Камера №4

???

"Неудачная фотосессия"

   Камера трясется, и без того нечеткое изображение дергается, мир в объективе размазывается. Пленка оказалась испорченной - кто-то нарочно старался избавиться от материалов, записанных на старую камеру. Загадка лишь в том, почему пленку попросту не сожгли, не выкинули. Но даже в таком виде, с расчерченным рваными полосами экраном, фоновым шумом, шипением, можно рассмотреть человека и часть обстановки по ту сторону экрана. 

   СокДжин жмется в угол, ближе прижимая колени к груди. Он сидит на узкой кровати с белыми, идеально чистыми простынями, косо смотрит на человека за камерой. Постель смята, небольшая подушка совсем на краю, выглядит так, будто на кровати происходила борьба. Совсем маленькая, светлая и чистая комната, одежда Джина такая же чистая, новая - все это совсем не вяжется с темными отпечатками на шее Кима, с такими же синими отметинами на лодыжках и запястьях с наручниками, которыми одна рука парня пристегнута к железному изголовью кровати. 

   Иногда картинка становится четче, там, где лента не повреждена, тогда можно остановить запись и лучше рассмотреть детали. 

   У СокДжина глаза красные, веки опухшие, губы искусанные, но никаких следов на лице нет, даже волосы уложены, разделены на пробор, открывая высокий лоб. Мочка левого уха порвана, будто серьгу вырвали, но аккуратно зашита, обработана - вероятно, инцидент с серьгой произошел, как минимум, дней пять назад. Синяки на шее напоминают следы от пальцев, все остальное тело скрыто: белая рубашка с закатанными рукавами и светлые брюки. 

   Парень нервно дергается, когда человек с камерой заходит к нему в комнату, но дефекты пленки не позволяют расслышать голос оператора. Запись несколько раз совсем обрывается. Изображение скачет, на одном из кадров видна рука оператора, он сжимает подбородок Джина, поднимая голову вверх, большим пальцем ведет по нижней губе, надавливая, заставляет приоткрыть рот, проталкивая палец глубже. Лица Кима не видно полностью, но видно как по щекам скатываются слезы, а губы дрожат, парень вздрагивает, когда его резко отпускают.

   Изображение снова теряется, но за кадром слышны приглушенные голоса, чьи-то мольбы о помощи, ругательства.

   Кадры быстро меняются, но неизменным остается окружение: выбеленное до идеального блеска, каждый предмет будь то просто стул, чашка на столе - все установлено будто для фото-диорамы. Хоть помещение само по себе не выглядит новым, обжитым, каждая деталь маниакально чиста. 

   - Ешь. Если не хочешь оказаться на его месте. - голос искажен из-за повреждений пленки, разобрать слова сложно.

   - Лучше оказаться там, чем еще терпеть все это. - СокДжин старательно не смотрит в сторону камеры, к выходу из комнаты, показательно отворачивается от приставленного к нему подноса с едой, отпинывает ногой, переворачивая набор тарелок на пол. Белый рис мешается с несколькими видами панчанов, превращаюсь в бурое месиво на светлом полу.

   - А впрочем, ты прав, тебе бы пару килограмм сбросить. - запись снова рвется, но тут же восстанавливается.

   Камера небрежно падает на кровать, цепляет лишь малую часть происходящего. Слышится первый удар, с таким звуком обычно кулак с силой соприкасается с плотной поверхностью. Видно, как СокДжин пытается вырваться, а хозяин камеры, головы которого так и не видно, сдавливает одной рукой его горло, а второй методично наносит удары по ребрам. Джин свободной рукой пытается разжать пальцы на своей шее, и как может, отпихивает ногами. Долго отбиваться Джину не приходится, да и нет возможности, доносится грохот, видно, как мужчина за ноги стягивает Джина с кровати, так, что видна только рука, прикованная к спинке. Дальше слышны лишь удары, чужие крики, всхлипы Джина, а камера чуть подпрыгивает от ударов тела о кровать.

   Следующими кадрами по экрану бегут помехи, серая рябь лишь спустя пару минут превращается в относительно четкую картинку, открывая обзор на бледное тело молодого парня, аккуратно уложенное на большой стол, накрытый белым покрывалом. Камера, будто на сломанном штативе, снимает чуть в наклон, за кадром слышно копошение, снова чьи-то голоса, смешанные с плачем, но парень на столе не шевелится. Не дышит. Фокус чуть приближается, и на стоп-кадре тело видно чуть лучше. Парень раздет догола, его кожа мертвенно-бледная, по всему телу, будто мазками широких кистей, расположились синие, фиолетовые подтеки, такие же как у Джина отметины на запястьях, лодыжках, и почти черные, с застывшей кровью, полосы на шее. У него худое тело, четко очерчены тазовые кости, ребра, глубокие ключицы, идеальная линия подбородка. Откровенно красивый парень лежит перед камерой, будто кукла, выполненная искусным мастером.

   Запись резко обрывается - здесь пленка совсем испорчена - именно в тот момент, когда в кадре появляется спина самого оператора.