Леонелла откинула капюшон, когда её любимица — Пала, — тихо отфыркиваясь после активной скачки, притормозила на пригорке. Потрепав лошадь по загривку, Лео посмотрела вперёд, на открывшийся с возвышенности знакомый, такой привычный вид родного поместья, и улыбнулась. «Я не была тут… больше трёх месяцев, — посчитала в уме Леонелла. — Как же я соскучилась!»

Раньше герцогиня Облачная, а ныне королева Верховного города Воддоуна, никогда не разлучалась с родными так надолго. Конечно, Лео не надеялась, что с замужеством, и уж тем более с коронацией, её жизнь останется прежней, конечно нет. Просто тоска по сёстрам с их эмоциональными разговорами, матушке с её учением, отцу с его мудрыми наставлениями совсем заела её. Тем более во дворце, где Леонелла до сих пор чувствовала себя неуютно, ей казалось, что все — совершенно все, — ненавидят её. Вельможи смотрят с презрением, следят за каждым её шагом, ежесекундно надеясь на ошибку, для того чтобы всласть пообсуждать её на ежедневных суарэ. Придворные, изо всех сил улыбающиеся при встрече, шептались за спиной королевы, обсуждая её происхождение: «Если такими темпами пойдёт, король скоро женится на чернавке…»

Сам же король Абрэмо после свадьбы и коронации повел себя странно. Контраст того, как он ухаживал за ней, с тем, что Лео увидела потом, просто обескураживал. Леонелла ни в чём не нуждалась, любая её прихоть немедленно удовлетворялась, но жила она в своей роскошной спальне… одна. Король в первый же день объявил, что комнаты у них будут разные и навещать он её будет, когда сам захочет. Всё это он сказал Леонелле очень галантно, и у неё не возникло даже мысли возражать. Только было это удивительно, невольно вспоминались слова старших сестёр.

А потом Абрэмо и вовсе уехал в Далёкий город по государственным делам, и Лео поехать с ним не могла — по статусу не положено. Чтобы путешествовать с королем и свитой, королева должна быть представлена всем жителям страны, для чего королевская чета объезжает все города и устраивает в каждом пир. Без данной церемонии королева должна сидеть в замке и ждать своего часа.

Лео чувствовала себя одиноко, сильно скучала, и чтобы не погрязнуть в печали, тайком лечила королевскую гвардию, обряжаясь в простое платье и закрывая платком лицо. Она знала, что не королевское это дело — лечить солдат, но когда, проходя со свитой мимо тренировочной площадки, увидела, какие увечья приносят друг другу воины, Лео поинтересовалась, как и чем их лечат.

— Лекари — удовольствие не из дешёвых , моя королева, — ответил ей придворный казначей. — Солдат должен быть крепок не только духом, но и здоровьем, а значит, и все хвори должен побеждать сам. В сражении некому сопли подтирать, должны быть закалены для дальних походов!

Лео невольно скосилась на огромный живот казначея и кивнула, чтобы не показывать своих истинных чувств. У её отца, Риккардо, тоже была гвардия, небольшая, но достаточная, чтобы поместье не подвергалось нападкам более агрессивных соседей. И каждого солдата они лечили, независимо от того, получил он ранение в бою или заболел простудой. Да, на лекарях они экономили, благо матушка готовила лекарства сама, знала почти все о природных свойствах того или иного растения и не гнушалась лично проверять состояние ребят. За это воины, которые были всегда здоровы и сильны, готовы ценой своей жизни защищать герцога и герцогиню.

Тем же вечером, Лео переодевшись в платье своей служанки, отправилась в казарму, прихватив с собой все лекарства, что были у неё с собой. Попросила военачальника сказать, что прибыл новый доктор, и спросила, нет ли жалоб от солдат.

— Не похоже это на короля, — пробасил воевода, потирая окладистую бороду. — Никогда ему не было дела до вояк, только следил, чтобы численность не падала — как только умирает один, на его место сразу же приказано брать другого. А где его брать-то? Ясное дело, среди сельчан, молодого да крепкого, и плевать, что у матери один сын… Не засланная ли ты, девка, а?

— Я лишь делаю свою работу. — голос Лео из-под платка звучал приглушённо, что и было ей на руку. — Так есть жалобы от солдат?

— М-да, кажется, размяк наш король, женившсь, — констатировал воевода и пожал плечами: — Есть жалобы, как не быть? Двое чахоточники у нас, того и гляди всех перезаражают, у одного рука гниет — вонь стоит на всю казарму. С животом один мучается уже неделю…

Ужаснувшись, Лео поспешила осмотреть больных и пришла к неутешительному выводу — то, что сказал воевода, лишь вершина айсберга. За месяц она вылечила немыслимое количество кишечных расстройств, приказала на кухне готовить для солдат на совесть, отпаивала кашляющих, лечила нагноения. Один из солдат все же умер, но второго она смогла поставить на ноги. И теперь, даже если ребята и узнавали её, скорее откусили бы себе языки, чем выдали тайну королевы.

С Матео тоже удалось найти общий язык. Что послужило причиной того, что менестрель смягчился — то, что Лео вылечила его или то, что лечила солдат, или, возможно, он понял, что выбора у неё выходить или не выходить замуж за короля особенно не было, королева не знала. Но шут всегда следил, чтобы её никто не обидел — и когда Лео в простом платье кто-то из слуг принял за чернавку, Матео отбил её, не выдав тайны. Можно было даже сказать, что они подружились. Почему Абрэмо не взял в путешествие своего любимого шута, Лео не знала, но предполагала, что это очередная проверка её добродетели, а Матео приставлен к ней, чтобы доложить королю обо всех её проступках. Но теперь она знала одно: менестрель не выдаст её. Почему-то Леонелла была уверенна в этом.

При дворе же Лео старалась соответствовать изо всех сил. Несмотря на свой довольно высокий титул до замужества, который тоже обязывал её знать не только как себя правильно вести, но и быть образованной в самых разных областях, она все равно брала уроки этикета, чтобы помогать мужу править, а не быть ему обузой. Однако со временем юная королева настолько заскучала, что казалось, уже ничто не сможет поднять ей настроение.

И тогда Лео решила съездить, навестить родных, вопреки своему статусу необъявленной королевы. Вспомнив, как король в первый раз приехал к ним в поместье — без венца и свиты, в обычной шляпе и простом платье, прискакал на коне и просто сел с ними ужинать, как обычный путник, Лео решила, что поедет одна. «Если Абрэмо может разъезжать без свиты, значит, и мне позволительно, тем более путешествовать с толпой народу мне никогда не было по душе. И Облачное поместье совсем недалеко».

Леонелла, улыбаясь собственным мыслям и воспоминаниям, пришпорила лошадь и во весь дух понеслась навстречу родным.

***

— Честно говоря, даже и не знаю, как тебя и принимать теперь, — улыбнулась Норина, пристально следящая, чтобы служанка правильно разлила чай. — Ты же у нас теперь королева!

— Это там, в замке, я королева. А здесь я просто Лео, — орудуя ложкой, «королева» уплетала черничное варенье, запивала его горячим чаем и чувствовала, как возвращается к ней привычное умиротворение.

Здесь она дома, здесь её все любят, нет интриг, зависти, ненависти… и одиночества. Дженевра уже давно бросала на сестру красноречивые взгляды, все желая найти подтверждение своей теории относительно короля, да и остальные сёстры явно желали поговорить не о погоде.

— Ты ешь так, будто тебя там не кормят, — обеспокоенно проговорила Данэлла, чуть нахмурившись.

— Или ты беременна! Ты ведь беременна, да? — воскликнула Аэлисса, недавно ставшая матерью и теперь желавшая всем такого же счастья.

— Нет, — вздохнула Лео, откладывая ложку и с сожалением приглядываясь к пирожкам. Очень хотелось взять еще один, но наелась Лео уже от пуза. — Я не беременна. Просто там так… кусок в горло не лезет.

— А тебя отравить не пытались? — сделала большие глаза Иллерия.

— Мне готовят под присмотром Пэпы, — улыбнулась Лео, имея в виду одну из служанок, которую она взяла с собой из родного поместья. — Ты же знаешь её, она там всех построила. И я пью отвары по матушкиному рецепту. Но вот при дворе…

— Надо думать, — кивнула мать, — в роду Тоддео давно не случалось подобных браков, все были королевских кровей. Как бы сильно я не хотела, чтобы ты вышла замуж, но быть королевой — это такое бремя, дочка.

— Ну… а как муж король как? — все же задала терзающий её вопрос Дженевра. — У вас всё в порядке… ну, в постели?

— Джен! — нахмурилась было Норина, но дочери отмахнулись от неё, обратив все испытующие взгляды на Лео.

— Мы… — замялась Леонелла, не в силах придумать, как ей вывернуться. — У нас до этого еще не дошло.

— Как?! — отразился от стен столовой шестиголосый «Ах!», а Дженевра тут же добавила:

— Ну я же говорила…

— На самом деле просто было не до этого, — пожала плечами Лео. — Свадьба, коронация, а потом визит в Далёкий город с неотложной миссией… Король уехал почти сразу после свадьбы и до сих пор не вернулся.

Все женщины сидели тихо, затаив дыхание слушая рассказ Леонеллы. Она казалась им такой близкой, словно только вернулась из поездки к дядюшкам и рассказывает, как провела лето, а не вышла замуж за короля, тем самым отдалившись от них. Лео и сама не знала, как скоро она сможет вот так сидеть в столовой со всеми своими сёстрами — хорошо хоть в переписке мама сообщила, что все её «некоролевские дочери» гостят в поместье, съехавшись на рождение племянника. Королева не должна путешествовать одна, а если приехать со свитой, так душевно не посидишь.

— Ну, а шут? — пытливо разглядывая сестру, взволновано спросила Данэлла. — Все так же ненавидит?

— С Тито мы, кажется, подружились, — улыбнулась Лео и сама не заметила, как улыбка получилась теплой и подозрительно лучистой. — Он оберегает меня и защищает, очень помогает разобраться в придворных делах, понять кто есть кто, кому можно довериться, а кому нет…

— Хм, а что это он тебя обхаживать принялся? — задумчиво протянула Джен.

— У Тито трудная судьба, и Абрэмо Верховный сыграл в ней не последнюю роль. Матео благодарен ему, и поэтому оберегает его от невзгод. Ему часто достается… — Лео задумалась, но быстро очнулась, поймав на себе одинаковые пристальные взгляды сестриц и мамы. — Я вас уверяю, у нас все нормально — король сейчас решает множество государственных вопросов. Все, кого я взяла отсюда — Пэпа, Дориан, наш кучер, и прочие слуги вполне прижились при дворе и помогают мне. Я осваиваюсь в роли королевы, хоть сама никак еще не могу привыкнуть. Будет полегче, когда меня объявят всей стране, мы сможем путешествовать с Абрэмо вместе.

Мельком переглянувшись, сёстры перестали лезть к Лео с расспросами и завалили её своими новостями, главной из которых было, конечно, рождение малыша Нэвилла, сынишки Лиссы. И только Норина продолжала пытливо разглядывать дочь, замечая то, чего Лео хотела бы скрыть.

***

— Так, а вот теперь давай начистоту, дорогая, — практически прижала Леонеллу мать к стене погреба. — Куда тебе столько лекарств? — нахмурилась она, увидев, зачем именно спустилась сюда Лео. — Ты что, заболела? Тебе плохо?

— Да нет же, мама, со мной правда все в порядке! Я просто…

— Ну что ты «просто»? Что? — Норина села на лавку, поставив свечу рядом с собой, и закрыла лицо руками. — Я тут поедом себя ем, что не запретила этот брак. Это отец все: «Пусть она сама решает!» Да что ты можешь нарешать, ты же ничего не знаешь!

— Чего я не знаю? — с долей тревоги в голосе спросила Лео. Она было уже приготовилась всё рассказать матери: о ле́карстве и дворцовых интригах, но слова матери задели её.

— О жестокости короля разные слухи ходят. Говорят, что он замучивает своих жен до смерти. Неужели ты не слышала?

— Глупости, мама, это всего лишь досужие разговоры, — отмахнулась Лео с облегчением и обняла мать за покатые плечи. — Матео рассказал мне о королевах, что жили с Абрэмо до меня, они все скончались от естественных причин. Просто королевская кровь слабая, принцессы были слишком изнеженные. Королева Иурелия задолго до замужества болела сахарной болезнью, а королева Сицилла, третья жена короля, вообще умерла от старости. Просто Абрэмо не везло.

— А с тобой, значит, повезло?

— Ты же знаешь я себя в обиду не дам и болеть ничем не собираюсь. А если что — у меня есть Матео…

— Не слишком ли ты близко сходишься с этим шутом? Я не заметила его расположения к тебе, когда мы жили во дворце, а тут вдруг — друзья.

— Просто, скорее всего, Джен права, Матео слишком близко принимает к сердцу все, что связано с Абрэмо, он ведь ему как отец. Ну, почти. Абрэмо очень рано женился на королеве Аэллине, ему тогда едва исполнилось пятнадцать, а Матео родился буквально через пару месяцев после свадьбы у любимой служанки королевы. Чернавка умерла, Абрэмо в этот момент был в дальнем походе, вот Аэлинна от скуки и взяла на себя заботу о мальчике. И неожиданно полюбила его. Умерла, когда Матео было всего семь лет, и все это время он жил при дворце. И после его не стали выгонять, мальчик обрел семью, а король преданного слугу. Вот и все.

— Меня не это беспокоит, на самом деле, а то, что последние несколько жен проживали с королем не больше года! Такое ощущение, что они просто надоедали ему и он избавлялся от них!

— Это все слабое здоровье, мама, не волнуйся. Не думаю я, что такой, пусть даже где-то и жестокий человек, как Абрэмо, будет убивать своих жен одну за другой.

— А как тебе то, что королева Джиозетта сломала шею?

— Ну, мама, она же с лошади упала! Лошадь понесла, помнишь, как меня, когда я на охоту наткнулась и короля встретила. Если бы Матео тогда не остановил Палу, со мной тоже…

— Даже не проговаривай этого вслух! — перебила Лео мать и сердито посмотрела на неё.

— Это всё слабое здоровье и невезение, мама. Королева Исабелла поранилась и умерла, скорее всего, от грязной крови. Паулина и Джустина, они кстати были сёстрами, обе умерли от чахотки. Так что не о чем тебе волноваться.

— А мне все равно не спокойно. Ты уж пиши мне, пожалуйста, чтобы я тут с ума не сошла. — Лео кивнула, подавляя улыбку, а Норина встала и отправилась к полкам: — Ну, и чего ты тут хотела?

***

Через некоторое время, когда весь чай был выпит, все новости обговорены, все слёзы пролиты и все обещания и заверения даны, Лео засобиралась домой, несмотря на то что солнце клонилось к закату.

— Может, переночуешь? — уговаривала её мать, но Леонелла была непреклонна — ночевать королева должна в своей спальне, особенно если удрала из замка тайком. Короля не было в городе, но ведь он мог в любой момент вернуться. И хотя Лео была уверена, что преданная горничная, которую она привезла с собой из поместья, убедит каждого, кто захочет аудиенции, что королева заперлась в спальне и отдыхает, короля это никак не остановит, и тогда придется придумывать оправдания своему дерзкому поступку. А Леонелле хотелось бы этого избежать, во всяком случае пока она не узнает своего мужа получше.

Когда Лео подъезжала на верной Пале ко дворцу, уже совсем стемнело. Небо затянуло хмурыми тучами, на город опустилась пугающая темень и ничего не было видно, Пала начала спотыкаться. Леонелла решила, что сегодня достаточно времени провела в седле и можно прогуляться до ворот, тем более, она не собиралась заезжать через главный вход, а мыслила потихоньку пробраться со двора, чтобы никто не заметил отсутствие королевы в замке в течение нескольких часов.

Лео спешилась и, подхватив Палу под уздцы, неспешно пошла к черному входу. Отчего-то вдруг сердце ее подпрыгнуло и замерло где-то в горле от мысли, что Абрэмо может быть уже в замке и придётся с ним объясняться. Лео всячески пыталась найти причины поведению короля — конечно, он не обязан проводить с ней все время и естественно, что государственные дела важнее молодой жены. Но найти простого и понятного ответа на вопрос: «Почему у нас с мужем до сих пор не было первой брачной ночи?» она не могла, как ни старалась.

Не то, чтобы она горела желанием непременно затащить короля в постель — Лео, поскольку была девушкой совсем неопытной и невинной, даже некоторым образом опасалась этого. А муж нисколько не стремился, так сказать, добавить ей этого опыта, и Леонеллу это немного обескураживало, особенно если вспомнить, что во время ухаживаний Абрэмо был довольно пылким.

— Вы поступаете очень опрометчиво, моя королева, гуляя столь долго и столь поздно, — раздалось откуда-то из темноты. Лео испугалась так, что буквально подпрыгнула на месте и только усилием воли не вцепилась в гриву лошади, как утопающий за соломинку.

— Кто здесь? — напряженно спросила Лео, остановившись. — Вы меня напугали.

— Простите, Ваше Величество, меньше всего я хотел пугать вас.

Вспыхнула искра из огнива, поджигая лампу, которую Лео увидела в руках Матео. У нее в прямом смысле отлегло от сердца, и она вздохнула:

— Ты, что же, выслеживаешь меня?

— Я просто хотел проводить вас в ваши покои, моя королева. И предупредить.

Матео подошел ближе, освещая дорогу Леонелле, и, когда потянулся забрать поводья Палы, на долю секунды коснулся пальцев королевы. Почему-то Лео почувствовала, как от эпицентра этого прикосновения по руке пошли покалывающие импульсы и стало очень тепло, несмотря на собирающийся дождь и прохладный ветер. Рядом с этим человеком, с тех пор, как он поклялся защищать ее ценой своей жизни, ей было спокойно и надежно, и она против воли, все больше и больше прониклась к нему доверием. А сейчас… ко всему прочему ей захотелось продлить это мимолетное касание пальцев.

— О чём ты хочешь предупредить меня, Тито? — неожиданно её голос охрип, а губы пересохли. Она, стараясь сделать это как можно незаметнее, облизала их и бросила короткий взгляд на Матео.

Он шел справа от неё, и ей был хорошо виден его профиль с той стороны, где не было уродливого шрама. В очередной раз она подумала, какой же потрясающей красоты был этот… мужчина. Да, не мальчик, хоть первое впечатление о нём складывалось другое. Он казался моложе из-за своего статуса и глупого вида — король велел своему Тито постоянно быть готовым веселить публику. Поэтому за время, пока она была во дворце, Леонелла видела Матео без шутовского наряда лишь несколько раз — когда он носил воду для лошадей на конюшню, помогая конюху, и когда Матео тренировали солдаты, которые знали, что его обучал сам Абрэмо Верховный и помогали не терять форму. Когда Матео снимал свою яркую одежду и оставался в одной исподней рубашке или совсем без нее, Лео обычно отводила глаза. Потому что Матео был… красивый мужчина. Очень даже.

Матео покосился на неё и прикрыл глаза.

— Вы очень рискуете, покидая дворец без свиты, — тихо проговорил он, продолжая неспешно двигаться в сторону дворца, словно хотел продлить мгновения с королевой наедине.

— Ты думаешь, я об этом не знаю? — усмехнулась Леонелла и пожала плечами. — Рискую, так как по этикету должна путешествовать с мужем или толпой народа. Но что делать, если мне по душе прогулки в одиночестве?

— Вы не понимаете, как сильно рискуете, — упрямо повторил Матео, и голос его стал жёстким. — Король Абрэмо совсем не такой, каким кажется.

— Я ценю твою заботу, но думаю с мужем я смогу разобраться сама. Или ты думаешь, что король настолько суров, что способен сделать что-то нехорошее жене только за то, что она навестила родню?

Матео остановился, резко повернулся к королеве, словно хотел сказать что-то неприятное или обидное, но только встретился с ней взглядом и глубоко вздохнул.

— Вас не должно было быть здесь, — покачал он головой с некоторой долей отчаяния. — Только не вы…

— Меня много где не должно было быть, Матео, — Леонелла тоже пристально смотрела на него и внезапно улыбнулась. — Я знаю, что не должна гулять одна, знаю, что мне не по статусу лечить солдат, а если кто-то доложит, что я делаю заживляющие мази, то могут объявить ведьмой или еретичкой. Да и королевой я стала только потому, что королю нужен наследник от крепкой и здоровой женщины, а принцесс больше не осталось. Видишь, у меня нет иллюзий, я прекрасно знаю свое место. И всё же у меня есть надежда, что на этот раз будет по-другому, что у меня получится подарить королю наследника, и ради него мы станем хорошими родителями.

— Моя королева, вы так наивны и чисты! Вы так добры ко всем, даже к простолюдинам. Вы просто ангел во плоти. Поверьте, каждый из тех, кого вы лечили или делились своей добротой, молятся за вас и будут преданы вам до конца жизни. Включая вашего покорного слугу, — на этих словах Матео опустился на одно колено и преклонил голову. — Но тех, кто желает вам зла, не меньше, к сожалению, — почти прошептал он, не смея поднять взгляд. — И вы совсем не знаете короля.

Острая жалость кольнула сердце Леонеллы, когда она увидела у своих ног мужчину, такого сильного духом, но сломленного обстоятельствами. Она не к месту вспомнила, как выглядел Матео на ее свадьбе. Что было бы, родись этот человек знатных кровей, ведь тогда их бы официально представили на балу четыре года назад, и тогда она не стала бы прятаться по углам и сбегать от всех своих кавалеров, а пошла бы с ним танцевать. Да, с Матео определенно пошла бы…

— Мне все еще не по себе, когда меня называют «Ваше Величество» и «моя королева», — тихо произнесла Лео, пытаясь совладать с учащенным дыханием. — Встань, пожалуйста, Тито. Когда мы наедине, можешь не бухаться на колени каждый раз, когда хочешь мне что-то сказать.

— Вы совсем не похожи на тех, кто был рядом с королем до сих пор, и я жизнь бы отдал, чтобы защитить вас, — сдавленно проговорил Матео, поднимаясь. — Но есть вещи, на которые я никак не могу повлиять. Только предупредить. И то лишь в том случае, если вы позволите мне и услышите меня.

— Мне постоянно все на что-то намекают, — нахмурилась Лео. — Ощущение такое, словно Абрэмо ест младенцев на завтрак, обед и ужин! Или ты все-таки хочешь сказать, что все его жены умерли не своей смертью?

— Нет, он не убивал их, — отрицательно покачал головой шут и сказал нечто загадочное: — Но он делал их жизнь совершенно невыносимой, и они просто… не хотели жить.

— Ты не забывай, что я не такая изнеженная, как принцессы, и сделать мою жизнь невыносимой довольно сложно.

Матео прикрыл глаза и качнулся слегка к Леонелле так, что ей показалось, что он сейчас дотронется до неё. Погладит по щеке или поправит волосы… От этого ощущения Лео обдало жаром с головы до пят, даже на глаза выступили слезы. Но Матео удалось совладать с собой и он лишь крепче ухватился за сбрую Палы, которую так и не выпустил из рук.

— Вы не должны умереть. Только не вы.

Леонелла глубоко вздохнула. Сердце всё ещё колотилось от ощущения, что Матео хотел её коснуться. Она вдруг почувствовала непреодолимую тягу дотронуться до него, потому в этой непроглядной темноте, подсвеченный лишь фонарем, что он держал в другой руке, он казался ей нереальным, словно призрак. И она, шалея от собственной глупости, перехватила сбрую Палы именно там, где была его рука. Коснувшись его мимолетно.

— Как ты думаешь, он любил хоть кого-то из всех этих женщин?

Матео почувствовал её касание. Она точно это знала, потому что он слегка вздрогнул, судорожно и резко вдохнул и с трудом протолкнул слюну в горло, прежде чем ответить. Впрочем, голос его совсем не дрожал и был предельно спокоен:

— Я думаю, что да. Свою первую жену, Аэлинну Светлую. И даже меня воспитывал, потому что так хотела она. А после нее он не женился потом несколько лет. Вы чем-то с ней даже похожи…

— Значит, ты думаешь, у меня есть шанс?

Матео дышал глубоко и часто. Его рука на сбруе Палы была всё ещё в непосредственной близости от руки королевы, и он, прикрыв глаза, немного сдвинулся так, чтобы слегка накрыть её пальцы. Лео руку не отдёрнула.

— Я думаю, что вам надо быть предельно осторожной, — менестрель снова слегка качнулся к ней, и Лео показалось — он так близко, что если бы она сдвинулась ещё немного, то смогла бы почувствовать его дыхание. — Это пока всё, что я могу вам сказать.

Леонелла неожиданно для себя задышала чаще и почувствовала, словно в животе скрутился мягкий теплый клубок. Они так долго стояли тут, в темноте, рядом с замком, со стороны черного входа, и Лео поймала себя на мысли, что не хочет уходить. Так и стояла бы тут, чуть подсвеченная тусклым светом свечи из фонаря, под стрекот ночных птиц, рядом с этим человеком, которому она доверяла почему-то безоговорочно. Голос которого завораживал её, окутывал и ласкал слух, а мимолетные касания пальцев на сбруе её лошади волновали не на шутку. И она явно тянула время, чтобы побыть в этой волшебной атмосфере ещё немного.

— Можно задать тебе вопрос? — непослушными губами прошептала она, опустив голову, однако Матео её услышал.

— Все, что угодно моей королеве, — так же тихо ответил он ей в макушку, потому что стоял уже так близко, что она почувствовала, как его дыхание шевелит её волосы.

— Почему ты так ненавидел меня сначала? И почему перестал?

Лео так и не подняла глаза на него, потому что очень сильно смущалась. Королева не должна задавать шуту такие вопросы, а он не должен отвечать. Матео медлил, и она слышала только его шумное сбивчивое дыхание. У Лео было чёткое ощущение, что если она сейчас поднимет голову и посмотрит ему в глаза, то что-то случится. Нечто, невообразимо прекрасное, но вместе с тем невозможно пугающее.

— Я никогда не испытывал к вам ненависти, Ваше Величество, — в голосе Матео было такое напряжение, он так тщательно подбирал слова, что у Лео вспыхнули уши. — Я всего лишь хотел уберечь вас от печальной участи быть во власти короля Абрэмо Верховного. Но не уберег.

Лео всё же посмотрела на него, часто-часто моргая в удивлении. Матео пытался её оттолкнуть от короля не потому, что был в него влюблен сам, а потому что… не хотел, чтобы Лео стала его женой?

— Ты не хочешь, чтобы у короля появился наследник? — недоумённо спросила она, ощущая себя такой маленькой рядом с этим высоким менестрелем.

— Я не хочу, чтобы рядом с ним умирали женщины, — глядя прямо ей в глаза, проговорил Матео. — Он, как ядовитый плющ, словно высасывает из них жизнь и забывает, наигравшись. Многие принцессы были высокомерными и чванливыми, пользовались своей властью, разносили сплетни и интриги от скуки, а потом с удовольствием наблюдали за показательными казнями и порками. Но были и другие девушки, похожие на вас. Тихие и кроткие, добрые и нежные. Королева Паола не заслужила смерти в башне от истощения лишь потому, что заступилась за служанку, которую спасла от участи быть избитой. Абрэмо просто посадил её под замок и велел не кормить неделю, только поить. Королева не умерла от голода, но это заточение очень подорвало её здоровье, тем более в башне она спала на голом камне и подхватила лёгочную болезнь. Она потом стала сильно кашлять и задыхаться, а вскоре умерла.

— Я слышала что-то подобное, — с замиранием сердца проговорила Леонелла. — Ты думаешь, меня это тоже ждёт?

— Я думаю, что король не сопоставляет смерти жен со своей жестокостью. Поэтому я хотел предупредить вас — не давайте ему повода…

— Я буду впредь осторожна, обещаю, — мягко ответила Лео. Она совершенно непроизвольно потянулась и погладила Матео по щеке так же, как это делала её мама Норина. Но Матео, до этого сохранявший предельное спокойствие и невозмутимость, вдруг порывисто повернул голову к ладони Лео и коснулся её губами, зажмурившись. После чего он снова упал на колени и низко опустил голову.

— Моя жизнь принадлежит вам, королева.

Лео, всеми силами стараясь не заплакать, аккуратно взяла из его рук фонарь, пока свеча не выпала на землю, и легонько дотронулась до плеча менестреля.

— Пойдем, Матео, мне уже давно пора оказаться в своих покоях. Я обещаю, что буду осмотрительнее и осторожнее. И надеюсь, если придётся, ты передашь весточку моим сёстрам. Мы теперь, скорее всего, нескоро увидимся…

— Я всё для вас сделаю, Ваше Величество, чего бы мне это ни стоило, — тихо поклялся Матео, поднимаясь с колен, и, смущаясь от своего дерзкого порыва, не смотрел больше на Лео, пока они не расстались около конюшен. Менестрель повёл Палу в стойло, а Леонелла побежала в свои покои, молясь, чтобы всё обошлось.