Следующие несколько дней Арагорн не находил себе места.

Умом он понимал, что всё, что Гортхауэр показал ему в палантире, — правда, но душа его отказывалась это принять.

От разговора с Гэндальфом он однако решил воздержаться.

Во всяком случае — пока.

Несколько раз он звал Гортхауэра в палантире, но никто не ответил ему, и это окончательно убедило Арагорна в правильности последней пришедшей мысли.

Пора увидеть всё своими глазами, решил он.

Страха пред стражами границ в нём не было; отчего-то Арагорн был свято уверен, что его не тронут.

Быть может, корень его уверенности был в том, что Арагорн не сомневался: Гортхауэр знал, что он его звал.

Он просто не желал с ним говорить.

И это было абсолютно понятно.

Гэндальф куда-то запропастился с самого утра, и это было на руку Арагорну.

Сказав Арвен, что ему нужно наведаться к Фарамиру в Итилиен, он вскочил на коня и понёсся было по направлению к главным воротам города, но затем вдруг передумал.

Безопаснее было выехать из Минас-Тирита с другой стороны; там было проще потом затеряться.

Он взял другой меч заместо Андурила, рассудив, что вид Нарсила, пускай и перекованного, вряд ли приятен Тёмному Властелину.

Вспомнив увиденные в палантире картины — Исильдура, лицо которого было перекошенным от жадности и алчности и опухшим от пьянства, отрубленный палец в его руке, его пьяный безумный смех вперемешку со словами «какая же прелесть», Арагорн поёжился.

Пришпорив коня, он поскакал к восточной границе.

Чёрные Ворота открылись его взору издалека, и Арагорн поймал себя на мысли, что никогда раньше не задумывался над тем, что за ними.

Он привык думать, будто бы в Мордоре всё сплошь и рядом чёрного цвета, и сам он — одна большая Роковая Гора.

Над тем, что такого быть попросту не может, страна не может выглядеть так, он никогда не размышлял.

— Точно ведь глупец, — произнёс он вслух. — Верно он подметил.

В мыслях он всегда называл Гортхауэра «он» — должно быть, потому, что вид воплощённого Саурона перевернул в его голове всё, от и до. Называть его Сауроном больше не поворачивался язык, Гортхауэром — Арагорн...

...смущался?

Да, должно быть, это было наиболее подходящее слово.

Чёрные Ворота были закрыты, и подле них никого не было видно. Арагорн решил, что стража, должно быть, стоит за ними.

Стоит — и наблюдает.

Взглянув на небо, он увидел, что по мере приближения к владениям Тёмного Властелина оно меняет цвет. Чем ближе он подъезжал, тем темнее становилось небо, приобретая странный насыщенный багрово-фиолетовый оттенок.

Глаза Гортхауэра не выносят солнечного света, так он сказал.

Должно быть, чары позволяют ему сделать так, чтобы солнце над его владениями никогда не светило ярко.

— А ты-то, дурачина, верил в байки о том, что всё солнце пожрало Великое Зло, — снова обратился к самому себе Арагорн.

Ворота стремительно приближались.

Арагорн решил не медлить и снова пришпорил коня.

В мирное время Ворота казались совершенно обычными и вовсе не выглядели устрашающе, и Арагорну вдруг стало смешно от того, какой страх они на всех наводили.

Как попасть внутрь, Арагорн, признаться, не имел ни малейшего понятия. Стучаться ему казалось невероятно глупым.

Однако делать этого и не пришлось: стоило ему подъехать к воротам максимально близко, как они распахнулись, и оттуда вышли трое.

Двое были орками — высокими, плечистыми, с огромными головами, сидящими на толстых мускулистых шеях; третий же орком не был, и Арагорн узнал его, едва взглянув.

Это был Саруман.

— Долгой жизни королю Элессару, — приветствовал он Арагорна, поравнявшись.

Арагорн кивнул:

— Долгой жизни, Саруман.

Орки неподвижно застыли, глядя перед собой, и теперь напоминали какие-то древние каменные изваяния. В ухе одного из них было несколько серёг в форме колец, и Арагорна удивила эта тяга к украшательству себя.

Он привык думать, что за орками такого не водится.

— Вижу, ты решил сделать попытку разобраться во всём самостоятельно, — сказал Саруман. — Это похвально.

Арагорн не знал, что на это ответить, но Саруман, кажется, ответа и не ждал. Быстро кивнув оркам, он повёл Арагорна к Чёрным Воротам. Орки теперь послушно шагали сзади. Один из них сказал что-то другому на чёрном наречии, но Саруман одним взглядом велел замолчать, и орк тотчас повиновался.

Ворота распахнулись, и Арагорн увидел, что у них стоят ещё несколько изенгардских орков в военных доспехах. Рядом с ними был ещё один, пониже ростом, видимо, из мордорских. Доспех у него был богаче, а лицо умнее. Вероятно, это был командир.

— Долгой жизни королю, — издевательским тоном приветствовал он Арагорна. — Добро пожаловать в Мордор.

Арагорн ответил слабым кивком. Орк заулыбался в ответ, почесав нос. Саруман хмыкнул:

— Не обращай внимания. Тебе следовало, конечно, подойти с другой стороны, тогда я мог бы провести тебя, не привлекая столько внимания. Но ты не додумался, а он не желал с тобой говорить. Потерпи уж теперь.

Арагорн удивлённо озирался по сторонам. Он привык думать, что Мордор — это большая чёрная гора, но взору его предстало совершенно иное. Здесь, внутри, за Чёрными Воротами, были такие же улицы, как в Минас-Тирите, только уже и извилистее, а все здания были тёмных оттенков и с остроконечными крышами, каких Арагорн никогда не видел ни в эльфийских, ни в человеческих городах.

— Ты удивлён? — поинтересовался Саруман, видя, с каким любопытством Арагорн рассматривает всё вокруг. — Ждал увидеть Роковую Гору и огромную чёрную пустыню вокруг неё?

— Признаюсь, да.

Саруман кивнул:

— Понимаю. Митрандир умеет пустить пыль в глаза. Думаю, для тебя действительно полезно увидеть всё самому.

Вдали возвышалось высокое чёрное здание. Оно тоже было увенчано острым шпилем, который был необычайно длинным, словно улетающим в небо.

— Да, это его дворец, — ответил Саруман не незаданный вопрос Арагорна.

Арагорн нахмурился:

— Ты сказал, он не хочет говорить со мной.

Саруман усмехнулся:

— Тем не менее, он послал меня за тобой. Значит, не так уж не хочет.

Арагорн хотел было спросить, почему Гортхауэр ни разу не ответил ему в палантире, но ничего не сказал.

На подходах ко дворцу дорога будто бы стала шире, орки на улицах встречались всё реже, зато было много людей. Одни были с длинными бледными тревожными лицами, другие — смуглыми и черноглазыми. Одежда их заметно разнилась. Во вторых Арагорн узнал далёкий южный народ, и это очень удивило его.

Он был свято уверен, что те, кого не разбила их армия, давно убрались в свои земли.

— Мордор — одно из самых многорасовых государств в Средиземье, — пояснил Саруман, видя его удивление, затем кивнул в сторону чёрного дворца. — Мы почти пришли.

У входа во дворец стоял человек неопределённого возраста в роскошном чёрном одеянии. У него были светлые, почти белые волосы и серые глаза. Глаза были настолько светлыми, что казались почти прозрачными. Голову венчал небольшой венец, говоривший о принадлежности к высокому сословию.

— Долгой жизни, Хэлкар, — приветствовал его Саруман, поклонившись.

Светло-серые, почти белые глаза впились в лицо Арагорна, и от этого стало не по себе. Казалось, этот человек заглянул в самую его душу. Он поприветствовал Арагорна лёгким кивком, и тот был вынужден ответить тем же. Зачем человек перевёл взгляд своих жутких странных глаз на Сарумана.

— Куда уж дольше, — отозвался он. В голосе его, казалось, звенели льдинки. — И тебе привет, Шарку. Вижу, ты гостя привёл.

Саруман пожал плечами:

— Приказ Тёмного Властелина — проводить.

Тот, кого звали Хэлкаром, кивнул:

— Разумеется, мешать не буду. Моё мнение повелитель Гортхауэр знает. Впрочем, это ему решать. Я прикажу страже пропустить вас, ждите тут, — с этими словами он отворил дверь и исчез в чёрном дворце.

Саруман взглянул на Арагорна:

— Узнаёшь старого знакомого?

Арагорн недоуменно уставился на него:

— Знакомого?

Саруман тихо рассмеялся.

— Хэлкар, король Ангмара, — пояснил он. — Ты знаешь его как верховного назгул. Ещё один любитель маскарадов, не хуже повелителя Гортхауэра.

Арагорн поперхнулся:

— Назгул?

Саруман покачал головой:

— Не удивляйся. Девятка назгул — ещё одна крайне удобная легенда. На людей так легко навести страх.

— Но... но в таком случае ему должно быть столько лет... он ведь был всего лишь человеком...

— Был, да. Теперь — не совсем. Впрочем, эти вопросы тебе лучше будет задать Гортхауэру лично.

Тут Хэлкар отворил дверь, и Саруман кивнул Арагорну.

— Хэлкар проводит тебя дальше, — сказал он. — А у меня других дел полно. Будь нашим гостем, молодец, что отважился.

Арагорн вошёл внутрь. Хэлкар сверлил его взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

— Идём, — произнёс он своим ничего не выражающим «льдистым» голосом. — Он тебя ждёт.

Арагорн послушно поднялся за ним по большой чёрной лестнице. Его не покидало чувство, что он видит какой-то странный сон и вот-вот проснётся.

Подведя его к большой чёрной двери, Хэлкар отворил её и вошёл, сделав жест, говоривший Арагорну, что ему следует подождать. Арагорну пришлось повиноваться. Он услышал, как Хэлкар быстро что-то произнёс на чёрном наречии, и голос, явно принадлежавший Гортхауэру, ответил ему. Вероятно, Хэлкар, возразил, потому что следующая реплика Гортхауэра прозвучала раздражённо и на повышенных тонах. Арагорн поймал себя на мысли, что всегда так пугавшее его чёрное наречие отчего-то больше его не страшит.

— Прошу, государь Элессар, — снова проговорил Хэлкар своим «льдистым» голосом и, отворив пред Арагорном дверь, тут же затерялся в глубинах чёрного коридора.

Арагорн вошёл внутрь, и пред ним предстал тот самый зал, который он уже видел в палантире. Гортхауэр сидел на троне из чёрного мрамора. Доспехов на нём не было, он был одет в ту самую чёрную хламиду, которая была на нём во время подсмотренного разговора с Гэндальфом. Рядом с ним, на небольшой высокой подставке лежал палантир.

— Элессар... — тихо проговорил он, вставая с трона. Глаза его пылали, на лице было смятение.

Арагорн покачал головой.

— Я звал тебя, — сказал он. — Почему ты не ответил?

— Потому что хотел, чтобы ты пришёл ко мне.

— Но зачем...

— Ты должен был увидеть всё сам. Своими глазами.

— Я увидел. Я понял, что всё время верил в ложь. Гонялся за химерами.

Гортхауэр подошёл вплотную. Сейчас, без мордорских доспехов и шлема Саурона он выглядел тем, кем был изначально — магом. Глаза его разгорелись и были теперь ярко-оранжевыми, едва не извергающими пламя.

— Я твоя химера, — проговорил он, не сводя взора с Арагорна. — Ты за мной гонялся, мне Андурилом грозил, меня у Чёрных Ворот звал.

Арагорн усмехнулся:

— Я звал Саурона, Тёмного Властелина. Которого по большому счёту никогда не существовало. Ты его придумал.

— Неправда. Это вы его придумали. Более того, не будь меня, вы всё равно бы придумали. Был бы другой Саурон. Повергли бы его — появился бы третий. Вам нравится сражаться, нравится воевать. Я понимаю это, потому что мне тоже нравится, хотя, признаюсь, теперь я во многом утратил свой пыл. Но я сражаюсь за свою идею, а вы сражаетесь от страха.

Гортхауэр приблизился вплотную, взор его полыхал Лицо его было цвета слоновой кости, глаза были снова подведены углём, только теперь ещё сильнее прежнего, и это показалось Арагорну красивым и отвратительным одновременно.

Не сводя с Арагорна своих огненных глаз, он потянулся к его губам, и Арагорн не успел отпрянуть. Губы их слились, и Арагорна обдало жаром. Жар искрил, обволакивал, прожигал насквозь, заставляя упасть в самую бездну, в самое сердце Тьмы, туда, к древним демонам Барлогам, откуда нет выхода...

Собрав волю в кулак, Арагорн оттолкнул его.

— Хватит, — сказал он, утирая рот, — хватит. Прекрати.

Гортхауэр сощурился; глаза его теперь выглядели, как две узкие огненные щёлочки.

— Почему? — с горечью спросил он.

— Потому что так нельзя, Моргот! — почти заорал Арагорн.

— Я не Моргот. Как бы тебе ни хотелось обратного.

— Так нельзя, — повторил Арагорн. Руки его дрожали, жар всё ещё гулял по телу, голова кружилась.

Гортхауэр усмехнулся:

— Я хочу этого, и ты тоже. Наши желания совпадают. Так отчего нельзя?

— Оттого, что нельзя! — рявкнул Арагорн. Стены пред ним качались. — Неужели ты не понимаешь таких простых вещей?

Гортхауэр вскинул голову. Теперь его горящие глаза, казалось, выражали ненависть.

— Не понимаю, — сказал он. — И твои объяснения не удовлетворяют меня.

Арагорн успокаивающе поднял руку:

— Гортхауэр, пожалуйста...

— Зачем ты пришёл? Отвечай!

— Затем, что хотел увидеть Мордор своими глазами.

— Лжец.

— Перестань!

— Лжец и лицемер.

— Да чего ты хочешь, чтоб тебя Моргот драл?!

Гортхауэр взглянул ему в глаза, улыбаясь одними губами:

— Тот, кого вы зовёте Морготом, драл меня регулярно, если хочешь знать. Как ты своего эльфа. И мне это нравилось.

— Оставь эти подробности, мне неинте...

— О нет, тебе интересно. Очень интересно. Я вижу.

Арагорн миролюбиво вздохнул. Злиться отчего-то не хотелось.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

Гортхауэр отошёл от него наконец и встал у огромного окна, рамы которого были также чёрными.

— Избавиться от Митрандира, — ответил он наконец, вновь повернувшись к Арагорну. — Ты сам видишь, как много он лгал. От начала и до конца. Он не выгоден ни тебе, ни мне, — он усмехнулся. — Правда, я хотел скрасить наш союз приятным дополнением, но раз ты не желаешь — так тому и быть.

Арагорн вернул усмешку:

— Ты всего лишь решил заменить мной Боромира, Гортхауэр, так что не надо.

Гортхауэр покачал головой:

— Тебя это задело? Прости, не было такой цели.

— Ты хотел Боромира. Не просто в своём дворце, а на своём ложе.

— От тебя там я бы тоже не отказался, но не стану настаивать. Не люблю принуждать, — Гортхауэр немного помолчал, затем продолжил: — Митрандир не выгоден нам обоим. Он ставит палки в колёса и мне, и тебе. Ты увидел Мордор своими глазами, Элессар. Ты знаешь, что я жив, а Фродо мёртв. Какие доказательства ещё тебе нужны?

— Я не могу всерьёз планировать убийство Митрандира, Гортхауэр. Я не хочу его убивать.

— Тебе и не нужно. Скажу больше — ты не сможешь. А вот я — да. Но я хочу твоей поддержки. Поддержки Гондора. Как только Митрандир падёт — ты возвысишься. Никто не будет указывать тебе, как править. Ты станешь величайшим из людских королей! Подумай!

Арагорн сложил руки на груди.

— Если Митрандир виновен во всех этих преступлениях, его следует предать суду, — рассудил он.

Гортхауэр прыснул со смеху:

— Какому суду, Элессар? Никто не станет тебя слушать! Мощь Митрандира огромна! Ты даже не представляешь, насколько он силён!

Арагорн нахмурился.

— Скажи, он сильнее тебя? — спросил он.

— Не слабее. Его магия другого рода, мы практиковались в разных вещах. И сил после войны у меня не так уж много. Но я мог бы попытаться.

Арагорн подошёл к огромному окну с чёрной рамой.

— Я не могу, Гортхауэр, — сказал он наконец.

Гортхауэр опёрся плечами на окно.

— Почему? — спросил он. — Потому же, почему отказался разделить со мной ложе? Потому что это неправильно?

— Я не знаю, Гортхауэр. Наверное.

Гортхауэр взглянул на него. Глаза его больше не пылали, лишь спокойно переливались.

— Хэлкар проводит тебя до ворот, — сказал он. — Надеюсь, он не пырнёт тебя случайно моргульским клинком, и тебе не представится случай узнать на своей шкуре, как мучился твой дорогой хоббит.

Арагорн попытался коснуться его.

— Гортхауэр... — тихо сказал он, но Гортхауэр жестом остановил его:

— Убирайся, пожалуйста. Не заставляй меня воплощать в жизнь твои безумные легенды о пытках Саурона.

Арагорн молча вышел из чёрного зала. Возле дверей его уже ждал Хэлкар.

Со своими ужасными прозрачными глазами и «льдистым» голосом.