— Плохой день для работы, — с грустью констатировал Глэм.

Сегодня, впервые за четыре года их совместной жизни с Вики, случилось нечто весьма предвиденное, но неприятное. Маленький сынишка решил расхвораться. У Ди с самого утра поднялась температура до 38,5 градуса. Малышу приходилось уже хворать, но такой высокой температуры у него раньше не наблюдалось. Виктория, хоть и не из мамаш-истеричек, слишком сильно перенервничала, все же переживала за своего «мелкого пиздюка», как она выражалась. В итоге Глэм решил дать жене немного расслабиться и отправил ее в бар, взяв при этом обещание, что больше одной банки пива Виктория пить не будет. Сам же Глэм не собирался никуда идти, у него в этот день была работа на дому и он планировал, что сможет нормально поработать, наблюдая, как сынишка резвится рядом. Не тут то было. Всегда спокойный Ди решил устроить отцу день стресса. Первое, что не понравилось малышу, это завтрак. Каша, которую Ди обычно поглощал огромными ложками, сегодня оказалась невкусной: то была недостаточно сладкой, то недосоленной, холодной, горячей. Едва накормив сына, и чуть не поседев от этого, Глэм заметил, что у мальчика опять поднялась температура. Работа откладывалась, ведь педантичный отец просто не мог дать ребенку жаропонижающее и оставить его самого играть, пока температура не упадет. Глэм буквально каждые две минуты совал сынишке градусник в разные подходящие для этого места. Через полчаса молодой отец убедился, что температура опустилась до не опасного для ребенка уровня и отпустил сына. А вот Ди, за это короткое время, порядком надоело измерять температуру и он решил отомстить за это. Только Глэм сел за работу в него полетели детские кубики. Отец строго посмотрел на сына, поднялся с кресла, собрал игрушки и подошёл к малышу:

— Ди, сколько мы раз говорили, что игрушками не надо бросаться, тем более в людей. Это больно, и игрушки так могут сломаться или потеряться. Понимаешь?

Ди пролепетал нечто непереводимое в ответ и уполз в угол, где лежали другие игрушки.

— Вот и отлично. Поиграй немного там, пока отец будет работать. — Только он опять сел и взял бумаги, как в лоб прилетел небольшой мячик. — Метко!

Глэм бросил мяч сыну обратно. Взамен получил ещё три. Ди смог найти все мячики, которые у него имелись и забрасывал ими отца. Пришлось опять отложить работу и некоторое время поиграть с мячами. Музыкант очень надеялся, что мелкому скоро надоест эта игра, но оказалось время до обеда было совершено потеряно. Ди постоянно хотел играть с отцом и даже не давал сходить в туалет, не говоря уже о том, чтобы позволить Глэму уйти в свои рабочие бумаги.

После вкусной каши со сливочным вареньем на обед, Ди позволил отцу заняться делами, а сам мастерил что-то на коврике рядом. Глэм иногда поглядывал на сынишку и радовался, что наконец может спокойно заняться написанием новой песни.

Идиллия длилась недолго. Ди подёргал отца за штанину и громко произнес:

— Пап, диноавлик.

— Плохой день для работы, — с грустью констатировал Глэм, разглядывая поделку из пластилина в руках сына.

— Диноавлик, — ещё раз произнес Ди, несказанно радуясь коричневой какашке с двумя длинными тентаклями.

— Молодец, солнышко, но это совершенно не похоже на динозавра, — Глэм не стал уточнять на что именно было похоже творение сына.

— Это диноавлик! — громче заявил Ди.

Глэму не хотелось расстраивать сына, но перфекционист и художник внутри мужчины взяли над ним верх:

— Ди, это не динозаврик. Давай я помогу тебе сделать настоящего динозавра.

Глэм взял из рук двухлетнего сына комок пластилина и смял его. В голове проскользнули какие-то странные, грустные мысли. Воспоминания? Где-то он уже раньше попадал в похожую ситуацию. Сконцентрироваться на этом не удалось. Ди, игрушку которого только что «сломали», разорался на весь дом.

— Ты чего? — не понял Глэм. — Не нравится, что я помял твоего динозавра? Так он же пластилиновый, можно слепить обратно. Видишь.

Но все попытки отца вернуть пластилину предыдущую форму были тщетны, что ещё больше расстраивало Ди и обычный плач вскоре перерос в истерику.

Взяв сына на руки для того, чтобы успокоить, Глэм сообразил, что Ди слишком горячий. Отец, со своей работой, совершено забыл, что действие жаропонижающего уже должно было давно истечь. Он быстро схватил сироп от температуры и влил его в сына. Ди покорно проглотил густую жидкость, но не успокоился. Малыш продолжал орать и отбиваться от отца, не давая ни поставить градусник, ни раздеть себя, для естественного понижения температуры тела.

<center>***</center>

Придя домой с бара, Вики застала интересную картину: Глэм сидел на диване и держал на руках спящего Ди, завернутого только в тонкую простыню. Игрушки сына и бумаги мужа были разбросаны вперемешку по всей гостиной. Что уже было странно, ведь Глэм очень любил чистоту и порядок.

— И что у вас тут, нахуй, произошло? — тихо, чтобы не разбудить малыша, спросила Вики.

— Все хорошо, — так же тихо ответил Глэм и устало улыбнулся.