Любить – значит остаться, когда все в тебе кричит: «Беги!»

Кларисса Пинкола Эстес, “Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях”

— Эта дикая девочка с голого Запада уже реально достала.

— Какая же роза без шипов, а?

Дэвид моргнул, сгоняя с лица хмурое выражение, и повернулся к Тавеллу. Тот все еще улыбался, но, увидев глаза друга, покачал головой, разом посерьезнев.

— Да ладно тебе. Все не так плохо. Мы сработаемся — уже сработались! Они держатся молодцом, хотя для обеих это дебют. Даже не заметно, что они боятся.

— Кандида за красивые глаза или нет, но получила диплом. Ей не положено бояться.

Дэвид снова отвернулся. Ему следовало осматривать кусты, но он только смотрел — разница превеликая.

— Эй, я понимаю, у вас какие-то терки. Бывает. Воспринимай все, что она говорит, как шутку, иначе скоро захочешь повеситься. — Тавелл отцепил с пояса флягу и сделал пару ленивых глотков. Воды, надеялся Дэвид, поймав себя на том, что невольно принюхивается. Он сам сейчас не отказался бы от рома, хотя бы и ритуального. — Ты ведь передумал возвращаться в Лондон? Пока мы не закончим здесь. Я же знаю тебя. Ты не допустишь, чтобы люди умирали.

— Пусть перестанут ходить в лес. — Дэйв и сам понимал, что просто огрызается. Как бы они это провернули? Дорогие островитяне, магия реальна, и добрый десяток чудовищ из сказок тоже. Осторожнее, а не то они сожрут вас, а лоа украдут вашу душу.

На парочку “чокнутых” это подействовало бы. Но на большинство? Держите карман шире, милые маги.

Проблема была в том, что они не очень-то и скрывались. Правды в лицо никто не говорил, но специализированные журналы, интернет-порталы и даже целый канал по телеку существовали совершенно открыто. Фурор, сенсация? За долгие годы никто и пальцем не пошевелил, чтобы пробиться из мира не-магов в волшебный. Никто не верил. За редким исключением, как, например, дедуля Слейтер, но достаточно было взглянуть на то, как к нему относятся другие, чтобы понять: открытость не сработает.

— Я не… не спорю, что святилища нужно очистить. Просто поищите себе другого доктора. Может, найдете кого получше заодно. — Дэвид пнул камешек, лежавший как раз возле его ботинка, посылая несчастный голыш в кусты.

Тавелл обернулся на шорох, напряженный, не сразу поняв, что это напарник шалит. Затем снова встал к нему спиной, обозревая свою часть территории. Топор Тавелл держал у колена в расслабленной руке, чутко щупая магию внутренним зрением. У Дэвида такого преимущества не было, так что ему пришлось пойти и раздвинуть руками кусты, чтобы убедиться, что ему не померещилось: когда камешек шевельнул траву, в ней что-то блеснуло, странно-ослепительно. Металлически.

Дэйв присел на корточки и, не доверяя глазам, пошарил рукой перед собой. Трава подалась под ладонью мягко, как шерстка ухоженной колли.

— Эй, Тавелл, смотри, что я нашел…

Тот не ответил, но что-то мягко, приглушенно звякнуло, и Дэйв обернулся. Тавелл стоял с поднятым пальцем, призывая к тишине, перехватив топор поудобней. Фляжка валялась у его ботинка.

Дэвид видел все разом, до мельчайшей детали, ярко и четко, как на фото, а потом их накрыло хаосом.

Тавелл чувствовал магию, но хуже, чем, к примеру, ветер: без шанса понять, с какой стороны дует, холодом или теплом?

Он знал, что их обнаружили. Нечто. Одно. Страж святилища. Какая-то мерзкая потусторонняя тварь, поклоняющаяся здесь нечестивым духам. Но что в точности? Тавелл успел только почувствовать, что это нечто очень большое.

Внезапно его омыло волной магии, тяжелой и мерзкой, как перегной. И тотчас, уже совершенно осязаемый, огромный зверь прыгнул ему на грудь. Тавелл едва увернулся и закружил по поляне, занося топор для удара.

— Блин, это сраный кибунго! — Голос Тавелла едва заметно дрогнул, однако он даже не заметил своего конфуза, действительно напуганный подобной встречей.

Огромная, на голову выше Тавелла, волосатая туша, размахивая мускулистыми руками, надвигалась на него. Магия окутывала существо коконом, и нельзя было понять, волшебные ли флюиды пахнут мокрой шерстью и тухлым мясом, или само чудовище так нестерпимо воняет.

— Я знаю твое слабое место, дружок. — Губы Тавелла растянулись в неожиданно неуверенной улыбке. Но он действительно помнил, куда нужно ударить эту образину.

Дэйв, пользуясь тем, что его не заметили, метнулся к своему рюкзаку, в котором, кроме аптечки, лежал пистолет. Но что пользы? Кинуть оружие другу? Сам Дэйв не стал бы стрелять. Не когда Тавелл так близко к кибунго. А кибунго — к Тавеллу.

Враги кружили, точно боксеры, однако Тавелл мог планировать атаку и защиту, но кибунго просто принюхивался. Он не боялся и не сомневался. Решив, что пора, монстр бросился на Тавелла, и тот отмахнулся топором. Мастерство и удача позволили магу ранить врага: топор вошел в плечо кибунго до упора, так что волосатая конечность мгновенно повисла плетью. Вернуть ей подвижность не смогло бы уже никакое колдовство!

Вот только Тавелл метил в шею.

Кибунго взревел, коротко и яростно, разворачиваясь. Тавелл не выпускал топора из руки, несмотря на то, что лезвие увязло в плоти. Нужно было сделать рывок, чтобы высвободить оружие, но Тавелл не успел: кибунго махнул на него второй рукой, и пришлось отскочить, чтобы не распрощаться с кишками, выпущенными когтями бритвенной остроты. Тавелл выругался себе под нос. Он не видел, как за его спиной Дэвид поднял в дрожащих руках пистолет. Мир сузился до кибунго, отчерченного в круге темноты, как в подзорной трубе. Нет, до топора в его косматом плече. Шанс, понял Тавелл.

Красивым, профессиональным движением он вскинул ногу: идеальный хай-кик. Подъем стопы впечатался ровно в топор, загоняя лезвие еще глубже, и кибунго рухнул на траву, как подкошенный. Подрубленный, точнее, подумал Тавелл, мысленно же хихикая. Прихрамывая на отбитую ногу, он приблизился к распростертой на траве туше. Бурая кровь толчками изливалась из раны: топор разворотил ее, точно кратер после взрыва. Тавелл плюнул, метя кибунго в морду.

— Легкотня. И все же, напугал он меня немного.

Дэйв приблизился, держа монстра на прицеле, несмотря на то, что кибунго не двигался. Глаза его закатились так, что стали видны желтоватые белки, на оскаленной пасти застыла розоватая пена. Дэйв склонил голову, рассматривая чудовище. Он ожидал, что в нем будет больше от волка, как в европейском оборотне, однако кибунго походил скорее на обезьяну. Зубы выдавались вперед, но круглая голова с приплюснутым носом напоминала дриопитека.

— Надеюсь, эта срань не мой эволюционный предок, — пробормотал Дэйв. — Как думаешь, он еще жив?

Дэвид проходил что-то о влиянии болевого шока на те или иные магические сущности в университете, но давно все позабыл.

— Хрен его знает. В обмороке уж точно. — Тавелл ухмыльнулся, толкая тушу носком ботинка. — Ты бы разве остался в сознании, поруби я так тебя?

Дэйв хотел было ответить, что надеется не испытать ничего подобного, но успел только открыть рот. Тавелл просунул ботинок глубже, чтобы перевернуть кибунго… и посмотреть на его вторую пасть, ту, что на спине.

Да, разумеется, он знал, что она там есть. Он как раз и хотел взглянуть на нее поближе.

Чего Тавелл не учел, так это того, что второй рот кибунго может жить своей жизнью. И сомкнуться на его щиколотке.

Тавелл коротко вскрикнул, валясь на землю. Его лодыжку крепко, как медвежий капкан, держали огромные вторые челюсти монстра. И жевали. И утягивали внутрь.

В эту самую секунду из пещеры выскочили девушки.

А Дэйв принялся палить в кибунго. Он успел выпустить три пули в морду монстра, прежде, чем его запястье стиснула рука Кэнди.

— Хватит, он мертв.

Его дрожь передалась ей.

Дэйв отвлекся только на секунду, повернувшись к Кандиде, глядя в ее прищуренные глаза. Теперь это его мир сузился до… До Тавелла.

Дэйв выдернул из умирающего монстра топор, перепрыгнул тушу и принялся разжимать челюсти поверженной твари лезвием. Тавелл бледнел на глазах, теряя кровь и страдая от болевого шока.

Кэнди молниеносно расстегнула ремень и принялась вытаскивать его из шлевок. Дэвид изумленно вскинул брови, но тотчас понял: почти правильный, почти разумный поступок.

— Аптечка. Мой рюкзак.

Кэнди бросилась к рюкзаку, выбросила из него резервную пачку соли, достала аптечку и в мгновение ока вернулась к Дэвиду с нею в руках. Брякнула сумку на землю, раскрыла, для удобства Дэвида. Он же больше не смотрел на Кандиду и предпочел не тратить время на благодарности. Хотя бросил:

— И застегнись.

Его руки действовали четко, размеренно, профессионально.

— Если хочешь помочь, нашатырь. И Рокси.

Кэнди без труда нашла в аптечке бутылочку нашатыря. К счастью, его не пришлось делить между Тавеллом и Роксаной. Рокси стояла меж рюкзаков, прижав руки ко рту: то ли переживая, то ли борясь с тошнотой. Она выглядела бледнее обычного, но Кэнди уже поняла, что эта девочка крепче, чем кажется. Может, пока ее и парализовало страхом, но валиться в обморок она пока не собиралась.

В отличие от Тавелла, увы. Кэнди устроила его голову на своих коленях, то и дело не давая ему провалиться в забытье, помахивая у носа накрученным на пальцы платком. Дэйв трудился над ногой Тавелла, так что Кэнди было прекрасно видно, что он делал. Как быстрыми, экономными движениями наложил жгут, вынул из раны обломки зубов, наскоро промыл и принялся бинтовать. Сперва Кэнди не поняла, зачем Дэйв делает это: то и дело быстро надавливает на колено Тавелла, которое ничуть не пострадало. А потом поняла. Если прищуриться, можно было заметить, что во время этого краткого постукивания под пальцами Дэйва возникала крохотная искра, точно от статического электричества. Точно, он же врач. Вот такой врач, вспомнила Кэнди.

При его способностях Дэйв мог бы так не стараться. Судя по тому, на что намекала Фенисия, сила магии Дэвида позволяла ему лечить едва ли не одним наложением рук. Кэнди, правда, тогда не переспросила, насколько тяжелые раны.

Очевидно, излохмаченная огромными зубами кибунго нога Тавелла относилась не к легким случаям. Убедившись, что друг больше не проваливается в забытье, Дэйв дал ему таблетку обезболивающего. Минут через пятнадцать Тавелл задремал, но это был здоровый, целебный сон. Уж лучше ему было спать, раз он не мог возвращаться в лагерь на своих двоих.

Кэнди предположила, что нужно соорудить носилки, но Дэйв ответил ей выразительно скептическим взглядом. В рюкзаке Дэйва был отрез синтетического полотна для таких случаев: из него получилась вполне сносная волокуша, на которой Дэвид и Кэнди кое-как транспортировали Тавелла в лагерь. Роксана семенила за ними, чувствуя страх и отчаяние. Тревога заполнила все ее существо, вытеснив даже мысли. Рокси не знала, что ждет их команду дальше, и не предполагала ни дурного, ни хорошего. Она только брела, глядя на посеревшее лицо Тавелла, и бессознательным жестом прижимала пальцы к губам, точно пыталась сдержать крик. Но ее и на вопли бы теперь не хватило.

В лагере Дэйв устроил Тавелла у входа в “мужскую” палатку так, чтобы вечером затащить его внутрь. Но до этого времени он планировал еще несколько осмотров и сеансов помощи пострадавшему другу.

Рокси, чтобы чем-то заняться и отвлечься, принялась готовить обед, хотя сама аппетита не чувствовала. Но Тавелл будет голоден, когда проснется, подумала она. И от этой мысли ей стало легче: он пострадал, но жив, а она облегчит его муки, и будет правой рукой Дэвида, если понадобится. Рокси даже улыбнулась, думая о том, как станет дежурить ночами у постели Тавелла.

О Боже, подумала она, тая внутри от страха, однако уже иного рода, чем едва ли десять минут тому назад. О Матерь Божья, я ведь люблю его!

Рокси обернулась, глядя на Тавелла. Он спал, дыша уже свободнее и легче. Лицо расслабилось, мужественные губы надулись, как у младенца.

Да, уже смело и уверенно сказала себе Рокси, я люблю его, по-настоящему люблю.

Остальные в лагере были заняты не столь возвышенными вещами, как мечты о любви. Пока Роксана пыталась сотворить пристойный обед из сухпайка, Дэвид проводил повторный осмотр пациента. Тавелл выглядел… плохо. Лучше, конечно, чем обычный человек в той же ситуации, но и не так обнадеживающе, как Дэйву бы хотелось.

Маг-врач поднял руку и взглянул на нее, точно мог увидеть волшебство на коже или под нею. Что с ним? Нет, в действиях он не сомневался. И что наложил чары верно, тоже. Но колдовство будто бы подействовало вполсилы.

Проблема ли это? И в чем причина?

Дэйв снова взглянул на напарника, тяжело вздыхая.

— Мы поставим тебя на ноги, дружище.

Дэйв усмехнулся. Может, не пара-тройка дней, как он надеялся, а неделя, но Тавелл будет в порядке. Поднимаясь с корточек, Дэвид сунул руки в карманы и вздохнул. Хорошо бы ему было переодеться, а то после всех забот он так и оставался во вчерашней рубашке. Теперь не только несвежей, но и попросту грязной. Пусть он был врачом магическим, но привычка к стерильности выработала в нем определенную опрятность. Сейчас он, по крайней мере, был как раз настолько трезв, чтобы жаждать ее.

— У нас проблемы?

Дэйв вздрогнул и развернулся. Кандида подкралась так тихо, что он ее не слышал.

— Никаких проблем, кроме… очевидных.

Кандида улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Дэвид в очередной раз задумался, видит ли кто-нибудь кроме него, как очевидно она актерствует.

— Раз так, хорошо. А то мне показалось, что тебя что-то беспокоит.

— Конечно, беспокоит: мой друг ранен! Прежде не случалось ничего такого… такого серьезного.

Кэнди развернулась и направилась прочь, но продолжая говорить с Дэйвом через плечо. Он шел за нею, уже теребя верхнюю пуговицу рубашки, изнывая в нетерпении, когда же можно будет юркнуть к рюкзаку, а затем за ближайшие кусты.

— Мне показалось, ты не доволен своей работой.

— Я… думал, что все пойдет быстрее. Но не пошло. Просто не рассчитал силы.

— Или у тебя их поубавилось? Ты ведь много пьешь, как я поняла. Маг или нет, но это влияет. Ты слабеешь, даже если можешь лечить себя. Или я не права?

Дэйв опустился на корточки возле своего рюкзака, роясь в нем. Вот только вместо мягкости “походной” майки пальцы Дэвида нащупали гладкий бок бутылки рома. Какой соблазн! И так близко.

— Да у меня всегда руки дрожат, если ты не заметила.

Она действительно не заметила. Может быть, от волнения, когда она ругалась с ним в баре, Дэйв и не мог удержать меж пальцев сигарету, но в стрессовой ситуации он повел себя как профессионал.

И она это запомнила.

— Так что, полагаю, ты не будешь против... 

Дэйв медленно потянул бутылку из рюкзака. Он был готов предложить глоток и Кандиде, но та не дождалась предложения: ее пальцы сомкнулись на запястье Дэйва, жесткие, как наручники. Дэвид вскочил, и Кандида выпрямилась вместе с ним. Вторая ее рука уперлась ему в грудь.

— Положи назад. Здесь ты пить не будешь. Ну? Разжимай пальцы.

Она не отпускала его, точно боялась, что если выпустить Дэйва из захвата, тот тотчас собьет у бутыли крышку и умчится с нею в лес. Даже не знаю, после общения с кем у нее такие представления о людях, подумал Дэвид, а может, и не хочу знать. Но с вожделенным алкоголем он все же расстался: когда Кэнди нетерпеливо его встряхнула. Бутылка упала на рюкзак, смяв на его округлом пузике ямку.

— Потише, Варла! — Дэйв потер запястье. — Этот ром еще пригодится нам для освящений!

— Уж точно не когда ты осквернишь своим языком.

— Ну-ну, мой язык не так плох.

— С меня хватит. — Ее рука двинулась так быстро, что Дэйв не понял, как так его измочаленный джунглями галстук оказался намотан на ее кулак. — Никто, ни при каких обстоятельствах не должен слететь с катушек. Только не здесь.

Он поразился, какая решительность в этот момент сияла в ее глазах.

— Да, мэм, — пробормотал он обескураженно. Так или иначе, у него не было выбора. Кандида имела теперь все возможности взнуздать его и поехать, куда ей угодно.

— Это не ради тебя. Только ради миссии. Вернешься в Лондон — спивайся, если нравится.

Дэйв хотел было ответить, но смог только ахнуть, сгибаясь пополам от боли. В груди закололо, точно его пырнули ножом. Голова закружилась. Дэйв оперся о ствол ближайшего дерева, сжимаясь в комок, едва чувствуя, что Кэнди пробует поддержать его.

Спазм прошел так же быстро, как нахлынул, исчез без следа. Отняв руку от груди, Дэвид взглянул на ладонь, точно ожидал увидеть на ней кровь. Разумеется, белая кожа осталась чиста.

Может быть, я и правда слишком много пью, подумал он, чувствуя, что его прошибает холодный пот. Дэвид перевел взгляд на Кэнди, и та, не увидев на его лице гримасы мук, поняла все по-своему.

— Мог не утруждать себя подобным спектаклем.

Она не просто отдернула руки — толкнула Дэйва. Несильно, и все же неприятно. Он проводил ее взглядом. Кандида отошла, потирая шею под косой, поднимая напряженные плечи. В том, как она горбилась, чувствовалось больше напряжения, чем скованности, и все же Дэвид, по приобретенной привычке, подумал: спину у нее, наверное, сводит ужасно.

Готовый обед Роксана поделила на равные порции, свою оставила прямо на земле, не боясь найти ее после остывшей или даже разлитой неосторожными напарниками, а миску Тавелла отнесла ему, точно верная сестра милосердия. Но Тавелл еще не очнулся, так что Рокси просто сидела у его импровизированной постели, жмурясь от подступающих к глазам слез, и ждала, когда же ее милый проснется.

Дэйв несколько секунд наблюдал за этим, пока не почувствовал, что просто не может дольше на это смотреть. Была ли его вина в том, что Тавелл так плохо переносит ранение?

Оставалось только надеяться, что нет.

Дэвид подхватил с полена, приспособленного под сиденье, одну из двух оставшихся плошек… Поразмыслил немного и взглянул в противоположную сторону, туда, где на другом конце лагеря на поваленном дереве сидела Кандида. Нужно было помириться с нею, действительно ли ему этого хотелось или нет.

Кэнди плела амулет. Только начала, и Дэйв пока не мог сказать, для чего он будет предназначен, когда Кандида закончит. Да и не стал утруждаться, гадая, просто протянул следопытке миску.

— “Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать”.

— Роксана?

— Шекспир.

Кэнди не ответила. Секунду она медлила, раздумывая, затем положила амулет рядом с собой и приняла миску.

— Как так вышло, что ты, еще совсем зеленая, прекрасно провела очистку святилища?

— Я облажалась, разве нет?

— Ты была неожиданно профессиональна. Учитывая, насколько все это сбило тебя с толку.

Он протянул ей и ложку, которую Кэнди взяла уже без гримас, хотя и не затруднилась поблагодарить.

— Кибунго почувствовал, что магия утекает из святилища. Вот почему он прибежал так быстро. Но когда Тавелл… — Дэвид покачал головой, как бы говоря: все было так очевидно! — Ты раньше никогда не видела на практике, как это происходит, верно?

Дэйв опустился на корточки, так что их с Кандидой глаза оказались на одном уровне.

— Твоя первая экспедиция. Уверен, что так. А по документам Фенисии, у тебя два диплома. Один — следопытческий, полученный аж шесть лет тому назад. И за это время ты ни разу не была на полевой работе?

— Я была, как бы это сказать…

— Занята, да-да. — Дэйв не переставал улыбаться, но вместо доброжелательного выражение его лица перетекло в насмешливое. — Не писала статей, не работала в поле, чем же ты занималась? Только честно, sweetheart.

Кэнди перестала есть. Она смотрела перед собой так, словно на зуб ей попалось что-то твердое и при том на редкость мерзкое. Видела ли она Дэвида в этот момент, он сам не был уверен.

— Я просто тупая блондинка, Дэйв, не требуй от меня слишком многого. Чем я занималась? Дрязгами с мужем. Трахалась с ним, позабыв обо всем, потом затеяла развод. Своровала твою статью.

Он протянул к ней руку, и Кэнди дернулась то ли от испуга, то ли от отвращения. То ли играя одно или другое. Миска скатилась с ее колен, расплескивая остатки супа, поскакала по примятой траве к костру. С тихим ругательством Кэнди бросила ей вслед ложку и только потом перевела взгляд на Дэйва, который и не думал уходить.

— Это излишне, Кандида. Не надо, не… — Он говорил с нею успокаивающе, точно герой фильма, вдруг оказавшийся лицом к лицу с хищницей. — Рядом со мной ты можешь вести себя нормально. Естественно.

— Это как? Как сука?

— Как супер-мегера. — Он поднял руки в жесте “сдаюсь!”. — Это цитата. Название фильма. Но вообще… да. Я думаю, настоящая ты прямолинейнее, саркастичнее. И умнее.

— Именно поэтому я свистнула твою статью. От большого ума.

Дэйв беспомощно развел руками. Ему тяжело думалось после всего того, что случилось днем, и сейчас он едва ли мог сообразить, что это значит. Он полагал, что прав, и то, как легко Кэнди шутила о своей недалекости, только подтверждало его правоту. Но что это в точности значило…

— Ты злишься. Я люблю людей, которые не стесняются этого. Скажи ещё, что ты ненавидишь, и мы сработаемся.

— Не поняла.

— Каждому нормальному человеку нужно что-то ненавидеть. Правительство, брата, испоганившего все детство, моду на джинсы с голыми щиколотками. Это звучит не для всех приятно, но человек, не ненавидящий ничего и никогда подозрителен.

— Ты полагаешь, что можешь судить обо мне?

Он проглотил слова “я вижу”, хотя понимал, что так оно и есть. Он видел. То, что ей не понравится, если он начнет с этих слов, например.

— Ты хочешь быть желанной и приятной, но этого ты не умеешь. Никогда прежде у тебя не было потребности быть такой. Так что, если печешься о нашей экспедиции, не трать время и силы на актерство. Просто будь собой и… делай свою работу.

— Я польщена, продолжай.

Кэнди улыбнулась. Не так, как прежде улыбалась на памяти Дэвида. Искренне. И не дружелюбно — так, точно он только что сделал ошибку к ее удовольствию. Я не буду об этом думать, подумал Дэвид, о, всемилостивый Боже, для моего же спокойствия, я не буду пытаться разгадать эту ухмылку.

И ему не пришлось.

В пылу спора Дэйв и Кэнди не расслышали шагов, но сейчас, договорив, оба разом развернулись на звук. Кто-то ломился через чащу. Осторожничая, но не слишком преуспев в этом.

Дэйв сделал шаг назад, к тому месту, где оставил пистолет, Кэнди поставила ногу на бревно и схватилась за нож на голенище. Оба бросили по обеспокоенному короткому взгляду на остальных двух членов команды. Рокси собирала посуду, не слыша ничего за своим тихим пением. Тавелл, просыпавшийся ненадолго, чтобы поддержать силы супом, снова лежал, дыша с присвистом, на грани сна и бодрствования.

Кэнди размяла шею медленным движением.

— Придется обороняться, если что, — шепнул ей Дэйв, вскидывая пистолет.

За кустами уже виднелась размытая тень, звук приближался, так что даже Рокси бросила мурлыкать и подняла голову, дыша округлившимся в волнении ртом. Ветки хрустнули, раздвинутые сильной рукой, и на поляну вышел… мужчина. Тот хлыщ, в котором Дэйв, да и Кандида, сразу узнали галантного типа, открывшего Кэнди дверь.

— Привет! Полагаю, Вы меня не ждали.

В руках у незваного гостя была огромная клетка с черными курицами. За спиной, собирая в складки ткань футболки лямками, находился рюкзак.

— Поразительная проницательность. — Дэвид был бы рад, если бы пистолет не начал подрагивать в его стремительно устающих руках. — Кто ты такой, как нас нашел и какого вообще хрена приперся?

— Не злись так, мальчик, нет причин. И опусти игрушку, чтобы случайно не пораниться. — Гость поставил клетку на пол, однако выпрямился с руками в сдающемся жесте. Натянувшаяся на груди серая ткань футболки демонстрировала прекрасно развитые мышцы. — Ваша начальница ругает вас на чем свет стоит, потому что ей пришлось посылать меня с дополнительным грузом. Птички, свечки, все такое. Могли бы запастись и получше, раз уж называете себя профессионалами, а?

Дэйв переступил с ноги на ногу, делая вид, что встает в более правильную стойку. На самом деле, он не был уверен, что даже если выстрелит, действительно не промахнется на добрый метр. Есть минус в том, чтобы быть профессионалом в какой-то сфере — не успеваешь как следует овладеть любой другой. Во всяком случае, если тебе еще тридцати нет, а ты застрял на острове, где от тебя требуется только один навык.

— Меня послала ваша миз Флауэрс. Фенисия. Клянусь!

Кэнди вопросительно посмотрела на Дэвида. Роксана, наблюдавшая за всей сценой с не меньшим вниманием, чем ее напарники, обеспокоенно спросила:

— Уверена, что все так, но может, стоит позвонить Фенисии и сообщить?..

— Здесь не ловит, Рокс, — отозвался Дэвид. — Мы с Тавеллом даже телефоны не берем с собой — смысла нет.

Кандида сложила руки на груди и посмотрела на Дэвида, стоявшего справа от нее. Тот кивнул: у них была карта, у Фенисии была карта. Без нее этот парень плутал бы по лесу днями, если не неделями.

— Ваша начальница знала, что вы попадете в переплет, так что не дурите и не отказывайтесь от помощи.

Нежданный гость подмигнул Кандиде:

— Мое имя Ринальдо Алвареш, но вы можете звать меня Нальдо. Во всяком случае, ты, cabrita.

— Так и поступлю, — ответила Кэнди, отворачиваясь, однако и руки от ножа не убирая.

На своей подстилке зашевелился Тавелл. Он не видел прибытия Нальдо, но сообразил, что происходит, по нескольким последним фразам.

— Он не дух, и не одержим духом, — сказал Тавелл, приподнимаясь на локте и тотчас обессиленно снова падая на свое импровизированное ложе. — Магии я, впрочем, тоже не чувствую.

— О, я просто наемный рабочий. Таскаю грузы, за это мне платят. — Отмахнулся Нальдо. — И вам потаскаю, пока буду нужен.

Но Роксана, Кэнди и Дэвид смотрели не на него — обернулись на очнувшегося было Тавелла. Тот лежал, несчастный и измотанный, не в силах даже утереть вспотевший лоб. Казалось немыслимым, как стремительно растерял все силы этот здоровяк и балагур.

— Хватит ломаться, я нужен вам. Вижу, один из ваших ранен, и кто же будет рубить дрова? Охотиться на дичь? Старина Нальдо. Две хрупкие девушки и доходяга — без обид, парень — вы загнетесь тут, если я не останусь.

Дэйв еще раз качнул пистолетом, больше потому, что держать его становилось все тяжелее, чем действительно желая произвести впечатление. В глазах гостя мелькнул суровый огонек. Ему не нравилось быть на мушке. И Дэйв совершенно точно не нравился.

Ого, понял Дэвид, у меня проблемы. С этой минуты и надолго, у меня проблемы, если этот тип останется.

А по всему выходило, что другого варианта у них и не было.

Дэвид заткнул пистолет за ремень и выразительно кашлянул.

— Кэнди, на пару слов.

Когда Кэнди проходила мимо Нальдо, он протянул руку, хватая девушку за локоть. Она отшатнулась, но только стукнула плечом шедшего рядом Дэйва, и все равно оказалась в тисках крепкой смуглой руки.

— Помнишь меня, cabrita? Ну, не бойся, а то это опасно: говорят, девушки непременно влюбляются в тех, кого боятся.

— Впервые о таком слышу, — процедила Кандида.

— Да все об этом знают, — сказал Дэвид.

— Не беси меня, если собираешься о чем-то попросить. — Огрызнулась Кандида, не поворачивая головы, однако обращаясь к Дэйву. Но смотреть она продолжала на Ринальдо.

— А ведь я неспроста напросился на эту работу. Тебя хотел увидеть, — Нальдо вновь подмигнул. — Я еще никогда не видел такой красавицы, как ты.

— Ты что, жил в герметичной коробке?

— Тебе нужно научиться принимать комплименты, cabrita. Потому что их будет еще много. Это я обещаю! Ну же, улыбнись, я сказал это только для того, чтобы увидеть твою улыбку. Знаешь же, как говорят, ты не одета полностью без улыбки.

— Об улыбках много говорят. И поют.

Кэнди дернула руку на себя, и Нальдо ее отпустил. Но его усмешка ясно говорила: ты свободна, только потому, что я так решил.

Дэвид и Кэнди отошли на несколько метров от лагеря: так далеко, чтобы видеть, что происходит на месте их привала, но при том не быть услышанными Нальдо.

— Нам придется воспользоваться помощью этого типчика. Не думаю, что будут проблемы, он, видимо, такой же, как дедуля Слейтер… — Дэвид задумчиво почесал затылок.

“Только куда более говнистый, это как пить дать!” — докончил он про себя.

— Отвезти Тавелла назад в город?

— Хм, если бы все было так просто… Если бы мы могли показать его ногу обычным человеческим врачам… Если бы это хотя бы имело смысл… — Дэйв все более нервозно теребил свой хвост. — Тавеллу нужно пару-тройку дней полежать, до выздоровления. Побыть в покое.

— Пару-тройку? — Кэнди криво усмехнулась. — Может, тебе стоит начать с себя, мистер Искренность?

Она издевательски поддела пальцем амулет на его груди.

— Что за причина играть в ничтожество, доктор Хаус? Что в этой глуши делает гениальный хирург вроде тебя? Ты мог бы работать хоть на магов, хоть на обычных людей, что же заставило тебя годами царапать задницу в этих зарослях? Ты теряешь здесь квалификацию и только.

Дэйв не знал, что ответить на это. Да он и не считал, что это важно. Если б они с Кэнди начали препираться на тему его профессионализма, только зря потратили бы время. Или разругались бы окончательно. А ему нужно было ее решение, потому что Дэйв прекрасно понимал: пока Тавелл в беспамятстве, всем в лагере будет заправлять Кандида.

Так что он просто молча протянул ей часы.

— “Любезной Эсди от Фенисии”, — прочитала Кэнди гравировку на задней стороне, так, как показал ей Дэйв, не касаясь часов руками сама. — Так вот почему ты был так мил. “Будь собой”, а? Я буду, и тебе придется объяснить этой искренней мне, в чем же дело.

— Часы Эсди. Моей прежней… напарницы.

Кандида сложила руки на груди и пожала плечами: и чего с того?

— Я нашел их около святилища. Но Эсди не могло быть рядом с ним, ни при каких условиях: она бы не дошла до него от нашей прошлой стоянки так, чтобы мы не заметили. Значит, это было после ее исчезновения.

Кэнди сделала для себя пометку, что Дэвид говорит о судьбе бывшей напарницы обтекаемо, с неоправданным оптимизмом.

— Хочешь поискать ее останки?

— Нет, то есть, да, но я…

Кэнди понимающе кивнула.

— Она может быть еще жива. Кто знает, может быть, она до сих пор блуждает где-то здесь, например, поссорившись с каипорой? Заведена в чащу и… — Дэвид покрутил рукой. — Что, если потом будет поздно? А сейчас ее еще можно спасти.

— Учти, мы не будем дурить. Никто не должен подвергаться опасности ради призрачной надежды, ты понял? В том числе, ты сам. Увижу, что ты дуришь — отшлепаю, как котенка.

— Но мы остаемся?

— Остаемся, ты меня убедил. Любовь — это святое. — И это были последние слова Кэнди. Она развернулась, намереваясь уйти, тем не менее, на секунду задержалась, чтобы бросить взгляд через плечо. И этот жест заинтересованности, несколько недоуменного расположения, поразил Дэвида едва ли не больше, чем давешняя улыбка.

Он все еще злился на нее из-за украденной статьи, но теперь его объяла надежда, что и на эту тему они смогут договориться.

После того, как найдут Эсди, разумеется. О, Эсди!