По прибытии в бамбуковую хижину его сразу встретил супруг – великолепный владыка демонов, хозяин гарема, из-за его вмешательств ставший мужеложцем.

Он особо не задумывался над этим – но на самом деле ему повезло, что он вступил в брак с таким юношей как Бинхэ. Заботливый и даровитый, супруг оказался способен угодить любой его прихоти и решить любую проблему. Он уже понял, что Бинхэ как-то узнал о его боязни сна в постели, и очень хотел объяснить причины своего поведения. Однако тогда пришлось бы рассказать и о своей предыдущей жизни, в которой он был Шэнь Юанем.

В те времена он страдал от аутоиммунного заболевания, делавшего его тело неспособным бороться ни с инфекционными, ни с любыми иными хворями. Оно повлияло даже на его отношения с едой – в результате чего он и умер, отведав просроченный йогурт.

Из-за своего недуга бо́льшую часть времени он был прикован к постели – дома или в больнице. А поскольку родители его являлись людьми обеспеченными, и там, и там кровати ему, как правило, полагались широкие, даже двуспальные.

И дело-то было в том, что с тех пор он их возненавидел: самый вид кровати напоминал ему о болезни, о долгих часах, проведённых в страдании, причиняемом ему собственным телом, – он напоминал ему о вероятности заснуть и никогда более не проснуться.

В итоге он проклял ложе, стоявшее посреди его нынешней комнаты: оно было слишком похоже на постели из его прошлого.

К несчастью, он не мог просто выкинуть его, не возбуждая никаких подозрений, хоть ныне и принадлежал к числу бессмертных, – тем более, что теперь он обзавёлся супругом.

Едва переступив порог своих покоев, Цинцю заметил отсутствие ненавистного предмета мебели. Зато обнаружил на его месте… гнездо?

Он обернулся и взглянул на Бинхэ, казавшегося невероятно гордым собой.

– Что это ты сделал, Бинхэ? – спросил Цинцю, стараясь сохранять спокойный тон и безразличное выражение лица. Уверенности в его супруге видимо поубавилось.

– Я заметил, что прежнее ложе причиняло наставнику неудобства, и посему, побывав на Западе, во владениях птичьего племени, попросил их изготовить это гнёздышко, чтобы наставника ничто более не тревожило, – промолвил Бинхэ, подходя к Цинцю всё ближе и ближе, пока не обвил его талию своими большими руками.

Чем же он заслужил столь заботливого супруга?..

Цинцю всё-таки вывернулся из объятий Бинхэ и приблизился к гнёздышку. Туфли он оставил на полу, а веер положил на тумбочку у постели. Ступив одной ногой внутрь гнезда, он наткнулся на мягчайшую, удобнейшую перину.

Наконец, Цинцю полностью скрылся за сеткой от комаров и сел, по колено увязнув в простынях из лучшего паучьего шёлка и даже не обратив внимания на то, что одежды его помялись.

В скором времени он понял, что лежит в этом гнёздышке, словно в пуховом облаке, уткнувшись лицом в подушку. Цинцю почувствовал шевеление рядом с собой – и вскоре чьи-то руки сняли с него венец, приличествующий горному владыке. Волосы Цинцю от этого разметались по простыням.

Он поднял голову, желая посмотреть на супруга, – но в итоге оказался на спине, а священный демон возвышался над ним.

– Наставнику нравится мой дар? – Было очевидно, что Бинхэ уже узнал ответ на свой вопрос, исходя из поведения наставника.

А Цинцю так и не понял, почему сказал на это: «Не испытав, не узнаешь».

Всё-таки он был очень доволен подарком.