Чернильные буквы расплывались перед глазами и отказывались складываться во что-то более определенное, чем размытые пятна. Очередная ручка пала в неравном бою, и местами лист был заляпан неаккуратными кляксами, а другая часть чернил осталась на длинных мужских пальцах. Потянувшись, Сириус недовольно поморщился, покачал головой, пытаясь размять шею, и утомленно прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Голова гудела, спина болезненно ныла, и горло начинало немного побаливать. Прогулка в холодную погоду в одной футболке и бессонная ночь отнюдь не улучшали его самочувствия, но Сириуса ничто из этого не беспокоило. К болезненным ощущениям он относился довольно философски, считая, что раз в его теле еще может что-то болеть, то оно пока еще живо, и это уже неплохо.

От недолгого забытья его отвлек хлопок входной двери. Рассеянно взлохматив волосы, Сириус покосился в сторону часов, стрелки на которых уже показывали четверть восьмого утра. Блэк недоверчиво прищурился, вдруг подумав, что зрение решило сыграть с ним дурную шутку. Он ведь был уверен в том, что провел за написанием очередной песни не больше двух часов. Внутренние часы определенно начали подводить его все чаще, вероятно, состарились и замедлились вместе с ним. Приближалось время утренней пробежки, а он еще даже не ложился.

— Как бы вытравить из себя эту страсть к поэзии? — подняв взгляд к потолку, с легкой ироничностью в голосе поинтересовался Сириус у всего, что было в этой комнате и слушало его.

— Доброе утро! — прерывая его рассеянные размышления, бодро и звонко произнесла девушка, появившаяся на пороге гостиной. Тщательно глядя себе под ноги, она вошла в комнату и осторожно добралась до стола, чтобы поставить прямо поверх исписанных листов круглый поднос, на котором разместились две чашки и блюдце с куском пирога. — Не делай такое скорбное лицо, ты обязан доесть этот пирог, — безапелляционно заявила Тонкс, стоило Сириусу недовольно скривиться.

— Ненавижу тыкву! — пожаловался Блэк и потянулся к кружке с кофе. О своей нелюбви к любым овощам он говорил постоянно, но его никто никогда не слушал. — Как прошло дежурство? — сделав первый глоток и довольно щурясь, без особого интереса спросил он.

Присев на край стола, Тонкс принялась увлеченно болтать обо всем, что произошло за эту ночь. Конечно, ничего особо примечательного не случилось, на что девушка и пожаловалась в первую очередь. Впрочем, у его племянницы получалось увлекательно описывать даже самые скучные вещи, и Сириус гордился тем, что смог научить ее хоть чему-то. Он боялся представить, что с ним могло бы случиться, если бы все эти долгие годы рядом с ним не было бы этой яркой, немного неуклюжей, но всегда позитивной девчушки. Поэтому сейчас, когда ее подростковая влюбленность в одного из его друзей снова напомнила о себе, а Тонкс все чаще погружалась в тяжкие думы, теряя свою улыбчивость, Сириус просто не мог не пытаться сделать хоть что-то. Даже если этим чем-то были не интересующие его беседы о работе в полиции.

— Ты выглядишь счастливым, — прервавшись на середине слова, внезапно заявила Тонкс и окинула его пронзительным взглядом, который обычно заставлял Блэка вспоминать о том, что матерью этой девушки была его кузина.

— Хочется слушать песни группы Queen и ни о чем не париться, — мечтательно улыбнувшись, пожал плечами Сириус. Мысли то и дело возвращались к воспоминаниям о предыдущем дне, который закончился на его взгляд непозволительно быстро. Тонкс, резко поставила свою кружку с недопитым теплым молоком и наклонилась вперед, пристально всматриваясь в его лицо.

— Какова вероятность того, что я не наткнусь на голую девицу в твоей спальне? — прищурившись, спросила Тонкс.

— Полагаю, девяносто девять и девять десятых процента, — задумчиво хмурясь, предельно честно отозвался Сириус. — В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным, особенно когда дело касается голых девиц. Они каким-то образом появляются всюду, — самым серьезным тоном прибавил он.

— Надеюсь, ты хотя бы на одну десятую процента осознаешь, что делаешь, — еще немного помолчав, тяжело вздохнула Тонкс и, похлопав его по плечу, двинулась прочь из комнаты. — Не забудь съесть пирог! И не смей снова скармливать его Бродяге, — уже из коридора крикнула она.

Сириус недовольно скривил губы и окинул кусок пирога тяжелым взглядом, словно тот был повинен во всех несчастьях, которые происходили в мире. Поднявшись со своего стула, Блэк встряхнулся, еще раз потянулся и, подхватив поднос, направился на кухню, где и допил свой кофе, чтобы вернуться к привычной утренней рутине. Сначала пробежка в компании Бродяги, затем душ и завтрак, состоящий из куска пирога, разделенного на двоих. Бродяга недовольно фыркнул, обнаружив в своей миске очередной тыквенный кошмар, но все съел, зная, что в итоге получит кость. Быстро собравшись, Сириус убрал результаты своей бессонницы в ящик стола, оставил на холодильнике заметку о том, какие продукты необходимо купить, прибавив, что сегодня в доме должны звучать песни Queen. Бродяга проводил его печальным взглядом, но даже не подумал подняться со своего места. Сириус до сих пор пытался определить, было ли это результатом старости или же проявлением вредности.

Остальная часть утра прошла скучно и не очень-то продуктивно, поскольку Сириус был вынужден сидеть на месте, пока парикмахер пытался разобраться с его волосами, а затем и с бородой. Остаться без бороды и усов было довольно непривычно. Сириус завис перед зеркалом на целую минуту, как-то очень медленно осознавая, что в принципе сорок два еще не совсем старость, что у него еще есть время, чтобы наследить в истории не только в качестве писателя или музыканта. К тому же сейчас Сириус ощущал себя лет на двадцать, и его никак не покидало желание улыбаться.

— Не смей приближаться к манекенам, — даже не обернувшись в его сторону, холодно произнесла Нарцисса, когда Сириус добрался до ее ателье. — Мне не нужно, чтобы ты испортил эти платья своей бешеной энергетикой, — не отрываясь от своего занятия, прибавила женщина.

— Зачем же тогда просить меня прийти? — закатив глаза, недовольно проворчал Сириус и, небрежно скинув на пол какие-то лоскуты, уселся на освобожденный табурет.

— Я же не знала, что ты будешь таким бодрым сегодня, — равнодушно заметила Нарцисса, выпрямилась и описала пару кругов вокруг подвенечного платья. Сириус скользнул по предмету одежды скучающим взглядом, лишь на мгновение запнувшись о короткую юбку. — Лучшее платье в этой коллекции, — твердо заявила Нарцисса, оставшись удовлетворенной осмотром. — Осталось добавить пару мелких деталей, но в остальном оно полностью готово. Уверена, Гермиона будет прекрасно в нем смотреться, — сама себе кивнула она и двинулась к своему рабочему столу, на котором вместе со швейными принадлежностями были раскиданы альбомные листы со всевозможными эскизами.

— Гермиона? — вынырнув из своих мыслей, севшим голосом переспросил Сириус и резко вскочил с табурета. — А оно не слишком вызывающее? И раз уж это лучшее платье, не разумнее ли будет отдать его профессиональной модели, а не девушке, которую подобная работа не особо привлекает? — обойдя вокруг манекена с упомянутым платьем, слишком торопливо произнес он. Мало того, что у этого платья была короткая юбка, так еще и открытая спина. Сириус не мог припомнить, чтобы его кузина шила платья, которые открывали бы так много незащищенной тканью кожи.

— Не беспокойся, сзади ноги будет прикрывать шлейф, — пряча от него глаза, хмыкнула Нарцисса. — А твоя девушка молода и прекрасна — самый подходящий образ для невесты, — словно желая окончательно его добить, невозмутимо прибавила женщина. — Так ты хочешь взглянуть на новые костюмы для вашей группы? — немного нетерпеливо сказала она, подняв со стола новенький скетчбук.

Сириус вполне успешно делал вид, что сосредоточен на рассуждениях об уместности красного цвета для его образа, говорил что-то о рубашке для Римуса и даже сам попытался нарисовать то, считал уместным для образа Снейпа. Последний, конечно, не особо желал снова возвращаться к деятельности музыканта, но Блэк не привык слышать отказы. Однако что бы он ни делал все эти часы, мысли в его голове упорно возвращались к Гермионе и платью, которое Нарцисса для нее подготовила.

Поскольку Сириус воспринимал мир довольно своеобразно, он твердо был убежден в том, что девушка, с которой он познакомился через переписку, так или иначе была красива, даже если остальные и она сама считали, что это не так. Когда Нарцисса твердо заявила, что она недурна собой, Сириус окончательно убедился в том, что внешность телефонной знакомой действительно привлекательна. Но он не ожидал того, что в итоге она окажется настолько великолепна, причем не только внешне, но и внутренне. А уж ее темперамент, который Гермиона зачем-то пыталась подавить, будоражил сознание. Сириус не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько возбужденным и вместе с тем бессильным.

— Ты выглядишь вдохновленным, — неожиданно произнесла Нарцисса, когда они вместе двигались к ее машине.

— Решил вчера вспомнить молодость и завернул в кинотеатр, — слабо улыбнувшись, пожал плечами Сириус. — Не бывал там со смерти Рега, а такое ощущение, словно ничего не изменилось, — с легкой ноткой печали прибавил он.

— Кстати, ты не поправил меня, когда я назвала Гермиону твоей девушкой. Полагаю, вас наконец-то можно поздравить? — с хитрым блеском во взгляде, внезапно сказала Нарцисса.

— Передавай привет своему павлину, — не удостоив ее слова никакой реакцией, широко улыбнулся Сириус, быстро поцеловал кузину в щеку и поспешил удалиться.

На улице уже заметно стемнело, с неба падал снег, а ледяной ветер пробирался за ворот неплотно застегнутой куртки и перебирал своими обжигающими пальцами черные пряди, рассыпавшиеся по плечам. Сириус довольно улыбался небу и наслаждался бесцельной прогулкой по Лондону. Витрины магазинов пестрели рождественскими гирляндами, всюду виднелись вывески с обещанием скидок. Дух приближающихся праздников ощущался все ярче, и Сириус чувствовал себя так, словно вернулся на десятилетия назад, когда этот самый праздничный дух заставлял радоваться и предвкушать что-то хорошее, а не чувствовать вину за свое дурное настроение. В последнее Рождество Сириус даже не потрудился украсить свой дом, не то что явиться на ужин к Поттерам. Ему было слишком плохо, а портить настроение друзьям своим унылым видом не хотелось. В этом же году все обещало быть совсем иначе. Во всяком случае, Сириус очень хотел в это верить.

Перебежав очередную дорогу, Блэк замер и внимательно осмотрелся по сторонам, пытаясь сообразить, в какой именно части города он оказался. Придя к нужным выводам, он довольно улыбнулся и уверенно направился в нужную сторону, ловко лавируя между остальными прохожими. Достав телефон, он на ходу написал Лили, предупредив о своем появлении. Немного нерешительно повертев телефон в пальцах, Сириус почти инстинктивно набрал давно заученный номер и поднес телефон к уху. Каждый раз, когда он слушал равнодушные гудки, его почему-то посещала мысль, что в этот раз его все-таки проигнорируют, что общение с ним уже приелось и стало чем-то скучным и обременительным, что он сам кажется чересчур навязчивым. Но стоило услышать мягкий девичий голос, и все сомнения тут же отступали.

— С твоей стороны это было чертовски несправедливо! — без предисловий и лишних приветствий заявил Сириус, как только услышал этот самый голос.

— Что конкретно ты считаешь несправедливым? То, что я ничего тебе сегодня не написала? — фыркнув, несколько ехидно поинтересовалась девушка.

— И это тоже, — ничуть не смутившись, с улыбкой отозвался Блэк. — Но еще более несправедливым мне кажется то, что ты оказалась настолько красивой. А моя куртка пропиталась твоим запахом… Вероятно, все это результат бессонной ночи, но у меня такое ощущение, словно я напился: хочется смеяться или петь. Признайся, девочка, ты на самом деле ведьма?

— Разумеется, ведьма. Завлекла вас, о храбрый рыцарь, в свои сети, и отныне вы никогда не встретите свою принцессу, — раздалось в ответ. И хотя голос звучал достаточно серьезно, Сириус с легкостью различал в нем нотки ироничной насмешки. — Почему ты звучишь так, словно ощущаешь все это впервые в жизни? Ты ведь и раньше влюблялся, — не дав ему возможности как-нибудь отреагировать на это заявление, внезапно прибавила Гермиона.

— Влюбленность это то, что испытывает лишь один, а если чувство взаимно, то эта связь уже гораздо глубже, — с наносным пафосом изрек Сириус, но губы все равно растянулись в яркой улыбке. — А любовь это такое чувство, которое способно приносить не только счастье. Как правило, чаще всего оно причиняет боль. И я не был исключением! Влюбленность в Доркас долгое время приносила ощущение дискомфорта. Позже это были легкость, музыкальность и бесконечное веселье. А с тобой словно бы взрыв: внезапный, уничтожающий все, что было до него, и дающий место чего-то новому и неизвестному. Это так интригует! Сложно не поддаться, еще сложнее не покориться. Что же ты со мной делаешь, Гермиона? — Произносить ее имя вслух было немного непривычно, поэтому он тянул каждую гласную, разбивал слово на части, перекатывал каждую из них на языке, узнавая, привыкая и откровенно дразня не только обладательницу этого имени, но и самого себя.

— Я со вчерашнего дня не могу перестать улыбаться, — выслушав его, уже не так звонко призналась Грейнджер. — Джинни подозревает, что у меня поехала крыша из-за подготовки к зачетам, и сегодня она потащила меня на прогулку, чтобы рядом не оказалось никаких книг. А у меня в голове такой кавардак, что думать об уроках просто невозможно. Чувства лишают разума! — пожаловалась она, но в тоне были слышны какие-то озорные нотки, которые каждый раз приводили Сириуса в восторг.

— Мне ли не знать, — закатив глаза, с невольным ехидством отозвался Блэк. — Видела бы ты, как Джеймс пытался привлечь внимание Лили в школьные годы. Она тогда терпеть не могла нашу компанию, а Джеймса и вовсе посылала при каждом удобном случае. Но каждый новый учебный день начинался с его крика на весь школьный коридор: «Эй, Эванс, давай зайдем сегодня к мадам Розмерте после уроков?» У наших одноклассников даже были свои приметы на этот счет. Например, если Лили молча игнорировала Джеймса, то день будет удачным, и никаких внезапных контрольных. Как ни странно, но это действительно работало.

— Ты ведь не будешь кричать нечто подобное у меня под окнами? Или петь? — с нескрываемым ужасом от подобной перспективы спросила Гермиона.

— Теперь я просто обязан сделать это, — хохотнул Сириус, довольно щурясь. — Ты только представь, как все будут тебе завидовать. Все мечтают о рыцарях, серенадах под окнами и ежедневных подарках, желательно о цветах и дорогих украшениях. Да только вся современная романтика оканчивается на сердечках в сообщениях и отметках «нравится» на фотографиях в социальных сетях. А тут прямо привет из прошлого…

— Я себе представляю этот момент, — хмыкнув, насмешливо заговорила Гермиона. — Ты стоишь под окнами весь в снегу, а воздух заполнен твоим низким голосом и сам подпевает песне. Из всех окон выглядывают студенты, а как только мелодия заканчивается, они прямо через эти окна пытаются выбежать на улицу. А потом тебя сносит толпа людей, которые все это видели или просто проходили мимо, и все в один голос с благоговением кричат твое имя.

— Обломщица, — беззлобно фыркнул Сириус. — Ты прослушала последний плейлист? — тут же без перехода спросил он. И после этого их разговор сместился в сторону музыки.

Общение с Гермионой каждый раз увлекало его настолько, что Сириус на время забывал совершенно обо всем, полностью растворяясь в той теме, которую они обсуждали. Конечно, когда он впервые решил продолжить писать обладателю ошибочного номера, Сириус был немного пьян и сильно подавлен. Вокруг были ученики старших классов, все они смотрели на него горящими глазами, а кто-то даже влюбленно вздыхал, и хотелось только одного: сбежать из этого места как можно быстрее и дальше. Сириус до сих пор не понимал, как Джеймс, в работе которого во всем требовалась филигранная точность, мог перепутать всего одну цифру, когда записывал свой новый номер ему в телефон. Это все было подозрительно, а потом ему посоветовали рассказать о том, что касалось физики. Разумеется, Сириус просто не мог взять и забыть об этом, оставить такой уникальный случай без внимания. А уж когда он прочитал сообщение-рассуждение о книге Рассела, то окончательно убедился в том, что обязан поладить с незнакомкой, с которой его свел слишком самоуверенный и ткнувший пальцем не туда друг.

Каждое сообщение еще малознакомой ему тогда девушки было похоже на глоток свежего воздуха. Сириус слишком давно не разговаривал с людьми, которые не тряслись из-за каждой ерунды, происходящей с ним. Он правда любил своих друзей и знал, что никого лучше них нельзя и придумать, но отвлечься и забыться рядом с ними не получалось. А уж Белла, которая каким-то образом всегда находила самый удачный момент — тот самый переход, когда Блэк стоял у самой границы пропасти и из последних сил искал причины не прыгать вниз, — Белла не осуждала и не жалела, лишь предлагала свою руку, и всегда накрашенные кроваво-алой помадой губы изгибались в коварной ухмылке. Незнакомка появилась в самый подходящий момент, и это произошло в день рожденье Доркас. Сириус не верил в совпадения и слишком давно проникся духом фатализма, хоть и стремился это отрицать. Поэтому его совсем не удивляло то, с какой легкостью ему удавалось делиться с этой девочкой самыми разнообразными подробностями своей жизни. А ведь он не всегда решался обсуждать подобное даже с Лили, лучшей подругой и личным психологом.

Конечно, Сириус знал, что это общение сопряжено с опасностью, которую представляли чувства. Он легко привязывался к людям, а к таким интересным — тем более. Каждый ответный флирт, каждый новый совет, каждая благодарность растекались теплом по изнывающему от долгого одиночества сердцу. Сириус терпел до последнего, и то, что смог продержаться больше месяца, можно было считать успехом. Гермиона совсем не была похожа на Доркас, она влекла сильнее, точно они действительно были катионами и анионами, которые вопреки всему стремились друг к другу. Сириус не знал, куда в итоге их заведет все то, что столь стремительно завязалось между ними. На самом деле он даже не особо верил в удачный исход. Но здесь и сейчас он снова чувствовал себя живым и молодым, а потому думать о будущем хотелось в последнюю очередь.

Сириус и Гермиона проболтали несколько часов, которые он потратил на то, чтобы добраться до дома Поттеров, расположенного в пригороде Лондона. Чем ближе была цель, тем медленнее двигался Сириус, пытаясь продлить разговор, но оттягивать неизбежный момент прощания бесконечно все равно не было возможности. На улице горели фонари, ветер немного утих, но снегопад лишь усилился. Сириус убрал телефон в чехол, немного по-собачьи встряхнулся и взбежал вверх по крыльцу.

В доме Поттеров пахло домашним уютом. Вероятно, именно поэтому Сириус старался бывать у них как можно чаще, ведь в доме его предков, хоть и переделанном им самим, уюта никогда не существовало. А это место всегда было единственным, которое Блэк действительно мог назвать домом. Сириус старался не задумываться о том, что бы с ним было, если бы в его жизни не было заботливой Лили и по-доброму хулиганистого Джеймса. Но иногда предательские мысли об этом мелькали в его голове, и тогда он понимал: его самого уже давно не существовало бы.

— Гарри прислал фотку с твоей сегодняшней запиской, — прокричал на весь дом переливчатый тенор, стоило только Сириусу закрыть за собой дверь и начать стягивать куртку. — Queen, Бродяга? Да ты не слушал их целую вечность. Что с тобой происходит? Надеюсь, ты просто окончательно спятил, потому что если это влюбленность, то я отправляюсь за покупкой каната. Нужно связать тебя раньше, чем это доберется до твоих собачьих инстинктов. Давай-ка выясним, насколько все хреново! Ты уже писал ей стихи? Спел лично хоть одну песню? Ты угрожал ее бывшим? Влюбил в себя ее мать? — принялся разглагольствовать Джеймс, быстро спускаясь со второго этажа. Сириус от души пожелал ему удариться лбом о верхнюю балку, низко нависающую над серединой лестницы, но Поттер успешно уклонился от препятствия.

— Цисси придумала для тебя специальные перчатки, которые будут выглядеть как копыта, но не должны мешать игре на барабанах, — проигнорировав весь словесный поток друга, невозмутимо заявил Сириус.

— А как же мои рога? Их можно починить? Ты же знаешь, как я обожаю свои рога. К тому же они мне сейчас крайне необходимы, вдруг Санта все-таки пригласит меня в свою упряжку, а я как идиот без рогов, — сильно взъерошив короткие волосы, торопливо проговорил Джеймс.

— Не беспокойся, с твоим ростом и брюхом, которое ты отъел, тебя примут и в эльфы. Нужно лишь найти зеленый колпак и добавить немного блесток, — похлопав друга по плечу, успокаивающе заметил Сириус, за что тут же получил локтем в бок.

— Зато теперь я могу задавить тебя весом, тощий небритый пес, — ничуть не обидевшись, усмехнулся Джеймс и направился в столовую. Сириус рассеянно потер чисто выбритый подбородок и едко фыркнул, двинувшись следом.

— Ты как всегда обворожительна, Цветочек, — ласково улыбнувшись, привычно выдал Сириус и быстро мазнул губами по щеке рыжеволосой женщины, поставившей на стол последнюю тарелку. Лили проводила прошествовавшего к своему месту друга недоуменным взглядом и вопросительно оглянулась на мужа, на что тот лишь непонимающе развел руками.

— Ты с ней встретился? — без лишних предупреждений и намеков спросила Лили, когда все трое расселись за столом и приступили к ужину.

— С чего такой вывод? — едва не подавившись, сипло выдавил Сириус и поспешно осушил целый стакан апельсинового сока, стоящего рядом с тарелкой Джеймса. Поттер возмущенно воскликнул, но тут же утих под серьезным взглядом жены.

— Ну не знаю, может с того, что за эти гребаные двенадцать лет ты впервые полностью сбрил и усы, и бороду? — ехидно отозвался Джеймс и поправил круглые очки, выдавая то, насколько важным он считал этот разговор.

— Джеймс Поттер, следи за языком, — осадила его Лили и снова уставилась на крестного своего сына. — Итак? — вопросительно выгнув бровь, настойчиво прибавила она.

— Тебе стоит реже общаться со Снейпом, потому что ты начала заимствовать у него мимические жесты, — честно сообщил Сириус и с невозмутимым видом вернулся к своей тарелке с ужином.

— Ты, случайно, не забыл, какая у вас разница в возрасте? — прищурился Джеймс, определенно не собираясь так просто заканчивать этот разговор.

— Поскольку у Снейпа день рожденья в январе, то примерно два месяца, — дернув плечом, хмыкнул Сириус.

— Ты ведь понимаешь, что мы просто волнуемся, — мягко сжав хрупкими пальцами его ладонь, вкрадчиво произнесла Лили, снова не поддавшись на провокацию. Сириус опустил взгляд на ее руку и медленно выдохнул.

— Я знаю, — сглотнув, негромко произнес Сириус. — Но я не ребенок, Лили, и понимаю, чем все это может обернуться. Возможно, понимаю это даже лучше вас, потому что в отличие от меня вы нашли друг друга сразу и никто из вас не жил с разбитым сердцем. И я искренне рад тому, что вам так повезло, честно. Поэтому и вы просто порадуйтесь за меня, потому что сейчас я счастлив, а то, что будет завтра, еще не имеет никакого значения. Если всегда думать только о плохом, то оно обязательно произойдет, — стараясь использовать весь свой дар убеждения, сказал он и ярко улыбнулся, доказывая, что сам верит своим словам.

— Как будто ты или Доркас думали хоть о чем-то, — скрестив руки на груди, негромко проворчал Джеймс. Лили бросила в сторону мужа колкий взгляд и сама тяжело вздохнула.

— Что ж, я благодарна этой девочке хотя бы за то, что ты соизволил наконец-то подстричься, — качнув головой, усмехнулась Лили. В тот вечер никто больше не возвращался к этой теме, а вскоре Джеймс с легкостью завязал непринужденную беседу обо всем сразу. День окончился просмотром какого-то нудного американского сериала об охотниках за нечистью с фамилией созвучной с названием американских винтовок и ружей. Добравшись до гостевой комнаты, которая на самом деле давно считалась его, Сириус без сил рухнул на кровать и забылся непривычно крепким сном.

***

Сириус вернулся в свое жилище ближе к восьми вечера следующего дня. На подходе к дому его громким лаем встретил жутко радостный Бродяга. Поскольку рядом не наблюдалось никаких сопровождающих, было очевидно, что пес решил выгуляться самостоятельно, и это была одна из причин, из-за которой Сириус не боялся оставлять Бродягу одного без присмотра. Если тот убегал, то всегда возвращался. Каким-то образом обманывал отловщиков собак, если сталкивался с ними, иногда дрался со своими бездомными собратьями, и в целом неплохо развлекался своими собачьими способами. Иногда Сириусу казалось, что этот пес какая-то утерянная часть него самого, потому что их странная схожесть казалась необычной даже Блэку.

Немного повозившись с безгранично счастливым Бродягой, Сириус отряхнул себя и его от снега, а затем все-таки зашел в дом. Кто-то оставил свет в узком коридоре, и стащив с себя верхнюю одежду, Блэк обнаружил на вешалке незнакомый женский пуховик. Бродяга снисходительно фыркнул и потрусил вверх по лестнице, весело покачивая лохматым хвостом. Рассеянно зачесав волосы назад, Сириус небрежно кинул куртку на ближайшую горизонтальную поверхность и двинулся в сторону гостиной, пытаясь вспомнить слово, которое сегодня целый день вертелось на кончике языка, но его верное звучание никак не желало вспоминаться. Однако все мысли о поиске нужного слова моментально вылетели у него из головы, стоило ему перешагнуть порог гостиной.

Его любимый диван, на котором Сириус коротал большую часть ночей, проводимых в этом доме, заняли темноволосый парень и рыжеволосая девушка. В первое мгновение мозг Блэка выдал самый очевидный результат, приняв целующуюся парочку за Джеймса и Лили, но Сириус недовольно тряхнул головой, добавив в комбинацию немного иные данные, вроде незнакомой женской куртки и того, что Поттеры не могли оказаться в этом доме раньше самого хозяина. Итог вышел немного иным, хотя фамилия одного действующего лица не изменилась. Сириус даже порадовался бы за крестника, хоть тот совершил ту же ошибку, что и его отец, выбрав рыжую девчонку, но не отомстить за свой любимый диван он не мог.

Решительно расправив плечи, Сириус, стараясь ступать как можно более бесшумно, пробрался к своему старому виниловому проигрывателю. К счастью для него и его плана, парочка была настолько увлечена, что ни один не обратил внимания на постороннего персонажа. Блэк играючи пробежался пальцами по ряду пластинок, пытаясь решить, какая из мелодий будет наиболее удачной. Он мог бы поставить что-нибудь резкое и громкое, вроде Kiss или беспощадных гитарных рифов «Immigrant Song» из третьего альбома Led Zeppelin. Немного поразмыслив, Сириус решил не особо пугать детишек, и его пальцы словно бы сами собой замерли на пластинке Aerosmith. На мгновение он недоверчиво нахмурился, припоминая, какие именно песни записаны на этом виниле. Он на самом деле недолюбливал некоторые песни этой группы, особенно одну из самых популярных их песен «Crazy». Раньше Сириус вообще довольно болезненно воспринимал любое упоминание о безумстве или сумасшествии, потому как сам был человеком не совсем нормальным. Но сейчас эта песня внезапно показалась самой уместной как для поцелуев, так и для отображения его необъяснимого состояния. Улыбаться и радоваться жизни хотелось уже третьи сутки, а ведь Сириус был уверен в том, что уже никогда не сможет ощутить чего-то подобного.

Мечтательно выдохнув, Сириус ловко повертел пластинку в пальцах и положил на диск проигрывателя, выкрутив громкость до максимума. Стоило игле мягко коснуться черного винила, как комнату тут же наполнили вступительные звуки барабана, а затем и неповторимый голос бессменного и блистательного лидера группы. Возможно, Сириус действительно завидовал такому таланту, но поскольку твердо был убежден в том, что он сам в большей степени музыкант, чем вокалист, то никаких неприятных эмоций поразительные возможности Стива Тайлера не вызывали.

Наблюдать за тем, как молодые люди медленно осознают, что в царящей атмосфере произошли какие-то изменения, было настоящим удовольствием, которым Сириус бессовестно пользовался. Первой, быстро заливаясь краской, подскочила девушка, ее примеру тут же последовал Гарри и, лихорадочно поправляя очки, нервно заозирался по сторонам. Как только взгляд зеленых глаз замер на самодовольно ухмыляющемся хозяине дома, на лице Поттера тоже начали появляться красные пятна смущения. Сириус с некоторым высокомерием сложил руки на груди и вздернул подбородок, рассеянно думая, что еще успешнее убить витавшую в воздухе романтику могла только видеозапись концерта Aerosmith. Сириус немного запоздало подумал, что стоило поставить песню «I don't want miss a thing», романтическая чувственность которой была безжалостно и нагло растерзана циничным Тайлером.

— Ну и что это за безобразие? — прищурившись, как можно строже произнес Сириус, стараясь удержать разрывающий изнутри смех. — Я, конечно, понимал, что от оленьих генов не сбежать. Но, Гарри, как ты мог так поступить? Осквернил мой диван! Где же я теперь буду спать, приятель? — недовольно хмуря брови, немного саркастично проговорил он.

— Осквернил? — высоко подняв брови, недоверчиво переспросил Гарри и оглянулся на упомянутый диван, словно спрашивая у него: «Ты вообще слышал, какие слова знает твой распутный владелец?» — Да мне страшно представить, чем ты сам мог заниматься на этом диване, — нервно передернув плечами, пробормотал Поттер.

— Но-но, молодой человек, подбери-ка эти грязные намеки и выброси в мусорное ведро, — строго погрозил крестнику пальцем Сириус, вот только уголки губ предательски растягивались в улыбке. — Мне за сорок, я уже староват, чтобы заниматься всякими безобразиями на диване. Еще не разогнусь потом, — поиграв бровями, с самой обворожительной улыбкой выдал Сириус, а затем перевел взгляд на девушку, которая все это время с открытым ртом пялилась на него. — Хотя я еще способен на многое, солнышко! — подмигнув, чисто инстинктивно добавил он, осознав смысл фразы только после того, как она прозвучала.

— Вы же… Вы… — растерянно выдавила Джинни, пока густой румянец распространялся вниз по шее.

— Знаю, знаю, я просто чудо, — опустив голову, с широкой улыбкой повинился Сириус. — Однако если сейчас ты выкрикнешь мое имя, то это будет весьма двусмысленно и вряд ли поднимет самооценку моего крестнику, — сделав неуловимый шаг вперед, развязно ухмыльнулся мужчина, а затем заговорщицки добавил, желая добить двух молодых людей окончательно: — И только между нами, мисс Уизли, выкрикивание моего имени отрицательно повлияет на подъем кое-чего еще.

— О Боже, ну почему ты просто не можешь заткнуться, — пряча лицо в ладонях, страдальчески протянул Гарри, пока его девушка пыталась решить, какая из реакций будет уместней: гнев, веселье или стыд.

— Если не хочешь слушать подобные высказывания, в следующий раз выбирай другую комнату. Например, свою, уж там-то вас точно никто не прервет, — с некоторым ехидством отозвался Сириус. — Впрочем, я человек широких взглядов и эксгибиционистов не осуждаю, но уж простите великодушно, сам вуайеризмом не увлекаюсь. Предлагаю разойтись всем мирно, если вы двое больше не приблизитесь к моему дивану. К тому же я собирался пересмотреть «Звездный путь», так что еще вернусь сюда. — Выдав все это, Сириус задорно улыбнулся и, напевая припев, покинул гостиную.

Почему-то он совершенно не чувствовал даже намека на удивление, обнаружив, что подруга его вроде как девушки встречается с его крестником. Подсознательно Сириус ожидал чего-нибудь подобного, и сейчас пошлил скорее интуитивно, потому как никакой другой реакции, кроме фаталистического пожатия плечами, он выдать не мог.

Поднявшись на второй этаж, Сириус привычно направился в сторону комнаты Тонкс, дверь в которую всегда была нараспашку. Племянница обнаружилась на полу в окружении книг, тетрадей и ноутбука. Она сосредоточенно хмурилась и постоянно вытягивала рукав безразмерного свитера с оленями, который когда-то вечность назад принадлежал Люпину. Сириус невольно улыбнулся, вспомнив, как пятнадцатилетняя Тонкс невозмутимо натянула на себя свитер Римуса, заявив, что замерзла. Бедный Римус оставил ей этот свитер, а сам умотал в Африку через несколько лет после этого случая.

— Это ты виноват в моих мучениях, — не отрывая взгляда от экрана, пожаловалась девушка. — Сдалось мне это второе образование. И ладно бы какое-нибудь полезное, но искусствоведение… Полная лажа! — уже переходя на нытье, прибавила она и с силой захлопнула несчастный ноутбук. Бродяга, царственно развалившийся на кровати, печально вздохнул со своего места.

— Во-первых, тебя никто не заставлял со мной спорить. Во-вторых, зато твоя мама не может нарадоваться и искренне верит, что ты все же увлечешься искусством и бросишь опасную работу в полиции, — с мягкой улыбкой сказал Сириус и опустился на пол рядом с племянницей, предварительно отодвинув в сторону книги и тетради. — В-третьих, малышка Дора, прекращай хандрить из-за всяких старых профессоров, — с ноткой грусти прибавил он.

— Что же мне делать, дядюшка? — крепко обняв его и прижавшись головой к груди, по-детски наивно спросила Тонкс. Сириус ласково погладил ее по голове и поцеловал в фиолетовую макушку.

— Для начала, перестать верить в то, что я могу решить любую проблему в этом мире, — слабо улыбнувшись, вздохнул Блэк и крепко обнял девушку в ответ.

— Кто же, кроме тебя, сможет это сделать? — звонко рассмеялась Тонкс и, выпутавшись из объятий, мягко поцеловала мужчину в щеку. — Как хорошо, когда нет этой колючей бороды, — радостно заулыбалась девушка, которая не умела долго печалиться даже из-за самых грустных вещей.

— Просто подойди и поцелуй этого долго соображающего волка, — закатив глаза, от всего сердца посоветовал Сириус. — Если не сработает, то можешь смело искупаться в шоколаде. Этого он точно не оставит без внимания, — приобняв ее за плечи, с ухмылкой прибавил он.

— Ох, не завидую я твоей девушке. Не у каждого хватит сил и терпения выслушивать твои ежесекундные пошлости, — с жизнерадостной улыбкой покачала головой Тонкс. — А теперь иди и займись тем, чем ты обычно занимаешься по ночам. Мне нужно готовиться к зачетам, — обреченно вздохнув, твердо заявила Тонкс.

— Все такие занятые, так и пытаются от меня избавиться, — беззлобно пробурчал Сириус и легко поднялся на ноги. Бродяга перевернулся на спину и проводил его самодовольным взглядом. Блэк едва удержался от детского желания показать ему в ответ язык, подозревая, что это все-таки будет достаточно странным даже для него.

К тому моменту, когда он раздобыл себе на ужин остатки пиццы, оставленной на столе, и вытащил из морозилки банку с мороженым, Джинни и Гарри явно последовали его совету и переместились в какую-то другую комнату. Сириус не смог прервать Тайлера на середине одной из тех песен, что как нельзя лучше описывали хотя бы часть его безумной жизни. Подпевая, он довольно быстро отыскал диски с нужными фильмами. Пока он занимался подготовкой к просмотру, песня подошла к концу, и Сириус с чистой совестью выключил проигрыватель, оставив пластинку на месте.

Сегодня ему не хотелось думать о чем-то серьезном, а потому пересмотр классики из мира научной фантастики, казался подходящим времяпрепровождением. Хотя поедание мороженого в то время, как еще утром Лили заставила его выпить какие-то лекарства от боли в горле, вряд ли было разумным решением. Не то чтобы Сириуса не волновало состояние своих голосовых связок, ведь голос был неотъемлемой частью его обаяния и основным оружием в завоевании людских сердец. Однако ему было как-то плевать.

— Если ты хочешь о чем-то поговорить, то подойди и скажи то, что хочется, — не отрывая взгляда от экрана, произнес Сириус. Уже начался второй фильм, а в коридоре слышались чьи-то осторожные, но все равно шумные шаги. Поскольку о том, как избежать скрипучих половиц, знали все, кто проживал в этом доме как минимум неделю, определить обладателя этих шагов не составляло труда.

— Я хотела извиниться, — послушно зайдя в комнату, сообщила Джинни, встав немного в стороне. Она буквально вся вытянулась и спрятала руки за спину, а на лице крупными буквами было написано, как сильно она волнуется. Сириуса это немного позабавило, потому что он точно знал, как сильно такое поведение не соответствует ее бойкому характеру.

— Извиниться за то, что из-за твоего крика я чуть не умер под толпой студентов, или за то, что развращаешь моего крестника? — подцепив на ложку очередную порцию мороженого, весело уточнил Сириус. Снова покраснев, Джинни на мгновение зависла, явно всерьез обдумывая, который из предложенных вариантов больше всего нуждается в извинениях. — Где Гарри? Не верится, что он мог отпустить тебя одну, тем более ко мне, — без особого интереса спросил Сириус, так и не услышав продолжения.

— Он уснул, — чересчур сосредоточенно рассматривая его коллекцию старых видеокассет, негромко отозвалась девушка. Сириус на мгновение завис, обрабатывая эту информацию.

— Не то чтобы я проявлял особый интерес к его сексуальной жизни и успехам в постели, но я был уверен, что Гарри не настолько плох, — наконец-то соизволив посмотреть на свою невольную собеседницу, немного растерянно выдал Сириус.

— Мы ничем таким не занимались, — снова густо краснея, резко выпалила Джинни и отвернулась от него. — Просто Гарри предложил переночевать здесь, потому что я все равно не успела бы вернуться в общежитие до отбоя. А Полная Дама точно не стала бы меня пропускать, я ей почему-то не нравлюсь. Гарри сказал, что вы не будете против, — окончательно стушевавшись, почти шепотом закончила девушка.

— Хочешь мороженого? — удаляя из головы абсолютно лишнюю информацию, обезоруживающе улыбнулся Сириус. — У меня тут есть запасная ложка. Всегда беру по две, потому что кто-нибудь обязательно присоединяется. Конечно, никто в этом доме не любит научную фантастику так, как ее люблю я, но ради мороженого можно и потерпеть эту нудятину.

Джинни несколько секунд неуверенно топталась на месте, а затем решительно плюхнулась рядом с ним на диван и подключилась к просмотру. Поскольку Сириус не умел долго молчать, когда оказывался в компании хоть кого-то живого, то он тут же начал болтать о фильме, об актерах, о сериалах, книгах и компьютерных играх по «Звездному пути». Разумеется, Джинни оказалась заражена и довольно быстро превратила его монолог в диалог. Единственное, что действительно напрягало Блэка, это интерес, с которым Уизли смотрела на него, а не наблюдала за действиями персонажей на экране.

— Вам правда за сорок? — ничуть не смутившись, внезапно спросила Джинни, когда Сириус, не выдержав, принялся сверлить ее в ответ недовольным взглядом.

— А на сколько я, по-твоему, выгляжу? — подняв брови, насмешливо спросил Блэк. — Мне хочется верить, что я все-таки не настолько стар, чтобы меня принимали за пятидесятилетнего старика, — усмехнувшись уголком губ, прибавил он. Однако веселье испарилось, потому что он невольно задался вопросом: каким же его видят двадцатилетние люди, а в особенности Гермиона? Сам он в свои двадцать был уверен, что если человеку за сорок, то он трухлявая развалина, которая ни на что не способна.

— Вы выглядите лет на тридцать. Максимум на тридцать пять, — к безмерному изумлению Блэка, уверенно заявила Джинни. — Когда я узнала о вас, как о писателе, я вообще не могла поверить, что такой молодой человек сумел так быстро прославиться, — широко улыбнувшись, прибавила она.

— Писательство для меня лишь хобби, — поморщившись, отозвался Сириус и перевел взгляд на телевизор. — Не понимаю, почему люди читают то, что я пишу. Как по мне, ничего бредовее мир научной фантастики еще не видел.

— Хотела бы я объяснить, что всех так привлекает в ваших книгах, но лично я поклонница вашей внешности, а вот моя подруга самая настоящая фанатка, — фыркнув, отозвалась Джинни. Сириус невольно напрягся и посмотрел на девушку с вежливым интересом, побуждая ее продолжить разговор на эту тему. — Герми следит за вашим творчеством с тринадцати лет. Покупает каждую новую книгу, читает все интервью, у нее в телефоне даже есть несколько ваших фотографий. Правда, она все пытается убедить меня в том, что ей интересно исключительно ваше творчество, но не вы сами. Но я-то знаю, что она хотела бы получить автограф. Я даже почти смогла вытащить ее на вашу последнюю встречу во «Флориш и Блоттс», но одна сучка выплюнула жвачку ей в волосы, и все пришлось отменить, — поддавшись его манипуляциям, несколько безразличным тоном рассказала Джинни, окончательно испортив все хорошее настроение Сириуса.

— Прошу прощения! — Убрав ноги с журнального столика, Сириус резко вскочил с дивана и передал банку с мороженым несколько растерявшейся от такой резкой перемены девушке. Однако от быстрого побега его отвлекла Джинни, которая неожиданно схватила его за руку, уставившись на его пальцы так, словно те были не меньше, чем восьмым чудом света. — Не надо, Джинни! — предупреждающе рыкнул Сириус, понимая, что Уизли вполне умело сложила известные факты и получила закономерный результат.

Почти бегом покинув гостиную, Сириус на ходу натянул куртку и выскочил на улицу, полной грудью вдыхая свежий воздух. Спустя какое-то время зимний мороз начал понемногу остужать разгоряченные мысли, а не прошенные чувства быстро завяли под давлением холода. Сириус неторопливо прогуливался по парку, который располагался перед его домом, и пытался заставить себя рассуждать логически. Он предполагал, что Гермиона узнала, кем именно он является примерно после того, как Лили впервые назвала его имя. Однако, поскольку мисс Грейнджер была гораздо сообразительнее, Сириус считал, что она могла узнать о том, что общается с бывшим солистом нашумевшей в свое время рок-группы. Сириусу на самом деле было глубоко плевать, как много она успела выяснить о нем сама. Но известность играла с людьми дурные шутки, а наткнуться на каких-нибудь прохвосток было в разы легче, чем встретить действительно интересную и непохожую на остальных девушку. То, как смело она себя вела при первой личной встрече, тоже говорило не в пользу Гермионы.

С другой стороны, Джеймс мог быть кем угодно, но не идиотом, что бы ни утверждал Снейп. Джеймс проверил Гермиону, и будь она не той, за кого себя выдает, то он обязательно об этом узнал бы. Не спасли бы никакие документы, официальные, фальшивые и какие-либо еще. Еще был Римус, которого не остановили бы никакие угрозы, если бы дело действительно было гнилым. Ко всему прочему, для начала нужно было выслушать саму Гермиону, чтобы окончательно сопоставить все факты и что-либо решить. Придя к столь поразительному своей рациональностью выводу, Сириус облегченно выдохнул и вернулся домой, прошмыгнул мимо гостиной и быстро взбежал на самый верхний этаж, где находились только его комната и комната Регулуса. Осталось лишь дождаться удобного момента для очередного трудного разговора.

***

Решив немного повременить с важным для него разговором, Сириус не учел одну деталь, которую давно должен был знать: терпение не было его добродетелью. На следующий день Сириус к собственному неописуемому изумлению обнаружил себя под окнами женской части общежития. Была суббота, которую Джинни решила прогулять, оставшись сегодня с Гарри, но Сириус знал, что Гермиона еще должна быть в колледже. Ему хватило одного взгляда, чтобы запомнить расписание своей телефонной знакомой. Бродяга, увязавшийся сегодня за своим непутевым хозяином, уселся на снег и, задрав голову вверх, широко зевнул.

— От полицейских я, конечно, успею сбежать, но вот Полная Дама… — задумчиво рассматривая окна, с сомнением протянул Сириус. Его вообще поражало то, что женщина, работавшая вахтершей еще в его время, до сих пор оставалась на своем посту. А студенты продолжали называть ее Полной Дамой, и вряд ли хоть кто-то знал ее настоящее имя. Возможно, эта женщина была бессмертна, как и Дамблдор.

Бродяга весело покосился на него, поддразнивая и бросая вызов, чем, безусловно, лишь сильнее распалял азарт Блэка. Встряхнувшись, Сириус бросил поводок и подошел ближе к зданию, выстраивая себе путь. Выбор пал на приоткрытое окно на втором этаже, и мужчина, немного попрыгав на месте, приступил к исполнению задуманного. Сириус всегда считал, что в этом здании, которое превратили в студенческое общежитие, было слишком много выпирающих частей, благодаря которым можно было легко добраться до верхних этажей без каких-либо вспомогательных средств. Добравшись до своей цели, он поднял нижнюю часть рамы до предела и почти ввалился в комнату, мысленно благодаря все известные ему высшие силы за то, что он такой тощий. Сириус подозревал, что в ином случае обязательно застрял бы, и это было бы крайне унизительно.

Ухватившись за край стола, придвинутого почти к самому окну, Блэк тяжело поднялся с пола и невольно потер поясницу, думая о том, что ему все-таки следует начать спать в кровати, а не где придется. Девушки, проживающие в комнате, в которой он оказался, отсутствовали, что Сириус счел безмерным везением и мысленно отметил, что отныне стоит быть осторожнее, предполагая, что лимит удачи он на сегодня истратил. Однако стоило осмотреться вокруг, как стало ясно, что успех этой миссии по проникновению в женское общежитие был абсолютным. На краю стола, на который он все еще опирался, аккуратно лежала стопка тетрадей и учебников, которыми мог пользоваться только студент факультета физики. Книги и тетради, разумеется, оказались подписаны, и Сириус на мгновение ушел в свои мысли, рассматривая легкий и вполне читабельный почерк девушки.

Несильно дернув себя за прядь волос, Сириус немного внимательнее присмотрелся к тому, что его окружало. Комната была рассчитана на трех человек. Над двумя кроватями были расклеены разнообразные плакаты с какими-то популярными музыкантами, актерами и даже были какие-то вырезки из журналов. Над третьей кроватью Сириус обнаружил календарь и какие-то цветные диаграммы, планы, даты и прочие способы систематизации. С некоторым весельем он отметил, что среди всего этого учебного плана была таблица с рок-исполнителями, а рядом висели листы с терминами и списками песен, некоторые из которых были отмечены разными цветами. Поскольку девушка не могла делать цветовые пометки просто так, Сириус вскоре обнаружил и лист с пояснениями. Как оказалось, песни, выделенные красным, так или иначе нравились ему, а те, что были отмечены голубым, самой Гермионе.

Налюбовавшись на все эти диаграммы, Сириус переместил свое внимание на книжные полки, тоже честно разделенные между тремя соседками. Он невольно грустно улыбнулся, скользнув взглядом по потрепанным корешкам книг, на которых значилось имя его старой подруги. Романы Доркас до сих пор пользовались успехом среди романтично настроенных особ, и Сириус действительно не понимал этих личностей. Он-то знал, какой на самом деле была жизнь с теми персонажами, которых создавала Доркас. К несчастью, романтизация сглаживала все острые углы, и никто не обращал внимания на то, что в реальности люди, подобные главным мужским героям, не так прекрасны. Сразу под книгами Доркас он обнаружил свои собственные, и не смог не усмехнуться от такого удивительного совпадения. Его книги тоже выглядели достаточно потрепанными и даже в какой-то степени старыми. Хуже всех выглядела его вторая книга, которую критики разгромили в пух и прах. Он и сам ее терпеть не мог и иногда жалел о том, что вообще написал нечто подобное, но большей части читателей она по какой-то необъяснимой причине нравилась. Хмурясь, Сириус вытащил именно эту книгу и сразу понял, что ее открывали гораздо чаще других. Между форзацем и титульным листом обнаружились какие-то бумажки, и, не удержавшись, Сириус быстро пробежался по ним взглядом, не сразу сообразив, что это был перечень его собственных характеристик.

1. Читал лекцию о поэзии — возможно, писатель или преподаватель (наиболее вероятен первый вариант, поскольку его сообщения частенько бывают слишком длинными)

2. Имеет некоего питомца по кличке Бродяге — вполне вероятно, любит животных

3. Патриот! Обожает «Доктора Кто», но среди книг отдает предпочтение высокому фэнтези Дж. Р. Р. Толкина

Ни разу не упоминал об иностранных сериалах/фильмах/писателях

4. Имеет собственную автомастерскую — вероятно, в наличии предпринимательский талант

5. Не ладит с законом Сотрудничал с полицией и был допущен к работе, в которой были замешаны наркотики, хотя о его прошлом наверняка было известно

Вряд ли знает о существовании социальных норм, морали и о других нравственных аспектах человеческой жизни

6. Учился на факультете физики в Хогвартсе. Не известно, понадобилось ли ему это в дальнейшем

Был военным инженером (имеет звание младшего лейтенанта)

7. Имеет познания в самых разных науках

Признался, что недолюбливает гуманитарные дисциплины

8. Аристократ (считает это чем-то отвратительным. Возможно, трудное детство и юность)

9. Неисправимый бунтарь. Обожает эпатировать знакомых и демонстрировать свою непредсказуемость

10. Служил в армии (неизвестно, как его туда занесло)

11. Недопустимое количество противоречий. Начинаю подозревать, что он сам не достаточно хорошо понимает себя

12. Для каждой его странности действительно есть причины…

13. Кажется, я общаюсь с человеком, книги которого полюбила еще в школе. Стоит ли прекратить общение или намекнуть ему о своих догадках? Надеюсь, я ошибаюсь…

Сириус понимал, что на самом деле здесь указана лишь часть того, что действительно знала Гермиона. Вероятно, в какой-то момент она предприняла попытку как-нибудь систематизировать факты и собственные выводы о человеке, с которым общалась, но из этого не вышло ничего толкового. А Сириусу вспомнилось, как Доркас записывала свои наблюдения за ним, постоянно жалуясь, что он не дает времени сосредоточиться на какой-то определенной черте, тут же переключаясь на что-то иное. Видимо, Гермиону постигла та же участь. Последний пункт был самым обнадеживающим, ведь довольно красноречиво заявлял о том, что девушка все-таки сама не рассчитывала оказаться в такой ситуации. И раз она все равно догадалась, Сириус не мог винить ее за молчание. С другой стороны, он даже был немного благодарен ей за то, что она позволила ему и дальше играть в анонимность.

Вернув книгу на место, Сириус рассеянно прошелся по комнате, раздумывая о том, чего он, собственно, вообще пытался добиться, когда влезал сюда, и что стоит делать теперь. Но либо его везение на сегодня было окончено, либо, наоборот, работало в полную мощность. Какой бы вариант ни был верен, от раздумий его отвлекло новое сообщение от Грейнджер, в котором она предлагала встретиться сегодня или завтра и посетить каток. Однако стоило Сириусу быстро пробежаться взглядом по тексту и лишь на миг задуматься об ответе, как дверь в комнату открылась, и на пороге появилась немного взлохмаченная и заметно утомленная девушка, которая оторвала взгляд от телефона. Стоило ей заметить в комнате человека, которого тут явно не должно было быть, как она тут же испуганно вскрикнула и кинула в него первым, что ей попалось под руку. Этим чем-то оказался многострадальный учебник физики, от которого Сириус едва успел увернуться.

— Меня, безусловно, радует тот факт, что мое появление по-прежнему вызывает у женщин бурную реакцию, но все-таки я предпочел бы, чтобы в меня не кидались книгами, — широко улыбнулся Сириус, готовый к тому, чтобы снова уворачиваться от тяжелых снарядов. Грейнджер несколько раз удивленно моргнула, так и не кинув в него еще один учебник.

— Сириус? — недоверчиво переспросила она и окинула хмыкнувшего мужчину хмурым взглядом. — Как ты… Что ты здесь забыл? — быстро осмотрев комнату, еще больше нахмурилась Гермиона и, пройдя мимо Блэка, с силой захлопнула окно.

— Да я вот потерял свое сердце, покой и разум, и поиски завели меня сюда, — обезоруживающе улыбнувшись, игриво отозвался Сириус. — Впрочем, какой мне прок от всего этого, пусть уж остается у тебя, — плавным движением переместившись ближе к девушке, мягко прибавил он. Его пальцы тут же вплелись в густые каштановые кудри, которые навевали Сириусу отнюдь не самые целомудренные мысли. — Так, что там с катком? — как бы невзначай поинтересовался он, окидывая взглядом хрупкую фигуру девушки. В прошлый раз у него не было возможности рассмотреть ее как следует, а затем его куртка и вовсе скрыла все очертания женского тела.

— Как ты вообще узнал, в какой именно комнате я живу? — сглотнув, негромко спросила Гермиона. Было очевидно, что размышлять о чем-либо ей сейчас хотелось в последнюю очередь, но ей все равно удавалось не поддаваться чувствам и желаниям. Именно эта попытка сдерживать себя так сильно заводила Сириуса.

— Да я и не знал, просто залез в понравившееся окно, — не переставая улыбаться, честно признался Сириус.

— Ты способен делать хоть что-то как нормальные люди? — высоко подняв брови с искренним любопытством спросила Грейнджер.

— Разумеется, — тут же фыркнул Сириус, который был давно привычен к подобным замечаниям. — Я дышу точно так же, как семь миллиардов людей на этой планете, — подняв вверх указательный палец для большего эффекта, нравоучительно произнес он и тут же шагнул еще ближе к девушке, окончательно нарушая ее личные границы. Гермиона скептически хмыкнула, но не отодвинулась от него, с каким-то искрящимся интересом в карих глазах ожидая продолжения. — Только рядом с тобой и легкие, и сердце перестают правильно работать, — не отводя взгляда, негромко выдохнул Сириус и, мягко скользнув пальцами вниз по руке девушки, прижал к левой стороне своей груди небольшую ладошку.

— Знаешь, без бороды ты выглядишь гораздо моложе, — сминая в пальцах тонкую ткань его рубашки, негромко заметила Гермиона, каким-то неуловимым образом оказавшись еще ближе к нему. Сириус старался дышать как можно глубже, но из-за этого каждый раз вдыхал все больше воздуха, пропитанного ее запахом, и это совершенно не помогало сохранять спокойствие. Сейчас он искренне жалел о том, что не находится на улице, потому что декабрьский холод протрезвлял голову лучше всего на свете.

— Это плохо? — ухмыльнувшись, урчаще протянул Сириус и сам сделал шаг вперед, заставляя свою собеседницу отступить. Взгляд шоколадных глаз медленно переместился на его губы, и девушка безотчетно закусила свою нижнюю губу, издав судорожный вздох.

— Слишком соблазнительно, — возбуждающе-сиплым голосом едва слышно произнесла Гермиона. Сириус с трудом удержался от желания застонать в голос, но все равно шагнул вперед, заставляя девушку упереться в стоящий позади нее стол.

— Знаешь, что бывает с наркоманами, когда после долгой ломки им в руки попадает какой-либо препарат? — безуспешно пытаясь выровнять дыхание, с легкой ноткой угрозы поинтересовался Сириус, полагая, что ответ он обязательно получит.

— Они принимают сразу все, что удалось раздобыть, и это может привести к ужасным последствиям, — подтверждая его мысли, мгновенно отозвалась Грейнджер и тут же окинула его обеспокоенным взглядом.

— Так уж получилось, девочка, что наркоман всегда остается собой, даже если несколько лет находится в завязке, — практически нависая над девушкой, лекторским тоном сообщил Сириус, словно был вынужден снова выступать перед старшеклассниками. — Сейчас мой наркотик ты, как бы слащаво это ни звучало. Я хочу тебя до безумия, до темноты перед глазами. Но как настоящий наркоман, я сорвусь в ту же секунду, как получу первую дозу. Поверь мне, Гермиона, если я сейчас сорвусь, это будет очень неприятно. Никакого удовольствия, лишь животный инстинкт, страсть и насилие, после которого останется лишь физическая и моральная боль. Поэтому мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всем этим ощущениям и вспомнить о том, как это контролировать. — Сириус нежно очертил пальцами мягкую линию подбородка, позволив своему взгляду на секунду задержаться на пухлых губах. — А у тебя будет время окончательно решить, стоит ли заводить какие-либо отношения с таким неуравновешенным человеком, — резко шагнув назад, с усмешкой прибавил он.

— Как при всем своем оптимизме ты можешь рассуждать настолько пессимистично? — нахмурившись, с весомой долей непонимания спросила Гермиона.

— Я предпочитаю приятные сюрпризы, а не развалившиеся надежды, — равнодушно дернув плечом, убежденно заявил Сириус. Признаваться в том, что он пессимист по жизни, почему-то не хотелось. — Буду ждать тебя на улице, — весело подмигнув, поспешно прибавил он, не желая и дальше продолжать какие-либо серьезные разговоры. Сегодня ему уже удалось прояснить тот момент, который его тревожил, поэтому портить себе и ей настроение новыми подробностями хотелось в последнюю очередь.

Вылезать через это окно было гораздо неудобнее, чем влезать, и Сириус даже на секунду поверил в то, что в итоге не удержится и просто свалится вниз. К счастью, ему все-таки удалось зацепиться за карниз, и дальнейший спуск прошел довольно удачно. Стоило ему твердо встать на землю, как заскучавший Бродяга тут же поспешил к нему и первым делом попытался повалить в снег. Упрямо качнув головой, Сириус сощурился и объявил войну. В итоге они оба извалялись в снегу, а Гермиона появилась в тот момент, когда Блэк старательно закапывал извивающегося пса.

Почуяв незнакомого человека, которым пропах его хозяин, Бродяга тут же прервал игру и вырвался из плена. И Сириус, и его пес синхронно встряхнулись, избавляясь от снега, осевшего у одного на волосах, а у другого на шерсти. Гермиона не стала сдерживать смешка, наблюдая эту сцену, но все равно невольно отступила назад, когда громадный черный пес подбежал к ней. Как только Бродяга, фыркнув, ткнулся носом в женскую ладонь, выпрашивая ласки, Сириус закатил глаза.

— Эй, это моя девушка! — возмущенно воскликнул Сириус, когда Бродяга радостно завилял хвостом, разметая вокруг себя снег. — Найди себе другую, вредный старикашка, — отпихнув пса в сторону, ворчливо прибавил он. Бродяга ехидно оскалился в его сторону, но послушно отошел назад и терпеливо сел, дожидаясь того момента, когда его беспокойный хозяин снова сорвется с места.

— Как мило, Сириус, ревнуешь к собственному псу, — иронично отметила Гермиона, хотя уголки ее губ предательски подрагивали в веселой улыбке.

— О, мне ли не знать, что он с легкостью может очаровать кого угодно, — пробурчал Сириус, подбирая извалявшийся в снегу поводок. Бродяга повернул голову в сторону, делая вид, что разговор не имеет к нему отношения. — Стоило понять, что с ним что-то не так еще в тот момент, когда он согласился на имя, которое является моим прозвищем, — ласково потрепав пса по голове, слабо улыбнулся Сириус. Бродяга насмешливо скосил на него глаза, а затем нетерпеливо вскочил на лапы.

— А он не слишком подвижен для своего возраста? — с сомнением протянула Гермиона, когда они втроем двинулись в сторону ближайшего катка.

— Не придирайся к нему, он в праве сам решать, как именно умереть. И если его выбор пал на энергетическое истощение, то это лишь его проблемы, — дернув плечом, с кривой улыбкой выдал Сириус.

Он и сам понимал, что для шестнадцатилетнего пса Бродяга слишком бодр и активен, но делал вид, что в этом нет ничего странного. Но где-то глубоко внутри себя, Сириус с ужасом ожидал того момента, когда ему придется расстаться со своим верным напарником, оставить еще одну часть души в прошлом. Гермиона, словно каким-то образом уловив, какие именно мысли начали крутится в голове ее спутника, мягко переплела их пальцы и крепко сжала. В первый момент у Сириуса возникло желание вырваться. Он не был особым фанатом держания за руки, предпочитая в случае необходимости иметь возможность действовать быстро без сковывающих движение препятствий, к которым относились переплетенные пальцы. Но ему удалось вовремя отвесить подзатыльник своему внутреннему параноику.

— Твое стремление доводить все до вершины своих возможностей, тоже проявление старой зависимости? — спустя какое-то время внезапно спросила Гермиона. При этом она старательно не смотрела в его сторону и хмурилась, явно ругая себя за несдержанность.

— Римус называет это желанием быть лучшим во всем, что я делаю, — как можно беспечней отозвался Сириус, но наткнулся на внимательный взгляд и нервно улыбнулся, опустив глаза.

— А как считаешь ты? — не поддалась Гермиона, и ее пальцы сжались еще сильнее, выдавая волнение девушки.

— Я считаю, что наркоманы все доводят до крайностей, когда пытаются найти замену кайфу, — наклонив голову так, чтобы волосы скрыли часть его лица, немного резко ответил Сириус и медленно выдохнул. — У меня было так много хобби именно потому, что ни одно из них не приносило тех же ощущений, что наркотики. А те, что вполне успешно справлялись с этой ролью, были недоступны. Из-за истории с одной журналисткой, Скримджер перестал пользоваться моими услугами и попросил добровольно уволиться с кинологической службы, пообещав никому не рассказывать о том, что именно я тогда сделал. Я, конечно, мог бы дрессировать домашних собак, но это меня не слишком интересовало, так что работа кинолога стала для меня невозможна. Музыка… После смерти Доркас вся музыка, которую я пытался играть, была такой невыносимо тоскливой, что я предпочел забыть о музыкальных инструментах, чем каждый раз заново раздирать себе сердце постоянным напоминанием. Потом были экстремальные гонки на мотоциклах и гоночных машинах, но Джеймс поклялся сломать мне ноги, если я самостоятельно с этим не завяжу… Ох, чего я только не делал, и каждый раз бросал то, что доводил до предела своих способностей, потому что не чувствовал никакого удовлетворения от достигнутого успеха.

— Но писательство ты не бросил, — несколько нервно заметила Гермиона, когда Сириус замолчал, погрузившись в невеселые воспоминания.

— Это терапия, а не хобби. После нескольких месяцев, прошедших со дня смерти Доркас, все совсем отчаялись хоть немного меня расшевелить. Конечно, в компании Гарри или Тонкс я старался быть как можно более живым, но они ведь не могли находиться рядом круглые сутки. В конце концов, Лили предложила мне выплеснуть все накопившиеся за это время мысли на бумагу. Она предположила, что раз позитивные чувства подталкивали меня к написанию стихов и песен, то и отрицательные эмоции можно переработать во что-то полезное. Решив, что мне нечего терять, я последовал ее совету, — немного помолчав, с предельной искренностью поведал Сириус. — Я не собирался становиться известным писателем, потому что не считаю себя тем человеком, который действительно способен увлечь публику своими историями. Вот Толкин, Диккенс, даже Льюис Кэрролл со своей Страной чудес гораздо красноречивее меня, — невольно усмехнувшись, заметил он.

— Но зачем ты тогда опубликовал то, что получилось? — непонимающе нахмурилась Гермиона, придвинувшись ближе к нему.

— Да это все Ксенофилиус, — подняв взгляд к небу, раздраженно буркнул Сириус. — Он как-то заглянул к нам в гости вместе со своей дочерью. Полумна и Гарри неплохо ладят, хотя Гарри и считает ее немного чудаковатой. Пока я готовил чай, Ксенофилиус заметил рукопись, которую я по-глупости оставил на столе, ну и прочитал ее, а затем с безумным блеском во взгляде предложил опубликовать этот бред. Он ведь директор издательства «Придира», и слава у этого издательства не слишком хорошая. Они в основном печатают книги и журналы на псевдонаучные тематики. Я был не в настроении спорить и согласился, решив, что если этот кошмар прочитает два-три человека, то мир не перевернется. Боже, как же я ошибся! Но если серьезно, то какого черта? Адекватные люди не должны были даже смотреть в сторону книги, у которой было название «Угасающие звезды». Необъяснимый случай!

— О Господи, теперь я понимаю, почему в конце погибли не только главные герои, но и целая Вселенная, — прикрыв рот ладонью, изумленно ахнула Гермиона.

Сириусу категорически не нравилось то, куда зашел их разговор, а потому он начал лихорадочно искать какую-нибудь иную важную тему. Его выбор пал на обсуждение головоломок, и в первую очередь он, конечно, упомянул о японской шкатулке, найденной на столе брата в тот день, когда Сириус был вынужден вновь появиться на пороге дома своих предков. Он так и не смог открыть эту шкатулку и узнать, что же Регулус туда запрятал. Гермиона, будучи крайне сообразительным человеком, поддержала беседу, переключаясь на дальнейшие рассуждения о шкатулках с секретами, потайных ходах в замках и о тайных обществах. К несчастью, та легкость, с которой Грейнджер его понимала, поддерживала и не давила с каждым разом заставляли проникаться к ней все большей симпатией и уважением. И это было проблемой, потому что Сириус на самом деле уважал не многих. Отходные пути уже были перекрыты, и расставание даже на данном этапе их отношений, причинило бы боль. Но подобная перспектива не пугала, если была возможность хоть ненадолго почувствовать тепло, счастье и жизнелюбие. И Сириус не собирался так легко от этого отказываться, что бы ни говорили мораль и здравый смысл.