась, что слова Хуэй Сюэ о его шпионаже были правдой. Неужели он тоже хотел попытать счастья? Мог ли Хуа Мин быть связан с сектой Вэйчжоу?

«Впрочем», — подумала Цю Юй. «Мне-то какая разница? Лучше держаться от всего этого подальше».

Говорят, Божественная хризантема могла не только излечивать, но и дарить истинное бессмертие. Напиток из ее лепестков вылечивал тяжелобольных, а если обратить цветок в ядро, то можно получить невероятную силу. Цю Юй не интересовало ничто из этого, хотя, в отличие от большинства заклинателей, она прекрасно знала, где лучше всего искать этот цветок.

Могла ли Божественная хризантема в действительности воскрешать людей? Могли ли боги позволить такому существовать, нарушая порядок мироздания?

На мгновение Цю Юй подумала… Будь эта хризантема действительно божественной — могла ли она вернуть наставницу и погибших жриц?