«Распутная девка» вырвалась из гавани, как птица из клетки, и полным ветром устремилась на юг. На такое зрелище собрался посмотреть чуть ли не весь город, словно бы никто за всё это время всерьёз и не думал, что фрегат сможет удержаться на плаву. Под свист боцманской дудки на клотике грот-мачты поднялся белый с чёрным флаг Британской ост-индской торговой компании. Корабль стал на волну уверенно, и даже внезапные шквалы с запада его не тревожили. Экипаж довольно перекрикивался, кончая с авралом, и махал на прощание неизвестным провожатым в порту. 

И только капитану Джеку Воробью не было до всего этого дела. Поутру он взошёл на «Распутную девку» хмурым и неразговорчивым и, едва покончив с обязанностями, укрылся в каюте. И гавань корабль покинул уже без его надзора. Обстановка каюты обогатилась: подвесили гамак, отыскали добротный стол и даже широкий комод с разными ящиками. Джек уселся в кресло и тёмным взглядом уставился на бумаги: на одной из них значилось его имя в должности капитана судна Ост-Индской компании, и закрепляла это не только его подпись, но подпись и печать Катлера Беккета. За тот час, что он не сводил с неё глаз, бумага не изменилась, как и его безрадостное настроение. Наконец он не вытерпел и резким движением смахнул её в ящик. Это всё оттого, что после утомительного дня поспать удалось лишь пару часов, решил Воробей. Он прошёлся по каюте, потягиваясь и кряхтя, и вновь взялся за бумаги — теперь уже с капитанским вниманием, — чтобы изучить маршрут. «Распутная девка» шла далеко на юг, до самого Капстада, по пути доставляя провиант и пополняя трюмы ходовыми товарами, что потом тяжёлые галеоны повезли бы в Европу или Вест-Индию. И первым портом на этом нелёгком пути значился Макубо. Джек обречённо вздохнул: пусть «Поморник» ушёл раньше, у них были все шансы встретиться там. Конечно, маловероятно, что у обманутой команды нашлось бы время сводить счёты. Нет, Воробью не давало наслаждаться капитанством нечто иное, непохожее на страх за собственную шкуру. Из-за этого зудящего чувства он никак не мог найти себе спокойный угол или с головой уйти в работу.

Когда от туманной земли за кормой не осталось и следа, капитан Воробей решил всё же выйти на палубу. Прошло часов пять, не меньше, как «Девка» покинула Калабар, а к нему так никто и не наведался, словно бы команда и вовсе позабыла о существовании своего капитана. И это надлежало исправить. Ступив на палубу, Джек тут же сощурился от яркого солнца и вслепую побрёл на мостик, уверенный в своём чутье. До трапа он так и не добрался: под сапоги попал конец, ноги запутались, и капитан едва не влетел носом в фальшборт. Привыкнув к свету, он мигом выровнялся и круто развернулся. Внимательный взгляд прошёлся от носа к корме, выискивая тех, кто заслуживал оплеухи. Впрочем, таких не нашлось, и не оттого, что всё в руках матросов спорилось, а оттого — что верхняя палуба пустовала. Джек насчитал шестерых и недовольно скрипнул зубами, взбираясь на полуют. Рулевой скосил в его сторону глаза и вопросительно моргнул. Джек Воробей снова огляделся.

— Где штурман?

Рулевой покрутил головой.

— В кубрик спустился.

Капитан повёл челюстью, присматриваясь к волнам. На востоке зарождался ураган: там собирались тучи с подбоем из белоснежных облаков, с неба к морю тянулись серые плети дождя и ветер играючи доносил лёгкий запах грозы.

— Как давно в вахте? — вновь обратился Джек к рулевому.

Тот призадумался, собирая лоб гармошкой.

— Шесть склянок.

Воробей качнул головой в сторону, подходя ближе.

— Отдохни, я сменю.

Рулевой замешкался, одной рукой держась за рычаг рулевого колеса. Джек вскинул брови и слегка развёл руками.

— Эм, но мистер Натансон приказал… погода же хорошая.

Джек резко дёрнул штурвал на себя.

— Я отменяю его приказ. — Рулевой растерянно отступил. — Если нас накроет штормом, а вы от усталости на ногах держаться не будете? Это мистер Натансон учёл? — Моряк сделал неуверенный шаг назад, всё ещё сомневаясь. — Отправляйтесь в кубрик и позовите мистера Натансона, — деловым тоном подытожил Воробей, уверенно обхватывая штурвал.

Рулевой кивнул, засеменил к трапу, затем приостановился и обернулся:

— Я, кстати, Уильямс, сэр, — он замялся на мгновение, — капитан.

Едва рулевой покинул мостик, с полуюта исчезли и редкие заинтересованные взгляды немногих моряков, что с любопытством наблюдали за попыткой молодого капитана отвоевать штурвал. Задумчивый взгляд Джека застыл на барашках волн впереди.

Мистер Натансон достаточно скоро поднялся на полуют тяжёлой походкой, с ним — Уильямс и ещё один моряк, штурман, как вспомнил Воробей.

— Какие-то проблемы? — сухо поинтересовался Натансон.

Джек указал подбородком вперёд.

— Вы видите то же, что и я, господин старший помощник? — Натансон оглядел полупустую палубу и нахмурился. Воробей не стал дожидаться его ответа и, едва старпом открыл рот, заметил с лёгкой издёвкой: — Одних вы занимаете бездельем, а других заставляете нести вахту дольше положенного. — Натансон попытался запротестовать, но капитан его снова перебил: — Отчего подняты не все паруса?

Старпом сурово повёл челюстью и низким тоном отозвался:

— Некуда спешить.

— Да? — на лице Джека сверкнула обманчиво добрая улыбка. — Или оттого, что на всех парусах с ней управиться сложнее?

Натансон сложил руки на груди и вздёрнул подбородок. Уильямс и штурман молчаливо наблюдали из-за его плеча, при этом на лицах их отражалась яркая заинтересованность вкупе с нежеланием вставать на чью-либо сторону.

— Это тоже верно. Зачем напрасно утомлять команду?

— Спорить не стану, мистер Натансон, — дружелюбно отозвался Воробей, глаза его дерзко сверкнули, — очевидно, вы знаете их лучше, ведь так? — Старпом довольно хмыкнул. — Тогда ответьте, сколько человек уже ходили на таком корабле и не будут в истерике бегать по палубе в пору аврала?

Мистер Натансон медленно обернулся, глянул на штурмана с рулевым, затем на матросов и честно, хоть и неохотно ответил:

— Не знаю, но меня заверили, что все люди готовы к такой службе.

— Хм, не стоит всем верить на слово, господин старший помощник, — вздохнул Джек Воробей. Натансон глянул вопросительно. — Свистать всех наверх! — звонко крикнул капитан, да так, что помощник и штурман невольно вздрогнули. — Ставь все паруса! Держать курс. — Штурман кивнул, обходя старпома. Палубой ниже загудели взбудораженные голоса. — Дадим ей волю, — улыбнулся Джек, поднимая глаза к грот-марса-рею.

Впервые в жизни на марсовую площадку юный Воробей взлетел в возрасте лет семи. То была фок-мачта на шхуне, площадка располагалась не так уж и высоко, но в тот миг Джеку казалось, что он взирает на крошечную гавань с вершины мира, не иначе. Старый капитан шхуны, подслеповатый и глуховатый, глядел на мальчишку, умостившись на бочке, и довольно посмеивался в ответ на его восторженные возгласы. В воронье гнездо «Трубадура» Джек Воробей забрался в двенадцать лет и небезосновательно записал это в подвиги: подниматься на такую высоту худому подростку, что не всегда и до выбленок вантов мог дотянуться, было не только сложно, но и смертельно опасно. Колени у Джека дрожали, по спине катился холодный пот, но он упорно лез, а смелости ему придавало глупое желание — выиграть спор. Дело было ночью, ничего толком разглядеть не удалось, разве что суровое лицо капитана Тига, пугающе подсвеченное фонарём. Спустился на палубу Джек уже не просто «пацанёнком капитана», а «храбрым парнем», который вскоре отправился и на первое в своей жизни большое пиратское дело.

Звенел колокол. Матросы шумно выбегали из кубрика, многие суетливо оглядывались, словно бы ища за бортом причину переполоха, но натыкались на каменное лицо старпома и громкий голос боцмана. Суета скоро улеглась, парусная команда принялась занимать свои места: кто внизу, у кофель-нагелей, кто на реях. Смятение на лицах моряков быстро сменилось оживлением и даже азартом, ведь «Распутная девка» шла умеренным ветром, и работа спорилась. Капитан Воробей внимательно наблюдал за командой, чуть придерживая штурвал. Их слаженность была далека от той, что ему доводилось видеть на пиратских кораблях или что требовали на военном флоте, но, стоило признать, он ожидал худшего. Когда матросы заняли места, мистер Натансон обернулся к нему. Джек кивнул: «Отдать верхние марсели, отдать брамсели», и его слова эхом пошли по палубе, затем поднимаясь к реям. Паруса отвязали, и загудели шкоты, расправляя полотнища под ветром. 

Хлопнул бриз, корабль дёрнулся вперёд, и бушприт резво ушёл в сторону. Джек Воробей наткнулся на штурвал, вцепляясь в рукояти, удивлённо моргнул, а затем усмехнулся. Пока матросы крепили снасти, он оглядел паруса и перевёл взгляд за борт. «Распутная девка» словно бы воспарила над волнами на тех крыльях, что несла на себе её носовая фигура. Джек слышал свистящий ветер в такелаже, слышал звонкий шум волн, что разбивались о форштевень, и слышал частый стук — своего собственного сердца. «Сбросьте лаг», — приказал он, чуть расправляя пальцы на рукоятях штурвала. И через несколько минут ему в ответ донеслось:

— Восемь… нет-нет, одиннадцать узлов! — Капитан Джек Воробей громко хохотнул и тут же закусил губу, пряча от команды свой восторг, хоть в его глазах он сверкал ярче огней на маяке в безлунную ночь.

«Распутная девка» шла полным ветром, будто и не замечая поднявшегося на море волнения. Повеселевшая и довольная собой команда осталась на палубе, поглядывая то на паруса, то за борт. Джек Воробей стоял за штурвалом до самого прибытия в Макубо, лишь пару раз дав себе короткий отдых. И в те минуты ему казалось, что корабль теряет ветер, что начинает незаметно ускользать с курса, потому торопился вернуться на мостик. Штурман, мистер Салливан, тоже не спешил в кубрик, порой удивляясь покладистости корабля с непростым именем. Джек слушал его вполуха. Позабыв про заботы и скребущих душу кошек, он хотел лишь одного — чтобы горизонт, где скрывался пункт их назначения, оставался недостижимым как можно дольше.

В порт Макубо «Распутная девка» заходила в ореоле закатных лучей. Всё тело Джека ломило от усталости, но он упорно не желал покидать свой пост у штурвала, несмотря на поднявшийся шум и настойчивые просьбы рулевого. Оглядев гавань, Воробей было выдохнул, ведь «Поморника» там не оказалось, но затем задумался, как вышло так, что они разминулись. Вряд ли кто-то бы решился отправить ненадёжную шхуну, которой надлежало вернуться в Калабар, в дальние порты.

Пока экипаж под присмотром мистера Натансона занимался разгрузкой, Джек, избавившись от уже ставших поперёк горла бумаг, сошёл на пристань. Порт был небольшой, поселение на холме — скучным, а самой удивительной деталью стал военный корабль, что занял чуть ли не всю гавань. Вблизи слышались громкие нервные голоса и частый стук молотков. Рядом, у края пристани, обменявшись дружными кивками, разошлись несколько моряков, а один, размяв спину, уселся на доски. Джек неспешным шагом направился к нему.

— Чудное зрелище, — улыбнулся он. 

Матрос в синей куртке вскинул голову, поймал Воробья взглядом и весело хмыкнул.

— Ага, навели мы тут страху на них.

— Рифы? — понимающе вздохнул Джек.

Матрос фыркнул.

— Да если бы! Пираты! Чтоб им русалки поперёк горла пеньковый галстук… — Он чесанул густые тёмные бакенбарды и покачал головой: — И откуда берутся только? Да ещё наглые такие! Мы едва за орудия, а они нам уже два ядра в бок, да так ловко-то!

Джек Воробей усмехнулся про себя, а вслух равнодушно поинтересовался:

— Потопили?

— Да куда там! — матрос раздосадовано махнул рукой. — Они по ветру шли, не то что мы, оглянуться не успели — а они вёрткие на своём бриге в туман ушли. — Он снова чесанул скулу и пристукнул по колену. — Ну ничего, сейчас подлатают корабль и всех собак спустят на них. Говорят, они тут не первый день ошиваются, выходит, и мы тут не зря.

Джек кивнул несколько раз, приглядываясь к орудийным портам корабля. Батарея в двадцать орудий по каждому борту, дай ей только шанс, от пиратского брига и щепы бы не оставила, но на то они и «джентльмены удачи», что зачастую шли наперекор не только законам империй, но и гласу самосохранения. И эта дерзость в умелых руках становилась крайне эффективным оружием. Взгляд капитана скользнул к «Распутной девке», что несла лишь восемь пушек — всяко лучше, чем ничего.

— А не знаешь, старая торговая шхуна с серыми парусами давно ушла?

Матрос обернулся, задумчиво хмурясь.

— Да вроде не было такой.

— Точно? — насторожился Джек. — Должны были раньше нас прийти. Может, не заметил?

— Да как не заметить-то? — матрос приподнял плечи. — Тут, кроме нас, только лодки рыбацкие. — Воробей помрачнел и обернулся к горизонту. «Поморник» должен был идти тем же ветром. Пусть они бы поставили лишь половину парусов, добраться должны были раньше или хотя бы повстречаться на пути. Ветер принёс далёкий раскат грома. — О, — матрос запрокинул голову, — может, они дальше в море ушли от бури, а?

Воробей взглянул на тяжёлые тучи, что тянулись с востока и задумчиво отозвался:

— Надеюсь, что так. — Джек направился прочь, затем через пару шагов обернулся. — А куда тот бриг ушёл, не знаешь?

Матрос вскинул брови и прищурился. Решив, что собеседник интересуется с тем, чтобы знать, как не столкнуться с пиратами, он охотно ответил:

— На северо-запад на всех парусах.

Два часа спустя Джек Воробей прохаживался меж бортов на полубаке в ожидании последних членов команды. Груз сдали, новый разместили в трюме, «Распутная девка» готова была следовать дальше, матросы готовились к отплытию. Завидев на пристани мистера Натансона, Джек неспешной походкой направился к трапу, чтобы как раз успеть встретить старпома. Тот и был бы рад избежать разговора, но Воробей крайне ненавязчиво и вместе с тем наверняка преградил ему путь.

— Можем отплывать, бумаги я забрал.

— Отлично, — равнодушно отозвался капитан Воробей, а затем громко скомандовал: — Отдать швартовы! Все по местам! — Его взгляд быстро скакнул с мостика к лицу Натансона, губы дрогнули в натянутой улыбке. 

Вместе со старпомом Джек поднялся на мостик. Рулевой с готовностью покосился на капитана, но тот повёл рукой, отказываясь, и размял плечи. Неспешно расправляя паруса, «Распутная девка» направилась прочь из гавани. Джек Воробей задумчиво перебирал пальцами по перилам, что ограждали полуют. Мистер Натансон одобрительно кивнул матросам, что возились с тросами на корме, и обернулся к Воробью.

— На берегу посоветовали держаться ближе к суше, — с посылом сообщил он, — в здешних водах пиратов видели.

Джек бегло глянул на него.

— Да, я наслышан. — Воробей взмахнул рукой, словно спохватываясь. — К слову об этом. — Он расправил ладони на перилах и, блуждая якобы задумчивым взглядом по палубе, проговорил: — «Поморник» же должен был прийти раньше нас, но я их не вижу. И мы с ними не разминулись.

— А нам-то какое дело? — Натансон развёл руками.

Джек слегка качнул головой.

— Шхуна весьма ненадёжная, могло и случиться что-то, — заметил он. Затем, услышав с палубы далёкое «капитан», добавил уже более твёрдым тоном: — Корабль резвый, мы вполне можем проверить и вернуться в срок.

— Нет, не можем! — громко возразил старпом, привлекая внимание нескольких человек. Никто, правда, не решился подходить ближе, только бросили любопытные взгляды. Натансон скрестил руки на груди. — Это торговое судно, а не патрульный корабль. И ещё — здесь чужой груз.

— Как и на «Поморнике», — спокойно парировал Воробей, а потом обернулся, прямо глядя на старпома. — Считаете, мистер Беккет не будет рад, если мы спасём ту часть груза?

Натансон глядел на него исподлобья, на его лице двинулись желваки.

— Нам нет до них дела. У нас свой маршрут, а если они не смогли дойти в соседний порт, значит, и искать их смысла нету. Тем более когда рядом пираты…

— Тем более, — сквозь зубы отозвался Джек. — Но я принял решение.

Натансон двинул подбородком и подступил ближе, шумно дыша.

— Послушай-ка меня, парень, — низким голосом процедил он, — может, тебе и не терпится схлопотать повышение, но никто здесь на борту не станет ради этого своей шкурой рисковать. Это понятно?

Взгляд мистера Натансона был холоден и тяжёл. В глазах Джека плясало дерзкое пламя. Он не отводил взгляда, смело читая на лице Натансона всё, что тот о нём думал, но ещё не решался сказать вслух. В его словах была истина, пусть даже и та, с которой мириться приходилось через скрип зубов. Меж тем людей на палубе прибавилось, на полуюте собралось с десяток моряков, ещё с полдюжины заинтересованно замерли у фальшборта на шканцах, кто-то не торопился спускаться с вант, откуда открывался лучший вид. Рулевой замер, боясь пошевелиться и обратить на себя внимание. 

Вдруг глаза Джека сверкнули, взгляд чуть сместился за правое плечо старшего помощника.

— Насколько мне известно, выбор маршрута — в ведении капитана, — заметил Воробей, не сводя глаз с кофель-нагелей, — а вам, господин старший помощник, следовало бы заняться своими обязанностями и проверить работу матросов. — Лицо Натансона смятённо вытянулось, лоб собрался складками. Джек указал на один из канатов. — Например, то, как закреплён этот трос.

Старпом сделал несколько шагов к бизань-мачте.

— Это рядовая оплошность, — раздражённо бросил он через плечо.

— О! — картинно ахнул Воробей. — Считаете, с этим шкотом всё нормально? — Натансон даже не обернулся, только выпустил шумно воздух через ноздри. Джек дёрнул губой и уверенно подошёл к фальшборту, где крепились шкоты. — В сторону, — кивнул он троим матросам, что стояли у противоположного борта, куда дул ветер. Они переглянулись и растерянно взглянули на Натансона. — Отойти к трапу, это приказ, — громко повторил Джек. Матросы снова обменялись непонимающими взглядами и с демонстративной неохотой отошли в сторону. Джек Воробей ловко завязал узел на свободном конце шкота, а затем обернулся к мистеру Натансону и команде, что выстроилась за его спиной. — Вот что будет, если кто-то запнётся об этот трос или он дрогнет под ветром. — Джек резко ударил по натянутому шкоту. Тот загудел и со свистом сорвался с кофель-нагеля. Следом, хлопнув парусом, у противоположного борта рухнул гик и под ветром понёсся над планширем. Моряки шарахнулись, но дерево дёрнулось и замерло в нескольких футах от них: дальше ему не дал сместиться страховочный узел, что повязал Воробей. Над кораблём повисла испуганная тишина. Троица матросов, что не желала покидать своих мест, теперь круглыми глазами глядела то на гик, то на шкот, будто рангоутное дерево могло снова сорваться на них, как дьявольский пёс. Джек сполна насладился тишиной и вкрадчиво констатировал: — В итоге здесь, — он кивнул в сторону, — три размозжённых черепа. Ещё несколько человек пострадает, оттирая кровь и мозги с палубы. — Джек Воробей обвёл моряков долгим взглядом. — Безобидная оплошность, верно, господа?

Неизвестно, когда и кто решился бы прервать повисшее молчание и что бы ответил мистер Натансон, чьё лицо в тот миг напоминало маски карибских аборигенов, в которых те шли воевать с конкистадорами. С марсовой площадки, перекрикивая ветер, донеслось:

— Капитан! Шторм приближается!

Рулевой покрутил головой, прочистил горло и осторожно спросил:

— Ну так, какой курс, капитан?

***

Лиллиуайт отвернулся от горизонта и утёр слёзы, что выступили из-за солёного ветра. Палубу «Поморника» накрыло волной нервной суеты: каждый старался делать хоть что-то, не подавать виду, что страшно, и перестать оглядываться на бриг за кормой — но ни у кого не получалось.

— Иди в пасть морскому дьяволу! — огрызнулся О’Донелл с такой злостью, что Лилли невольно пригнулся.

— Слышь, умник, — накинулся на него Гейнс, — другие идеи есть?

О’Донелл грубо оттолкнул его.

— Сбросим груз — они нас точно ко дну пустят, ради забавы!

— Или плюнут и останутся его собирать! — проскрипел Билл Поченски: глаза у него были выпученные, красные, как у рыбины, что с полдня провалялась на берегу.

Рэтчет сплюнул в сторону и фыркнул:

— Десяток ящиков их не больно-то задержит, он прав, — кивнул он на О’Донелла, — с грузом у нас хоть какой-то шанс есть. — Гейнс всплеснул руками, запрокидывая голову. — Эй, мистер Бьюкен, а ты чего молчишь?

Все тут же обернулись и выжидательно уставились в напряжённую спину старшего матроса. Он стоял у левого борта, глядя то ли на вспененные волны, то ли на приближающийся бриг. Услышав своё имя, он чему-то кивнул, поднял голову, поймал взглядом круглое лицо юнги с огромными глазами и обернулся, разводя руками:

— Нет у нас выбора. Барук нагонит в любом случае.

Салли, что вцепился в румпель мёртвой хваткой, мотнул головой в сторону.

— А что, если в шторм уйти? Как в тот раз…

Справа по борту горизонт растворялся в серой мгле дождя и кипящих волн. Ураган шёл на запад, как и «Поморник», что всё чаще и круче вилял по воле вырвавшегося из-под крыла шторма сильного порыва ветра.

Гейнс тяжело вздохнул и словно через силу возразил:

— Тот раз нас увёл Воробей. И он явно знал, что делать, — он снова вздохнул, — в отличие от нас.

— Чёрта с два! — внезапно громыхнул Вернон. Он гневной поступью прошёл к румпелю и почти отшвырнул Салли в сторону. — Воробей не сделал ничего такого, чего не умел бы один из нас! Он просто зарвавшийся мальчишка! — Моряки обменялись сомневающимися взглядами. Лицо Вернона было сурово и твёрдо, словно его грубо вытесали из камня. — Прекратите плакаться, как бабы! — резко оборвал он поднимающийся гул. — Занимайте места! Закрепите груз и готовьтесь к авралу, если не хотите на обед к акулам. Пройдём по краю! Пусть эти ублюдки попотеют, пытаясь нас нагнать! — Басовитый голос Вернона заглушил даже раскаты грома и, словно тяжёлая ладонь, бьющая по плечу, грубо, но действенно ободрил всех. Они закачали головами, гнев одного заглушил страхи многих, и экипаж «Поморника» вступил в борьбу за свою жизнь. — Сменить курс!

Шхуна неуверенно карабкалась по волнам и галс меняла неохотно. Лиллиуайт пулей оказался на юте, заполучил в руки подзорную трубу, и его взгляд приклеился к серым парусам брига. Между кормой «Поморника» и кораблём Барука было чуть больше мили, и расстояние скоро сокращалось. Бриг шёл полным ветром. Более тяжёлый и устойчивый он словно бы не замечал тех волн, на которых шхуну болтало, как погремушку в руках у ребёнка. Наконец «Поморник» ткнулся носом в грозовое месиво и дал сильный крен на левый борт. Натужно заскрипело дерево, паруса затрепетали под изменчивым ветром.

— Чтоб тебя, рухлядь! — процедил Вернон, налегая на румпель. — Только попробуй развалиться, деревяшка гнилая! Эй, Гейнс! Крепите скорее шкоты!

На палубу гулкими шлепками падали крупные капли холодного дождя. Лиллиуайт передёрнул плечами.

— Идут за нами! Мистер Вернон, они за нами!

Звонкий голос мальчишки легко прорвался сквозь гул близкого шторма. Моряки замерли и разом, точно по команде, обернулись к корме. Вернон бросил быстрый взгляд через плечо, его зубы заскрипели. И если на лицах других членов экипажа вновь явственно проступил страх, его лицо лишь ожесточилось вскипевшей злостью.

— Да что вы за трусы такие! Вернуться к работе! — Матросы неохотно потупили взгляды, ухватились за канаты, но вспыхнувшая в них было решимость гасла, как и слабый огонь в фонарях под набирающим силу дождём. Вернон снова оглянулся и встретился взглядом с Лиллиуайтом. Глаза у того были слишком честные, блестели той правдой, которую не хотелось ни слышать, ни видеть. Юнга протолкнул комок в горле и часто заморгал. — Не думайте о погоне! — крикнул Вернон. — Думайте о том, как мы вернёмся в Калабар и каждый из нас вмажет Воробью за то, что втянул нас во всё это!

— Ох ты ж, — откликнулся запыхавшийся Гейнс, пытаясь удержать непослушный конец, — Вернон, кончай с ободряющими речами, а! — Он закряхтел, затягивая узел, а затем обернулся к рулевому: — Воробей, конечно, мерзавец тот ещё, но, — он отёр лицо от дождя, — тут уж он явно не при чём.

— Нет при чём! — тонко вскрикнул Лиллиуайт. И тут же потупил взгляд, едва Гейнс и Вернон глянули на него. Другие же значения не придали.

В борт пришла волна, накрывая палубу, а следом шхуна нырнула под крыло воющего ветра и густого дождя, что появлялся стеной из мрака шторма. «Поморник» запротестовал, загудел тросами, заскрипел рангоутом, норовя сорваться, выскользнуть из-под моряцких рук и уходить прочь по своей воле. Ругаясь и проклиная всё, что могли вспомнить, матросы пытались удержать его. Лилли обеими руками вцепился в планшир и напряжённо вглядывался в горизонт.

— Что там? — наконец закричал кто-то с бака.

Юнга ладонью укрылся от дождя. У него зуб на зуб не попадал, оттого ответ прозвучал не так бодро, как ему хотелось:

— Н-н-не-е-е видать ник-к-кого!

И только над палубой смолкли редкие крики радости, под звонкий раскат грома из дождевой пелены вырвалось пушечное ядро. Снаряд просвистел за кормой и сгинул в море, моряки едва успели ахнуть. За ним следом — ещё и ещё. С брига стреляли вслепую. На «Поморнике» никто и прятаться не вздумал, только головы вжали в плечи. За очередным залпом ядро угодило в бизань-гафель. Дерево надломилось, шквал ударил в парус.

— Берегись!

С хрустом и грохотом гафель разломился надвое, затрещали шкоты. Бизань вздулся под ветром, разрывая тросы, а затем резко сложился и рухнул на палубу с обломком гафеля. Следующий залп разодрал в клочья грот и перебил грота-вант. «Поморник» качнулся, борт захлестнуло волной. Шхуну круто развернуло, подбросило на гребне, и грозный шторм вышвырнул её прочь, точно балласт, а затем под рокот грома отобрал ветер, оставляя парусник на произвол судьбы.

Лиллиуайт поднялся на дрожащих ногах, обнял планшир и невольно всхлипнул. Его одолели слёзы — но теперь уже не от ветра. Матросы оцепенели. Шхуну относило прочь, на северо-восток.

— Давайте же! По местам! — завопил Вернон, но едва ли его крик хоть кто-то услышал.

Пиратский бриг капитана Барука неминуемо настигал их. Шторм не стал им убежищем, а напротив — выбросил навстречу преследователям.

У Лилли дрожали губы. Ему отчаянно хотелось закричать, закричать глупость — наивное «Помогите!», но горло свело спазмом: то ли назло, то ли к счастью. Сердце у юнги колотилось до боли быстро, глаза ширились от ужаса, а по щекам катились слёзы. Пиратский бриг подошёл на расстояние пушечного залпа и начал брать на борт. Последовательно, один за одним, открывались орудийные порты. 

«Груз! Груз! У нас есть груз!» — зазвенели чьи-то отчаянные крики, перемежаясь с хриплыми и уже беспорядочными командами Вернона и слабым голосом Бьюкена.

Дрожащими руками Лилли достал из-за пазухи подзорную трубу и навёл линзы на пиратский корабль. На бриге тоже царила суета, но отлаженная, и Лилли понял, о каком порядке вечно вспоминал мистер Гейнс: что на военном флоте, что у пиратов он был один — выверенный, как ход шестерёнок в часах на городской башне. К фальшборту на полуюте подошёл человек в чёрном кожаном плаще и поднял телескоп. Лиллиуайт невольно шарахнулся: Барук его точно заметил и теперь смотрел прямо на него. Нет, он не был похож на тех жутких разбойников, чьи портреты красовались во всех портах. Он был человеком и даже, подумалось Лилли, не таким страшным, как мистер Бьюкен в гневе. Барук опустил трубу и ухмыльнулся. «Огонь!» — Лилли будто услышал эти слова, а не прочитал по губам. Его сердце сжалось. Человек за плечом Барука отрывисто кивнул, сделал шаг и вдруг вскинул руку.

Загрохотало. Лиллиуайт подпрыгнул, труба выскользнула из его рук и, стукнув о борт, булькнула в море. В воздух взмыли крики — с борта пиратского корабля: бриг попал под прицельный огонь невидимого противника. Моряки «Поморника» бросились к фальшборту. Из-за завесы дождя вырывались раскалённые ядра, вгрызаясь в обшивку брига и раздирая его паруса. Пираты засуетились, пошли на разворот. Мгла на западе озарялась вспышками. Мелькнул и исчез огонёк, пушки смолкли. С брига поднимался густой столб серого дыма, но он готов был дать отпор и встретить врага батареей в десять орудий. Безвольный «Поморник» вот-вот норовил оказаться меж двух огней. Билл Поченски принялся отчаянно креститься, пока остальные замерли в оторопи. Воцарилась тишина.

Корабль вырвался из сердца шторма, точно ветер был запряжён в его ослепительно-белые на фоне чёрного грозового месива паруса. И, пока бриг готовился встретить его бортом, он оказался за его кормой и сразу же открыл огонь ниже ватерлинии. Один за другим прогрохотали четыре залпа. Округа растворилась в завесе дыма.

Макушка Лиллиуайта несмело поднялась над планширем, исчезла, а затем два огромных глаза юнги, блестящие от удивления, уставились во мглу. Ветер разогнал дым от орудий. Фрегат обходил подстреленный бриг с другого борта, но новый залп давать не торопился. Лилли напряжённо прищурился: на борту пиратского парусника бесцельно шатались редкие моряки, а горделивой фигуры капитана Барука видно не было. Юнга пригляделся к кораблю и удивлённо заморгал. 

Команда «Поморника» тем временем оживилась, и былой страх сменился грозными криками: «Добивай их! Пустить ублюдков ко дну на ужин дьяволу!». И только мистер Гейнс молчал и искоса поглядывал на собратьев со странной улыбкой в глазах. Лилли осторожно подёргал его за край рубахи.

— Это ведь «Распутная девка», правда же? — тихо проговорил Лилли.

Гейнс глянул на него сверху вниз и кивнул несколько раз.

— Она самая.

И хотя сердца мирных моряков в тот миг жаждали скорой расправы над пиратами, сбыться их желанию было не суждено: едва на разбойничьем бриге оправились от канонады, на мачте затрепыхался белый флаг. Их судно с трудом держалось на плаву: ныряя в волны по самые орудийный порты, из люков валил густой дым, и корма, точно гиря, тянула на дно.

С удивительным проворством «Распутная девка» подошла к «Поморнику». Его экипаж, хоть и принял швартовые тросы, возможных гостей встречал без особого энтузиазма. Моряки выстроились суровым рядком, иные скрестили руки на груди, а Лиллиуайт уселся на бочку, чтобы вовремя показывать свой любопытный нос из-за спины мистера Бьюкена.

Джек Воробей почти взлетел на планшир и легко спрыгнул на палубу шхуны с громким — по-капитански поставленным — вопросом: «Все живы?».

Моряки переглянулись меж собой, словно решили удостовериться в этом только сейчас.

— С чего это такое милосердие, а? — сквозь зубы процедил Вернон, буравя Воробья тяжёлым взглядом.

— Кто их этому научит, если не мы? — развёл руками Джек. Затем, бросив беглый взгляд через плечо, всё же добавил: — У нас был один бортовой залп. И вот он весь вышел. — Он быстро оглядел матросов и усмехнулся: — Благодарностей не надо.

— Пфф! Не дождёшься! — Салли демонстративно сплюнул в сторону. Джек только вздохнул.

Мистер Бьюкен вышел вперёд, обвёл Воробья долгим взглядом и сухо поинтересовался:

— Ну, и что дальше, капитан? — и сказал он это так, что Джека невольно перекосило и ласкавшее слух звание ощутилось грязным оскорблением. 

Воробей снова вздохнул, открыл рот, набирая в грудь воздуха, затем помедлили, косо глянул на мостик «Распутной девки» и громко скомандовал:

— Мистер Натансон, взять шхуну на буксир! Мы доставим «Поморник» в ближайший порт. — Он кивнул команде: — Поднимайтесь на борт. — Никто не двинулся с места, только юнга неуверенно заёрзал по палубе. Джек повёл челюстью и хмыкнул. — Как угодно, господа. Мне надоело мокнуть под дождём. Только учтите: отдать наш грог вам мы не можем, а передумать и взойти на борт «Распутной девки» позже будет крайне непросто. — Шутливо отсалютовав экипажу, Воробей ловко перебрался на фрегат и скрылся в капитанской каюте.