Этим утром Катара проснулась очень рано, хотя обычно, если в этом не было необходимости, предпочитала поваляться в постели подольше. Спать больше не хотелось, и она, не задерживаясь в кровати, быстро оделась, расчесалась, а затем, захватив купальные принадлежности, направилась было в общую умывальную, но не успела даже выйти из своей комнаты, как на нее со всего размаху налетел Аанг.

– Ой, Катара, прости! – воскликнул он, торопливо подбирая с пола оброненный Катарой кусок мыла. – Я тебя не ушиб?

– Нет, Аанг, все в порядке. – Катара незаметно потерла пострадавшее во время столкновения плечо. – Куда ты так несешься?

– Я тренировку проспал. Зуко меня убьет! Прости, я должен бежать. – Сунув мыло в руки Катаре, Аанг рванул по коридору с такой скоростью, что Катару даже ветром обдало, и влетел в ванную комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Катара, слегка опешив, проводила его взглядом и неторопливо пошагала к выходу из жилого крыла, решив посидеть на террасе, ожидая, пока ванная освободится.

В последнее время у нее с Аангом сложились непривычно напряженные отношения. И виной этому был, конечно же, тот странный поцелуй, которым они обменялись перед вторжением в Страну Огня. Аанг тогда сказал, что может не вернуться. Для него существовало только два возможных исхода: победа или гибель. Он был уверен, что после этого вторжения все изменится, но в итоге ничего не изменилось. Народ огня по-прежнему завоевывал мир, а они опять скрывались, постепенно собираясь с силами для новой атаки.

Аанг очень тяжело переживал свой провал. Их общий провал. И хотя появление возможности изучить покорение огня заметно подняло его боевой дух, все же он немного отдалился от своих друзей. Катара прекрасно его понимала, понимала, что ему нужно время, чтобы прийти в себя, но кое-что ее сильно беспокоило: Аанг ни разу не заговорил с ней о том поцелуе, да и вообще об их возможных отношениях. Словно ничего не было. Что же касалось самой Катары, то теперь она окончательно запуталась. Все было неправильно. Конечно, она больше не видела в Аанге взбалмошного дурашливого ребенка, каким он был, когда они только познакомились, но также и не представляла его в роли своего молодого человека. Он был ее другом, самым близким другом из всех, но никаких более глубоких чувств она к Аангу не испытывала. Возможно, если бы они поговорили, то смогли бы расставить все точки над «i» и определиться, наконец, в своих взаимоотношениях, но… Прошло уже так много дней, а разговор так и не состоялся.

Погруженная в эти безрадостные размышления, Катара вышла на террасу и резко застыла на месте, неожиданно увидев Зуко всего в нескольких шагах перед собой.

Зуко, закрыв глаза и повернув лицо к солнцу, сидел на большом каменном обломке, каких на террасе валялось довольно много. Судя по всему, он медитировал или же просто дремал в ожидании Аанга. Его лицо выглядело спокойным, черты расслабленными, и было очень непривычно видеть таким этого мрачного, озлобленного, вечно хмурящегося огненного придурка. Катаре вдруг пришло в голову, что сейчас Зуко даже можно было принять за нормального человека. Не грозного принца народа огня. Не опасного покорителя огня. Просто за самого обычного парня, такого как Сокка или Хару.

Хотя Катара никак и не выдала своего присутствия, видимо, Зуко все же что-то почувствовал, потому что вдруг неожиданно распахнул глаза и резко обернулся. Катара на мгновение встретилась с ним взглядом, а затем, придав своему лицу сердитое выражение, развернулась к нему спиной и пошагала обратно в жилое крыло.

– Привет, Катара!

Заслышав раздавшееся от входа в кухню приветствие, Катара обернулась и радушно улыбнулась.

– Привет, Хару. Ты пришел помочь мне приготовить завтрак?

Судя по отразившейся на лице Хару растерянности, он пришел вовсе не для этого, но быстро сориентировался и согласно кивнул.

– Да, конечно.

Катара незаметно усмехнулась и сунула ему в руку большую деревянную лопатку.

– Перемешай пока рис, вон, в горшке на плите, – пояснила она, возвращаясь к лепке пирожков, которые намеревалась подать к завтраку на десерт.

– Хорошо…

Хару принялся неуклюже перемешивать рис в горшке, и Катара даже слегка заволновалась, не обожжется ли он, но нет: Хару справился с поставленной задачей и снова повернулся к Катаре.

– Катара, я…

– На, нарежь овощи. – Катара отобрала у него лопатку, заменив ее ножом, и подтолкнула его к столу. – Помельче.

Лицо Хару вытянулось в недоумении. Судя по всему, такое резкое вовлечение в бурную деятельность окончательно сбило его с толку. Взяв нож, он принялся аккуратно нарезать морковь, то и дело бросая в сторону Катары быстрые взгляды. Наконец, она не выдержала и, оставив тесто, с улыбкой обернулась к нему.

– Ну, ладно, Хару, я же вижу, что ты явно не помогать мне пришел. Что ты хотел?

Хару смущенно улыбнулся ей в ответ.

– Я хотел, – слегка запинаясь, ответил он. – То есть, я подумал, что мы бы могли… Ну, в смысле, если ты, конечно, не будешь против…

– Хару, – нетерпеливо поторопила его Катара, – давай быстрее. Мне еще очень много нужно сделать.

– Да, да, конечно…

Хару снова замолчал. Катара вдруг подумала, что он нервничает, словно перед своим самым первым в жизни свиданием, и тут ее осенило.

– Хару? – уже без тени улыбки, совершенно серьезно переспросила она.

– Катара, может, мы погуляем вместе сегодня вечером? – выпалил, наконец, Хару.

Катара некоторое время молча смотрела на него, обдумывая происходящее. В принципе, Хару ей нравился. Он был очень милым парнем, добрым, в меру серьезным и в меру веселым. И он никогда не делал ей ничего плохого. В конце концов, почему бы и нет?

– Да, Хару, – серьезно ответила она. – Я с удовольствием погуляю вместе с тобой.

Лицо Хару просияло.

– О, я так рад!

– Но только при условии, что ты поможешь мне сейчас разобраться с завтраком! – шутливо предупредила она, и Хару тут же с удвоенной энергией бросился нарезать овощи.

*

Когда после обеда Сокка сообщил Зуко о предстоящей ему в этот день работе, тот сперва решил, что его просто пытаются разыграть.

– Что-что сделать? – не веря своим ушам, переспросил он.

– Вычесать шерсть Аппе, – совершенно серьезно повторил Сокка. – Если этого долго не делать, он начинает… Ну, ты понимаешь. – Он демонстративно помахал ладонью перед своим лицом. – А нам еще летать на нем. 

Он сунул в руку совершенно растерявшемуся Зуко большой деревянный гребень, а потом, взяв его за плечи, развернул в сторону террасы, где мирно развалился огромный небесный бизон, и слегка подтолкнул его в спину.

– Но я… – слабо попытался запротестовать Зуко. – Я никогда ничего подобного не делал. Я не знаю, как вычесывать бизонов!

– Так же, как себя. – Глаза Сокки неожиданно подозревающе сузились. – Ты ведь расчесываешься? Хоть иногда?

Пока Зуко раздумывал, стоит ли ему сердиться на эту шутку, Сокка уже успел дотолкать его до самого перехода.

– Давай я что-нибудь другое сделаю, – предпринял последнюю отчаянную попытку избежать этой очень странной работы Зуко. – Это ведь несерьезно!

– Еще как серьезно. – Сокка оставался непреклонен. – Мы все это делаем. Сегодня твоя очередь. Не бойся, Аппа очень любит эту процедуру. И ты ему нравишься. Все будет в порядке.

 Сокка еще раз сильно толкнул Зуко, так что тот едва удержался на ногах, а затем развернулся, сунул руки в карманы и, что-то громко насвистывая, невозмутимо пошагал прочь. Зуко проводил его недоуменным взглядом и растерянно посмотрел на гребень в своих руках. Он много чего умел делать, но вот расчесывать летающих десятитонных бизонов ему еще никогда не доводилось.

Аппа встретил Зуко приветливым ревом, обдав его сильным потоком теплого, но, к счастью, вовсе не зловонного воздуха. Зуко слегка поежился.

– Привет, Аппа, – громко проговорил он, подходя к бизону и демонстрируя гребень. – Хочешь расчесаться?

Аппа снова что-то негромко проревел в ответ. Казалось, он прекрасно понимал все, что ему говорят. Безусловно, Аппа был очень умным животным, и за это Зуко его по-настоящему уважал. Сам же Аппа после того, как Зуко освободил его из железных оков в подземельях агентуры Дай Ли, перестал видеть в нем врага и всячески демонстрировал ему свое расположение, так что Зуко мог совершенно не опасаться этого десятитонного монстра, способного убить его одним ударом своей гигантской ноги.

Подойдя поближе, Зуко остановился в задумчивости.

– С чего же мне начать? – озвучил он вслух свои сомнения.

Аппа издал короткий фыркающий звук и положил голову на землю, подставляя ее Зуко. Тот не выдержал и усмехнулся.

– Умный мальчик.

Зуко принялся потихоньку вычесывать голову Аппы. Мамочки, сколько же в нем шерсти! Чтобы всю ее вычесать, ему, наверное, придется провозиться до утра. И как только Аангу хватает терпения постоянно ухаживать за ним?

Странно, но эта работа почему-то не вызывала у Зуко никакого раздражения. Напротив, расчесывая Аппу, он ощущал непривычное умиротворение и спокойствие. Аппа, лежа с закрытыми глазами, довольно урчал, демонстрируя удовлетворение от его действий. Зуко уже сам весь был в его длинной белой шерсти и, представив, как выглядит сейчас со стороны, даже немного развеселился.

На вычесывание одной только головы Аппы ушло не меньше получаса, но, к собственному удивлению, Зуко не чувствовал усталости, напротив, им даже овладел привычный энтузиазм. Он никогда не отступал перед трудностями. Не отступит и теперь. Он справится с возложенной на него задачей, какой бы странной она ни была, и справится отлично.

Собрав вычесанную шерсть в получившийся довольно большим комок, Зуко перебрался к боку Аппы. Тот чуть развернулся и подставил в качестве опоры свою лапу, помогая Зуко добраться до своей спины.

– Молодец, – одобрительно потрепал Зуко Аппу по боку.

Придерживаясь за рог бизона, он взобрался повыше и уже хотел было приступить к вычесыванию шерсти на его спине, как вдруг внезапно заметил на соседней террасе Катару в компании Хару, и его хорошее настроение моментально испарилось.

Катара и Хару неторопливо шагали к высеченной в скале лестнице, которая вела в лес. Они держались за руки и о чем-то так мило ворковали между собой, что Зуко едва сумел подавить безумный, практически неудержимый порыв швырнуть в них огненным шаром, просто чтобы стереть счастливые улыбки с их лиц и заставить их хотя бы ненадолго оторваться друг от друга.

Аппа, заворчав, повернул голову и с явным удивлением посмотрел на Зуко. Тот медленно выдохнул, восстанавливая внутреннее равновесие, и ласково погладил бизона по гигантскому носу.

– Все в порядке, Аппа. Я держу себя в руках. Все нормально.

Аппа успокоился и снова положил голову на землю. Зуко принялся методично вычесывать его шерсть, угрюмо раздумывая над своим поведением. Что это на него вдруг нашло? Почему его так бесит тот факт, что Катара встречается с Хару? Неужели это ревность? Но с какой стати? Они с Катарой ненавидят друг друга, и, как бы она ему ни нравилась, как бы он ее ни хотел, у него не может быть никаких видов на нее.

Зуко снова бросил взгляд на уже поднимающихся по лестнице молодых людей. Возможно, так даже будет лучше: Катара будет занята Хару и перестанет, наконец, его доставать и постоянно выводить из себя. Кроме того, с учетом того, что сам Хару не испытывает к Зуко никакой неприязни, возможно, он сумеет каким-то образом повлиять на Катару, и их с ней взаимоотношения даже улучшатся. Да, определенно, так будет только лучше.

Аппа вопросительно заурчал и снова взглянул на Зуко.

– Да, Аппа, так будет лучше, – машинально проговорил Зуко, слегка потрепав его по голове. – Так будет лучше.

*

– …А когда он выскочил из палатки и понял, что остался один, то так драпанул оттуда, что даже обуться не успел. Так и бежал, сверкая пятками, в одном сапоге.

Катара звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью, и весело взглянула на своего спутника.

– Удачное у вас вышло нападение на лагерь людей огня.

– Да, очень удачное, – с улыбкой подтвердил Хару. – План отца сработал идеально. Самое главное – это застать людей огня врасплох. Они далеко не все опытные и умелые воины, среди них полно новобранцев, как и в нашей армии.

Катару почему-то очень удивил этот факт.

– Да? Я почему-то думала, что в горячие точки посылают только самых лучших солдат.

Хару отрицательно покачал головой.

– Нет, вовсе нет. Народ огня ведь не такой многочисленный, как народ земли. У них просто не найдется столько опытных людей.

Катара задумалась. Действительно, народ огня в десятки раз уступает по своей численности людям земли и едва ли сильно превосходит людей воды. Тогда как же так получилось, что люди огня сумели добиться таких ошеломительных побед в войне?

Хару бросил на Катару обеспокоенный взгляд и осторожно взял ее за руку.

– Что-то случилось, Катара?

Катара энергично моргнула, прогоняя некстати полезшие ей в голову мысли, и покачала головой.

– Нет. Все в порядке. – Она снова подняла на Хару взгляд и мягко улыбнулась ему. – Расскажи еще, чем вы занимались за время нашей разлуки.

– Ну… – Хару, остановившись на секунду, покорением убрал преградивший им дорогу большой камень, и снова взял Катару за руку. – После того, как мы освободили нашу деревню, отец предложил пойти дальше. Вступить в регулярную армию мы не могли – среди нас было много пожилых людей и женщин. И тогда мы сформировали несколько партизанских отрядов и стали нападать на захватчиков с тыла. Конечно, разгромить военные базы мы не могли, но зато постоянно совершали нападения на их отряды. Главное все правильно спланировать. Если число покорителей огня не превосходит число покорителей земли, мы почти всегда можем одержать победу.

 Катара рассеянно кивнула, снова невольно погрузившись в собственные размышления. Она прекрасно помнила, как ребята из банды Джета бесстрашно напали на отряд людей огня, которых было раза в четыре больше, чем их самих. И ведь среди борцов за свободу не было ни одного покорителя. Почему же Хару, его отец и их односельчане, настолько сильные, настолько гордые и несгибаемые покорители земли, так осторожничают? Почему они так не уверены в собственных силах? Мать Хару запрещала сыну покорять землю, опасаясь, что люди огня могут его арестовать. Но ведь Хару, как тот же Джет, мог бы собрать сопротивление из оставшихся в деревне покорителей земли, и вместе они смогли бы дать захватчикам отпор. Мог, но не стал. Как его отец не стал пытаться сбежать из тюрьмы. Как все остальные заключенные не стали атаковать людей огня, даже когда перед ними лежала гора угля. Как могли эти люди настолько разувериться в себе?

– Катара? – неожиданно донесся до нее голос Хару. – Катара, ты слышишь?

– Ой. – Катара встрепенулась и смущенно улыбнулась ему. – Прости, я задумалась. Что ты сказал?

– Я сказал, смотри, как тут красиво.

Катара подняла взгляд на раскинувшуюся перед ними поляну и не смогла сдержать восхищенного вздоха.

Вся поляна была окружена старыми раскидистыми деревьями, через негустые кроны которых повсюду пробивались яркие солнечные лучи. Земля была покрыта высокой зеленой травой и сплошь усыпана крупными красными ягодами. Воздух был наполнен щебетом птиц, чириканьем и мелодичной трелью.

– Какая красота, – полушепотом проговорила Катара и, охваченная восторгом, медленно пошагала вперед. Трава упруго пружинила под ее ногами, и ей вдруг нестерпимо захотелось упасть в нее, зарыться в нее лицом, вдохнуть ее свежий запах и просто лежать, закрыв глаза и наслаждаясь тенистой прохладой леса.

– Здесь так… чудесно, – послышался позади нее голос Хару.

Катара улыбнулась и, опустившись на колени, сорвала растущую на небольшом кустике ягоду.

– Надеюсь, она не ядовитая.

– Нет, – отозвался Хару, опускаясь на землю рядом с ней. – Это земляника, на северном побережье Царства Земли ее много растет. Очень вкусная. Попробуй.

Больше не колеблясь, Катара отправила ягоду в рот и даже зажмурилась от удовольствия.

– Такая сладкая. И кислая. И такой вкус необычный. Здорово! Никогда таких не пробовала.

Она обернулась к Хару и, встретившись с ним взглядом, замерла в нерешительности. Хару внимательно смотрел на нее. Пристально и даже как-то выжидающе. Катара вдруг осознала, как все это выглядит. Они с Хару одни, сидят на земле, в густой мягкой траве, так близко друг к другу, что она может разглядеть даже блеск радужной оболочки его глаз. Но, к собственному удивлению, Катара ничего не ощутила внутри. Она была совершенно спокойна. В ней ничего не дрогнуло, и сердце не сбилось со своего ритма.

Хару чуть подался вперед, но Катара тут же отвернула лицо и вскочила на ноги.

– Надо бы набрать земляники для остальных, – нарочито беспечным тоном проговорила она. – Жаль, у нас с собой нет корзины.

Хару тихонько вздохнул и тоже поднялся с земли.

– Может, сделаем корзинку из листьев? – предложил он.

– Отличная идея! Ты это очень здорово придумал!

Катара продолжала что-то весело говорить, чтобы скрыть неожиданно возникшую неловкость. Она сама себе поражалась. Хару ей был симпатичен, даже очень. Так почему же она ничего к нему не чувствует? Возможно, все дело просто в том, что их отношения развиваются слишком уж быстро. Сегодня у них всего лишь первое свидание. Не целоваться же ей с парнем уже на первом свидании? Да, определенно, все дело в этом. Просто ей нужно немного больше времени, только и всего.

*

Как это обычно бывало перед ужином, все обитатели храма разбрелись по своим делам кто куда. Тоф с Аангом увлеченно грохотали камнями в одном из гротов, и Зуко, решив последовать их примеру, направился на нижние террасы, намереваясь немного попрактиковать недавно открытую ему технику танцующего дракона. Прокручивая в памяти базовые движения, он быстрым шагом преодолел длинный закрытый переход и чуть было не налетел на неожиданно появившуюся из-за угла Катару, едва успев в последний момент отпрянуть в сторону.

– Осторожнее! – сердито воскликнула она, пытаясь не уронить странного вида корзину с ягодами, которую держала в руках.

– Сама смотри, куда идешь, – огрызнулся Зуко и уже хотел было пройти мимо, но, вдруг вспомнив, где она провела всю вторую половину дня, ощутил такой дикий прилив злости, что не выдержал и, вложив в свой голос как можно больше яда, поинтересовался: – Что, уже нагулялась? И как прошло свидание?

Катара вскинулась, словно ее ледяной водой окатили, и с нескрываемой враждебностью во взгляде уставилась на него.

– Вообще-то, это не твое дело, – процедила она сквозь зубы. – Но, раз уж тебя это так волнует, отвечу: прекрасно.

– Да? Именно поэтому твой кавалер даже не удосужился помочь тебе донести корзину? – Зуко бросил на содержимое корзинки насмешливый взгляд. – Так вот чем, оказывается, крестьяне занимаются на своих свиданиях. Собирают подножный корм.

Губы Катары гневно сжались. Она еще секунду сверлила Зуко ненавидящим взглядом, а затем вдруг швырнула корзину на пол, так что часть ягод, высыпавшись из нее, раскатилась по земле, и резко шагнула вперед.

– Ты! – яростно воскликнула она, угрожающе наступая на Зуко и тыча в него пальцем, так что он даже вынужден был отступить назад. – Ты, бессовестный, неблагодарный, напыщенный, самовлюбленный придурок! Мы с Хару мастерим корзину из чего попало, несколько часов ползаем по всей поляне, собираем ягоды, чтобы вам, ваше высочество, было чем разнообразить свое меню, а вместо благодарности получаем вот это? – Она гневно взмахнула рукой. – Да как ты смеешь так разговаривать со мной? Как смеешь считать себя лучше других? Ты приперся к нам, стоял перед нами на коленях, вымаливая прощение, которого не заслужил, а, добившись желаемого, решил, что можешь теперь позволять себе что угодно? Не выйдет, Зуко! Ты не у себя дома! Здесь у тебя прислуги нет, и стелиться перед тобой только потому, что ты помогаешь Аангу освоить покорение огня, никто не будет! Возомнил себя здесь хозяином? Так вот, Зуко, запомни: здесь принцев нет! Ты обладаешь не большими правами, чем кто-либо другой, ясно?!

Катара все продолжала и продолжала яростно орать на Зуко, но он ее не слышал. Он заворожено смотрел на ее губы и не мог отвести от них взгляда. Катара бешено размахивала руками, ее волосы растрепались, глаза гневно сверкали, щеки раскраснелись, но он не видел ничего, кроме этих алых, мягких, соблазнительных девичьих губ.

– …Ты понял меня?!

Зуко вздрогнул и непонимающе посмотрел Катаре в глаза. Та сердито нахмурилась.

– Ты. Понял. Меня? – раздельно повторила она.

Зуко коротко кивнул и, стремительно шагнув к ней, схватил ее за плечи и неистово впился в ее рот жестким, требовательным поцелуем.