Была уже глубокая ночь, когда на траву заднего двора бесшумно приземлилась алая фигура. Долгих десять лет одиночества с редкими визитами щенка. И вот он снова здесь.
Юй Янь осмотрелся, но нигде не заметил и блика света, значит, обитатели дома крепко спят. Невольно сглотнув, огненный лис осторожно поднялся на террасу и принюхался, пытаясь разобрать запахи. Особенно ярким был родной запах Сюэцзин, его Чиса узнал бы везде. И с наслаждением его вдыхал, буквально впитывая, чтобы раствориться в нём.
Десять лет. Для смертного это долгий срок, и лис подумал, что пришёл туда, где ему больше не будут рады. Он чувствовал много запахов, были и мужские, и это причиняли боль. Неужели она решила выйти замуж? Юй Янь сделал шаг к лестнице и остановился, сжав кулаки. Нет, нельзя. Ночь на дворе, а если Сюэцзин не одна, то он только помешает. Лучше остаться внизу.
Улегшись на тахту, Чиса несколько мгновений смотрел в потолок, а потом вдруг всхлипнул и свернулся клубочком, перевернувшись на бок и уставившись на зелень травы в саду.
Он честно не хотел плакать, но слёзы сами потекли по щекам, стоило ему подумать, что наверху Сюэцзин принимает ласки другого мужчины. Чиса даже подумать не мог, что это место, эта лавка, станет для него, потерянного и одинокого, домом. Местом, куда ему захочется вернуться. Не потому, что здесь ширма, с которой он связан, а потому что тут человек, который ему нужен. Неужели его снова предали?..
Прикосновение к плечу заставило его вырваться из болезненных мыслей и вздрогнуть. Вскинувшись, забыв о мокром от слёз лице, Чиса уставился в мерцающие в темноте тёмные родные глаза.
— Юй Янь...
В тихом голосе было столько надежды, что лис не смог даже слова сказать. Он просто кивнул, часто моргая, чтобы прогнать противную влагу с глаз. И позорно проиграл, когда вокруг шеи сомкнулись, а женщина прижалась к нему, задыхаясь от слёз. Тогда и Чиса сдался и заплакал, крепко обнимая любимую, гладя её по волосам и прижимая к себе.
— Я дома...