– Так чем же ты занимался все это время?

Зуко растерянно моргнул и осторожно покосился на сидящую рядом с ним Катару. Так получилось, что они остались в галерее одни: уже наступила глухая ночь, и все остальные ребята давно разошлись по своим комнатам. Костер прогорел, в воздухе ощутимо потянуло прохладой, а они все сидели, болтая о всякой ерунде, и разговор как-то незаметно вышел на Зуко и на его жизнь в столице Страны Огня после возвращения из изгнания.

– Чем я занимался? – машинально повторил он вопрос Катары. – Да ничем, наверное. Собой, в основном.

Катара иронично хмыкнула.

– Что это значит?

– Ну… – Зуко слегка замялся. – Скажем так: месяцы в бегах совсем не пошли мне на пользу. Пришлось… восстанавливать свою физическую форму.

Катара повернула голову, скользнула оценивающим взглядом по его телу, и на губах ее заиграла легкая улыбка.

– То есть, ты хочешь сказать, что все эти два месяца только и делал, что ел, спал, гулял и тренировался?

Зуко смущенно пожал плечами.

– Похоже на то.

С губ Катары сорвался тихий смешок.

– Хорошо быть принцем!

– Дело не в этом. – Зуко откинулся спиной на стену и обратил взгляд на видимый из галереи кусочек звездного неба. – Оте… гхм… Лорд Огня Озай, наверное, считал, что я еще не готов. Что мне нужно время для того, чтобы адаптироваться, и не поручал мне никаких дел. Возможно, он был прав, хотя, откровенно говоря, меня это дико бесило. Я все же понемногу изучал военную обстановку, положение экономических и политических дел в стране, но не занимался этим серьезно.

Краем глаза Зуко заметил, как Катара зябко поежилась, и, чуть придвинувшись к ней, осторожно приобнял ее за плечи. Она не отстранилась, и он, уже смелее, прижал ее к себе и незаметно вдохнул аромат ее волос. Мурашки пробежали у него по спине. Ему вдруг безумно захотелось вновь почувствовать нежность кожи Катары, вновь попробовать ее на вкус, вновь ощутить ее запах…

– А твоей сестре?

Одно упоминание об Азуле в момент рассеяло весь романтический настрой Зуко, разом вернув его в реальность.

– Наверное, поручал, – мрачно отозвался он. – Она ведь не была вышвырнута из жизни больше чем на три года.

– Ну… – Катара подняла голову и встретилась с Зуко серьезным взглядом. – У тебя ведь тоже была жизнь. Просто другая.

– Какая? – Зуко неожиданно для себя испытал невероятную горечь. – Я три года только и делал, что мотался по миру, Катара. Как бродяга. Без малейшего ориентира, без плана, без веры в возможность завершения моей миссии. Думаешь, о такой жизни я мечтал?

Катара недовольно поморщилась.

– Ты просто очень избалованный, Зуко.

Зуко даже вскинулся от возмущения.

– Что?! Я – избалованный?

– Ага, – спокойно подтвердила она. – Ты с детства жил в роскоши, за тебя всегда все делали слуги. Ты просто привык, что тебе все достается просто так, без малейших усилий с твоей стороны.

Зуко опустил голову и отвернулся.

– Ты даже не представляешь, как сильно ты заблуждаешься, – глухо проговорил он.

В воздухе на несколько секунд повисло тяжелое молчание, а потом Зуко вдруг неожиданно ощутил прикосновение мягкой ладони Катары к своей щеке.

– Ладно, Зуко, прости. – Она заставила его повернуть голову и снова посмотреть на себя. – Извини. Возможно, я не права. Я же не знаю про тебя всего. Просто я с самого первого момента видела в тебе… – Она пожала плечами. – …Принца. Тебя же явно не учили с детства заниматься промыслом, плести рыболовные сети или строить иглу из снега.

Зуко позволил себе усмехнуться и покачал головой.

– Нет. Ну, да, ты права, наш с тобой образ жизни действительно очень различается. До изгнания я и правда никогда ни в чем не нуждался, и мне не было необходимости заниматься ручным трудом. Я учился, играл, бездельничал. Как все дети. У меня было… хорошее детство.

– У нас с Соккой тоже было очень хорошее детство. – Катара поменяла положение, удобнее устраиваясь в объятиях Зуко, и положила голову ему на грудь. – Папа уже был вождем племени, когда мы появились на свет, но он всегда уделял нам много внимания, играл с нами и учил всему-всему. Когда он ходил на корабле на острова, что располагаются к северу от нашего континента, то всегда привозил нам с Соккой подарки. А мама заботилась о нас… – Она вдруг резко замолчала.

 Зуко, склонив голову, вопросительно заглянул Катаре в лицо. Ее черты были неподвижны, брови нахмурены, а губы плотно сжаты.

– Катара?

– Народ огня разлучил нашу семью, Зуко, – холодно проговорила она. – Сначала человек огня убил маму. Потом папа покинул нас, чтобы защитить наш народ от огненных захватчиков. Потом пришел ты, увез Аанга, и мы с Соккой вынуждены были расстаться с Пра-Пра. Понимаешь? Все наши потери, все наши разлуки и несчастья так или иначе связаны с людьми огня. Ты, Зуко, человек огня. Как я могу?..

Она не договорила, но Зуко понял ее и так. Катара не может полюбить его. Не потому, что она до сих пор испытывает неприязнь, обиду или недоверие лично к нему. Не потому, что она не хочет этого. Все дело в том, что он – человек огня. Слишком много несчастий принес народ огня ее семье. Слишком много бед доставил он ее народу. И даже если усилиями Зуко Аангу удастся свергнуть Лорда Огня и закончить войну, это все равно не вернет Катаре ее маму и не воссоединит ее с отцом.

Пробудившись от какого-то неясного шума, Зуко лениво приоткрыл глаза и недоуменно уставился на высокий каменный свод над своей головой. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где он находится и что происходит. Ночь уже почти закончилась, и небо было не черным, а жемчужно-серым, хотя рассвет еще не наступил. Он все еще был в галерее. Наверное, они с Катарой настолько засиделись вчера ночью, что незаметно уснули прямо здесь, лежа на холодном каменном полу… С Катарой?!

Зуко еще несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь сообразить, снится ли это ему или происходит на самом деле, а потом медленно повернул голову и растерянно уставился на лежащую в его объятиях девушку.

Это был не сон. Катара крепко спала, устроив голову на его плече и обнимая его одной рукой за талию. Ему был хорошо виден ее нежный профиль, обрамленный каскадом слегка спутанных, длинных, темных волос. До сегодняшнего дня Зуко даже не представлял, каково это – просыпаться в объятиях возлюбленной, пусть они провели ночь и не в постели. И это было безумно приятно. Приятно ощущать ее полностью расслабленное тело. Приятно слушать ее тихое дыхание. Приятно вдыхать ее запах, теплый, сонный, совсем не такой, как днем. И, преисполнившись необычайной нежностью, Зуко не выдержал, притянул Катару плотнее к себе и прижался губами к ее виску.

Катара глубоко вздохнула, слегка пошевелилась и, приоткрыв глаза, сонно моргнула.

– Что?..

Внезапно она резко вскинулась и, разом вырвавшись из рук Зуко, отпрянула в сторону.

– Что происходит?

Зуко, ожидавший от нее не совсем такой реакции, медленно принял сидячее положение и чуть тряхнул головой, окончательно просыпаясь.

– Похоже, мы заснули прямо здесь.

– Да, но почему… Почему мы обнимались? – Она закрыла лицо ладонями. – О, духи!

Зуко неожиданно для себя ощутил легкий укол обиды.

– А тебе это было неприятно? – с вызовом в голосе поинтересовался он.

– Да нет же! – Катара отняла руки от лица и растерянно посмотрела на него. – Просто это неправильно… Мы не должны… А если бы нас кто-то увидел?

– Никто в этом храме не просыпается так рано. – Проглотив досаду, Зуко поднялся на ноги и, подойдя к Катаре, подал ей руку. – Еще даже рассвет не наступил.

Катара одарила его еще одним растерянным взглядом и, опираясь на его руку, тоже поднялась.

– Давай вернемся в наши комнаты, – предложила она. – Пока действительно никто не проснулся.

Зуко тяжело вздохнул и согласно кивнул. Ему было ужасно неприятно притворяться перед остальными, что между ним и Катарой ничего нет, но договор есть договор. Он пообещал Катаре оставить все, как есть, и он сдержит свое слово.

– А что тебя разбудило так рано? – поинтересовалась Катара, когда они, покинув галерею, направились к ведущему к жилому крылу переходу.

Зуко пожал плечами.

– Не знаю. Что-то громыхнуло, но, когда я проснулся, все было тихо. Может, гроза приближается?

Катара с сомнением посмотрела на чистое небо и тоже пожала плечами.

– Может быть.

*

Этим днем идти в лес за дровами выпало Зуко и Сокке. Изначально, правда, напарником Зуко должен был стать Хару, но Сокка сам предложил тому поменяться работой, чему Зуко был несказанно рад. Он вовсе не был уверен, что сможет спокойно выдерживать общество своего, пусть и несостоявшегося, конкурента и не сорвется на него, когда они останутся одни. Общество же Сокки его вовсе не раздражало, и даже его дурацкие шуточки уже не казались настолько дурацкими – наверное, он начал понемногу привыкать к этой компании. Они вдвоем неторопливо шагали по лесу, разыскивая какое-нибудь засохшее дерево, которое можно было бы пустить на дрова, собирая попадающиеся им на пути упавшие ветки, когда Зуко, наконец, решился задать волнующий его вопрос.

– Сокка, могу я тебя спросить?

– Валяй, – милостиво кивнул Сокка, сделав при этом довольно элегантный жест рукой. – Спрашивай, я разрешаю.

Зуко не поддержал шутку и, глубоко вздохнув, выпалил:

– Сокка, что случилось с вашей с Катарой мамой?

Улыбка разом испарилась с лица Сокки.

– Что? Зачем тебе это?

– Я просто… – Зуко запнулся. – Я просто знаю, что Катара злится на меня. Не только на меня лично, но и на меня как на человека огня. Думаю, что это как-то связано со смертью вашей мамы. Я хочу понять.

Сокка молчал, размеренно шагая вперед и мрачно глядя в землю перед собой, и Зуко пожалел, что затронул эту тему.

– Сокка, прости, – быстро проговорил он. – Я, наверное, не должен был просить тебя об этом. Если не хочешь – не рассказывай.

– Нет, Зуко, все в порядке. – Сокка, все так же не глядя на него, покачал головой. – Уже прошло много времени. Я в порядке. Просто это не тот день, о котором мне хотелось бы вспоминать. – Он помолчал еще несколько секунд, а затем начал свой рассказ: – Мне тогда было всего девять лет. Мы с Катарой играли на улице, когда внезапно пошел черный снег.

– Черный снег? – недоуменно переспросил Зуко.

Сокка утвердительно кивнул.

– Сажа. Мы все знали, что это означает. Что приближаются военные корабли народа огня. Катара побежала в дом за мамой, а я остался на берегу, чтобы помочь в сражении с захватчиками. Когда они нападали в прошлый раз, я еще был слишком маленьким и ничего о том дне не помню. Я только знаю, что сражение тогда длилось очень долго.

– Что же им было нужно? – Зуко совершенно растерялся. – Разве южное племя воды является стратегически важным объектом?

Сокка качнул головой и мрачно пнул попавшийся ему под ногу камень.

– Они нападали с одной-единственной целью. Покорители воды.

Зуко внезапно пронзило понимание.

– Покорители воды, – тихо повторил он. – Само по себе южное племя воды не представляет для огненной нации никакой угрозы. Только покорители воды.

– Да, – вздохнул Сокка. – Последнего покорителя воды люди огня захватили в плен в предыдущий свой рейд. Катара тогда только-только родилась. Но спустя пять лет в нашем племени появился новый покоритель воды.

Зуко перевел на Сокку напряженный взгляд.

– Катара.

– Катара, – подтвердил тот. – Отец и мама велели нам тщательно скрывать ее способности. Об этом знали только самые близкие люди. Но люди огня все равно об этом как-то прознали. И они пришли за ней.

– Так что же произошло дальше?

– А дальше… Дальше люди огня почему-то ушли. Сражение даже толком не успело разгореться, как они оставили нас в покое, вернулись на свои корабли и отчалили. Я тогда еще подумал, что мы их победили, обрадовался, но только потому, что еще не знал, что произошло. Пока на берегу шло сражение, один из офицеров вошел в наш дом и убил маму.

Зуко недоуменно нахмурился.

– Но, разве ваша мама была покорительницей воды?

– Нет. Мама… – Сокка запнулся на мгновение. – Мама защищала Катару. Она, наверное, каким-то образом сумела убедить того человека огня, что она и есть последняя покорительница воды на Южном Полюсе. Он… убил ее и отдал своим людям приказ уходить. Больше им от нас ничего не было нужно.

В воздухе повисло напряженное молчание. Зуко медленно шагал за Соккой, обдумывая полученную информацию. Он никогда не слышал о военном формировании, созданном лишь для контроля покорителей воды на Южном Полюсе, но такое вполне могло существовать. Что же это за войска могли быть?

– Сокка, а ты ничего не запомнил про тех захватчиков? – снова обратился он к собеседнику. – Хоть что-нибудь. Может, то, как выглядел их главный корабль. Или особенности их формы.

– Да… – задумчиво протянул Сокка. – Морские вороны. На главном корабле были флаги с изображением морских воронов.

Зуко принялся лихорадочно прокручивать в памяти символы всех военных формирований армии народа огня.

– Морские вороны... Я точно где-то видел этот символ. – И тут его осенило: – Южные Рейдеры. Точно! Южные Рейдеры. Морской ворон – это их символ. Спасибо, Сокка!

– Да не за что, – пожал тот плечами. – Я без понятия, как это поможет тебе наладить отношения с моей сестрой, но ты обращайся, если что.

Зуко промолчал. Он и сам пока еще не знал, как сможет использовать эту информацию, но, по крайней мере, понял, где искать убийцу матери Катары.

– А где ваш отец сейчас, Сокка? – задал он еще один животрепещущий вопрос. – Аанг рассказывал, что вы все вместе готовились к вторжению, но что произошло потом?

– Ты же знаешь, что вторжение провалилось, – мрачно отозвался Сокка. – Затмение закончилось, появились военные дирижабли народа огня. Мы оказались в оцеплении. Отступать тоже было некуда – дирижабли разбили все наши субмарины. Смогли улететь только мы всемером, все остальные остались там, на месте сражения. И мой отец тоже.

– Ах, вот как…

Зуко тоже помрачнел, раздумывая над судьбой захваченных войск вторжения. Вряд ли Лорд Огня был милостив с военнопленными, посмевшими так дерзко вторгнуться в саму столицу, воспользовавшись беспомощностью защитников во время солнечного затмения.

– Что они сделали с ними, Зуко?

Зуко даже вздрогнул от неожиданности, когда рука Сокки вдруг легла ему на плечо, вынуждая остановиться.

– Я не знаю, – покачал он головой.

– И все же? – Сокка очень серьезно заглянул ему в глаза. – Ты же лучше знаешь свой народ. Что люди огня сделали с захваченными воинами? Их пленили или убили на месте? Просто скажи мне, Зуко. Мне нужно знать.

Зуко нерешительно нахмурился. Он не был уверен в своих предположениях, но Сокка действительно нуждался в ответе.

– Я не думаю, что пленных казнили, – неуверенно произнес он вслух. – Скорее всего, сослали на рудники. Кроме… лидеров.

В глазах Сокки отразилось смятение.

– Мой отец – лидер, – жестко проговорил он. – Что с ним сделали, Зуко?

– Полагаю, его заключили в Кипящую Скалу.

Сокка недоуменно моргнул.

– Что это?

– Тюрьма, – коротко пояснил Зуко. – Самая надежно охраняемая тюрьма в Стране Огня. Она располагается на острове прямо посреди кипящего озера. Из нее невозможно сбежать.

Сокка поджал губы, некоторое время переваривая услышанное, а затем отвернулся, скрестив руки на груди.

– И где она находится?

Зуко слегка прищурился.

– Ты что задумал?

– Ничего. – Видя, что его ответ не убедил собеседника, Сокка небрежно махнул рукой. – Парень, ты такой параноик.

– Ладно, – кивнул Зуко. – Это озеро находится внутри вулкана, примерно посередине между нами и материком Страны Огня. Вы как раз пролетали мимо этого места, когда летели сюда. Представь себе: огромный вулкан, кальдера которого заполнена кипящей водой. Посередине небольшой участок суши, на котором и стоит тюрьма. Это настоящая крепость, с десятками охранников и защитных механизмов. Перебраться через озеро можно только на гондоле канатной дороги. Представил? А теперь объясни, как ты намерен проникнуть в эту тюрьму?

– Что? – Сокка попытался изобразить искреннее недоумение, однако получилось у него это не слишком хорошо.

Зуко закатил глаза.

– Перестань притворяться, Сокка, я же все вижу. Пойми, ты не сможешь вытащить своего отца. Не из этой тюрьмы.

Сокка покачал головой.

– Слушай, Зуко, я понимаю, что это выглядит безумием, но я должен попытаться. План вторжения был моей идеей. И решение остаться, когда все пошло наперекосяк, тоже было моим. Если бы я отдал команду к отступлению вовремя, все спаслись бы. Это моя вина, что они оказались в плену. И я должен все исправить. Я должен восстановить свою честь.

У Зуко даже в висках застучало, когда Сокка произнес последнюю фразу.

– Восстановить свою честь? – медленно повторил он. – Я понимаю тебя.

– Тогда не пытайся меня остановить, Зуко. – Сокка отвернулся и возобновил свой путь. – И не говори никому.

– Не скажу. – Зуко торопливо последовал за ним. – Когда ты отправляешься?

– Сегодня ночью.

– Я с тобой.

– Нет, Зуко! – Сокка так резко развернулся, что Зуко чуть не налетел на него. – Я должен это сделать один.

– Один ты не справишься, – отрезал Зуко. – Тебе понадобится помощь. Прекращай упрямиться. Нет ничего плохого в том, что люди, которым ты небезразличен, тебе помогают.

Сокка сперва недоуменно моргнул, а затем иронично усмехнулся.

– Хочешь сказать, я тебе небезразличен?

– Скажем так: мне будет немного жаль, когда тебя сварят прямо в этом кипящем озере, – хмыкнул Зуко.

– Ладно. – Сокка махнул рукой. – Полетим вместе. На Аппе?

– Сомневаюсь, что в Кипящей Скале есть загон для ездовых животных. Возьмем мой воздушный шар. Встретимся на террасе возле шара в два часа ночи, когда все точно уснут, а ты до тех пор продумай план действий. Договорились?

– Договорились. – Сокка снова улыбнулся, но через мгновение выражение его лица вновь стало серьезным. – Спасибо, Зуко. Это действительно очень важно для меня.

– Я понимаю, Сокка, – кивнул тот.

Зуко действительно понимал. Он понимал, что Сокка не может не попытаться воспользоваться возможностью освободить своего отца из тюрьмы. И еще он прекрасно понимал, что шансов на успешное завершение этой задумки у них почти нет. И все же он не мог позволить Сокке отправляться в Кипящую Скалу одному. Он не мог допустить, чтобы Катара лишилась еще и брата. Он сделает все от себя зависящее, чтобы вернуть ей Сокку целым и, по возможности, невредимым, независимо от того, удастся им вызволить из заключения вождя Хакоду или нет.

*

– Ну, чем займемся сегодня вечером? – поинтересовался Аанг, когда вся их компания как обычно собралась в галерее за ужином.

Катара пожала плечами и бросила быстрый взгляд на Сокку. Тот, против своего обыкновения, был сегодня необычайно молчалив и даже никак не отреагировал на реплику товарища, хотя обычно сам становился первым заводилой в подобных вопросах.

– Может, сыграем во что-нибудь? – подал голос Тео. – Беллет?

– Ой, нет! – послышались со всех сторон недовольные стоны.

– В беллет играть нет никакого смысла, – недовольно заметил Хару. – Все равно выиграют Катара и Зуко.

– У тебя-то я уж точно выиграю, – не слишком дружелюбно парировал Зуко. – Без разницы, в чем.

Хару сердито уставился на него. Зуко зло сверкнул глазами.

– Серьезно? – Хару скрестил руки на груди. – А ты не забыл, случайно, что земля всегда бьет огонь?

– Хочешь проверить? – рявкнул Зуко, вскакивая на ноги.

– Воу, полегче, парни! – прикрикнула на них Тоф, и из земли между Зуко и Хару неожиданно выдвинулся прямоугольный каменный блок. – Успокойтесь.

– Я-то спокоен, это он псих неуравновешенный, – хмыкнул Хару и отвернулся.

Катара едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Вот чего им сейчас только не хватало, так это ссор на ровном месте. После их неудачного свидания Хару больше не делал никаких попыток ухаживаний за Катарой, но, видимо, на подсознательном уровне чувствовал в Зуко соперника, потому что отношения между ними заметно обострились. Обычно это выражалось лишь в том, что они практически не замечали друг друга и старались контактировать как можно меньше, однако сегодня все внезапно вышло из-под контроля.

Зуко одарил Хару еще одним гневным взглядом, но все же сумел сдержаться и вновь опустился на землю.

– Ладно, беллет – плохая идея, – подытожил Аанг. – Какие еще предложения?

– О, я знаю! – Тоф даже подскочила на месте, и на лице ее заиграла широченная улыбка. – Сыграем в бутылочку.

Тут уж даже Сокка вышел из своей прострации.

– Ну, уж нет, Тоф! – протестующе воскликнул он. – У нас всего две девчонки, и одна из них – моя сестра! С кем ты мне предлагаешь целоваться?!

Тоф так звонко рассмеялась, что даже эхо прокатилось по ущелью.

– Поверь, я тоже совсем не горю желанием целоваться с тобой, – все еще смеясь, отозвалась она. – Играем не на поцелуи. На правду или действие. Идет?

– О, это хорошая идея! – поддержал ее Аанг. – Должно получиться интересно.

– Конечно, интересно, – с ухмылкой подтвердила Тоф. – А что еще интереснее, так это то, что никто не сможет смухлевать. Уж я-то почувствую, если кто-то начнет лгать.

Катара вовсе не была уверена, что эта игра ей по душе, однако отступать было нельзя: если она сейчас откажется играть, то за этим явно последуют ненужные расспросы, и еще неизвестно, к чему они могут привести. Лучше сейчас сыграть вместе со всеми пару раундов, а потом, сославшись на необходимость убрать посуду после ужина, потихоньку уйти. Судя по лицу Зуко, он тоже не был в восторге от этой идеи, однако все остальные бурно поддержали Тоф, так что выхода у них не было.

Аанг быстро сбегал на кухню и притащил оттуда небольшую пустую бутылку из-под масла. Ребята расселись в круг чуть в стороне от костра и положили бутылку посередине.

– Вопрос водящий озвучивает заранее, – предупредила Тоф с играющей на ее губах весьма коварной улыбкой. – Чем каверзнее вопрос – тем интереснее. Потом раскручивает бутылку, и на кого укажет горлышко – тот отвечает на вопрос или выполняет желание водящего. А если отказывается выполнить желание или солжет – считается проигравшим. У нас ведь тут нет желающих позорно проиграть, правда, Катара?

– Эй, а при чем тут я вообще? – возмутилась Катара. – Кто-кто, но я уж точно не проиграю.

Тоф самодовольно хмыкнула и махнула рукой в сторону Аанга.

– Давай, Аанг, начинай, как самый взрослый из нас.

Аанг коротко рассмеялся и задумался на несколько секунд.

– Каверзный вопрос… – негромко протянул он. – О, знаю. Расскажи о своем самом дурацком сне, таком, что тебе даже было стыдно, когда ты проснулся.

Катара моментально прокрутила в голове все запомнившиеся ей сновидения. Пожалуй, самым ужасным было то, в котором она зачем-то применила покорение крови на своих друзьях и убила их всех. Хотя тот сон и был всего-навсего кровавым кошмаром, Катаре почему-то было жутко стыдно, и она никогда никому о нем не рассказывала. Ух, лишь бы жребий сейчас выпал не на нее.

Аанг сильно раскрутил бутылку, и все с замиранием уставились на нее.

– Хороший вопрос, – заметила Тоф.

Описав еще несколько кругов, бутылка остановилась, указав горлышком на Дюка.

– Ой. – Мальчик заметно смутился.

– Ну, давай, Дюк, рассказывай, – весело подбодрил его Сокка. – Или выберешь действие? Имей в виду, задание может быть еще хуже.

– Не-е, я расскажу. – Дюк стащил с головы свой неизменный шлем и почесал в затылке. – Это был очень противный сон. Мне снилось, что мы сидим в засаде, готовимся к нападению на отряд людей огня. Тут мне жутко захотелось в уборную. Ну вот совсем невтерпеж. И тут Джет подает сигнал. Я из засады выскакиваю, а солдаты огня вместо того, чтобы удивиться, начали громко смеяться. Я смотрю – мои друзья тоже смеются. Смотрю вниз, а у меня штаны все мокрые. Такой позор…

Над террасой прогремел дружный громкий смех.

– Ну ты хоть успел до уборной добежать, когда проснулся? – сквозь смех поинтересовался Сокка.

Дюк утвердительно кивнул.

– Успел. Но во сне мне все равно было жутко стыдно.

– Молодец, Дюк, – подбодрил его Хару. – Я бы, наверное, солгал. Давай, твоя очередь.

– Твоя самая любимая еда, – не задумываясь, провозгласил Дюк.

– Ну-у, это совсем просто, – хмыкнул Сокка.

– Не скажи, – запротестовала Тоф. – Если сейчас окажется, что у Зуко или Хару любимая еда – воздушные пирожные, это будет еще смешнее, чем сон Дюка.

– А я люблю пирожные, – робко заметил Аанг.

Все вокруг снова рассмеялись, и Дюк раскрутил бутылку.

Горлышко указало на Сокку.

– Мясо, – не медля ни секунды, ответил он. – Любое мясо. Вяленое, сушеное, жареное, вареное…

– Сырое, – подсказала Катара.

– Сырое, – машинально повторил за ней Сокка и, награжденный взрывом смеха, тут же спохватился: – Ой, нет, не сырое. Катара, что ты меня сбиваешь?!

Он шутливо погрозил ей кулаком, и Катара весело подмигнула ему в ответ.

– Ладно, мой вопрос. – Сокка положил руку на бутылку, готовясь ее раскрутить. – Сколько у тебя сантиметров?

Тоф громко фыркнула, Аанг поперхнулся и залился краской, а Катара возмущенно воскликнула:

– Сокка!

– Роста. Я имел в виду только рост, – быстро добавил Сокка, хотя, судя по пляшущим в его глазах озорным искрам, имел в виду он вовсе не это.

Жребий указал на Тоф.

– Без понятия, – пожала она плечами. – Никогда не интересовалась.

Поднявшись на ноги, она толчком ноги выдвинула из земли каменную колонну размером вровень с собой и снова уселась на землю.

– Вот, можешь измерить.

– Да, неплохо, Тоф, – протянул Сокка, окинув колонну оценивающим взглядом. – Думаю, ты всем парням сейчас огромную фору дала… Ай!

– Идиот, – буркнула Катара, убирая в бурдюк остатки воды, из которой она только что сделала снежок, которым и запустила в брата. – Давай, Тоф, делай свой ход, и я пойду: мне еще посуду мыть.

Тоф весело усмехнулась и потянулась за бутылкой.

– Признайся, в кого ты влюблен. Ну, или влюблена, – громко провозгласила она.

У Катары даже дыхание перехватило. Ну, вот, только такого вопроса ей и не хватало. Хоть бы не на нее выпал жребий. Хоть бы не на нее. Хоть бы не на нее.

Описав несколько быстрых кругов, бутылка начала останавливаться. Катара с замиранием сердца следила за ней. Вот горлышко прошло мимо Хару, Тоф и почти остановилась на Тео. Катара уже была готова выдохнуть с облегчением, но тут бутылка по инерции провернулась еще чуть-чуть и указала точно на нее.

Катара ошеломленно уставилась на бутылку. Сердце ее забилось в бешеном ритме, у нее даже в глазах на мгновение потемнело. Все ребята внимательно смотрели на нее, ожидая ее ответа, а она просто не знала, что ей делать. Если она солжет, Тоф это сразу поймет. Если скажет правду… Она не может сказать правду!

– Ну, что, Катара? – все с той же самодовольной улыбкой поторопила ее Тоф. – Будешь отвечать?

– Нет, – выдавила из себя Катара. – Я выбираю действие.

По кругу прокатился тихий гомон.

– О, ну, ладно, – согласно кивнула Тоф. – Тогда вот тебе задание: я хочу, чтобы ты поцеловала Зуко.