Коридор был абсолютно неприметным: всё тот же мягкий ковёр, расчерченные зелеными и чёрными полосами стены и единственное странное на первый взгляд – всего пара дверей на весь протяжной этаж. Но стоило пройти половину, как между двумя громадными картинами голая стена пошла рябью, и там, словно нехотя, проявились и отворились массивные деревянные створки.

 Тилль одобрительно хмыкнул.

 – Надеюсь на твою тактичность, – кивнул ему Шнайдер и ступил в тёмный коридор, тихо произнеся: «Люмос».

Линдеманн последовал за ним, и за его спиной проход сам еле слышно закрылся. Коридор был высоким и узким, казалось, что будь конфедерат чуть шире в плечах, не поворачиваясь не прошёл бы. В свете, исходящем от палочки владельца публичного дома, сложно было многое разглядеть, но здесь было чисто – проходом видно часто пользовались. Сразу за резким поворотом, чуть скрипнув, открылась небольшая дверь, впуская в тёмное узкое пространство красноватое освещение и тягучую, ритмичную музыку. Шнайдер погасил палочку, словно стряхнул пучок света с её конца, и шагнул через порог. Они оказались в небольшом помещении, которое граничило с просторным залом, где в полутьме сновали люди.

 Как Тилль заметил из досье, что собрал для него Оливер, «Шершень» работает уже несколько лет круглосуточно, а не лишь в ночное время, ведь к ним часто заглядывают гости из других часовых поясов. В сегодняшнее утро здесь было всего несколько одиноких посетителей. Скорее всего многие удалились по приезду магловской полиции, чтобы избежать рисков. Маги такого высокого полёта, как те, что могут себе позволить посещать подобные места, сильно пекутся о безопасности. Но Шнайдер не выглядел обеспокоенным таким явным недоверием своих гостей. Тилль даже немного удивился этому, следуя за ним вдоль длинной барной стойки. Работники «Шершня» старались не обращать внимание на шефа с неизвестным магом, но выходило это не у всех.

Основной зал казался больше, чем был на самом деле, но даже так здесь мог поместиться просторный гостиничный холл этого же здания. Чёрные высокие потолки поддерживали массивные колоны в тон, на которые опирался следующий этаж, откуда открывался вид на всё громадное помещение: на бар, растянувшийся вдоль стены метров на пять; на столы с диванами и стульями, что хаотично разбросанные перед небольшой сценой, перетекающей в маленькие круглые возвышенности с шестами, с неизвестными Тиллю конструкциями и без… На самом верху покачивались мелкие, но весьма вычурные люстры, которые освещали пространство красным и жёлтым светом, и казалось, что в его потоках в воздухе нечто еле заметно поблёскивает. Под выступами этажа прятались отгороженные тяжелой тёмной тканью места, где гости могли уединиться, что самому Линдеманну импонировало, будь он на месте клиента, больше, чем торчать на всеобщем обозрении. Но возможно это говорила его подозрительная натура боевого мага, который ждёт от всего подвоха.

– В следующий раз будешь пользоваться другой дверью, – внезапно заговорил Шнайдер, останавливаясь невдалеке от сидящего за барной стойкой гостя и болтающего с ним о чём-то бармена. Последнего Тилль сегодня встречал: длинный, в татуировках и разговорчивый. А клиент его… Линдеманн усмехнулся, узнав в лысеющем, низком мужчине заместителя главы архива министерства магии Германии, с которым чаще пересекался всё же его напарник Оливер, но и ему случалось.

– Как скажешь, шеф, – хмыкнул он, запихивая руки в карманы и принимаясь разглядывать девушку, танцующую для нескольких мужчин на маленькой круглой сцене на другом конце зала.

Она медленно покачивалась под размеренный ритм музыки, поглаживая своё тело. Она была почти полностью обнажена, но на плечи наброшена мантия, то тут, то там скрывая самое интересное, пока она сама не решит, что пора. Светлые, длинные волосы рассыпались по тёмной ткани и из-под них то и дело вырывались, словно бабочки, лёгкие искры и оседали у её точно сияющих ног. От созерцания Тилля отвлёк стук и то, как Шнайдер подозвал к себе бармена. Он и не заметил, как у него вспотели ладони и пересохло во рту от танца этой юной девушки.

– Что нужно, босс?

Линдеманн обернулся на голос и тут же наткнулся на улыбающееся лицо бармена. Тот почесал поросший щетиной подбородок и, опираясь на столешницу, взглянул сначала на начальника, а затем на Тилля.

– С полицией ещё не говорил? – сходу спросил Шнайдер и жестом попросил что-то отдать.

– А, – кивнул Джо, спешно шаря во внутренних карманах кожаного жилета. – И нет, не говорил. Сейчас этот детектив уселся разговаривать с Ларой, с проходной…

Кристоф недовольно цокнул, только Летц называет ресепшн проходной и никак это из него не выбьешь.

–…Это надолго. А ты просил меня быть на месте, – пожал плечами Джо, достал небольшой ключ и сразу передал его.

– Хорошо. Как с ним закончишь, зайди в третью. Здесь всё равно почти никого не будет сегодня; новости быстро распространяются. Тебя подменят. Расскажешь Тиллю всё, что знаешь и как прошёл разговор с детективом.

– Ага, – понятливо ответил мужчина и взглянул на Линдеманна немного сверху вниз. – Надо бы нормально представиться, получается, – хмыкнул по-доброму и протянул руку, – Джо Летц.

– МКМ, Тилль Линдеманн, – чуть ухмыльнулся он и ответил на рукопожатие, плотно обхватив забитую татуировками кисть.

«Конфедерат значит, – думалось Джо. – Что ж, так даже лучше. У него точно будут полномочия подчистить всё, если будет надо». Никто изначально не думал, что пришлют кого-то из Международной конфедерации магов, выглядело-то всё как обычное убийство маглом магла, но Шнайдер похоже подсуетился, да и «Шершень» – любимое место не для последних, как минимум в этой стране, волшебников.

– Я знаю здесь почти всех, – махнул рукой Летц, – могу побыть справочником, если что.

– Даже людей?

– Обижаешь, – шутливо скривился Джо и негромко засмеялся, – конечно.

Тиллю подумалось, что этот маг прекрасно вписался за барную стойку, если знал всех и вся, – просто прирождённый бармен. Он даже внешне идеально вписывался, дополняя фон из пестрящих разноцветными этикетками бутылок своими татуировками, покрывающими без малого все открытые участки тела.

«Если Пауль будет меня искать, скажи ему здесь подождать», – услышал голос Шнайдера Линдеманн, когда отвлёкся на крупного, затянутого в кожаную одежду парня, который вёл за собой хихикающую женщину на второй этаж.

– Думаешь, он станет? – хмыкнул Джо, подтягивая сползший рукав рубашки, закатывая его сильнее. – Сам найдёт всё равно.

Пауль. Парень почти без прошлого, связанный каким-то образом с не бедной чистокровной семьёй Шнайдеров. Тилль решил ничего не спрашивать – это может вызвать лишнее подозрение и напряжение, которые потом могут только помешать. Выбрав стратегию наблюдения в этом вопросе, Линдеманн продолжил просто слушать, не показывая своей заинтересованности в предмете разговора.

– Просто скажи подождать, – устало проговорил Кристоф, а Джо только кивнул, сочувственно взглянув на своего начальника и старого друга.

– Пойдём, – теперь уже Тиллю бросил Шнайдер и направился к широкой арке с плотной чёрной шторой на другом конце зала.

Проходя мимо замглавы архива, он вежливо поздоровался, и тот даже заулыбался, но, заметив рядом ещё одного мага и узнав в нём «безумного пса конфедерации», испуганно дёрнулся, чуть не выронил полупустой бокал из рук. Неловко закашлявшись, мужчина всё-таки выдавил из себя приветствие, на что получил вкрадчивый кивок от Линдеманна с кривой ухмылкой и недолгое рукопожатие от владельца заведения. Он облегчённо вздохнул, когда его снова оставили наедине с выпивкой.

За пределами зала было куда светлее, но недостаточно, чтобы полностью лишить широкие коридоры томной, таинственной атмосферы. По каменным стенам ползли мягкие тени, натыкаясь то тут, то там на тяжелую алую ткань, что спускалась из-под потолка, волнами словно растекаясь по крупной кладке. Рядом с кроваво-красным цветом себя прекрасно чувствовали живые портреты. Когда Шнайдер вышел из зала, полураздетая девица с ближайшей картины резво подорвалась с диванчика и мягким, завлекающим голосом стала жаловаться на то, что к ней снова кто-то приставал и вообще все вели себя сегодня странно. Её картина в синих тонах контрастировала со всем красным вокруг. Сама девушка была хрупкой, бледной, черноволосой, с громадными, непривычно ярко-голубыми глазами на маленьком, словно кукольном, лице; под стать заведению, где висел её портрет, на ней было совсем небольшое, полупрозрачное, блестящее платье, которое с трудом скрывало округлую маленькую грудь и спадало воланами вниз, самую малость прикрывая покатые бёдра.

– Белла, – прервал её недовольство Кристоф, – мне сегодня не до тебя, дорогая.

Она зло поджала губы, почти тряслась от гнева. А Линдеманну хотелось от этого засмеяться. Совсем недалеко кто-то не отказал себе в этом удовольствии. Тогда конфедерат наконец заметил, что коридор упирался в такую же, но лишь немного прикрытую тканью, арку, как и в зале; за ней виднелись массивные, резные двери, у которых находилась пара мужчин (один из них и посмеивался). Небольшое пространство у входа занимали диван, пуфы и высокая стойка, за которой у гардероба обнаружилась зрелая, высокая женщина с большим веером в тон её белоснежных волос.

– Тебе всегда не до меня, дорогой!..

Тилль прыснул со смеху, но тут же подобрался, ведь готов был дать руку на отсечение, что вот прямо в тот момент под ногами магов у двери промелькнуло что-то маленькое и белое. Зверёк? Тод или как его?

– Белла, ты мне не платишь, чтобы я тебя развлекал.

Куда он мог подеваться? Не выбегал нигде рядом.

– Пойдём, Тилль.

– Тц… Поче-?..

– Белла! Угомонись! – внезапно гаркнула женщина из-за стойки. Показалось, что её услышали во всём здании.

Девица на портрете обиженно надулась, а Шнайдер благодарно бросил в сторону своей спасительницы: «Спасибо, Соня». Он развернулся и направился в противоположную сторону, ожидая, что его гость пойдёт следом. У самого Тилля все эти «знакомства с местностью» никогда не вызывали большой любви, поэтому, когда Кристоф остановился возле тёмной двери, у которой на створке сверху были выведены три красные полосы длинною с ладонь, он почти обрадовался, что на какое-то время, возможно пока Летц их не посетит, ни с кем знакомиться не будет нужды. Провернув дважды ключ, Шнайдер прошёл в комнату и включил свет. Сейчас они были где-то в глубине огромного дома, и при всём желании у Тилля бы не вышло угадать, где конкретно. От бара Джо они шли несколько минут и поднялись на этаж выше. Здесь не было слышно музыки, работников и посетителей они по пути не встречали.

– Не думаю, что ты захочешь здесь ночевать, – заговорил Шнайдер, проходя мимо кровати к камину, которым давно не пользовались. – Но я решил, что тебе не помешало бы место в «Шершне», подконтрольное только тебе. Для удобства, – он провёл пальцами по столу, проверяя наличие пыли – всё чисто, – и взглянул на Тилля, который спокойно осматривался.

Такое предложение было неожиданным. Линдеманн внимательно посмотрел на мужчину. Не то, чтобы он ему не доверял. Очевидно, что Кристофу выгодно создавать все условия для удачного расследования. Только полнейший дурак не сделал бы всё возможное, чтобы избежать простоя такого огромного механизма, как «Шершень». Всё ещё в голове не укладывалось, как даже у такого неглупого человека, как Шнайдер, выходило контролировать сразу и маглов, и волшебников в своих владениях. Казалось, что есть подвох. Один такой ещё не появлялся. Однозначно, парнишка Пауль вызывал огромную кучу вопросов. Опустившись в небольшое кресло в углу, Тилль окинул взглядом комнату: окна здесь не было, но светлые стены и крупная люстра под высоким потолком не позволяли пространству визуально сжиматься и давить; кровать небольшая – не похоже, что здесь должны бывать клиенты публичного дома; резной шкаф, стол, пара кресел и камин, что очень кстати – добраться к себе в квартиру стало моментально проще.

– Её можно открыть только ключом, – нарушил молчание мужчина. – Заклинанию замок не поддастся, – он положил ключ на стол и чуть отодвинул от себя. – И запонки должны быть при тебе, иначе с камином будут проблемы…

– А рубашку обязательно? – переводя тему от всех этих организационных вопросов спросил Тилль и заметил, как губы Шнайдера дёрнулись в улыбке. Линдеманну всё же не хотелось таскаться в подобной одежде, но хватило встретить всего пару местных работников, чтобы понять – у начальства здесь особая любовь к этой части гардероба.

– Нет, но… – засмеялся он, машинально поправляя свои запонки. – Так будет лучше. Тебе пойдёт.

Это было похоже на комплимент. Тилль не знал, что ответить. Ему, бывало, говорили, казалось бы, приятные вещи. Но чаще это было что-то сальное, почти вульгарное. И он сам время от времени мог похвалить внешность какой-нибудь девушки в такой же манере. В принципе у Линдеманна не было времени на вежливость в повседневности. Его жизнь состояла из цикла «расследовать и откручивать бошки – писать отчёты – трахаться с кем-то из бара – помыться, поесть, поспать – снова расследовать и откручивать бошки…», а на всякие учтивости ничего не оставалось. Шнайдер же спокойно отвесил ему комплимент, не подразумевая под этим ничего глубокого, но почему-то голова Тилля усердно старалась об этом подумать. Это что выходит? Сам Линдеманн, когда ему кто-то на самом деле станет дорог, не сможет выдать ничего, кроме похабщины?

– Ладно. Попробуем, – нашёл наконец слова маг.

Кристоф кивнул и вытянул из жилетки карманные часы, внимательно в них вглядываясь и что-то для себя решая.

– Что ж, раз с этим всё, а Джо будет позже… Посмотрим на место преступления.

Не успел Линдеманн ничего ответить на это, как дверь распахнулась и на пороге возник довольный, взъерошенный юноша:

– Я был там!..

– Пауль… – устало, но больше со смехом произнёс Шнайдер.

– Я был там, когда трупы забирали! – выпалил он, широко улыбаясь.

Его глаза блестели от удовольствия и азарта, а всё тело потряхивало. Он радовался, как ребёнок. Счастье на лице проступало настолько явно и так по-детски невинно, что сложно было сопоставить эту эмоцию с тем, что её вызвало. «Прям, как на той фотографии. Ага, снова фартук получил», – думал Тилль, разглядывая Ландерса. Правду говоря, он предполагал, что парень окажется ниже. Пауль стоял на пороге, пиная дверь и постукивая пальцами по косяку, продолжая улыбаться и еле заметно щуриться

– Заклинанию не поддастся, – насмешливо хмыкнул Линдеманн.

– Ой, прости. В следующий раз постучусь, ага? – колко бросил ему парень и показательно толкнул ногой дверь ещё раз.

– Постучишься, – с улыбкой и спокойно, но как-то пугающе осадил его Шнайдер. И Тилль поёжился в кресле, снова чувствуя, как холодок пробежал по спине; Пауля это не так впечатлило, но он явно поубавил свой пыл, просто привалился к стене и внезапно будто стал выглядеть старше.

– Ладно… Извини, хорошо? – вздохнул и посмотрел в глаза Кристофу без тени язвительности, а затем бросил взгляд в сторону конфедерата. – Триста второй? – заговорщически подмигнул он, даже не скрывая предвкушения.

– Подожди меня на баре, – попросил его Шнайдер, присев на край стола.

– Да почему?! Мне что: десять, по-твоему? – вспыхнул Ландерс.

– У меня просто нет сил переживать ещё и за тебя, – устало потерев переносицу, сказал мужчина, покосившись на картинно заскучавшего Линдеманна и слушая пыхтение своего вечно скучающего несчастья. – И не стоит грузить следователя нашими проблемами.

Пауль поджал губы и почесал затылок, чувствуя себя неуютно. Он ведь на самом деле желал помочь.

Тем временем Тилль думал, почему рядом с этим парнем Кристоф позволяет себе выглядеть уставшим, даже невзирая на присутствие постороннего. С остальными он держался предельно собранно. Это наводило Линдеманна на мысли. Всякие. Сразу думать о том, что Пауль – его пассия, – маг не решился. Всё же парнишка был слишком мал, когда его стал опекать Шнайдер, а за последним никогда не водилось любви к партнёрам, которые ему в дети годятся. В отличии от слабости перед обычными людьми, которой в статусном волшебнике было хоть отбавляй. О его влюбчивости в сквибов и маглов ходили слухи ещё со времён, когда Кристоф учился на Слизерине, кое-как отвлекаясь от увлечённого изучения тонкостей зельеварения и игры в квиддич ради дел сердечных.

Возможно, они дальняя родня. Только если очень дальняя, ведь в файлах по семье Шнайдеров и их ближайших родственниках о Пауле ни слова. Остаётся одна мысль – парень сквиб. Это объяснило бы отсутствие большого количества записей. А с учётом его возраста, о его рождении может не быть данных, тогда все ресурсы были направлены на выживание…

Нда, досье на Шнайдера было толстым, подробным. Оливер оставил самое важное, и Тилль ему благодарен. Кристоф с детства под прицелом биографов и любителей посплетничать. Родился под вспышками камер. Единственное дитя богатой, чистокровной семьи, которому пророчили величие в политике, а превратилось это всё в бордель. Тилль не знал, что об этом думал сам Шнайдер; ему же это казалось почти забавным. Но, правду говоря, Кристоф имел огромное влияние на решения магического мира благодаря знакомствам. Как минимум Линдеманна вытащили из дома на это дело не просто так, явно по прихоти какого-нибудь доброго друга владельца «Шершня».

Молчание затягивалось, а Пауль уходить не собирался.

– Пожалуйста… – вздохнул Шнайдер, глядя на него. – На баре, Пауль, или у меня в кабинете, пожалуйста.

Ландерс пристально посмотрел в его голубые, уставшие глаза и раздраженно выдохнул. Тиллю было занятно наблюдать за происходящим, даже несмотря на то, что в номере, где нашли тела, наверняка интереснее.

– Ладно, – отозвался Пауль, одёрнув чёрный кардиган, наброшенный поверх рубашки. – В кабинете. И… Ты же знаешь, я попаду туда, – добавил он и спокойно ушёл.

Шнайдер тихо отошёл от стола, застегнул пиджак, достав перед тем палочку, и словно стряхнул с себя гнетущее чувство обеспокоенности, снова принимая вид строгого аристократа. Линдеманн даже хмыкнул себе под нос, отметив, насколько мастерски мужчина перед ним умел жонглировать своими масками.

– Обычно он не такой шумный, – уточнил Кристоф, словно оправдывая Пауля. Он немного нервно сжал палочку в ладони и, оставив в воздухе резкий росчерк, захлопнул дверь в комнату, которую Ландерс оставил открытой.

– Очень переживает. Он не будет лезть в это дело… Надеюсь…

– Не хочу соваться, куда не нужно, – поднимаясь с кресла начал конфедерат. – Но если – если! – это всё связано не только с маглами, то твой парень может что-то знать, – хмыкнул он и подошёл ближе, чтобы забрать ключ и тут же положить его в карман к запонкам. – «Я попаду туда». Думаю, он в курсе многого, как и бармен. Это если всё ж замешан не только их Висельник, если его кто-то сюда привёл мешать тебе.

Некоторое время Шнайдер на него просто смотрел ничего не выражающим взглядом, флегматично о чём-то думая. Сложилось впечатление, что Тилль задел какую-то не ту тему или натолкнул его на специфические мысли.

– Я справлюсь сам, только доставь меня, куда надо, – оторвал его от размышлений Линдеманн, и мужчина несколько раз рассеянно моргнул.

– Пожалуй, так будет лучше, – всё ещё задумчиво произнёс Кристоф и поднял руку, призывая схватиться за неё.

Понимая, к чему всё идет, Тилль крепко сжал предплечье Шнайдера, не заботясь о том, что помнёт отглаженный пиджак и рубашку. Сердце будто подскочило в глотку, внутренности скрутило в узел, тело неприятно сдавило. Пол привычно ускользнул из-под ног, а всё пространство вокруг превратилось в чёрное ничто. Спустя мгновение под подошвами ботинок промялся ковёр. Они оказались в светлом номере.

Словно в первый раз, сердце немного замирало. Тиллю, после стольких лет трансгрессии, это казалось странным, но приятным чувством. Шнайдер перенёс их в прихожую. Отпустив чужую руку, Линдеманн прошёл в широкую спальню и осмотрелся. Полиция похоже прибираться пока не собиралась, зачистку ещё не провели: мусора валялось в номере предостаточно, на голом матрасе, с которого забрали бельё, виднелись огромные пятна, как и на паркете.

«Что ж…»

– Найдёшь дорогу назад? Джо будет ждать.

Секунду Линдеманн подумал, обернулся и сказал, вытаскивая из чехла на бедре палочку:

– Разберусь.

Ему кивнули в ответ. Миг, еле слышное движение воздуха – в номере он один.

Шнайдер не очень любил трансгрессировать в «Шершне», но сейчас ему нужно было поговорить с Паулем и успокоиться хотя бы немного. Слова Линдеманна о том, что возможно, убийство не случайно произошло именно здесь и этого магла-маньяка кто-то сюда привёл намеренно, заставили судорожно думать о своих проступках и недругах. А если хорошенько погрузиться в память, таких можно насчитать больше дюжины. Конечно, вероятно, это всё совпадение и преступление полностью магловское, но в голове продолжали роиться мысли, твердящие, что всё куда хуже и опаснее. Привыкший к выверенным планам Шнайдер чувствовал себя, словно в тяжёлой лихорадке. Хотелось оказаться в своём поместье с бокалом чего-нибудь покрепче и слушать бормотание Пауля о том, как его задолбал охранник «Шершня» Финн и про то, как они с Джо проверяли новый коктейль на питкость (читай: «как быстро перестанешь осознавать, где ты и как тебя зовут»). Но, к сожалению, кроме самого Шнайдера, никто не вернет всё в привычное русло.

Кабинет встретил тишиной. Да, Пауль просто не успел дойти с другого конца здания за эти пару минут. Прикрыв за собой дверь, Шнайдер прошёл к столу, упал в кресло и небрежно расстегнул пиджак и верхние пуговицы рубашки. Голова гудела от навалившихся проблем: нужно контролировать конфедерацию и полицию в своих стенах, убедить гостей, что здесь безопасно и желательно понять, что или кто привёл этого убийцу в его отель, ведь, как Кристоф слышал, этот магл обычно убивал в мотелях. Или это просто совпадение? Чёрт! Всё больше события походили на те, десятилетней давности.

В груди сдавило от тоски и неприятных воспоминаний. Шнайдер запустил пальцы себе в волосы и зажмурил глаза.

Тогда тоже было не ясно – совпадение или злой умысел.

Среди клиентов «Шершня» было множество разных волшебников: кто-то любил только смотреть, кому-то нравилось видеть девочек и мальчиков под оборотным зельем, были те, кто хотел пожёстче, были те, кто – понежнее, случались принципиальные консерваторы и приверженцы чистой крови или же наоборот – ищущие связи со сквибом ради развлечения… Здесь могли дать почти всё, что пожелает дражайший гость. И при всей скрупулёзности, с которой Шнайдер и его верный помощник Флаке Лоренц подходят к отбору желающих попасть в эту обитель искушений, иногда пропуск в клуб может достаться не самой уравновешенной личности. Без малого одиннадцать лет назад так в «Шершень» попал американский маг, молодой политик с крутым нравом и весьма консервативными взглядами. Все его недобро называли Фогом, по фамилии. Он вечно даже в местном баре встревал в перепалки по поводу того, с кем мерзко спать, а с кем нет, достойна ли девушка-полукровка танцевать перед ним и всё в том же духе. Всё обострилось, когда этот парень пересёкся с тогдашней девушкой Шнайдера.

Вышло это глупо и случайно. «Шершень» ещё не работал круглосуточно, только ночью и только согласно часовому поясу Германии. Вспыльчивый Фог заявился утром, требуя встречи с «главным в этой дыре» и застал Ульрике, самую обычную женщину, в кабинете Кристофа. Тогда они были вместе уже около трёх лет, она, конечно, знала, что он не простой человек, видела некоторые проявления магии, но никогда не старалась узнать больше, опасаясь за сохранность жизни и бизнеса любимого мужчины. Женщина так непосредственно реагировала на волшебство, что Фогу не составило труда всё понять. Через неделю после этого, из-за драки в заведении, Шнайдер отобрал у него право пересекать защитное и скрывающее заклинание, что окружало публичный дом. И парень взбесился.

Нет прямых доказательств его причастности, но вскоре на «Шершень» устроили облаву проверки, несколько раз пытались ограбить, но самым страшным было то, что Ульрике была на волосок от гибели – её дом уничтожили, а сама женщина чудом спаслась. Официально это назвали несчастным случаем, вызванным неисправностью электропроводки и системы отопления, что привело к возгоранию здания. Затем Ули постоянно стала попадать в сомнительные по причине неприятности. Шнайдер решил, что это не совпадение. Ей было опасно находиться рядом с ним. Она не могла противостоять многому просто потому, что была маглом. Кристофу потребовалось очень много усилий, ему пришлось вывернуть душу наизнанку, исполосовать собственное сердце, чтобы ради сохранности её жизни, отпустить. Более разбитым, чем в момент, когда стирал Ульрике воспоминания про их совместные годы, Шнайдер не был никогда. Даже когда ему сказали, что никакая магия не поможет с его бесплодием, он не чувствовал себя настолько опустошенным и раскуроченным внутри. И сейчас, казалось, всё повторяется, только теперь вместо любимой женщины – Пауль.

Те события были душевной смертью для Кристофа, мысленно он был в гробу, держали только Флаке и Джо. И тогда судьба принесла его. Мелкого сироту, выросшего на улице в банде беспризорников, которого наняли его обокрасть. Это был не последний инцидент, но, наверное, единственный, которому он сквозь годы рад. В кабинет к его помощнику пробрался мальчишка в теле зверька…

В кабинете послышался цокот когтей животного по полу, и Шнайдер открыл глаза. Ласка стремительно пересекла комнату, взбежала по его ноге и уселась на колене, тут же подставляя свои пушистые бока под ласковую руку.

– Ты быстро, – заговорил Кристоф и откинулся на спинку кресла, не переставая поглаживать. – Пробежал через комнаты для гостей? – с улыбкой подколол он его и получил ощутимый укус.

Мужчина хрипло, тихо рассмеялся, пытаясь почесать вытянутую белоснежную шею ласки, уворачиваясь от маленьких челюстей, что всё норовили стиснуться на его пальцах.

– Ну хватит, – со смешком выдохнул он, опустил руку на подлокотник и запрокинул голову, уставившись в потолок.

Зверёк ещё несколько секунд потоптался на месте и замер; его небольшое тельце стало меняться, пока не приняло человеческую форму. Веса на коленях Шнайдера значительно прибавилось, и он беззлобно фыркнул, прикрывая глаза. Пауль с него слазить не собирался. Он поправил кардиган на плечах и уселся поудобнее, возвышаясь немного над магом и вглядываясь в его расслабленное лицо. Кристоф не создавал впечатление старого человека, но у его глаз пролегли лучики морщин, как и на лбу, и у рта… Их хотелось убрать, смыть возраст и усталость. Ландерс осторожно прикоснулся к такому родному лицу, аккуратно разглаживая кожу, чтобы хотя бы на мгновение стереть эти тёмные и светлые заломы, которые сегодня будто стали глубже. Шнайдер дышал ровно и медленно, а Пауль чутко вслушивался, чтобы уловить каждое изменение в его состоянии.

Сначала ему хотелось участвовать в расследовании просто потому, что это что-то интересное. Такого давно не происходило в жизни Ландерса, и всё нутро дрожало от предвкушения и желания влезть в самую гущу событий. Это был его ребяческий порыв, словно он ненадолго вернулся в свой подростковый возраст. Но сейчас он отчётливо понимал, что хочет в это вмешаться ради Шнайдера, ради человека, который подарил ему семью, заботу и будущее не в тюрьме среди ублюдков, а рядом с дорогими людьми в тёплом доме. Пауль огладил его лицо ладонями, прочесал пальцами спутанные волосы и посмотрел в открывшиеся глаза. Кристоф – невероятно добрый, но до жутких глубин израненный, и никакая магия не поможет исцелить увечья его души. Ландерс часто думает о том, какой сильной должна быть боль, как всё должно быть погано, чтобы для возвращения потерянного смысла жить, человек направил все свои чувства на заботу о случайном обездоленном ребёнке, мальчишке-дураке, которому приказали обчистить его. Зная всю историю, Пауль не мог представить, что сделал бы так же на месте Шнайдера. Но он благодарен, что случилось так. Любой другой, скорее всего, не пожалел бы его пушистую задницу, не посмотрел бы на юный возраст и убил бы на месте. Мёртвых беспризорников, обученных магии на улицах, тем более незарегистрированных анимагов, никто не ищет. Пауль ему обязан всем, пусть тот и отнекивается всегда. Но даже если бы этого не было… Он слишком сильно дорожит Кристофом, и видеть его таким измученным было до ужаса пугающе. В этот раз всё может не закончится счастливо.

– Не хмурься, – тепло шепнул Шнайдер и разгладил складку между светлых бровей Пауля, глядя на него снизу вверх. Последний только покачал головой и продолжил молча смотреть, трогая чужое лицо и путаясь пальцами в тёмных волосах.

Ландерсу нравились его глаза. С самого первого момента. Они такие светлые, ясно-голубые, будто июльское утреннее небо. Это наверное единственное, что не способно скрыть эмоции Шнайдера, когда он ведёт себя нарочито холодно и сдержанно.

– Я не хочу, чтобы ты сегодня ещё раз пересекался со всеми этими детективами, – не переставая непрерывно смотреть предельно серьезно произнёс Пауль.

В ответ послышался вздох. Кристоф оторвал голову от спинки кресла и доверительно тронул парня за ногу:

– Мы успеем отдохнуть. Мне нужно с этим разобраться.

– Ну почему только тебе?! – страдальчески взвыл Ландерс и схватился за плечи мужчины. – Флаке сейчас отыгрывает твоего компаньона и решает все вопросы с персоналом, Джо готов пахать без отдыха и собирать информацию, я готов, Татьяна даже….

Пауль завёлся, перечисляя кучу людей, кто хочет помочь, а Шнайдер не мог перестать улыбаться, наблюдая за ним. Он подался вперёд, обнимая анимага и утыкаясь ему в грудь. Парень немного опешил от внезапности, но, чуть погодя, опустил ладони на обтянутую измявшимся пиджаком спину.

– Ты хочешь поговорить с ними? – подразумевая полицию и конфедерата спросил Шнайдер.

– Но этого не хочешь ты, – выдохнул ему в макушку Пауль.

Кристоф сильнее стиснул его в объятьях. Да, не хочет. Будь его воля, он бы отправил его куда-нибудь далеко, чтобы не переживать на случай, если тут всё же замешана личная неприязнь. Но это же Пауль. Мистер «Я попаду туда сам». Его трансформа, как анимага, полностью соответствовала повадкам и характеру. Удержать его где-нибудь просто неосуществимая задача.

– Я не хочу, чтобы ты пострадал, – поднял голову Шнайдер, смотря в серые, с еле заметной зеленью, глаза.

– А я не хочу, чтобы тебе стало хуже, – грустно заметил Ландерс и, поглаживая его по спине, взглянул в окно, за которым всё ещё лил дождь. Мужчина напрягся под его руками. Этот разговор зашёл в тупик.

– Не думай, что если я не свечусь, то не лезу в это дело, – твёрдо сказал Пауль через пару минут молчания. – Я просто не хочу, чтобы ты переживал.

Моментами Шнайдер ненавидел эту черту в нём. Но это очень хорошо отражало и его собственную заботу. В такие секунды Пауль очень чётко демонстрировал, насколько сильно он похож на Кристофа, а ещё на Джо, который очень любил проводить с ним время еще с первых месяцев пребывания мальчишки в «Шершне». Ну и на Флаке, который при всём своём образе, был тем ещё бунтарём и любителем решать проблемы по-своему.

– Хоть проси помощи у Линдеманна, раз не у меня, – горько улыбаясь, просит Шнайдер и слышит уже не такой напряженный смешок.

– Это тебе у меня помощи стоит просить, – и анимаг начал выпутываться из объятий. – Тебе надо выпить успокоительного. Сегодня тебе плохо, я же вижу, – пояснил он, быстро оказываясь у нужного шкафчика и начиная рыться в его недрах.

Не успел Кристоф возразить, как Пауль уже выудил небольшой флакон со светлым, серебристо-голубоватым зельем внутри.

– Не переживай, это из твоих запасов, – бросил он и мужчина не смог сдержать смеха.

Так вышло, что однажды умиротворяющего бальзама в запасах не нашлось, и Пауль в свои тогда семнадцать лет решил, что у него выйдет приготовить его самостоятельно. Его переживания по поводу душевного равновесия Кристофа в разное время доходили до абсурдного, маг очень ценил подобное отношение. С бальзамом всё вышло не лучшим образом. Пауль учился на улице: у не самых честных и знающих волшебников, у такой же шпаны, у ребят, приехавших на каникулы, наблюдая за ними… Он старался наверстать упущенное под присмотром Шнайдера, но с зельями были громадные трудности. Бытовые заклинания давались просто, как и боевые, на метле летать Ландерс научился очень быстро, но только нужно было что-то сварить – провал. Казалось, даже точное следование рецепту не решают проблемы. Флаке, наблюдая за потугами парня, не мог понять, как ему хватило терпения не напортачить с зельем в детстве и стать нормальным анимагом, а не искорёженным чудовищем.

Пусть Пауль и старался приготовить умиротворяющий бальзам правильно, что-то всё же пошло не так, и сам юный волшебник впал в тяжелый сон на три дня, от которого его с трудом смогли пробудить. Попробовал своё творение, чтобы не отравить никого… После этого он никогда не варит что-то без присмотра, особенно для Шнайдера или «Шершня». Но его так задел тот случай, что неосознанные шутки сыплются уже шесть лет.

– Спасибо, – улыбнулся Кристоф, принимая открытый флакон, от которого исходил еле блестящий в воздухе пар.

– Не за что, – вздохнул Пауль, бросив взгляд на часы на стене. – Мне пора, – оживился он, забрал из рук мужчины флакон и спрятал его в шкаф. – Нужно пополнить твои заначки для оборотного….  

– Будь осторожен, – прервал его трёп Шнайдер. Сейчас он смотрел на него, понимая, что человек перед ним уже взрослый, но ничего не мог поделать со своей привычкой видеть в нем дитя.

– Конечно, – Пауль подошёл к нему поближе. – А ты меньше переживай, – он наклонился, чмокнул его в лоб и, попрощавшись, вылетел из кабинета.

Нда, после бальзама слишком сильно волноваться не выйдет при всём желании.

Уже внизу в холле гостиницы, натягивая пальто, Ландерс наткнулся на конфедерата. Заметив его, Линдеманн ухмыльнулся и кивнул. «Позже мы с тобой поговорим», – подумал Пауль и, отсалютовав в ответ, вышел на улицу, раскрывая зонт.

С полицией маглов Шнайдер больше в этот день не пересекался, как и хотел Ландерс, а с конфедератом пришлось. Не то чтобы Тилль многое узнал от Летца. Всё же свидетелю детектив-магл ни о чём даже не намекнул, а сам Джо рассказал ему мало что: пришёл из раздевалки для персонала на крики коллеги, а затем вызвал патруль. Это было полуправдой, для не-магов, версия даже для горничной, что обнаружила тела.

Без трупов Линдеманн узнал немногое, но следуя логике и кадрам камер наблюдения, одна из жертв вышла из номера и не возвращалась. Запись не была прервана или изменена. Девушка вышла, села в такси и уехала, но каким-то образом оказалась снова в отеле. Это всё сильнее укрепляло мысль о причастности к делу волшебника. Спасибо умиротворяющему бальзаму, Шнайдер переживал не так уж сильно, когда Тилль делился своими соображениями.

Весь день «Шершень» работал в странном ритме: в отеле все перешёптывались, несколько постояльцев съехало, но ничего особенного не происходило, даже ресторан был заполнен достаточно для середины недели; а в борделе было пусто, гости разошлись, работники, прикрутив музыку и переодевшись, пили и переговаривались в главном зале, обеспокоенно обсуждая сегодняшнее утро. Впервые за последние пять лет публичный дом закрылся на дневное время. Шнайдер не видел смысла оставаться здесь, поэтому предупредил Джо и отправился домой, воспользовавшись камином. В поместье его ждал бокал крепкого алкоголя и бормотание Пауля о том, как он торговался за спорыш и умыкнул последние запасы рога двурога, за что на него накричала какая-то волшебница…