— Не надо поспешных суждений, любезный друг, — сказала она

наконец. — Я прихожу из таких пределов... Но я все равно

женщина, Егор! И если иные девушки влюблялись в утренние

звезды, в Лучафэров, почему бы и тебе не полюбить меня?!

Мирча Элиаде, «Девица Кристина»

Кэнди пыталась шагать соблазнительно. То есть, покачивая бедрами. Что-то подсказывало ей, что не выходит, но она уже не была способна остановить это развязное колебание таза. Жаль, что не могу посмотреть, как выгляжу со стороны, подумала Кэнди с досадой. И затем ее нагнала вторая мысль: нет! Отлично! Просто здорово, что она не видит себя сейчас со стороны!

Она уперла руку в талию, другой откинула волосы с плеча, возвышаясь перед Скрэтчем. Он смотрел на нее снизу вверх, но как будто его это ничуть не смущало.

— Привет. Что делаешь этой ночью? — Сказала Кэнди и тотчас мысленно обругала себя. — Вечером, я хотела сказать, этим вечером!

Скрэтч одним плавным движением отставил свой бокал на столик, улыбнулся, поднялся (ее рука вдруг оказалась в его ладони, точно сама собой), приобнял Кэнди легко и профессионально, словно опытный танцор, и закружил по залу, мгновенно вжившись в ритм мелодии.

— Ого, а у тебя есть стиль… — Кэнди подавилась собственными словами. — Ну конечно. Ты же…

— Скрэтч. — Он подмигнул, и Кэнди издала совершенно неприлично восторженный вздох.

Дэйв не слышал ни слова, но вид плавно движущейся по залу пары захватил все его внимание без остатка. Дэйв одновременно хотел отвести взгляд и понимал, что не может. Скрэтч и Кэнди… хорошо смотрелись вместе. Как инь и ян, как две полные противоположности… тьма и свет — вот только золотые волосы, желтое платье и золотистая кожа Кэнди, резавшие Дэйву глаза, вряд ли как-то отражали ее суть… Или нет? Он вспомнил ее помощь в лагере: в чем она наврала, что было ложным? Ее гримасы недовольства или услуги?

Смешно сейчас было вспоминать, как Дэвид ревновал Кандиду к Нальдо. Полагал, что они влюблены друг в друга. Теперь он видел, какой Кэнди бывала, когда ей нравился мужчина. Когда плавилась от желания. Ее пальцы почти хищно стискивали пиджак Скрэтча. Она тяготилась слишком медленным ритмом песни, потому что ее страсть мечтала о скорости.

Дэвид нахмурился: слишком сладострастно Кэнди изгибалась в объятиях незнакомого хлыща. И Дэйва разом жгло острой ревностью и почти мучительным вожделением. Он попытался воображать себя на месте Скрэтча. И не мог. Когда они с Кэнди только вошли в бар, Дэйв против воли представил, как могло бы ее тело, облеченное только в этот тонкий текучий шелк, прижаться к нему, но теперь он никак не мог подставить себя на место Скрэтча. Тот и Кэнди были точно созданы друг для друга. А Дэйв смотрелся бы неуместно.

Дэвид подумал, не случилось ли с Кэнди того же, что и с ним самим? Но вряд ли. Она послала дьявола, напомнил себе Дэйв. То есть, один из его вариантов. Другой она явно намеревалась охмурить. Ладно, по крайней мере, она не пытается завалить его прямо на ближайшем столе, решил Дэйв. Та Кэнди, которую он знал, так бы не сделала. Сокорро Лиддс — о которой он только немного читал в газетах и видел сюжеты по телеку — да, вполне. Сокорро Лиддс всегда получала то, что хочет.

Музыка кончилась, и Кэнди толкнула Скрэтча за его столик. Дэйв поторопился к ним. Ему пришлось взять стул от соседнего стола, чтобы было, на чем сидеть. Скрэтч нахмурился, когда понял, что к Кэнди прилагается довесок в виде рыжего плохо причесанного смертного.

— Мы тут по делу. — Сладко и игриво произнесла Кэнди.

— Очень жаль, — ответил Скрэтч, не обманываясь улыбочкой собеседницы. — У меня выходной.

Он положил руки на столешницу, намереваясь встать и уйти, но тут стремительным движением Кэнди ухватила Скрэтча за галстук и вилкой пригвоздила тот к столу.

— Нам очень сильно надо поговорить. — С еще более ласковым взглядом уточнила она. И выразительно взмахнула ресницами.

Так вот почему она предпочитает мужчин в костюмах, понял Дэйв.

Ослабив узел галстука, чтобы выпрямиться, но в остальном — совершенно игнорируя произошедшее, Скрэтч закурил невероятно вонючую сигару. Дэйв понадеялся, что ему хватит сил не раскашляться самым позорным образом.

— Ладно, ценю женщин, которые знают, чего хотят. Какого рода проблема?

— Мы хотим оживить зомби. Одна недотепа попалась в руки к кому-то из духов. И теперь, возможно, бегает по лесам в виде тупого куска плоти.

Дэвид икнул от неожиданности. В глубине души он и сам догадывался — при его-то дипломах. Но до последнего не хотел верить. Кэнди же безжалостно превращала подозрения в версию. В вероятную версию.

— Это нелегко провернуть. Расколдовать мертвячку — это не Белоснежку поцеловать.

— Потому я и спрашиваю лучшего из лучших.

Дэйв чувствовал себя лишним в этом разговоре. И еще ему казалось, что Кэнди под столом качает ногой, пытаясь задеть лодыжку Скрэтча. Вот такой ее Дэвид еще точно не видел.

— Еще нам надо знать, кто это сделал. — Сказал Дэвид.

— Нет. — Отозвалась Кандида.

На тарелке у Скрэтча лежали маленькие черепа — Дэйв понадеялся, что сделанные из белого шоколада. Время от времени Скрэтч проводил по ним рукой задумчивым неосознанным движением.

— Послушай-ка! А не может это быть твой «па»? — Дэйв невольно вздрогнул от одного только воспоминания. Но что спорить — эта инфернальная дрянь, определенно, тянула на худшего парня во вселенной. Без преувеличения, возможно, вполне буквально.

— Вряд ли. Ему пока хватает меня, — Кэнди скривилась. — Я чудесное топливо для кошмаров. Па на диету бы сесть в этом плане.

— Но разве ты не распрощалась с карьерой после развода?

— Я уверена, что это не он. Я бы почувствовала. — Кэнди развела руками. — Я не сказала, что па не стал бы. Просто знаю, что он этого не делал. Она ему не подошла.

Дэйв догадывался, что имеется в виду. Кэнди открыла страницу, на которую он опасался заглядывать в одиночку, но раз немыслимое произнесено, нечего было жеманничать дальше.

— Да, Эсди… — Дэвид чувствовал, как свело у него напряжением брови. — После болезни она не может иметь детей. У нее была операция…

— Надо же. Она, наверное, и не думала, что когда-нибудь это сохранит ей жизнь. Если мы не будем тут рассиживать еще дольше положенного.

Кэнди взглянула на запястье — там еще оставались часы Эсди. Правда, стрелки крутились как ненормальные, не показывая совершенно никакого времени. Она вернула взгляд на Скрэтча (и от Дэйва не ускользнуло, что ее глаза тотчас страстно вспыхнули).

— Ладно, тогда, вероятно, это Юрупари. Он ошивался рядом с самого начала, но особенно не наглел.

— Да без разницы, Дэйв! Мы не братья Харди. — Кэнди всплеснула руками. — И не Нэнси Дрю. Мы спасаем твою подружку и отваливаем. Только если ее хозяин придет возмущаться — что-нибудь придумаем. По ходу действия.

Она выставила палец в его сторону, и Дэвид отзеркалил движение.

— Ты разве не должна предупредить, что у нас на хвосте «Синее яблоко»?

— Я начинаю думать, что самый простой путь оставить тебя привязанным у ближайшего святилища.

— У тебя зубы не болят? От твоего-то ядовитого языка?

«Что. Ты. Делаешь.» — прошипел внутри головы Дэйва внутренний голос. Ты дразнишь чертову дочь ночного кошмара и мировую уголовницу. Нет, мог бы ответить Дэйв. Я с ней флиртую. С эпической девчонкой. Эпичней просто некуда.

Но есть проблема: она хочет не тебя.

— Ладно, — Кэнди тяжело вздохнула. — У нас на хвосте было «Синее яблоко». Но я решила проблему.

— Ну слава Богу. — Отозвался Дэйв. — Ты подтвердила. Потому что я все сомневался, не пристрелила ли ты Нальдо просто потому, что он всех дико раздражал.

— Я похожа на человека, способного на такое?

— Да. Знаю, ты скажешь, что это часть твоего очарования.

Скрэтч молча смотрел на перебранку Дэйва и Кэнди, недоуменно улыбаясь. Но спектакль ему нравился. Почти настолько, что он видел какой-то для себя резон согласиться им помочь.

— Подружка, значит… это опасно. — Скрэтч наклонился над столом, перебирая в пальцах черепа, и галстук соскользнул с его шеи. — Адзе пьют энергию, и за столько времени наверняка осушили бедняжку до дна. Она очень, очень голодна.

Кэнди тяжело вздохнула. Точно. Адзе. Дэйву тоже не нужно было напоминать, что это такое: москиты магического мира. Если они облепят тебя, то способны высосать столько магии, что мало какой волшебник останется в живых.

— Тебе понадобится накормить адзе своей магией. А магии-то в тебе маловато.

На этих словах Дэйв повернулся к Кэнди.

— Что? Но я думал… ты же дочь ночного кошмара, разве не так?

— И что это меняет? Ты рассчитывал, что я где-то про запас держу мешок волшебства? Вся магия, что я располагаю — это я сама и есть. — Кэнди провела руками перед грудью, точно прикидывала, как нанести солнцезащитный крем на пляже.

— Этого вполне хватит, красотка. — Ответил Скрэтч. — Даже больше: ничто иное и не требуется. Если ты не против принести себя в жертву на алтаре.

— Обычно я кайфую от обратного, но чего не сделаешь ради подружки твоего… — Пальцы Кэнди снова помяли плечо Дэйва, как и в начале вечера. — Приятеля.

— Не могу обрадовать тебя, что на этом все кончится, красотка. Душа зомби украдена или просто перемещена в иное место. Ее потребуется вернуть. — Кэнди и Дэйв выжидательно смотрели на Скрэтча, и со вздохом он продолжил. — Что-то нужно будет отдать взамен этой души.

— Что, скорее всего, сработает в таком случае? — Задал вопрос Дэйвид.

— Потрахаться на алтаре? — Предположила Кэнди, глядя Скрэтчу в глаза.

— Не факт, что это поможет. — Ответил тот.

— По крайней мере, мы потрахаемся.

Дэйв видел, даже кожей чувствовал, что Кэнди в восторге от происходящего.

— У меня есть предложение получше, красотка. Я все сделаю за тебя, а взамен — только самая малость — ты останешься мне должна. — Скрэтч улыбнулся медовейшей улыбкой. — Кто откажется иметь в должниках Эль Кукуя?

— Я…

— Хотя бы его дочь.

Оркестр продолжал терзать уши Дэйва своей разболтанной музыкой. Он начинал чувствовать, что от этой мелодии у него начинает сводить зубы.

— Мне нужно подумать. — Сказала Кэнди, выскальзывая из-за стола. И повторила, когда они уже оказались на улице: ее босые ноги ступили на пыльную мостовую, Дэвид поспевал следом. — Мне нужно подумать.

Она вздохнула, поднимая лицо к небу. Легкий ветерок шевелил ее спутанные еще с купания утром волосы.

По внутренним ощущениям Дэйва, время должно было перевалить за полночь, но вокруг разливались серые сумерки. Он тоже поднял голову, в отличие от Кэнди, не закрывая глаз, и ему пришлось приставить ко лбу ладонь: слишком яркой оказалась луна. Второе солнце, догадался. Вот что всегда имелось в виду. Не вместе, а попеременно, два солнца иного мира, где луна мертва.

Кэнди вернулась в дом, не выныривая из своих мыслей. Она чувствовала себя разбитой и измотанной. И очень злой, как всегда после разговора с парнем, который ей понравился, но не достался. Хорошо сейчас было бы включить музыку погромче и как следует отмутузить грушу или мешок — но после развода Кэнди выбросила всю технику из квартиры. Позаботилась, чтобы бывший не смог подсмотреть за нею даже через увлажнитель воздуха. А купить какое-нибудь старье, не подвластное силам Виктора, не удосужилась. Да и вряд ли на патефонных пластинках выпускают Electric Light Orchestra. Хотя…

Кэнди отперла дверь, пропуская Дэйва мимо себя, и на мгновение ее охватило искушение поцеловать его. Сбросить напряжение, которым зарядил ее Скрэтч. О, она даже увидела на мгновение, как прижимает Дэйва к косяку двери, сдергивая с его плеч пиджак, забираясь пальцами под ремень… но он перешагнул порог, Кэнди моргнула и скинула с себя наваждение. Нет, это был не вариант. Она не имела права так использовать Дэйва, хотя сейчас она была там, где ее не осудили бы за такое. В конце концов, он был просто смертным. Она же, хоть технически — тоже, все же оставалась существом другой природы.

И память об этом добавила ей сил. Хорошо было, наконец, перестать притворяться.

Я не так уж устала, подумала Кэнди. Она даже поколебалась, закрывая дверь — может, стоило вернуться в бар? Но нет. Ее ждали наутро дела. Их с Дэйвом обоих ждала нелегкая работа. 

— Насчет завтра… Есть проблема. — Для нее это звучало естественным продолжением разговора, но Дэйв в первое мгновение недоуменно вскинул брови. — Ритуал такой, что я могу, м-м-м, случайно принять другую свою форму.

— Истинную?

— Другую. Это у па есть истинная и какая придется, а я, типа, наполовину вполне человек. Ну, процентов на девяносто пять точно.

И все же хорошо было вернуться туда, где не нужно было больше изображать из себя ту, кем она не являлась. Нормальную девушку. Такую, как все. Приемлемую.

— Так что за форма?

— Тебе не понравится. Видишь ли… — Кэнди подумала, что она должна объяснить, раз уж они напарники. Дэйв будет ей ассистировать, хотя бы потому, что больше некому. — Обычно такие как я и те, кто рангом повыше, но не намного, могут принимать ирреальную форму, если им возносятся хвалы, у них существует культ и все такое. Но иногда, в случае опасности, мы меняем форму непроизвольно. В общем, будет хорошо, если ты отвернешься. Ритуал проводится голышом, а я буду еще голее в процессе.

Дэвид с сомнением прищурился.

— Ты не хочешь этого видеть. Если не веришь, я предупредила: потом ты скажешь «я не хотел бы этого видеть».

Она щелкнула выключателем.

— Перекуси тем, что найдешь в рюкзаке. И поспи, завтра трудный день. Ах да, и утром не занимай ванную, я намерена отмокнуть как следует.

— Я могу покурить? На крыльце?

— Да, — с заметной поспешностью ответила Кэнди, не сразу поняв, о чем в точности спрашивает ее Дэйв. — Змейки тебя не тронут. Никто не тронет, пока на тебе моя лента. И пока ты не совершаешь глупостей.

Дэйв кивнул и вышел на крыльцо. Прикурил и несколько мгновений наслаждался дымом, но привкус на его языке… новый, не то что б неприятный, просто — неожиданный. Дэйв не мог не замечать его. Это раздражало. Впрочем, он в действительности вышел из дома не для того, чтобы утолить свою тягу к никотину.

У Кэнди хорошо выходило раздавать приказания, но даже желай Дэйв повиноваться, он бы не смог. Дэйв не собирался спать. Бессонница сопровождала его в жизни слишком давно, чтобы Дэйв воспринимал ее как проблему. Здесь, на острове, невозможность проспать дольше четырех часов к ряду обычно помогала ему. Однако сейчас… к обычному его состоянию, когда что-то в голове горит и клубится, но слишком далеко, чтобы растревожить эту ноющую точку, нажать на нее и взвинтить смутное беспокойство до настоящей тревоги, дать проявиться, сделать видимым — чтобы расправиться с ним… что-то прибавилось, и бессонница как будто проглянула из глубины сознания Дэйва четче и ярче. Он чувствовал себя как в студенчестве, заливаясь энергетиками перед сессией — ты не спал три дня, и реальность начинает искажаться, пока в голове навязчивым рефреном звучат слова учебника. Спать просто невозможно, потому что нечто зовет тебя, напоминая, что у тебя есть цель.

Он чувствовал, что хоть что-то должен предпринять, чтобы увеличить их с Кэнди шансы.

Если она раскусит, что он сбежал, Дэйв ответит, что просто ходил за ее болеро и туфлями — которые она забыла в баре.

Он выбросил окурок в кусты и спустился с крыльца, опасливо ставя ноги на белые плиты дорожки — края ее дрожали, как в воде. Змейки возле калитки пропустили его, равнодушно ползая у его ног в им одним ведомом танце. Может, чуяли на нем отпечаток Кэнди — лента так и осталась обвернутой вокруг хвоста Дэйва.

И все же, захлопнув за собой калитку, Дэйв почувствовал себя свободнее. Тем не менее, к этому переживанию примешивалось и иное. Все рядом с Кэнди будто имело две стороны, и одна противоречила другой. Вот и теперь Дэйв ощущал, точно какая-то его часть осталась внутри ее дома, словно зацепилась там за гвоздь, и хотя позволяла ему уйти, звала назад. С каждым шагом, что он делал прочь, все настойчивей.

В чем было дело? В Кэнди? Во всем этом городе?

Дэйв толкнул дверь бара и выругался про себя. На мгновение ему показалось, что он ошибся и пришел в какую-то другую пивнушку. Почему бы и нет, он мог не запомнить дорогу. И в мире духов здания, вполне возможно, меняли свои адреса и положения, как хотели. Дэйв не удивился бы.

Свет внутри бара сменился с солнечно-желтого на иссиня-белый, обшитые деревянными панелями стены — на темно-зеленые обои с золотыми вензелями. Но, бросив взгляд на оркестр, все так же с унылым рефреном переигрывавшим золотые хиты восьмидесятых, разбавляя их неуместным гроульным рычанием, Дэйв уверился, что вернулся туда, откуда так недавно ушел. По крайней мере, прямо по курсу все так же сидел за своим столиком, перебирая маленькие белоснежные черепа меж пальцев, сидел Скрэтч.

Дэйв попытался прорваться в угол бара (кто-то толкнул его в плечо, и Дэйв не понял, как это произошло — он увидел духа, только когда тот выругался на нерасторопного смертного), но это оказалось неожиданно тяжело. Добравшись до столика Скрэтча, Дэйв шлепнул ладонями по столешнице с изможденным отчаянием, точно ему только что пришлось бежать через густую толпу. Он оглянулся, хотя знал, что увидит то же, что видел, стоя у дверей: бар полупуст.

— Эй, малыш, — Скрэтч щелкнул пальцами, привлекая его внимание. — Твоя хозяйка не разозлится?

— Обязательно разозлится. Но она всегда бесится, что бы ни случилось.

Дэйв сел напротив Скрэтча, не дожидаясь приглашения.

— Как ты у ней оказался?

— В карты проиграл.

Повисло недолгое молчание. Оркестр перестал играть, договариваясь о следующей мелодии, и в баре стало тихо, как ночью на площади. Скрэтч облокотился на столешницу, и Дэйв услышал, как ему показалось, скрип дерева. А потом понял, что больше это похоже… не должно человеческое тело было производить подобных звуков! На перестук костей это было похоже, вот на что.

— И со мной пришел сыграть?

— Ладони горят. Как оно у игроков бывает. — Ответил Дэйв, стараясь не подавать виду, что способен потерять самообладание. Он чувствовал, что разумный человек бы на его месте раскаялся. Но Дэйв не соврал, хоть и использовал правду в своих целях: у него действительно руки чесались.

— Что поставишь?

— Мой счастливый пенни. — Монетка затанцевала меж пальцев Дэйва, ловя блики колдовского света, наполнявшего бар.

Скрэтч улыбнулся. О да, человек на его месте только покрутил бы пальцем у виска. Но духи, боги и монстры знают цену вещам, полным магии.

— Ну что ж, малыш… Не боишься?

— Новичкам везет.

— Я буду играть своей колодой. — Скрэтч запустил руку за отворот пиджака.

Дэйв повел рукой: пожалуйста. Вдоль позвоночника у него заскользила капля пота, но пальцы не дрожали. Лицо хранило выражение шаловливого азарта, ожидаемого от неопытного дурачка.

С одной стороны, ему было нечего волноваться. Он играл против таких асов… Даже против настоящих мафиози — была однажды у них с Тавеллом история насчет одних рэкетиров и грузовика с совершенно секретными поставками по магической части. Но даже это приключение бледнело перед тем, что происходило теперь. Дэйв на всякий случай мысленно повторил, чтобы напомнить себе, что не сошел с ума: он собирается выиграть у… кого? Скрэтча. Нет. Он собирается обжулить самого Скрэтча.

Мысль о том, что это приблизит его по уровню крутости к Кэнди, буквально пославшей дьявола, придала ему сил.

— И вот еще что. — Скрэтч поманил пальцем кого-то, Дэйв не успел увидеть, боясь отвести взгляд от лица собеседника. И на столешницу с легким стуком опустился стакан, полный виски. Жгучий перец игриво торчал из темно-янтарной жидкости, точно коктейльная трубочка. — Я предпочитаю играть и пить. Если ты не сможешь поддержать мой темп, лучше сразу признай поражение.

— Нет. — Дэйв покосился на стакан. Первый, но явно не последний. Скрэтч ногтем подвинул тот к Дэвиду. — Я не семинарист, мне только в радость.

— Ну, смотри сам.

— Я перетасую? — И Дэйв потянулся через стол за колодой.