Он пишет ему письма на протяжении трёхсот шестидесяти пяти дней и в каждое из них вкладывает мысль, которой не было в предыдущем. Он пишет о том, что из него посредственный в плане выражения чувств человек и так, как умеет он, у него вряд ли получится. Ещё пишет о том, что ничего он не угрюмый и вечно раздражённый, просто серьёзный и чуточку уставший, разве это плохо? И вообще, он умеет и любит быть весёлым и милым, просто окружающие не хотят этого замечать. Добавляет, что вряд ли когда-то снова решится попробовать кофе из той забегаловки, в которой они укрывались от разыгравшейся погоды. И конечно же припоминает тот раз, когда они, как дети малые, убегали от полиции, потому что решили написать на стене свои имена.

Иногда письма похожи на целые монологи, иногда в них едва ли можно найти полноценное предложение. Он пишет на эмоциях, пишет после тяжёлого, лёгкого, счастливого — любого — дня. Порой ударяется в пересказ особо впечатливших его моментов, а иногда кажется, что вытягивать из него слова нужно силой. Письма рассказывают о ссорах, сложных периодах, сюрпризах, счастье — читаешь их и повторно пропускаешь через себя каждое прожитое вместе событие.

В одном сравнивает его с кактусом, потому что «такой же красивый и притягательной, но временами бывает больно от соприкосновений». В другом вспоминает о мятном мороженом, таком же ярком, как и его волосы. Вообще сложно сказать, с чем именно он его ещё не сравнивал, и как-то так выходит, что каждое из сравнений попадает в точку.

Говорит, что это похоже на челлендж только для двоих, и уговаривает сделать нечто подобное и для него. Уверен, что при прочтении он только криво усмехнётся и помотает головой, мол «не дождёшься». А ещё уверен, что в первый день нового года увидит у себя первое письмо от него.