Гермиону разбудило навязчивое ощущение того, что она что-то пропустила или куда-то опоздала. Стоило этому тревожному чувству полностью осознаться, как девушка тут же распахнула глаза и резко села на кровати, собираясь немедленно вскочить на ноги и приступить к сборам. Убрав с лица спутанные кудри, Гермиона сонно проморгалась и замерла, обводя небольшую комнатку растерянным взглядом. Пробудившийся мозг тут же услужливо напомнил о том, что она находилась в одной из гостевых комнат трактира «Три метлы». И одно это сразу объяснило причину, по которой не сработал ее будильник и не было слышно привычной возни соседок Гермионы. Как только девушка поняла, что ей нет нужды никуда торопиться, то тут же расслабленно повалилась обратно на кровать. Завернувшись в тонкое одеяло по самую макушку, Грейнджер покосилась в сторону пустующей половины кровати и грустно вздохнула.

Она не знала, как долго они с Сириусом гуляли по окрестностям Хогсмида. Но к моменту их возвращения на главную улицу деревни, от толпы на импровизированном танцполе остались единицы, а музыка давно стихла. Сириус решил не утруждаться поисками Гарри и Джинни, а Гермиона не стала особо настаивать, согласившись на его предложение провести эту ночь в Хогсмиде. Грейнджер не была глупой и наивной, она вполне разумно предположила, что за этим предложением скрывалось совсем другое. Однако и в этот раз Блэк смог ее удивить, когда предпринял попытку оставить ее одну в комнате, в которую их любезно пустила мадам Розмерта. Хозяйка трактира так же одолжила Гермионе пижаму и как-то слишком понимающе усмехнулась. В итоге Грейнджер пришлось потратить минут десять на то, чтобы уговорить Сириуса хотя бы просто лечь рядом с ней. И сейчас темноволосого красавчика нигде не наблюдалось, что несколько расстраивало.

Гермиона недовольно фыркнула и неохотно поднялась, мысленно обещая себе вдоволь поваляться в кровати после Рождества. Она опустила босые ноги на холодный пол и недовольно поежилась, пытаясь хоть немного усмирить лезущие в лицо волосы. Ее телефон обнаружился на прикроватной тумбочке, а под ним оказался вырванный из блокнота листок. Заинтересовавшись, Гермиона быстро пробежалась взглядом по ровным строчкам и невольно улыбнулась, почувствовав легкое смущение смешанное с весельем. Записка оказалась небольшим стишком, который стал для нее полнейшей неожиданностью. Она знала о том, что Сириус пишет стихотворения, но пока не слышала и не читала ни одно из них, если не считать песню, которую он однажды ей спел.

В изгибе мягких губ сокрыта тайна,

Она — погибель тысяче сердец.

Ах, Девочка, ты слишком идеальна!

Кто этого не видит, тот глупец.

Гермиона перечитала стишок еще раз и заулыбалась еще ярче. Одной этой записки оказалось достаточно, чтобы прогнать всю ее сонливость. Сохранившееся с прошлого вечера хорошее настроение подпрыгнуло до еще более высокой отметки, и даже провокационные сообщения Джинни, которые быстро пролистала Гермиона, не смогли этого испортить. Вернув телефон и листок обратно на тумбочку, девушка осмотрелась в поисках стула со своей одеждой, и обнаружила на нем необходимый набор для умывания. Кажется, мадам Розмерта говорила о том, что к этой комнате прилагается отдельная душевая, которую Грейнджер нашла за одной из дверей.

Ей удалось привести себя в порядок за рекордно-короткое время. Запахнув халат, она завязала пояс в тугой узел и удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям. Вернувшись обратно в основную комнату, Гермиона на секунду замерла и с трудом подавила в себе желание испуганно вскрикнуть, заметив Блэка. Сложно было сказать, как давно он вернулся, но в момент ее появления Сириус уже беспокойно расхаживал по небольшому помещению и с явным недовольством слушал речь своего телефонного собеседника.

— Все, Сохатый, мне хватило предыдущих десяти пунктов, — должно быть, устав от чужого монолога, воскликнул Блэк. — Прекрати составлять списки, потому что это утомляет тех, кому приходится их выслушивать. И возьми, наконец, отпуск, ты явно переработал. Ты действительно не понимаешь, почему? Черт подери, Поттер, ты вшил следящее устройство в ошейник моей собаки. В ошейник, Джеймс! Даже для тебя это уже слишком странно. Да в каком месте это оправдано? Подумаешь, он отправился в Хогсмид. Может, у Бродяги там подружка. Мое присутствие здесь всего лишь досадное совпадение. Я соскучился по танцам и по медовухе Розмерты. Да, я очень пьян! Нет, меня не нужно забирать, я прекрасно провожу время. Вообще-то, мне кое-что от тебя нужно, Сохатый. Будь так любезен: обсуди свою паранойю с психологом. И перестань вести себя как олень, в конце-то концов. Бродяга большой мальчик и может поступать так, как считает нужным. Я тоже достаточно взрослый и способен присмотреть за собой. Передавай привет Лили!

Каким-то поразительным образом Сириусу удавалось резко переходить с повышенных тонов к совершенно спокойному разговору, сменяя раздраженные интонации мягкими. Завершив разговор, он недовольно покачал головой и устало вздохнул, словно состоявшаяся беседа лишила его всей энергии. Хотя Гермиона помнила, что Блэк оставался необычайно активным даже после танцев и многочасовой прогулки.

— Что-то случилось? — подойдя немного ближе к мужчине, участливо поинтересовалась Гермиона. Сириус вздрогнул и посмотрел в ее сторону с легким удивлением, будто совершенно забыв о том, что был здесь не один.

— У Джеймса сезонное обострение, — слабо улыбнувшись, с ноткой неудовольствия отозвался Блэк и задумчиво склонил голову к плечу, беззастенчиво рассматривая девушку. Гермиона невольно оправила ворот халата и переступила с ноги на ногу.

— Значит, нет никаких причин для беспокойства? — пытаясь справиться с внезапной сухостью во рту, на всякий случай уточнила Грейнджер. Губы Сириуса растянулись в довольной улыбке, и он как-то незаметно подошел ближе.

— Ну, я нахожусь в одной комнате с необычайно привлекательной девушкой, — низко и раскатисто произнес Сириус, привычно запутываясь пальцами в ее кудрях. — Кажется, сейчас самый подходящий момент для беспокойства, — с долей серьезности выдохнул он и ласково очертил пальцами второй руки линию ее подбородка.

— Но ведь это ты привел меня сюда. Похитил на глазах у всех, — подавшись вперед, с улыбкой заметила Гермиона, и ее ладони ненавязчиво скользнули на мужские плечи. — Ты больше похож на коварного соблазнителя, — приподнявшись на носочках, выдохнула она.

— Но лишь один из нас в халате, — одним сильным движением притянув девушку к себе, громко прошептал Сириус.

— Вы разгадали мой хитроумный план, — опустив глаза, притворно повинилась Грейнджер. — И что же вы предпримите теперь, мистер Блэк? — прикусив губу, провокационно прибавила она.

— Плохая девчонка! — наклонившись еще ближе, хрипло выдохнул Сириус и прижался к ее губам, не позволяя девушке произнести что-нибудь еще.

Этот поцелуй еще хранил в себе какую-то бережность, словно Гермиона была сделана из фарфора и могла рассыпаться из-за неосторожного прикосновения. Она чувствовала, что Сириус сдерживает себя, и ей это категорически не нравилось. И поэтому Гермиона старалась быть настойчивой, пытаясь показать, что она не имеет ничего против его напористости. В какой-то момент ладони Сириуса переместились на ее бедра, и у Гермионы вырвался прерывистый вздох, когда она вдруг оказалась прижата к стене. Мягко куснув ее нижнюю губу, Сириус что-то довольно промычал и шумно втянул воздух, мазнув кончиком носа по ее скуле. Снова впутав пальцы в ее волосы, он ненавязчиво потянул за каштановые пряди, и Грейнджер послушно откинула голову назад, предоставляя больший доступ к своей шее.

Гермиона чувствовала, как ускользала связь с реальностью, и совершенно не стремилась этого исправить. Но каждое прикосновение длинных мужских пальцев ощущалось совершенно отчетливо. Ее собственные пальцы бессистемно то цеплялись за жесткие пряди черных волос, то сминали ткань рубашки, стремясь добраться до скрытой под ней кожи. Шею опаляло чужое дыхание, которое внезапно сменилось прикосновением. Сириус с нажимом провел языком вдоль венки и подул на оставшийся влажный след. Гермиона не смогла сдержать хриплый стон, с силой сжав пальцы на широких плечах. Она и не подозревала, что ее шея была настолько чувствительной.

Сириус довольно хмыкнул, невесомо коснулся губами точки, в которой бешено бился пульс, и втянул девушку в новый поцелуй. Гермиона сильнее прижалась к его телу, чувствуя скрытые под совершенно ненужной рубашкой напряженные мышцы. Блэк дразняще провел кончиком языка по кромке зубов и вдруг отклонился назад, не позволяя Грейнджер потянуться следом. Острый кадык нервно дернулся вверх, взгляд ощутимо потяжелел, и черный зрачок почти полностью поглотил грозового цвета радужку. Гермиона чувствовала себя абсолютно безвольной под этим взглядом и лишь крепче цеплялась за плечи, опасаясь, что ноги могут вдруг подкоситься в самый ненужный момент.

— Автобус в Лондон отбывает через час, так что мы еще успеваем позавтракать, — резко шагнув назад, преувеличенно бодро и абсолютно невозмутимо заявил Сириус. Гермиона немного съехала вниз по стене и растерянно моргнула. Смысл прозвучавших слов с трудом пробивался сквозь возбуждение, затянувшее сознание. — Я лучше подожду в зале, — подскочив к двери, торопливо прибавил Блэк и, будто боясь передумать, тут же скрылся в коридоре.

Несколько бесконечно долгих секунд Гермиона продолжала стоять на месте, сверля захлопнувшуюся за мужчиной дверь сердитым взглядом. Действия Сириуса казались ей в высшей степени несправедливыми. Однако понимание того, что он сам тоже остался неудовлетворен, сбивало градус обиды. Правда где-то в уголке сознания настойчиво билась неприятная мысль о том, что такой невероятный мужчина, способный заполучить любую женщину, просто потерял к Гермионе всякий интерес. На фоне столь стремительного развития их отношений, подобное предположение являло собой ярчайший пример абсурда. Но привычная неуверенность в себе не желала так просто исчезать, и Гермиона всеми силами старалась игнорировать подобные мысли.

Встряхнувшись, Грейнджер заперла глупые предположения в самый дальний чулан и направилась к стулу, на котором лежала ее одежда. Застегивая сапоги, она вспомнила о показе, который должен был состояться сегодня, и обреченно застонала, в который раз проклиная ту секунду, когда поддалась на провокации Нарциссы и согласилась участвовать в этом кошмаре. Но отступать было уже слишком поздно, потому что Грейнджер всегда выполняла свои обещания, даже если ей этого не хотелось. Забрав свой телефон, Гермиона снова пробежалась взглядом по чернильным стихотворным строчкам, немного приободрилась и поспешила покинуть комнату.

В зале было немноголюдно. Пахло выпечкой и жареным беконом. Официантка, протирающая один из столиков, поприветствовала Гермиону лукавой улыбкой, и та с трудом удержалась от желания закатить глаза. Сириус обнаружился за тем самым столиком, который они занимали в прошлый раз. Он рассеянно барабанил пальцами по столу и чему-то мечтательно улыбался, пребывая где-то далеко в своих мыслях. Уголки губ Гермионы сами собой растянулись в мягкой улыбке, и она поспешила сесть напротив Блэка, с интересом наблюдая за его поразительной неподвижностью.

— Очень милое стихотворение, — недолго думая, сообщила Гермиона, когда заметила, что более осмысленный взгляд серых глаз сосредоточился на ней.

— Будь честной, девочка. Мне прекрасно известно, что это убожество, — пренебрежительно фыркнув, с кривой усмешкой заметил Сириус. Его взгляд быстро метнулся к пальцам девушки, в которых она сжимала записку, и его усмешка стала немного мягче.

— Это не важно, ведь ты написал его для меня, — пожав плечами, просто сказала Гермиона и снова широко улыбнулась. — Сам этот факт мне очень приятен, — опустив глаза, с едва уловимым смущением прибавила она.

— Лично я считаю сочинение стихотворений вредной привычкой, — немного помолчав, внезапно сообщил Сириус. — Уверен, это все побочный эффект влюбленности. Адреналин, конечно, самый привычный для моего организма нейромедиатор. Но когда к нему присоединяются дофамин, серотонин и эндорфины, то это вызывает временные трудности. А затем в эту компанию вливается тестостерон, который обычно существует сам по себе и особо не требует к себе внимания. Под одновременной атакой всех этих гормонов в мозгу что-то замыкает, и он начинает непроизвольно рифмовать строчки. Таким странным способом мой разум пытается справиться с резким повышением непривычных для моего организма гормонов. Так что на самом деле я бездарность.

— В жизни не слышала ничего более романтичного, — справившись с первым приступом ошеломленности столь необычным объяснением, со всей доступной ей серьезностью произнесла Гермиона. Но столкнувшись с насмешливым взглядом Блэка, звонко рассмеялась. На лице Сириуса появилась невероятно самодовольная ухмылка.

Пока они переглядывались, к их столику подошла мадам Розмерта, решившая обслужить веселую пару самостоятельно. Хозяйка заведения расставляла тарелки и бросала на гостей понимающие взгляды. Гермиона невольно покраснела, вспомнив их затянувшийся поцелуй, и принялась смотреть куда угодно, но только не в сторону Блэка.

— Я уже говорил, что ты чудо, Розмерта? — благодарно улыбнувшись, весело воскликнул Сириус, когда хозяйка опустила перед ним кружку с кофе.

— Раз десять за это утро, — со смешком отозвалась женщина, подмигнула нахмурившейся Гермионе и неспешно двинулась обратно в сторону барной стойки.

— Розмерта, ты чудо! — не переставая улыбаться, крикнул ей в спину Блэк, и получил в ответ самодостаточное:

— Знаю, дорогой!

Насмешливо покачав головой, Сириус первым делом потянулся к бекону. Немного помедлив, Гермиона последовала его примеру и тоже приступила к завтраку. Но в груди все равно скреблось неприятное чувство, и девушка то и дело косилась в сторону мадам Розмерты, которая раздавала задания своим работникам. Эта женщина выглядела довольно привлекательно, она знала себе цену и не комплексовала из-за каждого незначительного повода. Гермиона подозревала, что это могло быть следствием возраста, потому что большая часть взрослых, которых она знала, не страдали из-за неуверенности в себе. Самым ярким таким примером был Сириус, самоуверенности которого хватило бы на десять человек. Но была в мадам Розмерте еще одна важная деталь: она действительно нравилась Блэку. А Гермиона успела заметить, что большую часть людей Сириус просто терпел, некоторых откровенно презирал, а те, кто мог вызвать у него симпатию, всегда чем-то неуловимо выделялись на фоне всего остального мира.

— Что в ней особенного? — не выдержав, прямо спросила Гермиона, злясь на себя за это неуместное чувство ревности. Хотя она не была уверена на сто процентов в том, что ревность действительно была неуместна в этом случае.

— В ком? — непонимающе нахмурился Сириус и на секунду даже забыл о кружке, поднесенной к губам.

— В мадам Розмерте, — сильнее сжав вилку, несколько сердито пояснила Гермиона.

— Ничего! Самая обычная женщина, — довольно равнодушно отозвался Сириус и опустил кружку обратно на стол, так и не сделав глотка кофе. Задумавшись о чем-то, он склонил голову к плечу и скользнул по собеседнице оценивающим взглядом, точно пытаясь решить, стоит ли добавить немного больше конкретики на другой вопрос, который Гермиона не решилась произнести вслух. — Она была первой, — придя к каким-то своим загадочным умозаключениям, внезапно сказал Блэк.

— Первой? — моргнув, с легким непониманием переспросила Гермиона. А спустя секунду ее озарила нужная догадка, и она изумленно охнула.

— Мне было шестнадцать, ей двадцать один, — улыбнувшись краешком губ, рассеянно пробормотал Сириус. — Мы оба сошлись на том, что это было всего лишь влечение, минутная слабость, если угодно.

— И вы смогли сохранить дружеские отношения? — не без удивления протянула Гермиона, окончательно позабыв о еде и снова покосившись в сторону хозяйки заведения.

— Единственный секс в моей жизни, который ничего не усложнил, — беззаботно улыбнувшись, весело объявил Сириус. Гермиона укоризненно покачала головой и поджала губы. — Моя милая сердитая девочка, — наклонившись вперед, с задорными смешинками в глазах протянул Сириус и коснулся ее губ неуловимым поцелуем. — В следующий раз я точно смогу вспомнить что-нибудь шекспировское, — заговорщицки подмигнув, прошептал он.

— В следующий раз я буду без халата, — в тон ему отозвалась Гермиона и скопировала его довольную ухмылку, когда мужчина гулко сглотнул, на секунду опустив взгляд ниже.

По взгляду Сириуса было очевидно, что он собирался что-то ответить, но внезапно замер, прислушиваясь. Нахмурившись, Гермиона тоже вслушалась в посторонние звуки, которые были вполне нормальны для кафе. С улицы доносился нестройных хор собачьих голосов, над дверью зазвенел колокольчик, когда один из посетитель вышел из трактира. Но лицо Блэка как-то помрачнело, и из глаз исчезли живые огоньки. Казалось, что мужчина просто отключил все эмоции, но Гермиона совершенно не понимала причину для такого поступка.

— Извини, но мне нужно кое-что проверить, — поднявшись из-за стола, сухо обронил Сириус и тут же поморщился, недовольный своим поведением. Наклонившись, он смазано поцеловал Грейнджер в щеку и намного теплее прибавил: — Наслаждайся завтраком и не торопись, Гермиона! — Сириус скривил губы в слабом подобии улыбки, подхватил свою куртку и направился к выходу.

Грейнджер инстинктивно подскочила на ноги, намереваясь пойти следом, но затем медленно опустилась обратно. Было совершенно очевидно, что Сириус не хотел вмешивать ее в происходящее. А в том, что в эту самую секунду происходило что-то важное, Гермиона ни капли не сомневалась. Она вдруг вспомнила утренний звонок Джеймса, часть разговора с которым она невольно услышала. Теперь она понимала, что тревога Поттера возникла не на пустом месте. Просто сам Сириус явно предпочитал разбираться со своими проблемами самостоятельно. И именно это было главной причиной для паники.

Гермиона припомнила, что в разговоре с Поттером упоминались Бродяга и Хогсмид. А Люпин говорил о том, что Бродяга и Сириус всегда действовали слаженно, и ей самой довелось убедиться в наличии крепкой связи между псом и его хозяином. Выпрямившись, Гермиона вслушалась в привычные звуки и поняла, что собачий лай стих примерно в то же время, когда Сириус отправился на улицу. Несколько мучительно долгих минут она продолжала сидеть на месте, убеждая себя в том, что гораздо разумнее будет дождаться возвращения Блэка здесь. Существовала вполне реальная возможность того, что идти следом за мужчиной было опасно. Но вопреки всем законам логики, эта мысль объединялась с коварным любопытством и вызывала еще большее желание побежать на улицу и все выяснить.

Грейнджер спорила с собой еще несколько минут, но затем решительно тряхнула головой, быстро допила свою порцию кофе и вскочила на ноги. Накинув на плечи пальто, она уже шагнула в сторону двери, когда другая мысль заставила ее помедлить. Нерешительно помявшись, Гермиона скосила взгляд в сторону мадам Розмерты, погруженной в изучение какого-то журнала. Девушка чувствовала себя обязанной хозяйке трактира за проявленную доброту, хотя и понимала, что та все равно получила некоторую прибыль. Но уйти, не поблагодарив ее и не попрощавшись, казалось Гермионе неправильным, и потому она неуверенно приблизилась к стойке.

— Я просто хотела сказать спасибо за пижаму… и за все остальное, — чувствуя себя крайне неловко и даже как-то нелепо, нервно выдавила из себя Грейнджер, когда женщина подняла на нее вопросительный взгляд. По-доброму улыбнувшись, Розмерта насмешливо отмахнулась от ее благодарностей и, посчитав разговор оконченным, пожелала ей всего хорошего. Гермиона поспешно закивала и снова повернулась к двери, но опять передумала и обернулась к женщине. — Вы ведь до сих пор в него влюблены, верно? — не дав себе возможности передумать, негромко произнесла она.

— Блестящий молодой человек с безуминкой во взгляде и шальной улыбкой. Как перед таким устоять? — негромко рассмеявшись, отозвалась Розмерта. — К тому же, Сириус, как вино, с годами все лучше и лучше, — как-то мечтательно вздохнув, с едва уловимой ноткой грусти прибавила женщина.

— У вас же был шанс, — нервно сглотнув, все-таки заметила Гермиона. Светлые брови Розмерты удивленно поднялись вверх, а улыбка на мгновение потускнела.

— Глупости, моя дорогая, — покачав головой, возразила женщина. — Он взрывоопасная смесь остроумия, харизматичности и наглости. Перспективный юноша, который мог часами говорить о науке, а я была в состоянии только завороженно слушать, не понимая и половины того, что он произносил. У него было столько планов на жизнь! Сириус жил мечтами и искренне верил в то, что сможет добиться их исполнения. А я всего лишь дочь трактирщика, которая с трудом окончила школу и боялась лишний раз выйти за пределы деревни. Я предпочла наблюдать за ним с безопасного расстояния, потому что была уверена в том, что не смогу поспеть за темпом его жизни.

— Это всего лишь оправдания, — спокойно заявила Гермиона. Время от времени ее посещали похожие сомнения, с которыми она упрямо продолжала бороться. А сейчас перед ней был прекрасный пример того, что случалось, если человек поддавался своим страхам и отказывался ступать в неизвестность. И Гермионе совсем не хотелось в итоге оказаться одинокой женщиной, которая видела любимого человека раз в год в компании кого-то, кто ею не являлся.

— Скажу тебе по-секрету, дорогуша, вы двое смотритесь просто идеально рядом друг с другом, — наклонившись вперед, негромко сообщила Розмерта, возвращая мысли девушки обратно к реальности. — В моем трактире бывают разные люди, и мне доводилось видеть гораздо более странные парочки, чем ваша. Признаться, вы даже не входите с десятку лидеров, — с заговорщицким видом поделилась она, и Гермиону это даже слегка развеселило.

— Только не упоминайте об этом при Сириусе. Его эго может не выдержать такого удара, — тоже понизив голос до шепота, попросила Грейнджер. Весело переглянувшись, они понимающе улыбнулись друг другу, и неприятное скребущее чувство ревности бесследно исчезло, задавленное возникшей между ними солидарностью.

— До встречи на следующей Рождественской ярмарке, — попрощалась Розмерта, когда Гермиона уже приоткрыла дверь. Медленно кивнув в ответ, девушка махнула рукой и вышла на улицу. Она надеялась, что эта встреча состоится, и рядом с ней снова будет Сириус. Но было бы совершенно не лишним сейчас его найти.

На улице было как-то пустынно. Вдалеке, где прошлым вечером танцевала толпа, играли дети. В другом конце улицы о чем-то спорило трое мужчин, возле магазина сладостей топталась женщина с лопатой. Но перед трактиром никого не наблюдалось, и это несколько удивляло. Гермиона предположила, что люди просто сидели по домам и отдыхали после трех беспокойных дней и вчерашних танцев. Она сама чувствовала легкую тянущую боль в мышцах, но довольно удачно не обращала на нее внимания.

Сойдя с крыльца, Гермиона обвела улицу более внимательным взглядом, пытаясь определить направление, в котором мог скрыться Сириус. В этот самый момент из-за угла трактира выглянула черная собака, повернула голову в сторону девушки и настороженно выпрямилась. Гермиона подозрительно сощурилась, а собака пригнулась к земле и медленно попятилась назад, словно это могло сделать ее незаметной на фоне белого снега. Черные собаки, конечно, не были редкостью, но Гермиона не верила в совпадения, если они как-то касались Блэка, а потому двинулась в сторону зверя.

— Бродяга, — негромко позвала она, заходя в узкий проулок между трактиром и соседним домом. Пес тут же выпрямился, радостно замахал хвостом и подбежал к ней. — А где твой хозяин? — приветственно погладив пса по голове, спросила Гермиона. Бродяга насмешливо фыркнул, боднул ее головой и побежал в сторону главной улицы. Сообразив, что девушка не последовала за ним, пес остановился, весело тявкнул и вернулся к ней. Снова подтолкнув ее в нужную ему сторону, Бродяга немного медленнее посеменил к главной улице, остановился и оглянулся на нее.

Гермиона была действительно впечатлена столь необычной для зверя манипуляцией. Она даже почти решилась пойти за псом, когда опустила взгляд и заметила на снегу следы ботинок Сириуса, ведущие в противоположную от Бродяги сторону. Недовольно отмахнувшись от вернувшегося к ней пса, девушка направилась по следу. Бродяга двинулся за ней и всеми доступными ему способами пытался ее остановить. Он даже принялся негромко рычать и угрожающе скалил зубы, но поскольку нападать и кусать не торопился, Гермиона упрямо продолжала идти вперед. Возле нового поворота, Бродяга внезапно вцепился в ее сапог, не позволяя повернуть.

— Фу, пусти, — на мгновение испугавшись того, что он может прокусить ее обувь, прошипела Гермиона и слегка покачала ногой, боясь как-нибудь навредить псу. — Прекрати, Бродяга! Я должна убедиться в том, что с Сириусом все в порядке. Я беспокоюсь о нем, — продолжая попытки отцепить от себя зверя, бормотала Гермиона. Она, конечно, не верила в то, что Бродяга мог понять хоть что-то. Каким бы умным он ни был, он все равно был лишь животным. Но ей почему-то казалось важным рассказать ему все это.

Бродяга вдруг разжал зубы и посмотрел на нее очень внимательно, словно обдумывая произнесенные Гермионой слова. Негромко заскулив, он виновато прижал уши к голове и лег на живот, с чрезвычайно печальным видом зарывшись длинной мордой в снег. Грейнджер удивленно проморгалась и облегченно выдохнула, когда поняла, что пес больше не намерен ей мешать. Успокаивающе погладив Бродягу, Гермиона честно сказала, что не сердится на него, и пес снова весело завилял пушистым хвостом. Хмыкнув, девушка осторожно подошла ближе и заглянула за угол дома, возле которого стояла.

Это был еще один переулок между домами, один из которых выглядел заброшенным. Сириус стоял возле ржавого забора, отгораживающего пустующий дом, и с гримасой пренебрежения наблюдал за какой-то женщиной, расхаживающей перед ним. Гермиона еще никогда не встречала человека, который выглядел бы настолько же жутко, но при этом привлекательно. Женщина была почти одного роста с Блэком и казалась до безобразия худой. Потертое мужское пальто висело на ней мешком и то и дело соскальзывало с одного или с другого плеча. При первом взгляде на ее кое-как собранные кудри можно было подумать, что они такие же беспросветно-черные, как и у Блэка. Но присмотревшись немного внимательнее, Гермиона заметила седые пряди.

Незнакомка держалась непринужденно, и даже Нарцисса наверняка одобрила бы ее уверенную осанку. Уголки кроваво-красных губ были презрительно опущены, темные глаза загадочно блестели из-под тяжелых век. Во всем облике этой женщины читалось достоинство, будто она была особой королевских кровей, перед которой все должны были пасть ниц. В чертах ее лица прослеживалось что-то поразительно схожее с внешностью Блэка. Но в то же время они кардинально отличались друг от друга, и эта неопределенность сбивала с толку. Незнакомка говорила громко настолько, чтобы ее мог слышать лишь тот, кому она адресовала свои слова. Гермиона же могла смутно услышать отзвуки грубого прокуренного голоса, без возможности составить из этих звуков хоть какие-то слова.

Чем дольше Гермиона рассматривала эту женщину, тем больше изъянов подмечала. Ее кожа была мертвенно-восковой и болезненно-тонкой. Под глазами темнели круги, а волосы все больше казались сбором колтунов. Подол черного платья, надетого под пальто, выглядел рваным и грязным. А в выражении ее лица прослеживалось что-то отталкивающее, навевающее мысли о сумасшедших или наркоманах в момент перед началом ломки. Экспрессивные жесты и подпрыгивающий к высоким нотам голос лишь сильнее убеждал Гермиону в верности последних выводов.

Вскоре незнакомка замолчала и с предвкушающей улыбкой обернулась к Блэку. Сириус скривился, окинул женщину равнодушным взглядом и, отстранившись от забора, повернулся в ту сторону, с которой пришел. Гермиона поспешно спряталась за угол дома и зажала рот ладонью, вдруг решив, что кто-то из тех, за кем она наблюдала, может услышать ее дыхание.

— Что ты делаешь? — довольно громко и как-то даже истерично выкрикнула женщина.

— Разве не видно? Я ухожу! — с незнакомой Гермионе резкостью ответил Сириус. Его собеседница попыталась было что-то возразить, будучи явно недовольной его поведением, на что мужчина жестко усмехнулся. — Да, я прекрасно расслышал твое предложение. Но видишь ли, в чем дело, Беллатриса, я не заинтересован, — с язвительной насмешкой отозвался Блэк.

Бродяга, сидевший у ног незадачливой шпионки, выглянул из-за угла и кивнул головой, словно говоря, что можно снова вернуться к наблюдению, когда женщина заговорила о том, что они могут заняться другим, более интересным делом. Нервно сглотнув, Гермиона снова осторожно выглянула и заметила, что Сириус уже снова стоял к ней спиной, а Беллатриса заняла его место возле забора и как-то вызывающе ухмылялась. Для нее все это, видимо, было игрой, и судя по безумному блеску глаз, она собиралась вырвать победу из хладных рук соперника, если бы пришлось.

— Кажется, ты не совсем правильно меня поняла. Я не заинтересован в тебе! — наполнив каждое слово смертельным количеством яда, прервал ее возобновившуюся речь Сириус. — С меня достаточно твоих игр и загадок, потому что теперь я знаю все ответы. Знаю об отце-пьянице, о неудачном браке, об отчаянии, которое сделало тебя той, кем ты являешься сейчас. Зря ты сбежала из больницы. Тебе нужна помощь, Белла, и я даю тебе последний шанс ее получить, — как-то неуловимо смягчившись, с долей надежды на согласие поспешно прибавил он.

— А каков же альтернативный вариант? — вздернув подбородок, ехидно поинтересовалась Беллатриса.

— Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам, — распрямив плечи, предупреждающе прорычал Сириус и сделал два шага вперед. — Ты знаешь, на что я способен!

— О, мальчик, уж мне ли не знать, — закусив губу, вызывающе ухмыльнулась женщина и медленно приблизилась к Блэку. — С кем еще ты можешь проявить свою истинную натуру? Ты же безжалостен и беспощаден, жаждешь крови и азарта. Посмотри, во что тебя превратила эта маленькая девчонка: добрый, ласковый, почти ручной. Как думаешь, что она сделает, если ты хоть на секунду позволишь себе быть грубым? Как она отреагирует, когда узнает о тебе всю правду, мальчик? — открыто насмехаясь над своим слушателем, злорадно говорила Беллатриса и медленно обходила мужчину по кругу, ни на секунду не переставая скользить когтистыми пальцами по его плечам. Последний вопрос она произнесла ему в лицо, и ее тонкие губы скривила торжествующая улыбка, словно одного этого хода было достаточно для победы.

— Она знает обо мне все, — наклонившись к ней, твердо заявил Сириус и оттолкнул на миг растерявшуюся женщину в сторону.

— Да неужели? — восстановив равновесие, злобно прошипела Беллатриса. — Ты рассказал ей о нас? Не забыл упомянуть, что ты до сих пор являешься наркоманом, просто заменил шприц с героином на адреналин? А как насчет истории о твоей бывшей девушке? Ты сказал ей, что довел своего друга до самоубийства? Бедный Хвостик так сильно боялся, что предпочел спрыгнуть с крыши, лишь бы избежать встречи с разгневанным Сириусом Блэком. Рассказал о ваших со Снейпом делишках, и о том, как, благодаря тебе, одна журналистка оказалась в тюрьме? И, разумеется, ты сказал ей, что случилось с лечащим врачом твоего братишки. — С каждым новым предложением ее голос начинал звучать все громче, а на лице все отчетливее проступала смесь ярости и отчаяния. — У тебя слишком много грязных тайн, которые могу принять только я. Я тебя понимаю, Блэк, и ни одна миленькая студентка не согласится быть рядом с тобой, услышав хоть одну из этих историй. И если ты мне не веришь, то рискни и расскажи ей хоть что-нибудь…

— Она знает все это! — видимо, посчитав этот монолог совершенно бессмысленным, с нажимом повторил Сириус. — Знает, и все еще рядом. И если спросит о чем-то, я отвечу честно, не пытаясь себя оправдать. И когда я закончу разбираться с тобой, то она будет знать и об этой встрече.

— Надо же! Она, должно быть, необыкновенное создание, — прищурившись, зло выплюнула Беллатриса и вдруг как-то нехорошо заулыбалась. — Думаю, я ее навещу, когда мы тут закончим. И мы с ней немного поболтаем. Как девчонка с девчонкой! Может, в ней действительно есть что-то особенное, — глумливо протянула она.

— Я тебе не позволю приблизиться к ней и на милю, — яростно прохрипел Блэк и резко подался вперед.

У Гермионы вырвался невольный вскрик, когда Беллатриса с не меньшим гневом ответила на нападение. Захлопнув рот ладонью, Гермиона зажмурилась и прижалась спиной к стене. Сердце бешено стучало, стремясь вырваться из тесноты грудной клетки, и вместе с кровью разгоняло по телу смесь всевозможных эмоций. Ярче всего были страх за Сириуса и желание вмешаться, увести его как можно дальше от этой сумасшедшей женщины и сделать все, чтобы они больше никогда не встречались. Гермиона отчаянно не хотела, чтобы он ей как-то навредил, потому что в итоге это могло навредить ему самому. То же чувство вины, которое и без того не переставало его терзать, стало бы только сильнее. Но в то же время она прекрасно понимала, что он имел право раз и навсегда самостоятельно разобраться с этой проблемой.

Справившись с наплывом эмоций, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Бродяга продолжал следить за тем, что происходило за углом, и нетерпеливо переменился с лапы на лапу, готовый в любую секунду ринуться на помощь хозяину. Упрямо качнув головой, Гермиона тоже решила вернуться к прерванному занятию. К этому моменту драка уже почти закончилась, и на женском запястье защелкнулось одно из колец наручников. Вторым Сириус пристегнул свою жертву к железному забору и торопливо отпрыгнул в сторону. Беллатриса не сразу осознала произошедшее и дернулась было следом, после чего и обнаружила вероломное ограничение в действиях.

— Решил поиграть, мальчик? — тяжело дыша, сипло выкрикнула Беллатриса и несколько раз дернула рукой. — Ты ведь знаешь, что они не удержат меня надолго, — неприятно усмехаясь, напевно протянула она.

— Надолго и не нужно, — одернув куртку, насмешливо отозвался Блэк. — Примерно двадцать семь минут назад я позвонил Руфусу Скримджеру. Уверен, ты помнишь, что он комиссар лондонской полиции. Возможно, я случайно проболтался о том, что видел в Хогсмиде некую Беллатрису Лестрейндж, разыскиваемую по подозрению в следующих преступлениях: убийство, грабеж, кража, торговля запрещенными препаратами, похищение с целью выкупа и, мое любимое, участие в устойчивой вооруженной группировке, то есть в банде. И какая это банда! Белла, моя дорогая, если играть, то по-крупному, верно? Пожиратели Смерти — вооруженная группировка, полный состав которой не был известен до этого декабря. Банда, виновная в многочисленных нападениях на торговые центры, малонаселенные поселения, детские дома и, в частности, на школу Хогвартс. Ты действительно думала: я никогда не узнаю о том, что это ты подговорила Тома Реддла, более известного под прозвищем Темного Лорда, напасть на школу именно в тот день? — Последний вопрос Сириус выкрикнул со смесью злости и отчаяния, срывая голос до хрипа. И Гермиона нервно оглянулась назад, уверенная в том, что эти слова услышали как минимум в нескольких ближайших домах, если не во всей деревне.

— Лжец! Ты не можешь этого знать, — снова дернувшись вперед, истерично закричала Беллатриса. — Никто не знает о Пожирателях Смерти и о нашем лидере. Он неуловим и…

— И не думает о том, что не все последователи от него в восторге, — нетерпеливо перебил ее Сириус и ехидно ухмыльнулся, демонстрируя свое превосходство и явно им наслаждаясь. — Совсем недавно, буквально на прошлой неделе я бродил по Лондону и случайно наткнулся на одного парня, который собирался прыгнуть с моста. Уже и не помню, как звали того бедолагу. Сейчас он отправился в Шотландию, и это единственное, что имеет значение. Так вот, он невольно разоткровенничался со мной и рассказал об одном типе, которого он раньше считал чуть-ли не богом. Но он оказался дьяволом или кем-то вроде того, и я предложил ему свою помощь. Ты не представляешь, как я был удивлен, когда этот парень привел ко мне своего господина. А уж он-то как удивился, от радости даже не удержался и впечатался лицом в мой кулак. Позже я узнал, что Том боится высоты. Возможно, это не совсем верно, и его пугала вода, потому что он не умеет плавать. В общем, что-то на той крыше или за ее пределами внушило ему сильный страх, и Том решил рассказать все, что меня интересовало. Не понимаю, как ему удалось собрать вокруг себя столько опасных элементов, да еще и угрожать им, если он настолько труслив. Всего лишь озлобленный ребенок, который затаил обиду на весь мир и отдельно на Дамблдора. И о твоей настойчивости он распинался весьма красочно.

— Если ты меня не отпустишь, то никогда не узнаешь, почему я настаивала, и что связывает Темного Лорда с директором Хогвартса, — выслушав историю Блэка с дерганной маской невозмутимости, высокомерно заявила Беллатриса и распрямила плечи. Ее завышенная уверенность в том, что эта провокация сработает, поражала до невероятности. Лицо Блэка окаменело, и губы сжались в тонкую линию.

— Да плевать я хотел на все это дерьмо! — едва слышно прорычал Сириус, сжимая кулаки. — Может, ты следила за мной, может, пыталась отомстить кому-то, или просто желала развлечься убийством детей. И до Дамблдора с его секретами мне нет дела! Единственное, что действительно важно: в тот день погибло семь детей. Я не смог их спасти, и кошмары об этом будут преследовать меня до конца дней. Но ты, Беллатриса! Именно ты виновата в том, что произошло второго мая. Я прощал тебе многое, потому что это всегда касалось только меня. Но жизни тех детей я тебе никогда не прощу! И мой тебе совет: сделай все, чтобы попасть в тюрьму. Потому что если ты останешься на свободе или попадешь в психушку, я найду тебя. Я достану тебя из-под земли и лично перегрызу твою тощую шею. Тебе известно, что я мстительный человек. Ты в моем списке, Беллатриса Лестрейндж, и это твой последний шанс сохранить свою жалкую жизнь. Будь так добра, не упускай его!

Высказавшись, Сириус бросил на преступницу последний полный ненависти взгляд и отвернулся, решительно двинувшись в сторону Гермионы, которая успела позабыть о том, что ее не должно быть здесь. Тяжело вздохнув, Блэк скользнул по прислонившейся к стене девушке усталым взглядом, потрепал по голове Бродягу и, кинув псу короткий приказ сторожить, мягко приобнял Гермиону за плечи, уводя прочь от переулка, в котором подошла к концу самая неприятная глава его жизни.

Гермиона инстинктивно прижалась к его теплому боку, пытаясь переварить то, чему стала невольной свидетельницей. Вся эта сцена вызывала множество противоречивых эмоций, начиная со страха и заканчивая каким-то непонятным удовлетворением. Словно ей преподнесли подарок, о котором она мечтала, но даже не догадывалась об этом, пока не развернула упаковку. Сейчас Гермиона впервые увидела жестокого Сириуса. И он отличался от того живого, ярко улыбающегося и немного разгильдяйского мужчины настолько, что его можно было принять за совершенно другого человека. Но поскольку в повседневном поведении Блэка время от времени проскальзывали намеки на грубость и холодность, то это нельзя было считать по-настоящему неожиданным и нехарактерным. К тому же, и Люпин, и сам Сириус не единожды замечали, что жестокость — одна из доминантных характеристик. Вот только она не была вызвана желанием навредить. Для существования жестокости Сириуса был заложен прочный фундамент, и именно это позволяло смириться со столь неприглядной чертой. Но при этом пугало до ужаса.

За своими размышлениями, Гермиона не заметила того, как они дошли до остановки. Когда Сириус расплатился с водителем, и они двинулись к свободным местам, с улицы донесся вой полицейской сирены. Остальные пассажиры с интересом завертели головами, и даже водитель чуть-ли не по пояс свесился из окна. Сириус проворчал что-то о людской любознательности и утомленно плюхнулся на сиденье у окна. Гермиона слабо улыбнулась и опустилась рядом, игнорируя всеобщую суматоху. Быстро напечатав и отправив кому-то короткое сообщение, Сириус нервно провел пальцами по волосам и перевел взгляд на девушку, явно ожидая допроса и желая покончит с ним как можно скорее.

— Откуда у тебя наручники? — с искренним удивлением спросила Гермиона, решив его не разочаровывать. Сириус открыл было рот, собираясь ответить, но тут же его закрыл и нахмурился, обдумывая вопрос.

— И тебя действительно волнует только это? — заинтриговано склонив голову к плечу, недоверчиво уточнил он.

— Некоторые предпосылки для всего остального мне известны, и потому я тебя не осуждаю. На самом деле я даже горжусь тем, как ты поступил, дав ей шанс просто уйти. На мой взгляд, она совершенно не заслужила такой щедрости, — немного помолчав, честно ответила Гермиона и с облегчением заметила, что Блэк расслабленно выдохнул. Даже в глазах зажглось привычное озорство, что можно было считать добрым знаком. — Но наручники меня действительно озадачили. Обычно, люди не носят их с собой. А ты, насколько я поняла, вчера не предполагал встречи с преступниками.

— Вчера утром я стащил их у Джеймса, потому что мне было скучно, и забыл вернуть, — обезоруживающе улыбнувшись, весело объяснил Сириус.

— А что стало с Томом Реддлом? — прокрутив в голове все недавние события, на всякий случай поинтересовалась Грейнджер.

— Передал его Кингсли. Теперь, если ему удастся арестовать хотя бы половину Пожирателей Смерти, то его ждет повышение до звания суперинтенданта, — с явным равнодушием к данному обстоятельству, отозвался Сириус и задумчиво потер подбородок. — Предупреждая возможный вопрос о том, почему меня не убили последователи Темного Лорда, отвечаю: была проявлена стратегическая хитрость. Тот парнишка, которого я встретил на мосту, должен был убедить Тома встретиться с неким информатором. Понятия не имею, что он наплел, но Том пришел на встречу лишь с двумя телохранителями. Одного обезвредил Бродяга, второго застрелил тот парень. Я был слишком занят дракой с Томом и не успел ему помешать. — Сириус виновато улыбнулся и перевел взгляд на белоснежный пейзаж за окном.

— Когда я спросила тебя о том, как прошла твоя неделя, ты ответил, что страдал ерундой, — вспомнив их не столь уж давний разговор в машине, пробормотала Гермиона и несильно пихнула своего спутника в плечо. — Это, по-твоему, ерунда? — возмущенно переспросила она, когда мужчина снова взглянул на нее.

— Ну да, самый обычный понедельник, — моргнув, предельно серьезно кивнул Сириус, словно не понимал, что именно возмущало девушку. Немного подумав, Гермиона пришла к выводу, что он действительно не понимал, как будто даже не подозревал о том, что обычная скучная жизнь не включает в себя разговоры с теми, кто пытается покончить с собой, и допросом всяких бандитов.

— Ты неподражаем, мой храбрый рыцарь, — покачав головой, без какой-то действительно веской на то причины рассмеялась Гермиона. Наверное, царящее в жизни Блэка безумие было заразным. Но видя широкую, несколько растерянную улыбку на лице Сириуса, Грейнджер решила, что это совершенно не важно. Гермиона была влюблена и слишком счастлива, а тягу к риску, жестокость и не совсем верное понимание определения «обычный» можно было причислить к недостаткам. В конце концов, люди не бывают идеальными.

***

В холле общежития Гермиону встретил прищуренный взгляд Полной Дамы и ее вопрос о том, где ночевала одна из самых примерных студенток колледжа. Грейнджер весьма успешно обошла это препятствие, чтобы позже столкнуться с палачом, роль которого возложила на себя Джинни. Уизли категорически отказывалась верить заверениям подруги в том, что между ней и Блэком ничего не было, и они действительно именно спали в одной кровати. Но это звучало настолько нелепо, что Гермиона не могла винить Джинни в скептицизме. В итоге Грейнджер скрылась в ванной комнате и простояла под душем гораздо дольше обычного времени только ради того, чтобы избежать допроса с пристрастием. Следующие полчаса были потрачены на торопливые сборы и спуск в метро, где Уизли милостиво решила не болтать о личной жизни подруги при посторонних и увлеченно рассказывала о том, как прошел ее вечер с Гарри. И Гермиона была искренне ей благодарна за умение вовремя усмирить свою настойчивость.

К моменту их прибытия к зданию, в котором должен был состояться показ, внутри уже царила суматоха. Гримеры злились и переругивались друг с другом, помощники бегали из одного угла в другой, остальные организаторы каждую секунду находили какие-то недочеты, и требовали чего-то большего. Гермиона не понимала половины того, что происходило, и вникать во всеобщую смуту совершенно не собиралась. К счастью, Нарцисса заметила их с Джинни достаточно быстро и сразу же повела к свободным креслам, чтобы свободные гримеры могли заняться макияжем и прическами.

Миссис Малфой вообще являла собой образец невозмутимости и собранности на фоне всего того, что происходило вокруг нее. Она указывала гримерам на их ошибки и раздавала советы, не обращая внимания на ехидные реплики, летевшие ей в спину. С легкостью фокусника Нарцисса доставала все необходимое буквально из воздуха, и с непоколебимым видом спорила с теми, кто не мог постичь ее видение показа. Поправляя на манекенщицах одежду, Нарцисса с материнской улыбкой и стальным блеском во взгляде обещала им вечные муки, если они сделают хоть что-то не так. И Гермиона услышала нечто подобное в свой адрес, когда кузина Блэка затягивала на ней корсет платья и поправляла шлейф.

Вся одежда в коллекции Нарциссы казалась несколько сказочной, но при этом достаточно современной. Словно у большей части принцесс отобрали платья и переделали во что-то более реалистичное. Гермионе по какой-то необъяснимой причине досталось свадебное платье, плотно облегающее фигуру и обнажающее слишком много. Корсет неприятно сдавливал ребра, поднимая грудь, юбка ощущалась слишком короткой, а полупрозрачный шлейф, казалось, так и стремился запутаться в ногах. Но Джинни и вовсе достались красные топ с лямкой на одно плечо и короткая юбка-карандаш, и Гермиона решила, что ее платье все-таки менее откровенное, чем этот наряд. Вот только сама Уизли была достаточно раскована, и сейчас выглядела счастливой настолько, что это казалось гораздо неприличнее ее костюма.

За минуту до начала показа Нарцисса произнесла короткую напутственную речь, заглянула каждой манекенщице в глаза, чем изрядно перепугала даже опытных моделей, и отправилась в зал, где расселись все приглашенные гости. Гермиона вдохнула поглубже, прикрыла глаза и принялась повторять про себя всю периодическую систему химических элементов. Весь показ слился для нее в сплошную мешанину из разных звуков, чьих-то движений и смазанных цветов. Момент собственного выхода на подиум отпечатался в памяти Грейнджер слепящими вспышками фотоаппаратов и аплодисментами, слившимися с музыкой.

Гермиона вернулась в реальность в ту секунду, когда поняла, что прогуливается по залу под руку с Нарциссой, которая с мягкой улыбкой советовала ей расслабиться и не пугаться фотографов, если те вдруг окажутся поблизости. Возможности возразить у Гермионы не было, поскольку Нарцисса тут же отправилась к другой манекенщице, заметив вполне осмысленный взгляд студентки. Продолжая медленно прохаживаться между гостями и отвечая на чужие взгляды неизменно-вежливой улыбкой, Грейнджер удалось найти наиболее спокойный угол и устало перевела дыхание. Она подозревала, что изобретатели корсета и высоких каблуков на самом деле являлись самыми отъявленными злодеями за всю историю человечества. Вспомнив о викторианской моде, Гермиона невольно передернула плечами и невольно обрадовалась тому, что в современном мире существовала гораздо более комфортная одежда.

— Почему же главная звезда этого показа стоит в стороне? — напевно протянул неприятно высокий женский голос, внезапно прозвучавший слишком близко к студентке.

Гермиона невольно вздрогнула и, едва удержав равновесие на высоких каблуках, обернулась на голос. Буквально в паре шагов от нее стояла средних лет женщина. Она была в элегантном красном платье, а покрытые пунцовым лаком ногти сжимали сумочку из крокодиловой кожи. Ярко-накрашенные губы женщины изгибались в какой-то предвкушающей улыбке, а фальшивые драгоценные камешки, которыми была усыпана оправа ее очков, загадочно мерцали в свете ламп. Незнакомка выглядела эффектно, но в ее цепком взгляде и каком-то хищном выражении лица было что-то смутно неприятное.

— Главной звездой здесь является Нарцисса Малфой — создательница коллекции, — сглотнув, убежденно проговорила Гермиона и даже смогла заставить себя спокойно улыбнуться. — Ее одежда великолепна и изящна, но при этом блещет новизной. И столь умелое сочетание консерватизма и современных веяний заставляет верить, что миссис Малфой настоящая волшебница. Как минимум, она мастер своего дела, — с предельной искренностью и внутренней верой в собственные слова, прибавила Гермиона, заметив в руках незваной собеседницы блокнот и ядовито-зеленую ручку. Почему-то Грейнджер ни на мгновение не усомнилась в предположении того, что перед ней стоит именно журналистка.

— Значит, вы полагаете, что Нарцисса Малфой действительно заслужила такое внимание к своему весьма скромному бизнесу? — вскинув густо очерченную бровь, со странной усмешкой уточнила женщина. Вопрос заставил Гермиону напрячься, но она с прежней вежливой улыбкой согласно кивнула. Теперь ее даже слегка радовало то количество косметики, что было на ее лице, потому что это неплохо скрывало невольные мимические жесты. — Полагаю, вам доводилось слышать хоть что-нибудь о Сириусе Блэке, — шагнув вперед, заговорщицким тоном произнесла журналистка и тут же продолжила, не дожидаясь реакции: — Представьте себе, Нарцисса Малфой — та самая создательница коллекции, — является двоюродной сестрой Блэка. Вам не кажется это весьма подозрительным?

— Не понимаю, какое отношение к моде в целом и данному модному показу в частности может иметь автор научно-фантастических книг, — нахмурившись, сухо проговорила Гермиона и осторожно отступила на полшага. Этот разговор с каждой секундой не нравился ей все больше.

— Хм… А как насчет вас? — Сощурившись, женщина снова предприняла попытку вызнать что-то. Гермиона непонимающе повторила ее вопрос, совершенно не представляя, чего от нее пытаются добиться. — Вы ведь не профессиональная модель, моя дорогая, — мягко усмехнувшись, насмешливо пояснила журналистка. — Я уточнила имена всех манекенщиц, и оказалось, что Гермиона Грейнджер самая обычная второкурсница, которая прежде не была замечена ни в одном модном показе или вообще в какой-либо модельной работе. Вы полностью посвящаете себя учебе. И я нахожу весьма занимательным то, что вы обучаетесь на факультете физики. Том самом факультете, который в свое время окончил Сириус Блэк и…

— Рита, дорогая, тебя послушать, так можно решить, что все в этом мире крутится вокруг меня, — прерывая обличающую речь журналистки, весело произнес знакомый мужской голос. Гермиона и ее собеседница синхронно повернули головы в сторону подошедшего к ним мужчины и если первая облегченно выдохнула, то вторая вся как-то подобралась, будто бы готовясь к атаке. Или же к позорному бегству. — Ты теперь пишешь о моде? Помнится, ты всегда презирала тех, кто посвящал свою жизнь столь нелепой работе, с которой может справиться даже бездарная мартышка с клавиатурой. Неужели тебя больше не берут на работу в серьезные издания? — с прохладной учтивостью и едва уловимой издевкой в голосе проговорил Сириус.

— У меня нет желания работать на тех, кто не в состоянии по достоинству оценить мой уровень профессионализма, — вздернув массивный подбородок, резко и отрывисто отозвалась Рита. Уголки ее губ своевольно поползли вниз, пальцы на крокодиловой сумочке сжались еще сильнее. — И я достаточно состоятельна, чтобы написать парочку книг о некоторых известных личностях. У каждого найдутся секреты, о которых они предпочли бы умолчать. А моя работа по-прежнему заключается в изобличении истины и представлении ее людям. К тому же, сейчас любой бесталанный болтун может стать знаменитым писателем не приложив к этому и капли усилия. — Пустив шпильку в адрес Блэка, журналистка хищно осклабилась, обнажив зубы, и Гермиона с изумлением насчитала у нее целых три золотых зуба.

— Меня радуют твои планы на жизнь, — вежливо улыбнувшись, одобрительно кивнул Сириус. — Никакого шантажа, торговли наркотиками или информацией, и это самое главное. Ты ведь не настолько глупа, чтобы рисковать своим условным освобождением. Не забывай о том, что Люциус Малфой первоклассный юрист. И если я просто вскользь замечу, что ты собираешься как-то подпортить показ его любимой жены, он засудит тебя за одно только присутствие здесь. Мы услышали друг друга, Рита?

— Разговоры с вами всегда весьма информативны, мистер Блэк, — с какой-то странной ухмылкой произнесла журналистка, кокетливо поправила туго завитые локоны и, круто развернувшись, направилась в сторону выхода.

Такая внезапная покладистость показалась Гермионе весьма подозрительной. Она хотела было сказать об этом Сириусу, но он ей заговорщицки подмигнул и неспешно двинулся к столу с напитками, поманив девушку за собой. Гермиона послушно последовала за ним, с некоторым наслаждением рассматривая новый образ Блэка. Впервые она видела Сириуса в темно-сером костюме-тройке, который смотрелся на этом мужчине довольно органично. На кармане жилета поблескивала цепочка, светлая рубашка была расстегнута лишь на одну пуговицу, а приталенный пиджак удачно подчеркивал подтянутую фигуру Блэка. Черные волосы были собраны в хвост и только одна прядь заигрывающе падала на лицо. Даже серьга в ухе каким-то мистическим образом демонстрировала знатное происхождение Сириуса, скрывая того безалаберного подростка, которым он являлся большую часть времени.

— Итак, это та самая журналистка, о которой упоминала Белла? После истории с ней оборвалась твоя карьера дрессировщика служебных собак? — негромко поинтересовалась Гермиона, автоматически приняв предложенный ей бокал с шампанским. Сириус скосил взгляд в сторону Риты, к которой подошел длинноволосый блондин, и согласно кивнул. — За что ее осудили? — обдумав все известные ей факты, все-таки спросила Грейнджер.

— Официально: за изготовление и распространение наркотических препаратов, — немного помолчав, тихо буркнул Сириус и в два глотка осушил свой бокал. — В колледже она действительно торговала наркотиками, потому что у нее возникли какие-то финансовые трудности. Когда полиция заинтересовалась этим делом, она сдала всех участников схемы, а сама вышла сухой из воды. Это заложило основу для ее дальнейшей карьеры. И поверь мне, девочка, Скитер действительно способна узнать все, — то ли с неприязнью, то ли с налетом восторга поведал Блэк и жестко усмехнулся, когда блондин потребовал у журналистки показать содержимое ее крокодиловой сумочки.

— А какова неофициальная версия всего случившегося? — повернувшись к Блэку лицом, с некоторой настойчивостью спросила Гермиона. Хотя она несколько сомневалась в том, что действительно хотела знать ответ. Сириус качнулся с пяток на носки, отставил в сторону пустой бокал и взял еще один, прежде чем серьезно посмотреть на девушку.

— Она шантажировала меня, — без какого-либо выражения произнес Сириус и сделал небольшой глоток, словно предоставляя девушке шанс отступиться и сменить тему. Гермиона нервно сглотнула, крепче сжимая в пальцах стеклянные стенки своего бокала, и упрямо кивнула, желая услышать правдивую историю. — У «Мародеров» была причина скрывать имена, — мягко подхватив ее под локоть, внезапно заявил Сириус и прогулочным шагом двинулся по залу. — Все, кто знал правду, подписали контракт о неразглашении личной информации. Скрываться было нелегко, особенно после того, как наши прозвища вдруг зазвучали во всех новостях. Папарацци караулили под дверьми гримерных, ходили за нами по пятам, и нам пришлось научиться буквально растворяться в толпе, быстро избавляясь от костюмов. Я обычно уходил со сцены первым, но место, где проходил концерт, покидал самым последним, притворяясь уборщиком или каким-нибудь другим рабочим. Римус чаще всего притворялся доставщиком пиццы, а в интервью мы всегда говорили, что Сохатый живет на фаст-фуде, потому что о нем некому позаботиться. Ложь, разумеется!

В общем, с сохранением анонимности были трудности, но нам все равно удавалось с ними справляться. Причина для таких заморочек была проста: как только мы снимали маски, то переставали быть теми музыкантами, которых знала вся Британия. У каждого из нас была своя жизнь. Римус продолжал учиться, собираясь однажды получить профессорскую степень, и сам преподавал в школе. Снейп занимался химическими опытами, и ему лишнее внимание к своей личности было вообще ни к чему. Как и участие в группе, если честно, но он был мне должен, да к тому же не мог отказать Лили. Джеймс завоевывал симпатию коллег и начальства, воспитывал сына, и для семьи Поттеров интерес к их жизни каждого встречного был бы совершенно излишним. Лично мне было все равно, как и сейчас. Правда, сомневаюсь, что сейчас кто-нибудь поверит в то, что скандальный солист «Мародеров» и фанатеющий от науки писатель один и тот же человек.

Итак, музыка для всех нас была лишь способом весело провести время. Большая часть прибыли с концертов и продаж студийных альбомов тратилась на благотворительность, и сумма, которую получали мы, наш менеджер и гример, была одинаковой. Правда, я отказался от своей части в пользу Снейпа, чтобы он заткнулся и не доставал меня своим нытьем. А потом выяснилось, что Питеру этих денег было недостаточно. Ему повезло меньше, чем всем нам. Питер жил на пособие по безработице до того момента, пока мы не начали выступать. Джеймс всячески пытался ему помочь, подыскивая работу, Римус поддерживал своим участием, Доркас… Доркас вечно приглашала его к нам, иногда даже оплачивала покупки. Она была к нему невероятно добра, и я ей не мешал. Я думал, что раз ей так нравится опекать это ничтожество, то пусть развлекается, ведь это никому не навредит…

Уже гораздо позже я узнал, что Хвост подрабатывал, взламывая замки и сейфы. Но когда я пришел к нему, собираясь обсудить его проблемы и предложить помощь, то услышал обрывок разговора, в котором он обещал рассказать что-то действительно стоящее. Уже на следующий день после того случая прямо в рабочее время ко мне заявилась журналистка. Рита Скитер! Ее имя я хорошо знал, как знал правду о той истории с наркотиками, и об остальной ее деятельности. Наркоторговцы платили ей за молчание, авторитетные преступники покупали у нее информацию, а она в свою очередь подрабатывала тайным осведомителем в полиции. Если она не получала от человека желаемого, то на следующий день в газете публиковалась неприглядная статья об этой личности. И вот она выбрала жертвой меня, потому что думала, что я самая легкая мишень. Бывший военный и наркоман знатного происхождения, работающий на полицию — просто находка. Знай она только мое имя, я бы махнул на это рукой и забыл, но она знала имена каждого. Одного меня было бы более, чем достаточно, чтобы разгорелся нешуточный скандал. Но был еще и Снейп. И его история почти такая же мутная, как у меня. И все это могло отразиться на более-менее счастливой жизни Поттеров или помешать Римусу получить желанную ученую степень.

И я сделал то, что посчитал нужным: заплатил настырной журналистке. Но в тот же день я попросил Снейпа об одолжении, и мы вместе организовали в подвале того дома, где жила Скитер, нарко-лабораторию. Понадобился месяц, чтобы экстази, который готовил Снейп, вновь попал в поле зрения полиции. Я говорю «вновь», потому что Снейп умело приготовил тот же наркотик, который когда-то продавала Скитер. Затем я договорился со своими знакомыми-наркоманами, с наркоторговцами, которым надоело выплачивать дань настырной журналистке, и их свидетельские показания были не в пользу Скитер. Ну и напоследок: я подбросил ей ключ от подвала. А затем заявился к Скримджеру и сообщил об анонимной наводке. Он попросил взять Бродягу и вместе с нами отправился проверять зацепку. Бродяга, разумеется, обнаружил лабораторию, а затем направился к квартире Скитер. В довершение всего, она наняла Люциуса в качестве адвоката, поскольку он был лучшим. И это единственное дело в его досье, которое он блестяще проиграл.

Они продолжали неспешно прохаживаться по залу, провожаемые любознательными взглядами. И Гермиона с силой цеплялась за его руку, боясь потеряться в своих мыслях, лишиться равновесия и упасть. Рассказ Сириуса стал для нее шокирующим откровением, поразившим ее еще больше, когда он негромко сообщил о том, что никто, кроме Снейпа, не знает об этой истории. Люциусу было известно лишь то, что Скитер обязана оказаться за решеткой, Скримджер мог лишь догадываться о том, что улики действительно были подброшены. Для остальных друзей Блэка эта история не имела значения, поскольку позже ее затмил тот момент, когда их группа лишилась басиста. И даже Доркас пребывала в неведении, потому что тогда Сириусу было страшно и стыдно признаться в этом поступке.

— И все-таки мне ты почему-то открылся, — остановившись, дрожащим голосом заметила Гермиона. Почему-то хотелось расплакаться то ли из-за переутомления, потому что этот день был слишком полон стрессовых ситуаций, то ли по какой-то совершенно другой причине, которая точно была связана с Сириусом, но никак не могла оформиться во что-то определенное.

— Может, я просто хочу дать тебе возможность понять, с каким человеком ты связалась. Может, это твой последний шанс бросить меня до того, как это зайдет слишком далеко, — не глядя на нее, с какой-то отстраненностью прошептал Блэк. Он, скорее, обращался к самому себе, чем к девушке, но длинные пальцы ласково поглаживали ее запястье, словно в попытке успеть насладиться прикосновением до того, как это превратиться во что-то недостижимое.

Гермиона никак не могла понять, как в этом человеке могло найтись место для неуверенности в себе, когда он каждым жестом, каждым незначительным взглядом демонстрировал абсолютно противоположную черту. В такие моменты казалось, что это был какой-то давний, почти детский страх сделать что-то неправильно и тем самым разочаровать родителей или кого-то, чье мнение было по-настоящему важным. Но при этом Сириус где-то находил смелость признаться, да еще и с вызовом давал обещание поступить точно так же, если придется, даже если его за это возненавидят.

— Знаешь, люди редко выдумывают такие сложные схемы для мести, — в конце концов произнесла Гермиона и снова неторопливо двинулась по залу, ненавязчиво потянув мужчину за собой.

Случай со Скитер ей действительно казался несколько необычным хотя бы потому, что был тщательно проработан. Конечно, иногда Сириус действительно продумывал свои действия, и сегодняшняя встреча с Беллатрисой это доказывала. Гермиона уже успела понять, что он встретился с ней и слушал ее только для того, чтобы потянуть время. Поняла она так же и то, что о побеге этой женщины из больницы Блэк знал давно, а Бродяга вполне мог все это время либо искать ее, либо следить. И этим утром, когда Джеймс обеспокоился побегом пса из города, Сириус уже знал, что привело его питомца в Хогсмид. Однако, по большей части все его действия были импровизацией. И Гермиона не должна была восхищаться тем, как успешно ему удавалось получать желаемое и наказывать врагов. Ей определенно следовало задуматься о своих моральных ценностях, раз она была готова простить Сириусу все, что он совершал и, возможно, еще совершит. Ведь все те люди, которые в итоге пострадали от его действий, в той или иной степени являлись преступниками. Беллатриса немного больше, Скитер меньше, Питер и вовсе убил женщину, которая была к нему добра, и предал своих друзей ради денег.

— У меня всегда было живое воображение, — глухо отозвался Сириус, возвращая мысли девушки к реальности, в которой на них уже откровенно пялились. Будучи поклонницей его книг и песен, Гермиона не могла не согласиться с этим утверждением. Во всяком случае, теперь она твердо была убеждена в одной вещи: не стоит быть врагом Сириуса Блэка. И еще ей, пожалуй, следовало подумать о поразительной гибкости ее моральных убеждений.

— Ты не говорил о том, что будешь на показе, — решив поразмыслить о новых деталях в более спокойной обстановке, сменила тему Гермиона.

— Я и не собирался, но это платье… — Сириус резко затормозил и впервые за время всей этой встречи посмотрел на Грейнджер без каких-то попыток утаить свои настоящие эмоции. И этот взгляд был полон того самого желания, которое проще было бы назвать первобытным инстинктом, рано или поздно подчиняющим себе всех живых существ, какими бы разумными они не были. Чувствуя сухость во рту, Гермиона поспешно сделала первый глоток шампанского и проглотила его, даже не почувствовав вкуса. — Мысль о тебе в этом платье не покидала мою голову с того самого дня, когда Нарцисса заявила, что именно ты будешь его демонстрировать. Когда ты вышла на подиум, Люциус и Андромеда буквально повисли на мне, чтобы удержать на месте. Я бы мог сорвать показ, увести тебя прямо перед всей этой толпой, чтобы никто, кроме меня, не мог видеть такую невероятную девушку. — Его голос звучал все ниже, разгоняя по телу Гермионы стайки мурашек. Девушка хрипло выдохнула, прикрыв глаза, и почти инстинктивно прикусила губу, проклиная людей, которые их окружали. А пальцы Сириуса все так же ненавязчиво продолжали поглаживать ее запястье, вызывая не самые порядочные мысли.

— Давай сбежим, — не отрывая взгляда от серых глаз, прошептала Гермиона, вспомнив, как он предложил ей то же самое буквально вчера на танцах.

На мгновение во взгляде Сириуса промелькнуло что-то, смутно похожее на восхищение, а потом он подался вперед, втягивая Гермиону в жадный поцелуй. Гермиона что-то изумленно промычала, но тут же прижалась к худому мужскому телу, вцепившись пальцами с ненормально идеальным для нее маникюром в широкие плечи. Бокал с недопитым шампанским упал им под ноги. Краем глаза Грейнджер уловила вспышки камер, послышались возбужденные голоса, и люди вокруг вдруг оживленно засуетились. Сириус изучающе пробежался пальцами по шнуровке на спине, прервал поцелуй так же внезапно, как его начал, и растянул губы в шальной улыбке. И в то же мгновение где-то в другой части зала послышался какой-то грохот, звон разбитой посуды и истеричный женский крик.

— Меда мастер по отвлечению внимания, — подмигнув, шепотом сообщил Сириус, уже двинувшись в сторону запасного выхода. — Теперь нам действительно стоит бежать, — не прекращая улыбаться, заявил Блэк, увеличивая скорость шага. Гермиона, которой просто ходить на каблуках было невыносимо трудно, едва за ним поспевала, запинаясь на каждом шаге. Летящей за ней шлейф не облегчал задачу, но она даже на мгновение не подумала о том, что может что-то возразить.

На их пути из ниоткуда возник тот самый блондин, который помешал Скитер уйти с мероприятия. Он недовольно сжал губы, передал Сириусу черное пальто и поторопился в основной зал, задернув за собой одну из штор. Очевидно, этот мужчина был на их стороне, хотя его подобная перспектива явно не прельщала. Но Сириус почти не обратил на него внимания, притормозив лишь на миг, которого было достаточно для передачи одежды, и уверенно продолжил свой побег, ведя за собой не сопротивляющуюся студентку.

Улица уже освещалась разноцветными огнями, люди, живущие своей обычной жизнью, заканчивали работать и торопились вернуться домой или попасть туда, куда им хотелось. Гермиону поневоле обрадовало то, что на ней были сапоги, а не босоножки, как у Джинни. Но теплее от этого ей не становилось, однако девушка все равно продолжала идти за Блэком, хотя тот, казалось, сам не совсем понимал, что делать дальше. Не сбавляя темпа, он накинул ей на плечи пальто, оказавшееся на удивление теплым, и осмотрелся по сторонам. Его взгляд замер на мужчине, который захлопнул заднюю дверь машины и подошел к водительскому месту. Прежде, чем Гермиона смогла предположить хоть что-то, Сириус побежал к намеченной жертве, и девушка была вынуждена поторопиться следом.

— Видите, я украл невесту, потому что она коварно похитила мое сердце, разум и гордость, — с необычайно довольным выражением на лице, говорил Сириус, когда Грейнджер подошла ближе. — Неужели вы не поможете счастью двух влюбленных хотя бы в честь праздника? — Он проникновенно заглянул растерявшемуся мужчине в глаза и робко улыбнулся, как бы невзначай сжав ладонь Гермионы и мечтательно вздохнув.

— Конечно, мистер Блэк, — проморгавшись, к полнейшему изумлению Гермионы покладисто согласился незнакомец с машиной.

— Вы чудесный человек! Наш спаситель! — радостно выкрикнул Сириус и крепко обнял мужчину, отчего тот смущенно покраснел, явно не ожидая такого внезапного нарушения личных границ. — Видишь, девочка, нужно верить в человеческую доброту, — обернувшись к Гермионе, заговорщицки ухмыльнулся Блэк. — Но не будем рассуждать. Нам определенно следует поторопиться, пока за нами не погналась рассерженная родня жениха.

Словно в качестве иллюстрации к последним словам Сириуса, из главного входа в здание, в котором проходил показ, начали выходить люди с фотоаппаратами. Незнакомец торопливо занял свое место, а Блэк галантно открыл дверь, пропуская вперед Грейнджер, после чего залез сам. Незнакомец ловко вырулил на главную дорогу и скрылся от журналистов как раз в тот момент, когда они заметили беглецов. Обернувшись назад, Гермиона увидела растерянно замерших на тротуаре людей, и не смогла удержать веселого смеха, поблагодарив их внезапного помощника за спасение.

— Ерунда, мэм, — с явным удовольствием от услышанного, с ложной скромностью отмахнулся водитель. — Называйте адрес, и я без проблем вас доставлю, — притормозив на светофоре, радушно объявил он.

— Вокзал Кингс Кросс, если не трудно, — отозвался Сириус, пытаясь удобнее расположить свои длинные ноги в узком пространстве между задним и передним сиденьями.

Мужчина уверенно ответил, что ему не трудно, и тронулся с места. Гермиона не представляла, как Сириусу удалось все это провернуть и завоевать симпатию незнакомца за жалкие секунды. Но затем она обнаружила рядом с собой пакет, из которого выглядывал краешек книги с подозрительно знакомой обложкой. Толкнув Блэка в бок, чтобы привлечь внимание, Гермиона вытащила его последнюю изданную книгу из пакета и продемонстрировала автору. Сириус на мгновение напрягся и бросил подозрительный взгляд в сторону водителя.

— Простите, мне показалось, или вы назвали меня по фамилии? — довольно миролюбивым тоном и как бы случайно заметил Сириус, отвернувшись к окну.

— Странно, что вас это удивляет, сэр, — беззаботно отозвался незнакомец. — Вы третий в списке кумиров молодежи. Ну, так говорит мой сын. Он обожает ваши книги, и год назад твердо заявил, что собирается стать космонавтом. Вы только не волнуйтесь, я никому не расскажу об этой встрече. Даже сыну, вероятно, не смогу рассказать. Да и вряд ли мне кто-нибудь поверит, — размеренно и гладко поведал водитель, и Гермиона отчего-то верила, что он говорил от чистого сердца. В конце концов, если Сириус умело находил преступников, когда ему становилось скучно, почему бы ему с такой же легкостью не находить добрых людей, когда ему требуется срочная помощь.

— А сколько лет вашему сыну? — немного помолчав, внезапно спросил Блэк, после чего незамедлительно получил ответ. — Шестнадцать, — печально улыбнувшись, повторил он и потянулся к внутреннему карману пиджака, — самый неоднозначный, неповторимый возраст. И как зовут? — с живейшим интересом спросил он, вытащив ручку и забрав у Гермионы книгу.

— Колин, — с явной улыбкой в голосе ответил мужчина.

Когда машина снова начала тормозить, Сириус раскрыл книгу и оставил на первом листе аккуратные строчки и заковыристую подпись. Приложив палец к губам, Блэк вернул книгу Гермионе, и та убрала ее обратно в пакет. Столь необычный поступок несколько удивлял, но при этом ярко демонстрировал щедрость Сириуса. Впрочем, оставить автограф и пожелание для мальчика, чей отец их так выручил, действительно казалось такой малостью. Гермиона, скорее всего, заперлась бы в своей комнате и визжала от восторга, обнаружив такой подарок. Или заподозрила бы родителей в том, что они подделали подпись. Но сейчас у нее был сам Сириус Блэк, и нельзя было пожелать лучшего подарка на Рождество.

У вокзала Сириус и Гермиона по-очереди пожали руку своему помощнику, пожелали ему счастливых праздников и какое-то время просто молча стояли, провожая машину взглядами. Когда Гермиона спросила, зачем им нужно было попасть на вокзал и куда они направляются, Сириус фыркнул, заметив, что не собирается называть своей адрес первому встречному. А у вокзала всегда можно было найти пустой кэб, что им удалось сделать через несколько минут. Улыбчивый кэбмен заявил, что в честь праздника готов сделать скидку для молодоженов, на что Сириус с широкой улыбкой сообщил, что они как раз сбежали с основного торжества. Гермиона перестала быть украденной невестой и оказалась молодой женой. Она никак не ожидала подобной многофункциональности от обычного свадебного платья.

Все происходящее было для нее настоящим приключением. Нехарактерной для Гермионы импровизированной ситуацией, в которой Сириус за секунду умудрялся просчитывать несколько ходов вперед, с легкостью ориентируясь во всем происходящем. А ей оставалось только следовать за ним, полностью доверившись его интуиции и положившись на удачу. И еще два месяца назад Гермиону испугала бы сама возможность подобного приключения, не то что участие в нем. Она предпочла бы спрятаться в библиотеке, как можно дальше от неопределенности в безопасной повседневности. Теперь же Гермиона успешно не замечала затаившейся в уголке сознания тревоги, по-настоящему наслаждалась всем происходящим и чувствовала себя как-никогда живой. Наверное, она была слишком влюблена, потому что лишь это в полной мере могло объяснить вспыхнувшую в ней тягу к разнообразным безумствам.

Счастливо улыбнувшись непонятно чему, Гермиона крепко сжала ладонь Блэка и лишь неопределенно пожала плечами, встретив его вопросительный взгляд. Несколько секунд Сириус пристально рассматривал ее, а затем каким-то образом понял все то, что бушевало внутри девушки, так же ярко улыбнулся и притянул ее ближе к себе, мягко рассмеявшись.

Кэб довез их до места, названного Блэком, минут за десять. Водитель, благодаря легкой рассеянности Сириуса, получил в два раза больше чаевых, расплылся в довольной улыбке и поспешил уехать до того, как Блэк решил бы исправить свою оплошность. Площадь Гриммо выглядела как-то уныло, уличные фонари неравномерно мигали, а между самыми обычными многоквартирными домами одиннадцать и тринадцать величественно возвышался внушительных размеров особняк. Из его труб высоко в небо уходил серый дым, большая часть окон зловеще темнела, и даже отсутствие нормального освещения не мешало этому дому демонстрировать свое превосходство над всеми остальными. И этого было более, чем достаточно, чтобы понять: только этот особняк мог быть местом жительства Сириуса Блэка.

— Позволь представить фамильный особняк моей семьи, — приобняв Гермиону за плечи, с кривой улыбкой провозгласил Сириус и, скользнув ладонью по руке девушки, снова взял ее за руку. — Я его отреставрировал, переделал большую часть комнат, но этот дом все такой же мрачный и неуютный. Думаю, ему по-прежнему не хватает чего-то важного, чтобы зваться домом, в который действительно хочется возвращаться. — Сириус притормозил у двери, заглянув в почтовый ящик и с облечением выдохнул, обнаружив, что он пуст. — Тед все грозится тем, что этот особняк могут вписать в реестр культурного наследия северного Лондона. Абсурд высшей пробы, — приглашающе распахнув дверь, с напускным недовольством прибавил он.

В узком коридоре царил приятный полумрак, крючки для одежды были завешаны разнообразными куртками и пальто, а к стенам сиротливо жалась обувь для всевозможных сезонов. На входе лежал мокрый от снега грязный коврик, надпись на котором было невозможно разобрать. Но в целом коридор выглядел вполне обычным и даже отчасти чистым. Из-под ближайшей двери лился свет и раздавалась успокаивающая музыка. В самом конце коридора виднелась широкая лестница, ведущая куда-то наверх. Сириус помог Гермионе снять его пальто, небрежно кинул его поверх тумбочки, которую уже занимала его кожаная куртка, и повел гостью к последней двери. Гермиона с интересом оглядывалась по сторонам, желая узнать, что скрывалось за остальными дверями на этом этаже. А непослушные пальцы тем временем нервно сжимались на белой ткани шлейфа, отвечая на подсознательное волнение, смешанное с предвкушением.

Однако оказавшись в новом помещении, Грейнджер на мгновение забыла обо всем и потрясенно осмотрелась вокруг. Первым делом она заметила камин. Он отличался от того, который был на давней фотографии, когда-то присланной Блэком. Этот камин был гораздо более скромных размеров, не мог похвастаться искусной резьбой или чем-то действительно необычным. Он был прост, но как-то неуловимо очаровывал. Или же все дело было в не равнодушии Гермионы к каминам. Затем девушка окинула взглядом уже всю комнату и осторожно шагнула вперед, передвигаясь по помещению по мере осмотра.

Вначале она остановилась у низкого стеллажа, полки которого в известном лишь владельцу порядке были заполнены виниловыми пластинками и аудио-кассетами. На верху стеллажа разместился бумбокс, пользующийся популярностью в семидесятых годах прошлого века, а рядом на высоком столике обнаружился проигрыватель, которому, как и двухкассетному стереомагнитофону, было самое место в каком-нибудь музее. Пустое пространство между музыкальным углом и письменным столом занимала прислоненная к стене гитара, на красной поверхности которой золотым цветом был нарисован силуэт льва.

К столу, задвинутому в самый дальний и почему-то темный угол комнаты, Гермиона не решилась подходить. Вся его поверхность была скрыта под ворохом исписанных листов, тетрадей и блокнотов, компанию которым составляли всевозможные канцелярские предметы. Настольная лампа выглядела крайне печально и одиноко, а стены вокруг стола были завешаны рисунками, нотными листами и стикерами с какими-то заметками. И выбиваясь из общего фона, на выдвинутом стуле невозмутимо лежала черная скрипка.

Писательский уголок резко сменялся новым стеллажом, занимающим собой всю стену и упирающимся в потолок. Полки с одной стороны были заполнены книгами. Здесь вперемешку стояли талмуды по физике и повести Диккенса, набор томов, посвященных лингвистике соседствовал с журналами о машинах, а литература фэнтезийного жанра задавливала справочники на самые разнообразные темы. И такое сочетание несочетаемого ощущалось чем-то совершенно естественным. Вторую сторону стеллажа занимала коллекция видео-кассет и дисков, расположенных в строгом соответствии с жанрами фильмов и сериалов. На самом видном месте были кассеты с записью классических серий «Доктора Кто», что было совершенно не удивительно. И в самом центре, окруженный книгами и фильмами, располагался огромных размеров телевизор, под которым в свою очередь обнаружились проигрыватели для DVD и видео-кассет. Перед этим стеллажом стояли темный кофейный столик и широкий, вполне удобный на вид темно-зеленый диван, с перекинутым через его спинку пледом.

Противоположную стену частично заслоняли собой комод и стеклянный шкаф. Полки шкафа были заставленными разнообразным вещами, большую часть из которых можно было бы принять за мусор. Например, какой-то непонятный деревянный предмет, или тщательно склеенная из осколков кружка. Но были тут и другие предметы, вроде небольшой шкатулки, или кубка за первое место в олимпиаде по литературе, врученной Доркас Медоуз, и даже военные награды. Гермиона заметила того самого медведя, которого выиграла в шахматы, и поняла, что все вещи в этом шкафу имели какую-то памятную ценность, даже если напоминали никому не нужный хлам.

Сириус небрежно опирался о комод, с легкой полуулыбкой дожидаясь вердикта своей гостьи. Закончив осматриваться, Гермиона приблизилась к хозяину комнаты и обнаружила еще одну упущенную деталь: фотографии, заполнившие стену над комодом. Их было так много, что некоторые заходили друг на друга, и на каждой были люди. Тут были фотографии Тонкс, Гарри и Драко, и все из разных временных отрезков, была Нарцисса в подвенечном платье, а рядом с ней стоял тот самый блондин, который передал Блэку пальто. Нашлась и другая женщина в свадебном платье с огненно-рыжими волосами и искрящимися радостью зелеными глазами. По разные стороны от нее стояли молодой Сириус и безумно счастливый парень в круглых очках, невероятно похожий на Гарри. Вероятно, это и были мистер и миссис Поттер, которые появлялись на фотографиях с завидной регулярностью, как и Люпин. Доркас присутствовала лишь на одном снимке, и тот был групповым. Была и незнакомая Гермионе темноволосая женщина, чем-то неуловимо схожая с Нарциссой и Тонкс. Здесь нашлось место даже для Снейпа, но нигде не было даже следа Питера Петтигрю, словно этого человека никогда не существовало в жизни Сириуса.

— Я называю эту гостиную своим рабочим кабинетом, — насмешливо хмыкнул Сириус, заставляя Гермиону оторваться от созерцания фотографий. Чтобы рассмотреть их все потребовалось бы потратить не один час. — Здесь не так одиноко, как в моей комнате, — не глядя на девушку, несколько рассеянно прибавил он.

Гермиона понимающе улыбнулась и участливо погладила его по плечу, заметив, что эта комната полностью отображала многогранность своего хозяина. Сириус уже успел повесить свой пиджак на спинку стула, и в голове девушки крутилось навязчивое желание избавить его и от жилета, и, вероятно, от остальной одежды. Гермиона сглотнула, ругая себя за не самые приличные мысли, которые упрямо подкидывало сознание. Но столкнувшись с темными глазами Блэка, Грейнджер поняла, что направление его размышлений тоже было далеко не целомудренным. Подступив еще ближе к мужчине, Гермиона невесомо провела пальцами по чисто выбритой щеке, очертила высокие скулы и, мягко обведя контур свободного от серьги уха, решительно потянула за резинку, удерживающую хвост. Черные волосы мягко рассыпались по плечам и спине, некоторые пряди настойчиво полезли вперед, скрывая хитро приподнятые уголки губ и загадочно мерцающие серые глаза.

— Что ты делаешь? — склонив голову к плечу, с насмешливым изгибом губ мягко произнес Сириус. В этом почти не было вопроса, ведь ответ ему был очевиден, но он словно не был уверен в том, что сама Гермиона в полной мере осознает то, что делает. Грейнджер недовольно фыркнула и убрала назад упавшие ему на лицо волосы. Оставив еще одно невесомое прикосновение на его щеке, Гермиона шагнула назад и с внутренним удовлетворением заметила, как мужчина дернулся следом, сглатывая.

— Соблазняю, — уверенно ответила Гермиона, поразившись тому, как сипло прозвучал ее голос. Она сделала еще несколько шагов назад и уперлась поясницей в спинку дивана. Положив локти на мягкую зеленую поверхность, девушка несильно прогнулась в спине и ногой отвела назад шлейф платья. — Получается? — копируя излюбленный жест Блэка и склонив голову к плечу, с улыбкой спросила Гермиона. Вопреки всей ситуации, вопрос прозвучал как-то невинно, в какой-то степени даже наивно.

Прищурившись, Сириус отстранился от своей опоры и неспешной походкой хищника двинулся к девушке, попутно расстегивая манжеты на рукавах рубашки. Его взгляд изучающе скользил по обнаженным ногам, на мгновение запинался о низ юбки и поднимался выше, на несколько секунд замерев на жестком верхе. Гермиона неимоверным усилием воли подавила в себе желание одернуть короткую юбку, сгорбиться и прикрыться пледом, до которого она свободно могла дотянуться. Внутри нее все было до предела натянуто, и даже воздух искрил от того напряжения, которое возникло между ней и Блэком еще во время самого первого свидания. А может, даже раньше, во время того самого телефонного разговора, когда она впервые заговорила о сексе настолько откровенно.

— Достаточно одного твоего взгляда, чтобы соблазниться, — с обезоруживающей искренностью выдохнул Сириус, оперевшись ладонями о спинку дивана и тем самым заключив ее в ловушку. Впрочем, Гермиона вряд ли смогла бы найти в себе силы куда-то сбежать. Было бы неплохо хотя бы устоять на подгибающихся ногах и шатких каблуках.

На миг все вокруг них замерло, а может, планета действительно перестала вращаться, и они провели в промежутке между секундами целую вечность. Серые глаза смотрели невероятно пристально, выворачивали всю душу наизнанку, сводили с ума, искали какой-то жизненно важный ответ на никем не озвученный вопрос. Гермиона не представляла, что это за ответ, но не могла даже вдохнуть или выдохнуть, не то что сказать хоть что-то. А затем время снова возобновило свой бег, и Сириус, уничтожая все выстроенные им стены, подался вперед, сминая губы девушки в голодном поцелуе.

Теперь он не сдерживался и целовал так, словно от этого зависела его жизнь. От неожиданности Гермиона хрипло простонала в поцелуй, вцепилась в мужские плечи и сильнее прогнулась в спине, вжимаясь в горячее тело Блэка. Отвоевать инициативу было невозможно, потому что Сириус буквально подавлял любое желание бороться своей настойчивостью. И в то же время заражал обжигающей страстью, распространяющейся между их телами подобно лесному пожару.

Сириус прервался так же внезапно, подавшись назад, и окинул раскрасневшуюся девушку жадным взглядом. Поцеловав тяжело дышащую Гермиону в скулу, он провел большими ладонями по ее голым плечам, затем вверх по тонкой шее и, добравшись до собранных в какую-то замысловатую прическу волос, первым делом избавился от декоративных цветов. Его пальцы удивительно ловко находили многочисленные шпильки и выпутывали их, кидая куда-то под ноги. Гермиона решила тоже не тратить время впустую и потянулась к пуговицам жилета, который Сириус скинул с себя без лишних просьб, отшвырнув куда-то себе за спину.

Вскоре ее прическа, на создание которой ушло не меньше часа, оказалась безвозвратно разрушена, а рубашка Сириуса полетела следом за жилетом. Мужчина замер, позволяя ей изучить себя и ненавязчиво поглаживая пальцами ее бока. Гермиона окинула худое тело взглядом. Сириус определенно не врал, упоминая о том, что очень жилистый. Казалось, у него вообще нигде не накапливался лишний вес, и этому было впору позавидовать. Но стоило лишь мягко провести ладонями по его груди, чтобы почувствовать напрягшиеся мышцы. Гермиона проследила пальцами контуры татуировок, обнаружив, что все они скрывали шрамы разной степени старости от ножевых и огнестрельных ранений. Она медленно скользнула рукой по подтянутому животу, но стоило потянуться к пряжке ремня, как Сириус с гортанным рыком дернул девушку на себя, срывая с ее губ вместе с жарким поцелуем громкий стон.

Мазнув губами по подбородку Гермионы, Сириус дразнящими укусами опустился по ее шее, а его пальцы тем временем успешно расправились со шнуровкой корсета. Грейнджер хрипло вздохнула, почувствовав свободу от этого ужасающего орудия пыток, и удивленно вскрикнула, когда сильные руки вдруг подхватили ее под бедра, усаживая на спинку дивана. Гермиона сильнее прижалась к нему, обхватывая ногами, и гулко сглотнула, столкнувшись с полными желания темно-серыми глазами. Снова быстро поцеловав ее в губы, Сириус хитро ухмыльнулся, скользнул ладонями вниз по плечам девушки, затем по бокам и, остановившись на бедрах, медленно опустился на колени.

Возбуждение затягивалось тугим узлом где-то внизу живота. Гермиона до боли сжимала пальцами спинку дивана, на которой сидела, и инстинктивно пыталась сдвинуть ноги, что не позволяли сделать сильные мужские пальцы, медленно спускающиеся вниз по ее ноге. С характерным звуком вжикнула застежка, и правая нога Гермионы оказалась освобождена от сапога. Но пальцы не прекратили свою неторопливую пытку, изучающе прикасаясь к самым чувствительным точкам, посылая по коже толпы мурашек и затягивая узел в животе еще туже. Вдоволь наигравшись с одной ее ногой, Сириус переключил внимание на вторую, тоже стянув с нее сапог. Но в этот раз к пальцам присоединились губы. Не ожидающая такого подвоха Гермиона со стоном выдохнула воздух и неловко качнулась назад, каким-то мистическим чудом сохранив равновесие. И без того плохо соображающий мозг окончательно закоротило, и Гермиона едва ли не впервые в жизни полностью отключилась от анализирования всего происходящего, отдавшись на волю неизведанным ощущениям и всепоглощающей страсти.