“I will rescue Prince True or die in the effort.”

“You are a selfish, foolish girl,” he said.

“Yes, Father, I am all those things.”

— Я спасу Истинного Принца или умру, пытаясь.

— Ты — самовлюбленная, глупая девчонка, — сказал он.

— Да, отец, такая я и есть.

Лорел Гамильтон, «Может ли он испечь вишневый пирог?»

Это была первая ночь, в которую Кэнди не возражала бы, если б ее навестил в привычном обличье ее старикан. Но в том обычно и заключалась суть — папаша являлся к ней, чтобы помочь, но и затем, чтобы побесить лишний раз. Теперь же Кэнди была бы благодарна, предупреди он ее. А ее «па» кормился не чувством признательности.

Утром она сделала зарядку, чем не занималась несколько недель, вечно оказываясь в неподходящих условиях. И пребывая в слишком большом напряжении, чтобы радоваться лишней мышечной нагрузке. Теперь же истосковавшиеся по размеренным упражнениям мышцы пели. Кэнди медленно опустилась в отжимании к холодному полу и поднялась, чувствуя, как приятно напряжены руки. Она не потеряла форму за столь короткий срок, и вернуться к тренировкам было точно наконец усесться в любимое кресло. Кэнди разминалась, пока не почувствовала, что накопившаяся в ней подавленная ярость ушла: потому что — ей пришлось запомнить этот горький урок — женщина ее природы не имеет права быть нервной невовремя.

Затем, не заходя в гостиную, Кэнди юркнула в ванную. Почистила зубы, на мгновение заметив в зеркале, как искажаются они в отражении — ее нынешняя форма, и на долю мгновения иная. Но только в отражении. Приняла душ, раздумывая, не стоит ли ей вернуться к натуральному цвету волос. Корни уже начали все равно отрастать. А спрятаться, как оказалось, ей не удалось.

Это напоминание испортило Кэнди настроение. И окончательно его угробило то, что она обнаружила исчезновение Дэйва. Нет, подумала Кэнди, не может быть. И подавила желание заглянуть под диванную подушку. Ох, она так и знала, что от смертного в городе духов будут проблемы…

В дверь постучали, и Кэнди с облегчением поспешила открыть.

— Слава богу, ты вернулся невредим… — Кэнди нахмурилась, еще не успев договорить. Что-то ее смутило. — Ты выглядишь… как-то иначе. Мужественнее… нет, смелее.

— И сексуальнее? Не бойся это сказать. Кстати, классные шортики.

— О. Ты не Дэйв. — Кэнди сложила руки под грудью. Пояснения ей не требовались.

Ладно, ее смущали конкретно неожиданные и неуместные в экспедиции «клеши» и невесть откуда взявшиеся подтяжки.

— Он осмелился сыграть со мной в карты. — Кэнди наблюдала, как «Дэйв» прислонился к косяку двери в изящной вальяжной позе. Взглянул на свои ногти — как будто они того стоили.

— Ну, понятно. Можешь не продолжать.

— О нет, он даже выиграл. Хитрый маленький ублюдок. У тебя губа не дура. — Скрэтч выдержал паузу, рассматривая с усмешкой гостиную за спиной Кэнди. — Но… он пил виски.

— Ох блин.

— Теперь ты должна мне, принцесса. Или я никогда не свалю из тела твоего приятеля.

— Окей, принято. Мне так даже больше нравится. — Кэнди пожала плечами. — Он не из тех, кто согласится надеть платье, чтобы потрафить кинкам своей подружки. Тебя, я слышала, и просить не надо.

Скрэтч с ухмылкой покачал головой.

— Не понял, был это подкол или флирт, но попытка засчитана. Идем уже. И не забудь о моем великом тебе одолжении. — Он развел руками. — Я позволю тебе черпать мою магию, чтобы адзе угомонились.

Кэнди подумала, что не задавалась вопросом, что стало бы, если б она накормила адзе магией Дэйва. Может, сделала бы их сильнее — и только.

Но это была не главная опасность. Она думала, что придется оставить Дэйва далеко от святилища, не имея других вариантов. Она слишком хорошо знала, что такое адзе. И она могла пожертвовать им свое тело. Но Дэйву их нападение грозило бы тем же, что случилось с Эсди — превращением в зомби.

Вмешательство Скрэтча действительно многое упрощало. Кэнди предпочла порадоваться этому, заранее не переживая в попытках вообразить, что же он мог бы потребовать от нее взамен.

— А, кстати. Твой дружок выиграл не только моё обещание помочь. Еще вот это. — Скрэтч достал из кармана серебряный кулон в виде сердечка на цепочке. — Примеришь?

Кэнди призвала все свое самообладание, чтобы ограничиться умеренно-раздраженным вздохом.

— Оставь себе. Взамен понесешь дэйвов рюкзак. — Кэнди указала себе за спину. — И найди в нем футболку, от которой не отрезаны рукава, серьезно.

Она так и не знала, что в точности чувствует из-за того, что Дэйв теперь… одержим, нужно было перестать стесняться этого слова. Одержим Скрэтчем.

Кэнди не боялась, что дух надолго займет тело ее приятеля. Только не такой искатель приключений, как Скрэтч. Может, Дэйв и выиграл у него без поддавков, но Скрэтч, безусловно, с самого начала намеревался выцарапать у Кэнди долг перед ним. Просто наивный смертный сам подставился — грех не воспользоваться.

И в голове у Кэнди голоса наперебой вопили, а она не знала, к которому присоединится. «Так нельзя! Это выйдет нам боком!» и «О боже, а он горяч, то есть, теперь — вдвойне горяч.» И «Дура, подумай о деле. А еще лучше — вспомни, что Виктор снова нюхает твой след.»

Кэнди не знала, какой из этих голосов — голос разума, потому что ни один из них не мог перекричать другие. Но вряд ли это был тот, который заставлял ее взглядом облизывать Скрэтча. Невзирая на то, что именно ему Кэнди так и подмывало довериться.

Когда спутники из деревни духов вернулись в реальный мир, реальный лес, Кэнди поборола желание помотать головой. Она и забыла, какого шума полна чаща! Щебет птиц, стрекот насекомых и голос какого-то животного — похожий на тявканье, где-то вдалеке. Да, напомнила себе Кэнди, ты перестаешь это замечать, как только привыкнешь хоть немного, но в этом вся Природа — наполовину она голоса и шум крыльев, легкая поступь хищника по жухлым листьям и жадное втягивание запаха добычи влажными ноздрями.

В деревне духов же Кэнди слышала только свои шаги. Теперь их поглотили клекот и стрекот истинных хозяев этого места. Разумно было бы почаще напоминать себе, что природой правят не сверххищники, но белые черви, торжествующие над их поверженными телами, пирующие в них и восславляющие круговорот жизни.

— Остановимся здесь. — Скомандовал Скрэтч, коснувшись локтя Кэнди, и девушка подпрыгнула. Отнюдь не от неожиданности. Искра, проскочившая меж их телами, показалась ей почти реальной. — Я призову твою подружку. Для меня это проще простого.

Кэнди поискала взглядом, но в большей степени положилась на чутье — как могла бы потянуть носом воздух. Ага, вот оно. Святилище. Почти в двух шагах, просто скрытое пока от глаз густыми зелеными зарослями.

— Она сама придет и будет мила со мной. — Скрэтч говорил это без малейшего оттенка недавней развязности. Как будто эта работа была ему важна не меньше, чем Кэнди. Может, не меньше, чем Дэйву. — А ты иди и отвоюй ее тело у адзе, разорви их связь — иначе к второму алтарю нет смысла идти. Чтобы душа могла вернуться в тело, ментальным вратам надлежит оставаться открытыми.

Кэнди хотела отпустить какую-нибудь шуточку — вроде того, что она плохо училась в университете, а Скрэтч, видимо, получил образование получше, но тут он сжал ее ладонь, и Кэнди ахнула. Она почувствовала, как течет его сила: через ее барьеры, через барьеры Дэйва. Наполняя Кэнди жгучей терпкой магией, кипятя ее кровь лучше самого крепкого, дорогого алкоголя. Она облизала губы. На миг ей даже стало жаль расставаться с этим певучим волшебством, просто так жертвовать его адзе, которые употребят столь изумительное колдовство в пищу, и не более. Но она дала слово Дэйву — пусть и не буквально, сказав «обещаю» — и действительно собиралась спасти его подружку. Даже если это будет не слишком приятно в процессе. Одна из немногих положительных черт монстров — они не отказываются от клятв.

Ну, большинство из них.

Чаще всего.

— Мы подождем тебя здесь, не торопись. И удачи тебе с адзе. Может быть больно. — Скрэтч усмехнулся. — Да нет, шучу. Больно будет обязательно.

Ежась от утренней прохлады, Кэнди разделась у входа в святилище — которое напоминало пещеру меньше, чем те, что видел до этого оккультный синдикат Фенисии. Нет, снаружи святилище представляло собой просто зияющую в пригорке дыру, темную и не слишком ароматную. Но стоило сделать несколько шагов вглубь и проморгаться, чтобы глаза привыкли к полумраку, и оказывалось, что место это ухожено — насколько вообще может быть ухожен нечестивый храм, из которого люди выходят только в качестве зомби. Голые ступни Кэнди липли к полу, и она не собиралась наклоняться, выясняя, почему. Но, по крайней мере, на стенах, до самого потолка, змеились барельефы, выполненные с настоящим художественным вкусом. Если не брать в расчет их содержание. Кандидин «па», например, наверняка счел бы их… изысканными.

У дальней стены, едва различимый в рассеянном свете, осыпанный пожухлыми лепестками цветов, возвышался идол, трехрукий слепой и рогатый — вырезанный искусной рукой. Если бы Дэйв увидел его, подумала Кэнди, замерев на мгновение перед изваянием, у него могли возникнуть сомнения в некоторых речах Фенисии.

Может, во всех.

Так что, похоже, одержимость Дэйва снова пошла ему на пользу.

Но Кэнди пришла сюда не для того, чтобы рассматривать искусство чудовищ. Пусть алтарь — в трех шагах от идола — был украшен роскошной резьбой. Кэнди провела рукой по завитушкам — из впадин что-то слабо липло к кончикам пальцев.

Она легла на алтарь, чувствуя, как камень холодит ее спину, ноги до самых пяток. Закрыла глаза, попробовала сосредоточиться на дыхании — но не вышло. Только почувствовала, как подрагивают мизинцы обеих рук. Некогда выбитые в драке, когда Кэнди еще как следует не наловчилась, теперь они всегда первыми реагировали, если она замерзала или боялась. А особенно если одновременно.

Разлепив губы — они враз пересохли и как будто отяжелели, — Кэнди произнесла:

— Духи, перейдите на меня.

Она ждала, что ощутит вслед за этим щекочущие прикосновения адзе, невидимых маленьких лапок этих кровососущих насекомых, ползущих по ее телу. Успокойся, дура, скомандовала Кэнди себе. Терпи и считай. Сколько бы тебе ни пришлось вынести, это не навсегда. Сосредоточься на том, что рано или поздно все кончится.

Она знала, что случится, когда она призовет их, и все же оказалась не готова. Адзе, может, и напоминали насекомых, если ухитриться поймать одного, но все вместе они придавили Кэнди к алтарю жестким прессом. И каждый дюйм этой удушающей тяжести жалил, жег, зарывался под кожу острыми жвалами. Ни одного маленького вампира в полумраке святилища нельзя было рассмотреть, однако воздух наполнился сиянием, мельтешащим, как неисправный экран, вызывающим тошноту.

Невольно Кэнди дернулась, пытаясь сбросить с себя тяжелое невидимое облако хищных духов, но тщетно. Её свалило наземь, накрывая болью от сотни челюстей, впивающихся в её плоть с акульим неистовством. Неуловимых, нереальных, но ощутимых, точно они вполне осязаемы.

Она не знала, что бывает так. Что может быть так. Так мучительно от того, чего ты даже не видишь и по-настоящему не ощущаешь. Никакого продавливания зубами кожи, сразу — боль под ней, и никакой скальпель, никакая игла не могла быть так тонка и одновременно так остра.

Кэнди перекатилась на живот, но это не уменьшило тянущую боль даже в прижатых к полу ладонях. Она приподнялась на одной руке, согнутой в локте, пальцы ног уперлись в землю, точно она собралась отжиматься. Вторая её рука накрыла промежность, защищая и там. Но поздно: один юркий дух уже проник в неё, и его укус заставил Кэнди скрестить ляжки. Ну да, жар, боль и похоть, обычный набор, отстраненно подумала Кэнди, отдаваясь на власть ощущениям, с которыми едва могла совладать. Одновременно она испытывала такую боль, точно ей взрезывали кожу над линией волос, словно собираясь снять скальп. Колени её горели, как будто их пекло солнце, хотя она упиралась ими в землю.

И вдруг адзе схлынули с нее в один момент, так что Кэнди рухнула на пол грудью, дыша сквозь зубы и боясь открыть рот. Ей потребовалось несколько минут, чтобы удостовериться, что гудящее нытье каждой клетки ее тела — только эхо, оставленная по себе память алчных адзе. Они напились ею, и, утолив голод, исчезли. Жертва была принята.

Оставалось надеяться, что к пиршеству присоединился тот адзе, что находился в Эсди, заменяя ей плененную в ином храме душу. Делая ее подвластной ее хозяину — кем бы тот ни оказался.

Кэнди кое-как поднялась, обтерла грязь с колен и локтей футболкой, провела под ключицами — тем местом на ткани, которое оказалось у нее на спине, когда она снова оделась. И, щурясь под светом предполуденного солнца, вышла из святилища.

Скрэтч уже ждал ее не в одиночестве. В метре от него к дереву оказалась привязана темнокожая девушка. Одежда ее была в изрядном беспорядке — не изодрана, как у героини фильма ужасов, юбка которой рвется по шву, чтобы обнажить изящное бедро, но как у жившей месяц под мостом бездомной алкоголички. И верно, зомби о своем внешнем виде заботиться незачем. Даже о холоде им нет нужды беспокоиться. Издалека могло показаться, что девушка спит или в обмороке. Кэнди знала, что это не так. Эсди не спала вот уже полтора месяца, с тех самых пор, как ее душу похитили из тела.

Приблизясь, Кэнди взглянула в лицо Эсди, шепотом повторила ее имя — та не отозвалась.

Конечно.

Красивая, подумала Кэнди отстраненно. Даже такая: не мывшаяся больше месяца, с пустыми глазами зомби. Распахнутыми, несмотря на закатившиеся зрачки. Очень красивая, Дэвида без труда можно было понять.

Кэнди взяла Эсди за подбородок, поворачивая к себе ее лицо. Кожа под пальцами Кэнди оказалась мягкой и упругой. Теплой. Хороший знак. Эсди еще можно было вернуть.

Кэнди провела рукой по ее серым от въевшегося песка косичкам — почти по всей длине, перебирая шелковистые тугие пряди. Некоторые косички нечто оборвало на середине, чуть выше, чуть ниже, и кудри распушились, точно намекая: эта упрямица еще поборется!

И верно. Эсди держалась изо всех сил. Но ее тело все же начинало уже сдавать.

— Один ноготь мы нашли. — Кэнди осмотрела руки Эсди. — Не хватает еще двух. Ее тело уже не выдерживает колдовства, что наложено на нее.

— Либо ногти Эсди — это попытки ее хозяина призвать на вас беду. Древняя ворожба, простая и эффективная.

Кэнди с сомнением фыркнула. Кожу у нее еще щипало после жертвоприношения, но боль перетоплялась в некое подобие щекотки. Почти игривое.

— Идем. — Кэнди заторопилась, точно могла убежать от собственных мыслей, от тех образов, что замелькали у нее в воображении. — Я чую второе святилище, оно не так уж далеко.

Скрэтч размотал веревку, удерживающую Эсди у дерева, однако запястья ее оставил связанными, и перекинул через плечо, точно мешок. Кэнди подумала, что настоящий Дэйв нес бы спасенную девушку на руках, как невесту, хоть ему и было бы невероятно тяжело, скорее всего. И они останавливались бы передохнуть каждые пару метров.

Так что хорошо, что пока Дэйв еще оставался не собой. Не в себе.

Они шагали к второму святилищу — через зелень, и клекот, и стрекот, через буйную чащу. Через двадцать минут Скрэтч без предупреждения сгрузил Эсди на землю (та, впрочем, не заметила разницы, как вряд ли осознавала, что ее вообще куда-то несли).

— Это плохое место для привала, — сказала Кэнди. — От второго святилища слишком далеко и костер разводить я бы не рискнула.

— Уверена, что выдержишь сразу два жертвоприношения подряд? — Спросил серьезно Скрэтч. — Нужно проверить твои раны.

— Их нет. Чувствую себя как на курорте. — Буркнула Кэнди.

— Их не видно. Но, очевидно, ты нуждаешься в целительном прикосновении своего милого, красотка.

Кэнди вздохнула. По правде говоря, она болела вся, с ног до головы, как будто ее перемололи в блендере. С другой стороны, духи-пираньи любого другого вообще бы убили. Пожалуй, могли бы и саму Кэнди прикончить, но Дэйв… Скрэтч, разумеется, в его теле, поддержал ее чуточку. Самую малость. При мысли о его сладкой пряной магии Кэнди ощутила некое подобие голода.

— Слушай, хватит. Современным девушкам не нравится, когда их называют красотками.

— Тогда — «эпическая девчонка»? — Скрэтч примирительно поднял руки, поймав острый взгляд Кэнди. — Это не мои слова. Крутились в голове у твоего Дэвида.

— О, в это я вполне могу поверить. — Кроме боли Кэнди еще чувствовала сладкое нытье внутри. Искусанная, она продолжала изнывать от той жажды, которая пробудилась в ней… и, может быть, духи были теперь ни при чем? Но их жалящий зуд, коснувшийся ее и почти сведший с ума, и теперь заставлял ее нервничать. Говорить, делать то, что Кэнди не собиралась. — Но он произносит такое по отношению ко мне только иронически.

 — Ты так уж уверена, что ты ему не нравишься?

В неопределенном жесте, только чтобы не отвечать, Кэнди повела плечами: она прекрасно знала, что влюбляются и хотят разных девушек, лишь бы у объекта страсти не было видимых уродств, да удалось чем-нибудь выделиться из общей массы. С первым Кэнди едва справлялась, а теперь-то особенно, со вторым же был полный швах.

— Кто-то балуется с его куклой вуду, я чувствую. — Скрэтч провел рукой по груди, там, где на футболке Дэйва был потрескавшийся от времени и множества стирок логотип «Брей Уондерерс». — Но он прекрасно держится. У него природный талант и отменное трудолюбие. Не удивлюсь, если он способен пережить ночь с тобой.

— Заткнись.

У нее были смертные. Не много. И ей не понравилось — приходилось сдерживаться. Но они были.

— Папочка не разрешает мне играть с едой.

— А ты и не перечишь. — Скрэтч ухмыльнулся. — Не поясняй. Проблемы с отцом. Мне ли не знать.

Восхитительная внешность Дэйва, да с пикантными манерами Скрэтча… Если существовал на свете идеальный мужчина, то сейчас он стоял перед Кэнди. Она чувствовала, что ей придется приложить изрядно усилий, чтобы не превращаться в хихикающую дурочку.

— Прекрати это делать. — Она недовольно повела носом, глядя на спутника в своей обычной манере: не поворачивая головы, только стреляя глазами.

— Делать что? — По знакомому веснушчатому лицу расползлась совершенно дикая, неожиданная для Дэвида улыбка. Хотя… нельзя сказать, что ему не шло именно это выражение лица.

— Заставлять меня… — Кэнди смущенно облизнула губы, прежде чем произнести это. — Хотеть тебя.

— Что? — Руки Дэвида взмыли в воздух в жесте капитуляции, изящным движением Скрэтча. — Я ничего не делал, милая барышня. Сам понимаю, что Вы бы не одобрили такое… о? Или дело в совсем другом?

Кэнди успела только утомленно вздохнуть, прежде, чем Дэвид — то, что стало им — заступил ей дорогу.

— Вот в чем соль. Это взаимно. У этого паренька хорошенькое лицо и поджарая фигура. Ты хочешь его — просто потому, что он в твоем вкусе.

— Нет. — Кэнди утомленно закатила глаза, точно перед нею действительно стоял Дэвид. — Мне нравятся умные мужики.

Но это подействовало бы на Дэйва. Тот переспросил бы, дав Кэнди закончить остроту. Скрэтча же не интересовало, уважает Кэнди парня, чье тело он на время занял, или нет. Только — вожделеет ли?

— У этого парнишки есть татуировка. Хочешь взглянуть?

Кэнди потеряла дар речи. Черт, она хотела. И еще, может быть, не отказалась бы провести по ней рукой — где бы рисунок ни оказался. Она могла вслух это отрицать, но правда заключалась в том, что она и впрямь находила Дэвида симпатичным, и даже не только внешне. Но вместе с обаянием Скрэтча… Его движения, мимика, манера говорить и заигрывать с ней — останься Дэвид таким навсегда, Кэнди действительно бы втрескалась в него. И скоро. Если, конечно, говорить в будущем времени ей еще не было поздно.

— Не думала, что он решится сделать тату. — В задумчивости Кэнди подняла руку, и поймала себя на этом только когда ее палец завис в воздухе где-то на уровне ребер Скрэтча. Смутившись, Кэнди сжала кулак и спрятала себе за спину. — Дэвид не производит впечатления… такого, который лег бы под иглу.

— О, он смелее, чем кажется. Сел играть со мной. Хочет трахнуть тебя. Даже не знаю, что с точки зрения смертного более безбашенное решение.

В мозгу Кэнди пронеслось видение, как она хватает Скрэтча… Дэйва — кого-то из них, и сама она едва ли могла так просто сказать, кого именно представляет — за грудки и толкает, так, чтобы спина его стукнулась о ствол ближайшего дерева. Она, реальная она, вцепилась пальцами в лямки рюкзака на своих плечах, чтобы удержаться, чтобы вынырнуть из этих фантазий.

— Ты просто хочешь, чтобы я совершила ошибку.

— Он мечтает умереть в космосе. — Скрэтч сделал вид, что не слышит. — То есть, умереть в тебе.

Кэнди пожала плечами, надеясь, что со стороны жест ее показался равнодушным.

— Синдром Джилмена-Мейсон. Эка невидаль.

— Вряд ли. — Скрэтч осклабился. — Но если так, то, если верно помнишь, закон синдрома Джилмена-Мейсон — смертного тянет к существу иной природы тем сильнее, чем проще ему будет выдержать слияние.

Кэнди отвернулась, догадываясь, что, возможно, вспыхнула. Слияние может значить только секс. Или нечто большее, что было у нее с Виком. Но она не готова была привести в мир еще одного Короля Помех.

Дэйв вряд ли догадался, но Эль Кукуй не явил ему ни одну из своих худших форм. Даже умеренно-ужасную. Проще говоря, Кэнди сочла это если не одобрением, то намеком: дочь, делай, что хочешь.

Конечно, только не забывай кормить.

Насколько бугимен был прозорлив? Не полагал ли он, что с Дэйвом Кэнди останется так же питательна, как была в браке?

«Па» нравился Вик, потому что рядом с ним Кэнди была ровно той, какой полагалось быть дочери ночного кошмара. Богиней пугающей, богиней, принимающей жертвы, главной из которых был страх. А что до того, что Вик готовил тестю ловушку — так это всего лишь закон природы. Чудовища постоянно грызутся, и то, что сильнее, побеждает. «Видишь ли, сын, я знал давно, что большие рыбы пожирают малых» и всё такое. И что? Какое-то время Кэнди не казалось, что насилие как-то портит брак.

Кэнди вернулась к мысли, что, может, она неверно оценивала, на какую часть она человек, и на какую — чудовище. Может, последнее в ней преобладало. И если это скоро могло помочь ей провести ритуал, то потом…

Она протянула руку, проводя вдоль выбившейся из хвоста Дэйва пряди. На нем все еще была ее лента, ее метка. Он побрился и выглядел моложе, как будто был несколько младше нее.

Что греха таить, на внешность Дэвид был тем еще лакомым кусочком. Но он слишком часто вел себя так, будто решил никогда и ни за что не становиться «магнитом для цыпочек». Вряд ли осознанно. Кэнди подняла взгляд, и глубоко в глазах Дэвида рассмотрела Скрэтча. Будь Дэвид воистину таким же, как Скрэтч, она бы давно затащила его куда-нибудь в кусты. Но Дэйв не был.

Однако это не значило, что она не представляла себе Дэйва в одном только галстуке. Только воображала, не больше. И все же такое случалось, приходилось быть честной с собой.

— Не трясись, принцесса. Я буду делать только то, что он уже заранее одобрил в твоем мозгу. — Скрэтч сделал шаг к Кэнди, сокращая дистанцию, и она отпрянула, выставила перед собой рюкзак, тотчас скинув его с плеча. — Слушай, ты следила бы за ним, а то парнишка того… истосковался. Серьезно, он думал о тебе… ну прям часто. Типа… ты понимаешь.

— Заткнись.

Кэнди невольно закусила губу, представляя, как могла бы, сидя на столе с разведенными коленями, вести голыми ногами по животу, по груди Дэйва, забираясь под майку, сдвигая ткань… Он поймал бы одну ее щиколотку и прижался щекой к ступне. Он мог бы. Воображение подсунуло Кэнди картинку не дольше, чем на секунду, но и того ей оказалось достаточно, чтобы неровно вздохнуть и клацнуть зубами.

— Ну еще бы. — Скрэтч выглядел довольным. — Девушка с таким представлением о веселье и не могла не оказаться хищной.

Рюкзак шлепнулся на землю: мечты невольно заставили пальцы Кэнди разжаться.

— Ты прекрасно понимаешь, отчего я такая.

— Понимаю? Я чую.

Это все еще оставалось неправильным. Нечестным.

— Пока он не в себе, я… я не могу.

— Можешь и едва сдерживаешься. — Рука Дэвида — Кэнди не сказала бы, что знает, кто ею двигает — скинула лямку подтяжек с одного плеча. Медленно. Нарочито. Большой палец другой руки поддел вторую лямку — намёк в чистейшем виде. — Может, вся эта история только о том, будете вы вместе или нет? Твой милый вряд ли сам отдавал себе в этом отчет, но я, как сторонний наблюдатель, могу подтвердить. Тебя утешит, если я скажу, что он мечтал о тебе едва ли не с первой минуты?

— В это плохо верится.

— Хорошо: с того момента, когда ты накричала на него в баре. Он почувствовал, что ты не такая, какой пытаешься казаться, и захотел узнать тебя настоящую.

— Не копайся в его мыслях!

— Хотел бы я… Но это выходит непреднамеренно. И знаешь, что? Отрывок из песни «Evil Woman», который постоянно крутится у этого парня в голове, уже порядком меня задолбал.

Тяни время, подумала Кэнди. Пытайся выиграть у самой себя.

— Он меня боится? — Спросила она напряженно.

— Боится. Боится, что такой, как ты, никто не нужен. И тем более, некто вроде него.

Кэнди чувствовала, что страсть в ней уступает место умилению. Дэйв не переставал ей нравиться, и Скрэтч тоже, но мысль о том, что она кому-то казалась привлекательной, однако иначе, чем некогда — мужу, размягчала ее сердце. Она грустно улыбнулась.

— Это все еще похоже на синдром? Потому что я не… не буду потакать иллюзии, что чудовище можно изменить любовью. Только не меня.

— Он довольно честен в своих желаниях. Во всяком случае, честнее, чем остальные любители пощекотать себе нервы отношениями с монстрами. Чаще, чем о красивых девчонках он думает только о красивой смерти. — Скрэтч знал, что сейчас Кэнди снова потребует, чтобы он вылез из воспоминаний Дэвида. Но как он мог? Столько занимательных видений интриговали его. — Этот твой Дэйв боролся с искушением опуститься на колени перед озерцом черной жижи в первом святилище, что они очищали с Эсди. Наклонить голову и тронуть черную зеркальную поверхность кончиком языка. Остановился только догадавшись, что Эсди бы не поняла его порыв.

А теперь он думал, что Кэнди-то поняла бы.

Дэйв, сам того не понимая, снова выиграл.

— Так что, Evil Woman, ты разрешишь себе то, что хочешь, или нет? Другого шанса не будет, о чем ты знаешь не хуже меня. Ты струсишь признаться самому Дэвиду, что он полностью твой тип.

— Не полностью. Только когда он… немножечко ты.

Скрэтч усмехнулся, готовый к новому раунду уговоров и обольщений. Развел руки:

— Тогда приди в наши объятия, потому что это тоже больше не повторится.

Он едва договорил, стукнувшись лопатками о ствол дерева. Кэнди прижимала Скрэтча к жесткой коре всем весом и всей силой своего тела. Хвост Дэвида она мгновенно намотала на кулак и потянула к себе, другой рукой давя на затылок, пригибая, чтобы было проще целовать.

И, ох, эти губы оказались мягче, чем она представляла. А дрожь, пронзившая ее россыпью искр, замерших на груди, на кончиках сосков — слаще и острее.

Кэнди вдруг накрыло с головой мыслью, что у нее все-таки каникулы. Подходящие к концу, но всё-таки! И какое-то время она может не думать о том, как вернется на континент — когда бы ей ни пришлось это сделать. Одновременно ее переполняло сознание собственной смертности, ударившее по затылку и разбежавшееся по позвоночнику вниз: сейчас жива, сейчас еще здесь, все тебе по плечу, но это время конечно и если тебе не повезет… А Кэнди не считала себя везучей.

Руки Скрэтча — Дэвида — забрались ей под футболку, разгоняя вверх по спине мурашки, прогоняя последние отголоски призрачной боли. Где-то глубоко внутри у Кэнди все еще ныла горько-сладкая искра, память от финального укуса адзе, и Кэнди подумала, что позволит ему — Скрэтчу, Дэвиду — коснуться ее и там. Рукой или чем-то еще. Она могла представить варианты.

Кэнди стиснула его плечи, надавила, заставляя упасть на колени. Скрэтч не сопротивлялся, юркнув вниз вдоль ее тела. Ладони его текли по ее разгоряченной коже, от ребер к ляжкам. Кэнди не могла отвести взгляда от этого лица: лица Дэвида, которое она привыкла считать простым и невинным, теперь искаженного развратной ухмылкой, разом чуждой и отчаянно идущей ему.

Скрэтч расстегнул ее шорты, и в четыре руки, вдвоем, наперегонки, они стащили ткань до колен. А потом его горячий рот ожег ее таким удовольствием, что Кэнди едва устояла на ногах.

— Жалеешь, что дала ему побриться? — Его щека отерлась о внутреннюю сторону ее бедра. — Слишком гладкое лицо, а?

Кэнди не могла ответить, да и слышала едва. Голова у нее шла кругом от нетерпения. Она понимала, что если ее другая форма проглянет через эту оболочку, Скрэтча это не смутит, и ей казалось, что она вот-вот кончит просто от понимания этого.

Она упиралась ладонями в ствол, и ногти ее вцепились в кору, бедрами же она почти обездвижила голову любовника, заклинив ее между собой и деревом. Он вскинул на нее глаза — одно движение ресниц, враз взвинчивающее наслаждение того, кому предназначен взгляд. Один из лучших видов, какие обычно достаются скорее мужчинам.

На мгновение Кэнди пожалела, что все-таки с нею сейчас не Дэйв. В полной мере не он.

Но ведь с этим лучше было не торопиться, правда? Наверное, второй ритуал стоит провести так же — без участия смертных, насколько Кэнди могла себе представить. Проще и безопаснее. Ладно, подумала Кэнди, для этого найдется время потом, сначала секс до изнеможения, а потом я разберусь со всеми оставшимися проблемами.

И вдруг пальцы на ее ляжках ослабили хватку. Кэнди взглянула вниз, разжимая кулак на волосах Дэвида. Изумленные серые глаза смотрели на нее из долины ее бедер.

Разумеется, Скрэтч оставил тело Дэйва в самый неподходящий момент.

Кэнди пискнула в панике и смущении. И, стреноженная собственными шортами, шлепнулась на траву. Ну да, кармический пинок под зад от матушки-земли, подумала она отстраненно, чувствуя, что ушиблась. Но стыд отодвигал все остальные чувства и даже ощущения на задний план. Кэнди сведенными от неловкости руками натянула шорты на отбитую задницу, наплевав на то, сколько к коже прилипло песка.

Дэйв сидел на траве, держась за голову и часто моргая, точно спросонья.

Кэнди приблизилась к нему осторожно, точно к дикому зверю, способному укусить — выставив перед собой руку.

— Ничего не помню, но чувствую, что теперь ненавижу Electric Light Orchestra… — Пробормотал Дэйв. И озадаченно вытер губы.

— Ты позволил стать себе одежимым! — Воскликнула Кэнди. — Поверить не могу! Я же сказала тебе, этот город опасен для смертных! И еще я сказала — ничего не ешь!

— И что, ты решила наказать меня сексуальным нападением?

Дэйв ожег Кэнди взглядом, и она смущенно отвернулась на мгновение. Ладно, если он собрался ее распекать в ответ, то имел на это право.

— Прости, я не хотела. То есть, хотела, но… — Кэнди запустила руки в волосы, смешавшись. — Дело было не в тебе, а в… Скрэтче.

— Он был в моем теле, так что, знаешь, вышло не очень этично!

— Да, не буду отрицать. — Кэнди говорила торопливо, прекрасно зная, что в иную минуту у нее может не хватить духу. — Выбери компенсацию, какую хочешь, потому что — окей, я правда раскаиваюсь.

Если бы Дэвид только знал, как тяжело Кэнди дались эти слова. Как ей вообще непросто было произнести даже пустячное извинение — признать, что есть люди, чье мнение ей важно. Что есть кто-то, кого она не хочет потерять… Из-за собственной дурости.

— Мы обсудим твое поведение потом, когда выпутаемся из всей этой лажи. — Дэйв глянул на нее искоса. — Спасибо, что помогаешь с Эсди. Правда. Но это не извиняет тебя.

— Ну разумеется. — Кэнди покаянно покачала головой. — Я знаю, это все испортило.

— Учитывая, что ты вышибла мозги Нальдо и еще не сделала того же со мной, я придержу подобное суждение. Пока. Но все действительно осложнилось, и, видит Бог, очень невовремя.

«Осложнилось»... Хотела бы Кэнди до сих пор иметь возможность спросить у Скрэтча, что в голове Дэвида в этот момент.

Она протянула руку, предлагая Дэйву опереться, но он поднялся без ее помощи. И тут увидел…

— Эсди!

Всего четыре буквы, выпаленные на одном выдохе, но Кэнди успела заметить, что голос Дэвида дрогнул. Он бросился к Эсди и остановился только в паре шагов от нее. Рассмотрел, в каком та состоянии…

— Наверное, лучше замотать ей рот платком, — сказала Кэнди, осторожно приблизясь к Дэвиду. Он обернулся и посмотрел на Кэнди так, точно это она была виновата в несчастье, постигшем Эсди. — После второго святилища будет лучше. Правда. А пока веди ее, как на поводке. И не провоцируй.

Дэвид помог Эсди сесть. Осторожничая — чтобы она случайно его не тяпнула. Да, от этого сам он зомби не стал бы, во всяком случае, не теперь. Не в такого «ходячего мертвеца» превратилась Эсди — хоть с этим им повезло. Однако лишиться пальца Дэйв мог легче легкого, если б подставился. И он старался этого избежать.

Кэнди снова взяла рюкзак на плечо, наблюдая со стороны, как Дэйв помогает Эсди подняться. Как больной. Как больной настолько, что у нее еще не прояснилось сознание.

На лице его было написано страдание. И сострадание.

— Второе святилище неподалеку. — Кэнди махнула рукой, поторапливая Дэйва следовать за нею по тропе. И вести Эсди. — Еще один ритуал, и все закончится.

На этот раз Дэйв не повторил, что благодарен за помощь. Девушка-зомби шагала, покачиваясь, согнувшись и глядя себе под ноги. Кэнди на ходу обернулась, намереваясь бросить на спутников короткий взгляд, но свежие воспоминания о том, как она смотрела сверху вниз на Дэвида, на несколько десятков секунд отвлекли Кэнди…

И она с размаху влетела в дерево.

Дэвид от неожиданности даже ахнул. Одно дело, что он часто не видел препятствий, но Кандида... 

— Все в порядке, — отмахнулась она, держась за ушибленную щеку. — Помощь не нужна, доктор. Идем, идем же дальше.

Она чуть было второй раз не вписалась в то же дерево, так что хлопнула по нему ладонью с досады, точно могла отпихнуть.

И они углубились в лес.