– …И тут он видит – вроде девушка идет. Присмотрелся повнимательнее – в темноте в лесу нормально не разглядишь – точно, девушка. Только худая очень, растрепанная, и одета в какие-то лохмотья. Еще и босая. Идет себе, медленно, переваливается с ноги на ногу, прямо через заросли, по сторонам не смотрит. Он окликнул ее. Не ответила. Даже не обернулась, как будто не слышит. А зима же стоит, холодно. Замерзнет же в лесу, в своих обносках. Ну, он и побежал за ней. Бежит, а догнать никак не может. Под ноги то корни попадаются, то ямы какие-то, то деревья прямо на пути вырастают. Словно сам лес его остановить пытается. Но он не обратил на это внимание, ускорил шаг и все же нагнал ее. «Леди! – кричит. – Вы в порядке? Что с вами? Давайте я вам помогу!» А она даже шагу не сбавила. Идет себе и идет. Ну, он и хватает ее за плечо. А она вдруг резко так останавливается и оборачивается. Он смотрит – а у нее не лицо, а маска трупная. И глаз нет, одни глазницы черные проваленные. Он где стоял – там и сел. А девушка мертвая отвернулась и пошла себе дальше. Нашли его на следующий день в этом лесу. Окоченевшим полностью и с пустыми глазницами вместо глаз.

 На террасе на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только громким треском сгорающих в костре веток.

– Хорошая история, – проговорил, наконец, Хару. – Интересная. Только не страшная совсем.

– Как это – не страшная? – искренне возмутился Сокка. – Хочешь сказать, если бы встретил в лесу мертвую девушку, не страшно было бы?

– Ну так, если бы, – отмахнулся от него Хару. – Это ведь выдумка.

– А тебе хочется только реальные истории слушать? – Сокка даже не смог усидеть на месте и вскочил на ноги. – Ну, тогда я сейчас расскажу тебе реальную историю! Про старуху-ведьму, которая управляет людьми, как кукловод марионетками!

– Сокка! – резко оборвала его Катара. – Не нужно. Пожалуйста.

– Да, – поддержал ее Аанг. – Хватит на сегодня страшных историй. Тем более, они действительно совсем не страшные. Вон, Дюк даже заснул, пока вас слушал.

Все разом обернулись к сидящему чуть в стороне Дюку, который действительно дремал, прикорнув у стены, и, похоже, довольно давно. По галерее прокатился негромкий дружный смех.

– Твои истории, Сокка, даже ребенка напугать не могут, – ехидно заметила Тоф и слегка поерзала, устраиваясь поудобнее. – Может, это просто не твое?

– Как это – не мое? – Сокка снова опустился на пол рядом с ней. – Я отличный рассказчик! Просто публика какая-то вялая собралась.

– Да, и не говори, – согласилась Тоф. – Все какие-то сонные. Развлечений никаких. Даже Катара и Зуко второй вечер подряд совсем не грызутся между собой. Скукота.

Все, за исключением Катары и Зуко, снова рассмеялись.

– Очень смешно, Тоф, – недовольно бросила Катара.

Тоф пожала плечами.

– Учитывая, как вы вели себя все это время, это действительно смешно. Признавайся: вы помирились?

Катара громко хмыкнула.

– Еще чего! Просто у нас не было повода ругаться.

– Не было повода? – Сокка заметно оживился. – То есть, вам просто нужно дать повод, чтобы вы опять начали орать друг на друга? Так это очень легко. Эй, Зуко, – повернулся он к сидящему по другую сторону от костра Зуко. – Знаешь, сегодня утром Катара сказала, что ты…

– Ну все, хватит! – раздраженно перебил его Зуко. – Это и правда не смешно. – Он поднялся с земли и развернулся, намереваясь уйти.

– Зуко, стой, – попытался остановить его Аанг. – Ты что, обиделся? Это же была просто шутка. Глупая, да. У Сокки они все такие.

– Эй! – возмутился Сокка.

– Я не обиделся, – отмахнулся от него Зуко. – Я хочу отнести Дюка в его комнату, а то он простудится, лежа на голых камнях.

Подойдя к спящему Дюку, он осторожно, стараясь не разбудить, поднял его на руки и быстро пошагал в сторону жилого крыла. Оставшиеся в галерее ребята молча проводили его взглядами.

– Никогда бы не подумал, – задумчиво протянул Сокка, когда Зуко с Дюком на руках скрылся в переходе.

Аанг вопросительно взглянул на него.

– Что?

– Ну, что Зуко может быть таким… заботливым? Это же Зуко. Злобный придурок. Который только и может, что орать и огнем швыряться. – Он пожал плечами. – В голове не укладывается.

– Да, с того момента, как мы впервые встретились, Зуко действительно очень изменился. – Аанг повернулся к Катаре. – Как ты думаешь, Катара?

Катара недовольно поджала губы.

– Мне тоже показалось, что он изменился. – Ее голос прозвучал неожиданно жестко. – Еще тогда, в Ба Синг Се. Незадолго до того, как он напал на нас.

После ее слов Аанг заметно сник, да и у остальных настроение явно ухудшилось.

– Ну, на этот раз он действительно поменял свое мировоззрение… – робко произнес он, однако Катара тут же его оборвала:

– Это не отменяет того, что он совершил. И вообще, давайте сменим тему. Не хочу обсуждать Зуко. Сокка, у тебя есть еще какие-нибудь страшные истории?

– Сейчас подумаю, – оживился Сокка и, задумавшись на несколько секунд, энергично кивнул. – Вот, вспомнил одну. Слушайте. Однажды, темной-темной ночью…

В коридоре жилого крыла было довольно темно. Он освещался только проникающим через многочисленные оконные проемы звездным светом, который высвечивал на полу небольшие бледные прямоугольники, и искать нужную дверь Зуко пришлось чуть ли не на ощупь.

Дюк так крепко спал, что совершенно не потревожился, когда Зуко поднял его на руки и унес с террасы. И только когда тот, добравшись, наконец, до его комнаты, стал укладывать его на кровать, Дюк резко распахнул глаза и крепко вцепился в держащую его руку.

– Джет, не уходи! – испуганно воскликнул он. – Не бросай нас больше!

Зуко изумленно нахмурился. Какой еще Джет? Ему почему-то показалось, что он уже когда-то слышал это странное имя, но никак не мог вспомнить, где.

– Дюк, это я, – громким шепотом проговорил он. – Зуко.

Дюк несколько раз сонно моргнул, постепенно просыпаясь, и обвел комнату непонимающим взглядом.

– Ой, а где это мы?

– Ты заснул в галерее, – пояснил Зуко, – и я отнес тебя в твою комнату.

– А… – Дюк широко зевнул и улыбнулся. – Спасибо. Мне снилось… – Он снова зевнул. – Мне снилось, что я был в нашем поселении на деревьях. С Пипсквиком и Джетом.

Дюк в разговорах довольно часто упоминал Пипсквика, и Зуко уже хорошо знал, о ком идет речь, однако о владельце второго имени он даже понятия не имел.

– Кто такой Джет? – осторожно уточнил он.

– Это мой друг, – улыбнулся Дюк. – Он очень хороший, и заботливый, и очень крутой. Совсем как ты.

Зуко тоже невольно улыбнулся. Дюк с такой детской непосредственностью восхищался им и его боевыми навыками и так открыто выражал свое восхищение, что ему даже становилось неловко.

– Ну, хорошо, – кивнул он. – Давай тогда, раз уж ты проснулся, раздевайся и ложись спать дальше. Время позднее.

Дюк принялся послушно стягивать с себя верхнюю одежду, но когда Зуко направился к двери, встревожено окликнул его.

– Эй, ты куда?

Зуко недоуменно обернулся.

– Пойду тоже готовиться ко сну.

Дюк заметно погрустнел.

– Не уходи, – заныл он. – Ну пожалуйста. Посиди со мной немножко.

В его глазах отразилась такая мольба, что Зуко не выдержал и вернулся.

– Ну, хорошо, – вздохнул он, опускаясь на пол возле кровати. – Но только при условии, что ты сразу ляжешь и закроешь глаза.

Дюк расплылся в радостной улыбке, плюхнулся на кровать, натянул одеяло до самого подбородка и зажмурился.

– Вот так?

Зуко усмехнулся.

– Ага. Примерно так.

– Расскажи мне что-нибудь. Когда я долго не мог уснуть, Джет всегда оставался со мной и что-нибудь рассказывал.

Опять этот Джет. Кто он такой вообще? Зуко знал, что Дюк остался сиротой в раннем детстве и совершенно не помнил своих родителей. Видимо, именно поэтому он видел в старших товарищах, таких как Пипсквик и Джет, людей, которые могут заменить ему отца и мать.

– Сказку?

– Давай сказку, – обрадовался Дюк. – Джет очень здорово умеет придумывать сказки.

– Я не умею придумывать, – признался Зуко. – Давай я лучше расскажу что-нибудь из того, что знаю.

Он задумался, пытаясь восстановить в памяти те сказки, которые в детстве ему рассказывала мама. Как же много с тех пор прошло времени… Кажется, целая вечность.

– Вот, вспомнил. Сказка про крошечного мальчика и волшебный веер. Знаешь такую?

– Нет. – Дюк распахнул глаза и с восторгом уставился на него. – Расскажи!

– Ну, слушай.

Этой ночью Катара, как обычно, ложилась спать последней. Покончив со всеми хозяйственными делами, которые потребовали чуть больше времени, чем она рассчитывала, Катара обнаружила, что время уже приближалось к полуночи, и, наконец, отправилась в жилой блок храма. День выдался довольно насыщенным, да и вечерняя тренировка с Аангом получилась очень интенсивной, так что сейчас она ощущала сильную усталость и мечтала только о том, чтобы поскорее добраться до кровати и уснуть.

Быстро вымывшись и постирав свою одежду, Катара очень тихо, стараясь никого не разбудить, торопливо пошагала по коридору, направляясь к себе, но, пройдя мимо комнаты Дюка, вдруг резко остановилась и, вернувшись на пару шагов, заглянула в приоткрытую дверь.

Ей не показалось. Дюк действительно был в комнате не один. Сам он крепко спал в своей постели, а рядом с ним, сидя на полу и положив голову на сложенные на кровати руки, спал Зуко.

Катара осторожно, практически беззвучно, вошла в комнату и остановилась на пороге, удивленно глядя на открывшуюся ее взору картину. Откровенно говоря, не один Сокка изумился, когда Зуко неожиданно проявил заботу о Дюке и унес его с террасы, когда тот заснул. Катара, хоть и не подала виду, тоже была поражена. Учитывая, как грубо и резко Зуко вел себя с первой минуты их «знакомства», Катара никак не ожидала, что он может быть таким предупредительным. Хотя… Катара вдруг снова вернулась воспоминаниями к их разговору в кристальных катакомбах, когда они вынужденно надолго остались наедине друг с другом. Зуко тогда рассказывал о своей маме, о своем дяде, и Катара чувствовала его неподдельную, искреннюю любовь по отношению к этим людям. Именно тогда Катара и прониклась к нему. Именно тогда она и начала видеть в нем другого человека. Чтобы всего через несколько минут жестоко разочароваться в нем.

Поджав губы, Катара резко отвернулась, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Зачем, ну вот зачем он предал ее? Почему он не мог перейти на их сторону тогда, а не теперь, когда уже слишком поздно, когда она уже не сможет простить его? Как бы ей хотелось, чтобы их отношения сложились иначе. Только этого никогда не произойдет. Никогда.

Прохладный ветерок ворвался в комнату через открытое окно, и Катара зябко поежилась, обхватив себя руками за плечи. Несмотря на царящую днем жару, проникающий по ночам в помещения храма морской воздух был довольно прохладным, так что хотелось даже укрыться потеплее. На цыпочках подойдя к кровати, Катара нашла сложенное в изножье запасное одеяло и, развернув его, аккуратно прикрыла им Зуко.

Несмотря на всю ее осторожность, Зуко, видимо, все же почувствовал прикосновения к себе и приподнял голову. Катара испуганно замерла, но он, так до конца и не проснувшись, лишь немного поменял положение и снова уронил голову на руки.

Катара еще некоторое время неподвижно стояла на месте, настороженно прислушиваясь к восстановившемуся мерному дыханию Зуко, опасаясь даже пошевелиться, чтобы вновь не разбудить его. Зуко спал, а она задумчиво любовалась им, пока он не мог этого видеть. Как же он ей нравится, и как же она ненавидит себя за это!

Выждав еще несколько минут, Катара, наконец, решилась и отступила на шаг. Все тихо. Тогда она развернулась и, бесшумно прокравшись к двери, покинула комнату Дюка.

Добравшись до своей комнаты, Катара переоделась в длинную тунику, которая служила ей ночной сорочкой, забралась под одеяло, завернувшись в него, словно в кокон, и прикрыла глаза.

Вопреки ожиданиям, несмотря на сильную усталость, сон к ней не шел. Она никак не могла выбросить из головы образ Зуко. Такого, каким она его видела только что. Спящим, спокойным, таким мужественным и одновременно таким беззащитным. О, как бы ей хотелось засыпать и просыпаться в его объятиях!

Беспокойно заерзав, Катара приподнялась, раздраженно поправила подушку, которая вдруг стала очень неудобной, и вновь улеглась. Она прекрасно знала, что происходит между влюбленными друг в друга взрослыми мужчиной и женщиной, и даже немного представляла себе это, хотя и не очень ясно. Все это было для нее впервые. Когда Зуко вчера вечером вдруг набросился на нее с поцелуем, она ощутила взрыв таких восхитительных, непривычных для нее ощущений, что просто не смогла им противиться. Прикосновения его рта, его рук, его тела были невероятно приятными, она просто упивалась этим бесподобным головокружительным чувством. Духи, как же это было хорошо!

Перед мысленным взглядом Катары вдруг возникла утренняя картина, когда Зуко неожиданно возбудился, пока она лечила его ожог, так сильно, что даже не смог этого скрыть, и при одном этом воспоминании внизу ее живота вновь возник сильный сладострастный спазм. Она даже непроизвольно выгнулась, запрокинув голову, от охватившего ее возбуждения, ее всю обдало жаром. Да что же это с ней творится?

Катара резко перевернулась на другой бок, поплотнее завернулась в одеяло и крепко зажмурилась. Ладно, хорошо, спокойно. Все в порядке. Все нормально. Ничего страшного не происходит. Ей нравится Зуко, а она нравится ему. Никакого секрета в этом нет. Пусть они и не могут быть вместе, ей же ничего не мешает просто думать о нем. Он – взрослый парень, она – взрослая девушка. В этом нет ничего плохого.

Медленно выдохнув, Катара позволила себе расслабиться и вновь, теперь уже осознанно, вызвала в памяти образ Зуко. Она представила его себе таким, каким видела его во время его тренировок с Аангом. Полуобнаженным. Представила его стройное натренированное тело. Его рельефный живот с начинающейся от пупка и уходящей вниз под пояс штанов дорожкой темных коротких волосков. Его широкую грудь, плечи, мускулистые руки. Сильные, грубые, по-настоящему мужские. Катара представила, как Зуко вновь властно привлекает ее к себе. Представила, как он вновь целует ее. Жадно, требовательно, не оставляя ей ни единой возможности к отступлению. Она буквально физически ощутила прикосновения его горячего рта к своему рту. Ощутила прикосновения его рук, нежно ласкающих ее плечи, ее спину, ее шею. Ощутила его грудь, плотно прижимающуюся к ее груди. Ощутила упруго упершийся в ее бедро его напряженный член.

Волна мучительного томления вновь прокатилась по всему телу Катары. Она судорожно вздохнула, свернулась в клубочек, подтянув колени к груди, и предалась, возможно, и слишком смелым, но таким упоительным и сладостным мечтаниям.

*

День выдался настолько жарким, что находиться на террасах было просто невыносимо. От нагретых солнцем камней исходил жар, словно от кузнечного горна. Даже Зуко с Аангом закончили свою тренировку гораздо раньше обычного и ушли с открытой площадки задолго до наступления полудня.

От жары изнывали все. Аппа прятался в тени возле галереи, мальчишки вместе с Тоф и Момо разбрелись кто куда, видимо, спасаясь от солнцепека в многочисленных скалистых гротах и пещерах, Катара же, оставшись предоставленной самой себе, решила сбежать на лесное озеро, намереваясь там в одиночестве поплескаться в прохладной чистой воде.

Сказано – сделано. Справедливо рассудив, что разложить готовую еду по мискам оголодавшие товарищи сумеют самостоятельно, Катара оставила на кухне горшок с супом и, захватив с собой только бурдюк с водой, направилась в лес.

Облюбованная ею поляна с озером находилась совсем недалеко, всего в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от храма. Вода в том озере была проточной, чистой и очень холодной. Как раз то, что надо для такого жаркого дня. Катара быстро шагала по естественной лесной просеке, предвкушая приятное времяпровождение, но, едва она, преодолев густые заросли лиственного кустарника, вышла на поляну, как ее хорошее настроение моментально улетучилось. Любимое место было занято, причем не кем иным, как Зуко.

Когда Катара вышла на поляну, Зуко ее не видел. Стоя лицом к озеру, он увлеченно отрабатывал какой-то прием покорения, однако не создавая при этом открытого огня. Понадеявшись, что ее появление осталось незамеченным, Катара уже хотела было ретироваться, но Зуко вдруг резко обернулся. На его лице сперва отразилась легкая растерянность, но он быстро справился с собой.

– О… привет.

Катара недовольно хмыкнула, но все же решила ответить на приветствие.

– Привет. Прохлаждаешься?

– Да… В храме сейчас слишком жарко.

Катара мысленно обругала его самыми нелестными словами. Ну, вот, теперь даже искупаться не удастся. Вот с чего это ему приспичило прийти именно сюда? Других мест, что ли, для тренировок нет?

Словно прочтя ее мысли, Зуко подобрал валяющуюся на камне рубашку и принялся торопливо ее надевать.

– Я сейчас уйду.

– Не надо, – нарочито небрежно махнула рукой Катара. – Ты же первый сюда пришел. Я сама уйду.

Зуко помедлил пару секунд, а затем, осторожно взглянув на нее исподлобья, негромко произнес:

– Ты мне не мешаешь. Мы можем остаться здесь вдвоем. Ты ведь хотела попрактиковаться с водой?

Хотя у Катары были и несколько иные планы на воду, она все же утвердительно кивнула.

– Пожалуйста. – Зуко махнул рукой в сторону озера. – Тут достаточно места. Я отойду в сторону, не буду тебе мешать.

Он действительно отошел от воды подальше и, отвернувшись, возобновил свою тренировку. Катара неторопливо приблизилась к озеру и, усевшись на прибрежный камень, извлекла из воды большую струю.

– Что ты практикуешь? – небрежно поинтересовалась она.

– Это та техника, которую мы с Аангом открыли для себя в городе Воинов Солнца, – не оборачиваясь, отозвался Зуко.

– А, танец дракона, – насмешливо протянула Катара.

Зуко резко развернулся к ней.

– Это не танец! – раздраженно рявкнул он. – Это боевая форма!

– Да-да, я помню. – Катара махнула рукой. – Боевая форма, древняя техника покорения огня. Которая выглядит как танец.

– Кто бы говорил, – сердито прошипел Зуко. – Твое покорение воды вообще всё один сплошной танец.

– Что?! – взвилась Катара, вскакивая на ноги. – Покорение воды – танец?!

– Конечно. Все эти плавные движения. – Он гротескно изобразил руками какой-то жест, отдаленно напоминающий прием покорения воды. – Хоть прямиком на театральную сцену.

Катара буквально вскипела от злости.

– Этот, по твоим словам, мой «танец» превосходит все твои хваленные боевые огненные техники!

– Что?! – в свою очередь разъярился Зуко. – Да твоя водичка ничто против огня! В бою ты ничего не сможешь мне противопоставить!

– Уже противопоставила! Я же тебя победила, припоминаешь? На Северном Полюсе.

Зуко изменился в лице. Во время их короткого эмоционального диалога он приблизился к Катаре, так что теперь они оказались стоящими в шаге друг напротив друга.

– Это была случайность! Тебе просто повезло. И вообще, тогда была ночь! Полнолуние. Покорители воды становятся гораздо сильнее в полнолуние.

– О, ты даже не представляешь, на что я способна в полнолуние, – ядовито пропела Катара. – Но мне и не нужна полная луна, чтобы победить тебя. И неважно, в чем. В сражении, в игре в беллет или в дурацком споре. Вот сейчас ты снова сорвешься, и победа будет за мной.

Зуко ошеломленно моргнул и, резко выпрямившись, отступил на шаг.

– Прекрати провоцировать меня, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Тебе меня никогда не победить.

Катара победно усмехнулась. Зуко с раздражением отвернулся.

– И все равно, твое покорение воды – просто девчачий танец.

Катара даже не успела понять, что произошло. Она настолько разозлилась на Зуко за то, что он не желает признавать ее мастерства, что ее разум, похоже, на мгновение просто отключился. Не помня себя, она одним широким движением рук подняла из озера огромную волну и разом обрушила ее на Зуко, попросту смыв его с берега в воду.

На поляне воцарилась тишина. Катара застыла на месте, ошеломленно глядя на дело своих рук. Зуко вынырнул из воды, откашливаясь и отплевываясь, и зло уставился на нее. Озеро было неглубоким, вода возле берега едва доходила ему до пояса, и единственное, что могло пострадать в результате такого подлого удара в спину, было его самолюбие. Катара еще секунду безмолвно смотрела на него и вдруг, не выдержав, залилась звонким неудержимым смехом.

Зуко буквально опешил. Он некоторое время изумленно взирал на заходящуюся в хохоте Катару, а затем вдруг резко подался вперед, схватил ее за руку, и не успела она опомниться, как тоже оказалась в воде.

– Зуко! – возмущенно воскликнула она, вынырнув на поверхность и развернувшись к нему.

– Теперь мы квиты, – хмыкнул он.

Катару вновь начал разбирать смех. Она вдруг представила себе, как эта картина выглядит со стороны, и рассмеялась еще сильнее. Ну и ну, кто бы мог подумать, что с Зуко тоже можно глупо и весело дурачиться, и это их обычное переругивание закончится таким нелепым образом.

– Зато хоть искупались. – Катара снова шутливо обрызгала Зуко, плеснув по воде рукой.

Он улыбнулся в ответ той своей мягкой улыбкой, которая так нравилась Катаре.

– Да, это действительно здорово освежает. – Он добрел до берега и, выбравшись из озера, уселся на широком плоском камне. – В жару вообще нет ничего желаннее холодной воды. Когда мы с дядей пересекали пустыню Ши Вонг, у нас стала заканчиваться вода. И, знаешь, я тогда очень испугался. – Его взгляд заметно помрачнел. – На нас тогда свалилось столько несчастий, что смерть от жажды в пустыне стала бы самым логичным концом.

Катара тоже выбралась на берег и принялась отжимать волосы, серьезно глядя на Зуко.

– Но вы же выбрались.

– Да, – кивнул он. – К счастью, мы не заблудились и вышли в долину раньше, чем наш запас воды иссяк.

Катара промолчала, думая о том, как они сами остались без воды в этой огромной жаркой пустыне, и поспешила отогнать от себя неприятные воспоминания.

Зуко тем временем стащил с себя сапоги, вылил из них воду и снова насмешливо взглянул на Катару.

– Признайся, тебе просто нравится обливать меня водой?

– Еще чего, – не поддалась на его уловку Катара. – Я просто решила немного охладить твой пыл. Что, все еще считаешь, что покорение воды – просто танец?

– Танец, – упрямо кивнул Зуко. – Красивый боевой танец.

Катара коротко фыркнула и отвернулась, пряча заигравшую на ее губах улыбку.