Следующий день, очевидно, так и не наступил. Все смешалось в одну длинную смазанную ленту, похожую на ту, которую вытягивает фокусник. Хрен его знает где конец, а начало потерялось где-то в клубках и кафеле.

Остаток ночи, плавно хрипя переходящий в утро, Ида просидела рядом с Луз. Атлант, как она изменилась, а ведьма этого даже не заметила. Полностью ушла детская припухлость, черты стали выразительнее. А ведь ей всего шестнадцать. Дети слишком быстро растут.

Луз заворочалась, видимо, наконец проснувшись. Сонно продрала глаза и, смотря на потолок своей комнаты как в первый раз, попыталась вспомнить почему она вообще оказалась в такой ситуации. Мысли путались, стукались друг о друга, расползались и никак не желали устаканиваться. Но это не мешало Луз чувствовать себя плохо. Было смутное ощущение, что она подхватила на пляже (они с Идой постоянно там шарились в поисках какой-то полезной магической приспособы) какую-то заразу внеостровного происхождения, и теперь она валяется на смертном одре уже не первый день. Это бы объясняло, почему Ида сидит рядом. Ида?

А-а-а-а, точно. Это была не болезнь.

— Ох, Луз, ты…— Ида встряхнулась, резко и будто в рассинхроне повернула голову к девушке. Она тоже выглядела убито. Хуже, чем после обычных стычек, хотя другой раз у неё было изодрано все, начиная от ушей и заканчивая пальцами на ногах. А что вы хотели от хтонической поеботы с тремя рядами клыков.

— Сколько времени?

— Не знаю, не важно. Но Камилла все ещё спит.

Луз потянулась, постепенно приходя в себя. Воспоминания все ещё появлялись как разобранная мебель из икеи. Выглядит прикольно, а без инструкции ничерта не понятно. Вот Ида и Лилит заперли Белоса в магическом (разумеется) кубе, вот он падает без сил, вот откуда ни возьмись появляется мама… Дальше какой-то смазанный момент, разговор с Эмити, Ида, — Луз поморщилась, — её собственная, концентрированная истерика, а дальше почему-то пустота. Даже не было ощущения, что она что-то забыла.

Чёрт, как она могла наговорить Иде столько хуерги?! Ебическая сила, ну ей же не пять лет…

— Луз, послушай. Я должна тебе кое-что сказать, — выводя девушку из омута пляшущих на Вальпургиеву ночь ведьм под видом мыслей, пробормотала необычно подавленная Ида. Луз слабо кивнула, все ещё увлечённая самобичеванием. Ей мало матери. Мало осознания, что Ида, ого вау, влюблена в ее мать, так она решила нет, верти его на костре, по законам жанра надо было в общую кучу накинуть ещё свежего дерьма. В жизни Луз появлялось все больше заумного слова «психологизм» с уроков литературы.

— Когда ты…совсем вышла из себя, я…мне стало так страшно за тебя, — Ида будто стыдливо (нет, не может быть) опустила глаза, — что я запаниковала, о´кей? Мне стало очень, поверь, охуеть как страшно. Что ты сейчас оттолкнёшь меня, убежишь и наделаешь глупостей. Что я больше тебя не увижу. Поэтому я, — рваный, усталый выдох, ощутимая пауза, — поэтому я тебя вырубила.

Первое две секунды Луз просто смотрела на наставницу. Потом хрюкнула. Потом ещё раз, но громче.

Нет, серьезно, это же не смешно, Луз, ты что творишь, в таких моментах положено рыдать, обниматься и клясться в верности и любви, а ты ржешь как ненормальная. Что смешного? Луз, прекрати, ты перебудишь весь дом, Атлант, живот уже болит…

Но Луз все никак не могла остановится, и даже не заметила, что Ида начала смеяться вместе с ней. Ломаем все законы сценарного мастерства на нервной почве, вот это дело.

Они друг друга стоят, какой кошмар. Посмотрев на Иду, Луз захлестнула ещё одна волна и они обе засмеялись с новой силой, безобразно взвизгивая на весь дом (бля, так можно и маму разбудить).

— Ты...ты реально просто вырубила меня? — немного приходя в себя и утирая выступившие слезинки прохрипела Луз.

— Прикинь я дурище? Мне Лилс таких люлей выдала, ты бы видела!

— Да я представляю, — Луз встала на кровати и скрестила руки за спиной, — Идалин! Как ты могла так поступить со своей воспитанницей? Не могла придумать вариант получше? — сощурив глаза знакомым жестом и подняв подбородок отчеканила Луз, шагая по мягкому матрасу из стороны в сторону, забавно заваливаясь в матрас.

Ида опять засмеялась, глядя, как старательно Луз строит непроницаемое холодное лицо. Атлант, она обожала эту девочку.

— Ну и как я могла подумать, что она это ты? — Ида расслабилась и спокойно улыбнулась, понимая, что все это безобразие с эмоциональной мясорубкой (созданной ей от и до) почти закончилось. Ну, по крайней мере на одном из фронтов.

— В смысле?

— Бля, ребёнок, я накрутила себя до того, что готовилась собирать манатки и уходить в отшельники, только бы не видеть твоё осуждающее лицо, — Ида нервно хохотнула, отводя глаза, — Только не начинай ржать опять, ага?

Луз немного наклонила голову и окончательно перестала кашлять смешками. За последние годы у неё как-то просело искреннее и наглядное выражение эмоций (месиво из причин не хотелось даже разбирать), поэтому она просто подползла к сидящей на полу Иде и крепко обняла её.

Ей казалось, что это больше слов, ведь, хэй, крутые девчонки не колдуют вербально, проговаривая слова и чертя пентаграммы (это ещё Снейп доказал). Им достаточно жеста, мысли, импульса, и сила понимает, сила с ними на одной волне. Необязательно говорить «я тебя никогда не возненавижу, потому что ты стала мне матерью и лучшей подругой», достаточно просто крепче сжать и провести руками по чужим плечам. Потому что они с Идой на одной волне. Просто чувствовать чужое тепло и прерывистое дыхание, домашние запахи птиц и дерева — этого уже было достаточно.

Они просидели так какое-то время. Потом как-то синхронно, неловко отстранились, как будто бы обнимашки — слишком большая редкость в их быту.

Ну, по правде последний год так и было. Луз росла и ее четырнадцатилетняя любвеобильная и открытая версия оставалась все дальше и, может, не узнала бы себя сейчас. Вот и получалось: подросток в расцвете пубертата и дикая (во всех смыслах) ведьма с криминальными наклонностями, большую часть своей жизни проболтавшая с живым назойливым домом, стражниками и Кингом — та ещё гремучая смесь. И если раньше Луз тащила тактильность и задушевные признания на себе, то теперь разучилась, даже не понимая, как это было до размытого на календаре дня или месяца икс.

— Прикол в том что сейчас мне ещё со второй мамой разговаривать, — нервно усмехнулась Луз, украдкой смотря за развалившейся на полу Идой. Реакция ждать себя не заставила. Ида чуть не подпрыгнула, и слишком резко (её позвонки страдальчески всхлипнули) повернулась к Луз. А ей только того и надо было.

— А что? Давно пора признать, что ты мне больше мама, чем наставница. Ну, знаешь, такая, которую не любят учителя и воспитательницы, потому что она больше ребёнок, чем взрослая. Смотря за которой дети мечтательно думают «блииин, вот бы моя мама была такой». И все такое. Я не очень хороша в сравнениях и всей литературной дребедени, но я уверена ты понимаешь, о чем я.

Ида не знала, как вести себя в такой ситуации. Сначала Лилс затирает ей про материнство, а теперь и Луз. Луз, которая, вроде как, изначально так взбаламутилась, потому что (проницательный ребёнок, вся в мать) заметила, что Иде понравилась Камилла. Луз, которая сейчас очень ласково и немного смущённо улыбалась.

Вернуться к просмотру

— Ну, дочь моя, тогда нам осталось только это узаконить, поженив меня и твою биологическую матерь. Если мы ей докажем, что я не христианское исчадие ада, которым пугают в католической церкви по воскресеньям, — Ида решила, да катись она вся к хуям, эта лирика, в ее мире никогда не было усложнений. Дочь ей Луз? Да без базара. Влюблена она в Камиллу? Базару ноль. Удачно сложилось? Какой базар, вообще сказка.

— И мы вернулись к тому с чего начинали, — Луз приторно и картинно вздохнула, падая на гнездо из подушек. Теперь влюблённость Иды в маму почти не вызывала отвращения. А разговор с мамой не казался самым страшным событием в мире. Стресс видимо решил, что в этом доме его слишком умело пиздят смехом и свалил на задворки головы. Поистерили, порыдали, не спали ночь — а разрешили все по горячим следам и не наделали ещё больше глупостей. Ну, то есть наделали, но решили же. В ситкомах всегда прокатывало. Значит, и с мамой можно разрулить.

— Но, заметь, старт ваще другой, — Ида гордо хмыкнула.

— Ну да! В том то и суть. Теперь у меня в голове все как-то устаканилось, хотя мы вообще говорили на другую тему!

— Кинг и Лилс сказали бы нам, почему все так перекосоебилось странно, но их тут нет.

— И слава Атланту.

— Начали бы затирать про принятие себя и других, про разрешение старых гештальтов (Луз, я честно не ебу что это) и прочую муть.

— Ну их в пень, а, мам? — Луз хитро сощурилась, заложив руки за голову.

— Ты смотри раньше времени при Камилле не скажи, а. Но мне приятно, правда, — ведьма подтащила каштановую макушку к себе и стала яростно ерошить. Луз даже не сопротивлялась.

— И все же…что мне ей сказать?

— Знаешь, мы конечно решили не упоминать Кинга и Лили всуе, но они пришли к одной дельной мысле, — Ида таинственно улыбнулась, смотря Луз прямо в глаза.

— И какой же?

— Разберётесь.