«Здравствуй, дорогая дочка!

      Мы очень рады, что ты чувствуешь себя лучше и приступы тебя не беспокоят! Для нас с папой это самый лучший подарок в новом году! И всё-таки мы очень советуем тебе не рубить с плеча насчёт предложения Анджелины, а немного подумать. По её словам, закончить учебный год тебе будет проще дома, чем в самой школе. Мы с папой согласны с мисс Джефф, но не настаиваем, и предлагаем ещё раз всё обдумать. Ведь здоровье важнее всего. Тебе пора подумать о себе, а не только об учёбе, друзьях и карьере.

      Ещё о хорошем. Мы оформили сделку с мистером Филлипсом по доверенности, всё уже готово и квартира теперь твоя. Мы с папой тебя искренне поздравляем с приобретением своего жилья, это очень здорово! Мы уже поклеили обои на кухне, хотя совершенно забыли, как сами это делали почти двадцать лет назад. Честное слово, сначала чуть ли не поругались! Но потом было очень весело, жаль, что ты уже на учёбе.

      Обеденный столик, стулья к нему и диван, которые тебе так понравились, скоро приедут со склада, папа всё соберёт. Мы взяли на себя покупку ещё кое-какой техники, потому что мистер Филлипс уже забрал большую часть вещей и мебели, всё остальное разрешил выбросить, если тебе не нужно. В квартире стало заметно просторней, но не хватает холодильника и плиты, пылесоса. Ты не переживай об этом, мы обо всём позаботимся.

      Как сейчас ваши дела с Драко, Гермиона? Ты вся светилась от счастья, когда приехала домой после вашей встречи. Я очень рада за тебя, хотя мне нравился Рональд. И я надеюсь, что ваши с ним чувства взаимны, что он тебя не обидит.

      Отпишись нам с папой,

очень скучаем по тебе, твои родители

17. 01. 99»

***

      «Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…»

      Больничный коридор казался таким длинным, будто идёшь по нему целую вечность.

      Уже поздно отодвигать от себя эту встречу, поздно бежать, остаётся только храбро

шагнуть в дверь палаты в конце коридора, возле которой стоят два аврора.

      «Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…»

      Нарцисса шла рядом, на её лице волнение. Она не проронила ни слова, пока вместе с Драко добиралась сюда. После разговора в канун Рождества в их отношениях чувствовалась напряжённость. Нарцисса обращалась к Драко только по делу, да и он сам понимал, что о душевных разговорах в беседке прошедшим летом можно забыть. Мать всегда поддерживала отца и крайне редко высказывалась ему наперекор. А если и говорила, то настолько деликатно, чтобы не провоцировать взрывной характер Люциуса.

      «Сорок девять, пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три…»

      Драко сегодня не спал. Пытался представить, как пройдёт разговор, какая реакция будет у отца. Что именно следует ему сказать, а о чём лучше умолчать. Драко очень хорошо знал, как серьёзно отец относился к статусу крови, к репутации фамилии. А то, что он собирался сказать… Драко чувствовал себя сумасшедшим, он вдруг понял, что нужен глоток свежего воздуха, чтобы окончательно перечеркнуть прошлое.

      «Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят…»

      Наконец заветная дверь. Авроры подозрительно рассматривали посетителей. Драко в очередной раз выругался про себя: так на них смотреть, как будто к Люциусу кроме них двоих и врача приходит кто-то ещё! Но у авроров приказ из Министерства, обязаны отчитываться, кто приходил, когда и сколько времени пробыл.

      «Папа!»

       — Ну наконец-то вы пришли! Я давно вас жду! — Улыбнулся Люциус вошедшим Драко и Нарциссе, и отложил в сторону книгу.

      Пребывание в госпитале шло Люциусу на пользу. Драко с некоторым содроганием вспомнил, каким был отец во время войны: осунувшийся, с тёмными кругами под глазами. Из осанки исчезла величавость, он весь поник. На него было страшно смотреть, Тёмный Лорд будто выпил из него жизненные силы и эмоции, настолько пустыми были его лицо и глаза.

      Сейчас же Люциус выглядел заметно лучше. Да, он сильно похудел, но был в хорошем настроении и самочувствии. И Драко с Нарциссой предпочитали не думать, что будет, когда он выздоровеет окончательно.

       — Здравствуй, Люциус! — Нежно улыбнулась Нарцисса, присаживаясь на край кровати отца. Он взял жену за руку и поцеловал тыльную сторону её ладони. Драко сел на стул рядом с кроватью и наблюдал безмолвный диалог между родителями.

      «Я очень скучал. Мне тебя не хватает».

      «Я тоже очень скучаю. Без тебя в Малфой-мэноре пусто».

      «Как жаль, что я не могу уехать с вами. Мне одиноко здесь».

       — Здравствуй, отец! Ты выглядишь заметно лучше!

      Время за разговорами прошло незаметно. Драко кратко рассказал отцу об учёбе, Нарцисса — про дела в поместье.

       — Ну, что ж, я рад, что дома всё идёт своим чередом. И, кстати, что насчёт того, что я говорил сделать? Благотворительность? Женитьба Драко?

       — Да, я отправила несколько десятков тысяч галлеонов в несколько фондов, их приняли с благодарностью. А насчёт женитьбы Драко… Тут есть проблемы. Я общалась с семьёй Паркинсон и Гринграсс, они не горят желанием с нами породниться. Я в обоих случаях получила вежливый отказ.

       — Жаль, что так вышло, — Люциус нахмурился, будто обдумывая что-то. — Что ж, Драко, рассмотри с матерью другие семьи с хорошей родословной, чтобы…

       — Отец, — Драко наконец набрал полную грудь воздуха и обратился к отцу, но не смог договорить, тут же встретил раздражение.

       — Кто тебя научил перебивать отца?! Где твои манеры? Нарцисса, ты совсем его распустила! Рассмотри с ним другие семьи с хорошей родословной, чтобы фамилия Малфой ассоциировалась только с чистой кровью. Я думаю, можно будет найти достойных девушек.

       — Папа, я не буду жениться, — твёрдо произнёс Драко.

       — Что ты сказал?! А, я понял, у тебя есть конкретная кандидатка. И кто она? Мы её знаем?

      Драко заметил, как по лицу матери проскользнула тень страха. Она резко вся подобралась и сжала ладони в кулаки.

      Ещё один глубокий вдох.

       — Нет, папа. Дело не в этом. В мои планы на ближайшее время не входит женитьба.

      Напряжённое молчание, Люциус всматривался в лицо Драко. А по Нарциссе было видно, что она мечтала стать невидимой, либо оказаться подальше отсюда.

       — А что входит в твои планы, позволь узнать? — обманчиво спокойный тон, Драко отлично его знал.

       — Я хочу обустроить свою жизнь, обрести стабильность, уладить дела поместья… Я женюсь, когда буду к этому готов. Я хочу сейчас разобраться со своей жизнью, а потом уже связывать её с другим человеком. И потом, какой бы чистокровной ни была моя будущая жена, нас вместе всё равно будут презирать. Я ведь остаюсь в глазах общества всё тем же Пожирателем!

       — А как же поместье? А мы с матерью? — Так же спокойно спросил Люциус и очень заинтересовался ногтями на пальцах рук.

       — Отец, я предлагал матери его продать и разжиться деньгами, оно очень дорого нам обходится. Из этих денег можно выделить часть на благотворительность, ты ведь считаешь, что это нужно, а остальное потратить на новый дом или квартиру. Да, может быть, меньший по размеру, но мы с матерью жили бы не совсем стеснённые в средствах. Я считаю, что со всем, что связывает нас с Тёмным Лордом, надо распрощаться. К тому же, мы смогли бы дольше оплачивать твои лекарства и врача.

       — Так, хватит с меня этого бреда! — Люциус резко махнул рукой, пресекая попытку Драко продолжить. — И где только ты этого понабрался? Ты наследник древнего чистокровного рода, и в твоих интересах обеспечить его продолжение! И заодно существование! Выкинь эту дурь из головы! Продать поместье, подумать только! Ищешь с Нарциссой подходящую девушку и женишься на ней, заодно раздадим долги. Пусть она будет не очень известна, но должна быть чистокровной. Я всё сказал.

       — Нет. Я решил, что поступлю в университет, сам найду работу. Но жениться сейчас я не буду.

       — Как ты смеешь перечить отцу! Пока у тебя нет своих семьи и дома, ты подчиняешься мне! Сейчас только мне судить, как будет лучше для семьи! Таковы устои чистокровных семей, и ты должен, обязан их уважать!

      Будь у отца его любимая трость, Драко бы получил ею по рукам и прочим чувствительным местам, и неважно, что он уже совершеннолетний. В худшем случае у Люциуса в руках могла оказаться волшебная палочка, тогда «Круцио» было бы не избежать. Но отцу нельзя держать в руках палочку, чья бы она ни была, иначе это будет расценено как непосредственная угроза окружающим. Запрет суда должен был соблюдаться.

       — Отец… Мама, пожалуйста, услышьте меня! Сейчас, слава Мерлину, правит не Тёмный Лорд, а министр магии Кингсли Бруствер. Сейчас, после войны, в магической Англии другой порядок. Сейчас люди придают значение другим вещам, чистокровность кого бы то ни было не ставится в приоритет. Это сейчас неважно.

       — Зато это важно для твоей семьи! Ты — часть семьи, и в твоих интересах обеспечить её благополучие. И наши предки веками соблюдали древние традиции и правила, что бы в мире не происходило!

       — Для меня важно ваше благополучие, но то, что я чистокровный — для меня сейчас ничего не значит. И жениться я не буду, отец. Не сейчас.

       — Это твоё последнее слово? — спросил Люциус, смотря Драко прямо в глаза.

      Внутри Драко что-то оборвалось. Он уже знал, что будет дальше. Это было ожидаемо от отца, который накажет его за неподчинение. Но как бы Драко не любил своих родителей, он понимал, что больше не может жить по указаниям Люциуса. И он знал, что его бунт дорого обойдётся. Но если отец рассчитывает, что он придёт с с просьбой простить его, то ему придётся долго ждать. Очень долго. Потому что Драко извиняться не за что.

       — Нарцисса, при тебе я официально заявляю. Я лишаю Драко наследства и привилегий наследника рода. Титул лорд Малфой не перейдёт от меня тебе. Отныне ты не принадлежишь нашей семье, раз ты так хочешь. Теперь ты сам по себе. У меня нет сына с этой минуты.

      Пока Люциус говорил, Нарцисса бледнела всё сильнее. В её глазах сверкали влага и тревога, смешанная с растерянностью. Конечно, она была согласна со словами отца, Драко то же самое слышал от неё в поместье в канун Рождества. Но такого решения от Люциуса Нарцисса точно не ожидала.

       — Люциус, послушай… — Нарцисса заговорила, положив мужу руку на плечо и вместе с тем бросая тревожные взгляды на Драко.

      Люциус же со злостью смотрел на сына, скрестив руки на груди.

       — Мама, не надо. Отец как глава рода принял решение. Оно по душе нам обоим, и я подчинюсь.

      Под тяжёлым взглядом отца Драко встал, вежливо поклонился матери и вышел за дверь.

***

      Гермиона сжимала в руках записку от профессора Макгонагалл с просьбой зайти к ней в кабинет. Она догадывалась, о чём будет разговор, но уже всё для себя решила. Несмотря на негативные события и воспоминания, девушка хотела как можно больше времени провести со своими друзьями. К тому же, в школе ещё оставался Драко… Внутри всё пело от его прикосновений и тёплого взгляда, а поцелуи были вкусны, как подтаявшее мороженое. Когда оно уже не очень жесткое, но ещё не жидкое, чтобы пить его, как коктейль.

      Гермиона радовалась, что приступы её не беспокоят и надеялась успешно закончить учебный год. Ей не хотелось бы сильно понижать свою планку по успехам в учёбе, а поддерживать прежний уровень, хотя мисс Джефф просила девушку не перенапрягаться.

      Ничто не могло испортить отличного настроения Гермионы, даже кислое лицо Рона, с которым он сидел недалеко от неё рядом с Лавандой. Девушка заметила мельком, что Браун была подозрительно бледна и очень мало ела в последнее время. Впрочем, злые лица сокурсников — ожидаемая реакция на то, что Гермиона шла на завтрак за руку с Драко Малфоем. Не один Рон так реагировал, большинство гриффиндорцев и слизеринцев презрительно кривились.

      Джинни и Гарри, которые уже всё знали из писем, пока ничего не говорили про её отношения с Драко. Хотя, разве можно уже назвать это отношениями? Гермиона ещё сама не знала, как и то, насколько далеко они зайдут. В груди потеплело от мыслей о Драко, и она искала его взглядом за столом Слизерина. Будто почувствовав, что на него смотрят, Малфой поднял голову, улыбнулся и подмигнул Гермионе.

       Джинни и Гарри обсуждали тренировки по квиддичу, Гермиона прислушалась к разговору.

       — Новый состав команды уже неплохо играет. До полной сплочённости, конечно, далеко, но они хотя бы пытаются. Стоун и Лабье постоянно спорят, я иногда жалею, что их обоих взял.

       — Лабье? Ох, неудивительно, Гарри! Он со всеми вечно ругается! Стоит ему открыть рот, как всё заканчивается перепалкой. — Сказала Джинни, запивая тост с джемом какао.

      Френк Лабье, полноватый юноша с третьего курса гриффиндора, и правда славился тяжёлым характером. Но на отборочных Гарри узнал, что у него отменная реакция и сила удара для загонщика.

       — Гарри, а что с твоим поступлением в аврорат? — Неожиданно спросила Гермиона во время образовавшейся паузы. Озвучила вопрос, и сама поняла, что выглядит это как рояль в кустах. Но слова уже не вернёшь.

      С момента, как Гермиона встретилась с Гарри и Джинни, и рассказала о Драко, она замечала на себе их странные взгляды. Друзья не выражали явного недовольства, не высказывались в адрес Малфоя, но и слов поддержки Гермиона от них не услышала. Они втроём пока избегали обсуждения Драко, и девушка не могла понять, как они ко всему этому относятся. Ей не нужно было их разрешение, но хотелось знать их мнение как друзей.

       — М-м-м, пока всё отлично, Гермиона. Я уже сдал два первых вступительных испытания, осталось сдать эссе по защите от тёмных искусств и по ним же показать комиссии в постановочном бою, какие заклинания я знаю. Потом должна прийти предварительная ведомость с оценками перед последним экзаменом, будет уже ясно, поступил я или нет. Но я думаю, я справлюсь, не зря же я вёл Отряд Дамбдора?! А вот Рон… — Гарри немного замялся и бросил косой взгляд на друга, который уже уходил из зала вместе с Лавандой.

       — А что Рон? — Не то чтобы Гермионе было очень интересно, но раз Гарри сам начал…

       — Нам с Гарри кажется, что он завалит поступление! — сказала Джинни и встала со скамьи. Гарри и Гермиона последовали её примеру. — Рон очень слабо выступил перед комиссией, она явно была не в восторге. А считать, что ты Герой войны и тебе все должны, и даже без экзаменов взять, это верх наглости. Я ему говорила, чтобы он серьёзней относился к испытаниям, но разве он слушает?

       — К тому же, для поступления в Академию Авроров нужны высшие баллы: по зельеварению, трансфигурации, заклинаниям, травологии, ЗОТИ. А Рон не хочет заниматься. Я звал его учиться вместе, всё-таки это проще, но он вообще ушёл в себя, и в последние два месяца какой-то очень мрачный. Зато Лаванда хоть и бледная, но такая счастливая.

      Уже за дверями Большого зала Гермиона услышала знакомые голоса и обернулась: неподалёку стояла небольшая группа студентов из Слизерина и Гриффиндора, в центре которой пререкались Малфой и Уоррингтон. Гермиона нахмурилась и пошла в их сторону.

       — Гермиона, может не стоит… — начал Гарри, но увидев, что она не слушает, с Джинни пошёл за ней.

       — О, Малфой! А что один, где твоя грязнокровная подстилочка? Тёмный Лорд не одобрил бы твою идею.

      Малфой закатил глаза и скрестил руки на груди.

       — Кас, ты как заезженная пластинка, повторяешь одно и то же из раза в раз! Всем плевать, успокойся. И у тебя даже метки нет! Что ты можешь об этом знать?!

       — Но мы должны помнить о том, что говорил Тёмный Лорд: чистокровные правят миром. Хотя, какое тебе дело до этого? Тебя теперь не приглашают на приёмы… Куда тебе до нас, влиятельных богачей… — протянул Уоррингтон с издёвкой.

       — Сейчас уже другой мир, Уоррингтон. И проигравшие должны под него подстроиться, а не наоборот, — спокойно произнёс Малфой.

       — Вот ни за что бы не поверил, если бы сам не услышал… — поражённо произнёс Гарри и уже другими глазами взглянул на слизеринца.

       — Эта психованная грязнокровка промыла тебе мозги?! О чём ты, Малфой? — Каса удивляло спокойствие Драко, но он всё равно пытался вывести его из себя.

       — О том, что того удара в нос тебе было мало. Видимо, надо ещё раз, если ты не понимаешь с первого раза.

       — Только тронь меня, Малфой, и ты об этом пожалеешь! — в глазах Каса мелькнул страх, рука метнулась к карману за палочкой.

       — Мне уже нечего терять, поверь, — с ухмылкой сказал Драко и шагнул к Уоррингтону.

***

«Дорогой Драко!

       Я очень хотела бы, чтобы ты ещё подумал над словами Люциуса. Он хочет для тебя лучшего, а ты отказываешься. Ему и так сейчас нелегко, к тому же он злится на тебя и нервничает, это влияет на здоровье. Было бы прекрасно, если бы ты написал письмо и извинился перед отцом.

      Ты уже слышал про последние попытки Пожирателей пробраться в Министерство? Будь осторожен, они явно что-то задумали. Хорошо, что Люциус в Мунго, там он вне подозрений. Только из-за истории с Пожирателями мне запретили его посещать, можно только писать письма. Кстати, с ним связались из Министерства и Визенгамота, сказали, что уберут десяток лет из его тюремного срока, если он расскажет ещё что-то, что знает. Будем надеяться, что у Люциуса получится. Я очень хочу, чтобы он вернулся домой, и ты тоже. Мы ведь одна семья, сын.

      С любовью, Нарцисса Малфой.

27.01.99»

      «Как бы не так, мама…»

      Почему вдруг он виноват перед отцом? Почему он должен извиняться и оправдываться за свои убеждения? Драко почему-то казалось, что Люциус ещё пожалеет о своём решении отказаться от него как от наследника. Ему самому нечего терять, потому что в жизни ещё ничего нет. Драко очень хотел написать отцу, потому что скучал. Но что толку, если Люциус потребует извинений, а ему просить прощения не за что. Не было ни злости, ни обиды, он понимал, почему отец так поступил.

      Драко отложил письмо и глубоко вздохнул. Он никогда не думал, что дойдёт до такого. С окончанием войны оставалась надежда, что их семья будет жить тихо и мирно, не влезая ни в какие истории. Но… Что есть, то есть. Нарциссу можно было понять: она никогда не работала, а в Гринготтсе счёт не бездонный, родни со стороны Блэков уже нет. Оставалась надежда на благополучный брак по расчёту Драко, но делать из себя жертвенную овцу он не собирался.

      Что будет с ним дальше, когда он закончит Хогвартс? У Драко ведь не было чёткого плана. Зато есть усталость. Разочарование. Пустота. За душой у него ничего нет, и фамилия его уже ничего не значит. Ещё долго-долго она будет ассоциироваться с Тёмным Лордом. И отец от него отказался… Семья всегда для Драко была опорой, тылом. Пусть не всё там идеально, но он всегда мог туда вернуться. Ему было куда возвращаться.

      Да, у Драко появилась Гермиона. Единственное светлое, что пришло в его жизнь за последнее время. С момента той встречи в маггловском кафе Драко готов был всегда быть с ней рядом. Она согрела его душевным теплом, нежностью.

      «Возможно, она и есть мой новый тыл. Ей ведь не так важно, кем я был. Ей важно, какой я сейчас».

      Малфой отвлёкся от размышлений, взглянул на часы и понял, что опаздывает на встречу с Гермионой. Если он прямо сейчас выйдет из подземелий и поднимется ко входу в Большой зал, то, может, ещё не сильно опоздает. Драко накинул тёплую кофту и поспешил на свидание.

      Он увидел Гермиону издалека и улыбнулся. Внутри тут же что-то отозвалось и потянуло к ней. Такая красивая, она вызывала в нём бурю чувств.

       — Привет, Грейнджер! — Драко обнял Гермиону за талию и поцеловал. — Как ты?

       — Привет, Малфой! Теперь прекрасно, — гриффиндорка углубила поцелуй и обняла Драко за шею. С момента приезда в Хогвартс они не скрывали свои чувства. Проходящие мимо ученики с любопытством поглядывали на них, другие кривили носы.

       — Ты такая красивая, — произнёс Малфой с искорками нежности в глазах. С ней он забывал обо всем, так ему было хорошо.

      Руки Гермионы уже блуждали по груди и плечам Драко, а потом нащупали молнию кофты. Собачка медленно поехала вниз, и шустрые пальчики уже гладили бледную кожу под рубашкой. Бёдра девушки потёрлись об пах Драко, напряжение нарастало. Он отвернулся с Гермионой от входа спиной вперед.

       — Грейнджер, ну не здесь же! Могут пройти преподы! — возмущённым тоном сказал Малфой, оглядываясь. В вечернее время после ужина в зале было не так много народа, но на преподавателей ещё можно было наткнуться. Гермиона присмотрелась: пляшущие чёртики в серых глазах никак не вязались с тоном, которым говорил Драко. Она коварно улыбнулась.

       — Серьёзно, Драко? Ты боишься преподов? А бояться надо меня…

      Шоколадные глаза в полумраке коридора выглядели почти чёрными, а шаловливые руки так и норовили полностью залезть под рубашку. Малфой улыбнулся и наклонился к уху Гермионы.

       — Ещё неизвестно, кто кого будет бояться…

      Гермиона потянула Драко за руку и помчалась с ним наверх по лестнице мимо изумлённых учеников. Мелькали портреты, факелы, привидения, но это не имело никакого значения. Они будут вместе. Наконец-то. Только Гермиона не отвечала на вопросы, куда они бегут, а молча улыбалась.

      Вот они в знакомом коридоре на восьмом этаже. Три раза Гермиона прошла мимо стены и их с Драко взору предстала высокая дверь в арке. Со смехом оглянувшись по сторонам, они быстро зашли в Выручай-комнату.

      Драко не мог больше сдерживаться, прижал к себе Гермиону и с напором поцеловал её, дверь за ними медленно растаяла. В полумраке комнаты, очень похожей на спальню, они с трудом и в спешке распрощались с предметами одежды, ведь даже небольшой камин и пара ламп слабо её освещали. Драко быстро оглянулся и нашёл взглядом большую кровать у стены. Они упали на неё уже в одном белье, Малфой навис над девушкой. Взглядом охватил её тело и отметил про себя, что оно прекрасно.

      Он нежно провёл ладонью по лицу Гермионы, большим пальцем по губам. Медлил, растягивал момент, наслаждался им. Почувствовал, как узкая женская рука легла поверх его руки. Впервые они настолько близки, и скоро будут ещё ближе. Впервые Драко испытывал нетерпение, внутри всё дрожало от желания гладить, ласкать Гермиону. В её прекрасных, бездонных глазах был такой ураган чувств, и желание, и любовь. Они, кстати, так и не сказали друг другу эти слова, но Драко не нужно было спрашивать, он чувствовал, что нужен ей, по жестам, прикосновениям, по взгляду. Эти три слова мелькали в её письмах между строк, когда они переписывались зимой. И это главное.

      Неожиданно для Драко Гермиона коварно улыбнулась и ловко оказалась сверху. Она откинула распущенные волосы назад и сняла бюстгальтер, явно рисуясь и открывая небольшую, красивую грудь. Бросила его куда-то в сторону и страстно поцеловала Драко, не давая ему опомниться. Он ответил, про себя с восторгом удивляясь, какой чертовкой оказалась его гриффиндорка, сжал ладонями шарики груди. Гермиона потёрлась промежностью об его член и соблазнительно улыбнулась.

      «Да, Салазар меня побери! Как ты хороша!»

      У Драко сбилось дыхание и член чуть не вырвался из белья, когда его Гермиона захватила один сосок губами, а второй пальчиками. Он прикрыл глаза, катаясь на волнах возбуждения и удовольствия, снова ответил на поцелуй, когда она потянулась к нему. Увидел грудь Гермионы так близко и не смог устоять, захватил сочную ягодку соска ртом, с удовольствием услышал, как она сладко застонала и снова потёрлась об его член.

       — Драко, да… Пожалуйста, не останавливайся! — еле выдохнула Гермиона между стонами, в то время как Драко наслаждался её грудью.

      Огонь из камина будто нарочно освещал соблазнительные изгибы, оставляя в тени сокровенное. Драко поглаживал руками красивое женское тело и чувствовал, что терял голову, когда она так ярко отзывалась на прикосновения. Пучина возбуждения уже затягивала его, мысли в голове путались. Осознание, что Гермиона сейчас с ним, в его руках, приводили в неописуемый восторг.

      И снова сладкий стон, Гермиона тяжело дышала, шоколадные глаза потемнели. И ещё один. Драко понял, что ему мало красивой груди, ему нужно больше. Гермиона оказалась снизу, а Драко, лаская пальцами соски, другой рукой нежно поглаживал живот, спускаясь всё ниже и ниже к промежности. Подушечки пальцев наткнулись на ткань трусиков, пощупали ниже.

       — Милая, ты уже такая влажная, — с хрипотой произнёс Драко.

      Драко снял трусики с Гермионы и развёл её ноги. Провёл рукой по обнажённой коже лобка и нащупал ниже шарик клитора, нежными движениями пальцев помассировав его под страстный стон девушки. Она выгибала спину и просила ещё. Ласкала свою прекрасную грудь и просила не останавливаться, жарко выдыхала его имя. Драко уже не выдержал, снял с себя бельё. Он поднялся чуть выше и поцеловал Гермиону, которая, казалось, мало понимала, где находится, таким затуманенным был её взгляд.

      Драко погрузился в свою милую Гермиону, едва сдерживаясь от активных действий, настолько она была горяча и соблазнительна. Поднятые вверх руки с силой сжимали край подушки, а небольшая грудь подрагивала от каждого проникновения. Драко хотелось насладиться Гермионой, запечатлеть в памяти её прекрасный образ, вобрать в себя её огонь и страсть.

      Гермиона снова и снова кричала его имя, задыхалась, сжимала зубами край подушки, когда они сменили позу и он был сзади. В голове только пожар, всепоглощающий, словно Адское пламя, уничтожал все мысли. Оставалось желание быть с Гермионой, упиваться ею, её красотой, сексуальностью.

       — Драко… Ускорься, я почти… — с трудом произнесла Гермиона, и Драко увеличил темп. Стоны становились всё громче и громче, он сам заводился от них.

      Драко упал рядом с тяжело дышащей Гермионой. Она притянула к себе подушку и, счастливо улыбаясь, смотрела на него. Наколдовала себе стакан воды, отпила немного, предложила ему. Они немного повалялись на кровати, весело болтая, а потом Драко поцеловал её и прижал к себе.

       — Драко… Спасибо, что ты рядом. Мне так хорошо с тобой, спокойно.

      Гермиона задремала на плече Драко под монотонный треск огня. А он не мог оторвать взгляд от трепетно подрагивающих ресниц во сне, чуть приоткрытых губ, нежных витков её волос. Поглаживал сонную девушку по спине и ощущал себя самым счастливым человеком на свете. Они сейчас были так близки, как никогда раньше. Прошли путь от детской вражды до любви… И это был очень, очень долгий путь. Драко только сейчас понял, что счастье все эти годы было рядом, стоило только протянуть руку. И вот он обрёл его, а также надежду на будущее. Теперь оно не выглядело туманным, как раньше, всё стало ясно. Драко теперь знал, что хочет делать.

      «Это было великолепно… Если это и есть мой новый тыл, я готов быть с ней вечно».

***

      «Пора!»

      Одно слово в короткой записке, которую только что принесла сова. Не нужно было гадать, о чём речь. Исполнение плана. Месть. Торжество. И пусть они все увидят, наглецы, что смели усомниться в величии Тёмного Лорда: война кончилась, но это ещё не конец. Всё только начинается.

      Только вот он никогда не делал этого. Отец убедил его, что это для общего блага. Не будет Поттера — не будет веры в лучшее и спокойствия, зато начнётся паника, как по плану. И хвалёное Министерство уже не будет таким надёжным в глазах людей, оно ошибалось уже бесчисленное количество раз, а этот будет последним.