Два брата славились своей привязанностью друг к другу. Все в Асгарде знали, что куда бы не пошел Тор — Локи пойдёт за ним. Будет тенью следовать за ним, поддержит его во всех начинаниях, даже если они неправильны.

Локи был сильно привязан к старшему брату. Пока они были детьми, эта привязанность крепла день ото дня. Братья вместе играли, вместе шутили, вместе дрались. Они были практически неразлучны. Позже по мере взросления Тор стал отдаляться от младшего брата. Стал более развязным, предпочитал брату общество друзей, которые не гнушались зло подшучивать над ним. Сам Тор тоже любил зло пошутить над Локи и высмеивать его способность к трюкам.

Тор считал, что они с друзьями просто так шутят над братом, не замечая как это сильно ранит Локи. И он не заметил как младший брат стал замыкаться в себе, как стал отдаляться от него предпочитая общество библиотеки или матери.

Что же сам Локи?

Локи не знал, что ему ещё сделать, чтобы обратить внимание брата на себя. Как напомнить этому златовласому остолопу, что важнее его и их родителей у него нет никого?

Мать была единственным близким человеком, который поддерживал Локи, дарил свою любовь. Она была единственной, кто видел слёзы Локи, видел его горести и печали. Фригга всячески пыталась оградить младшего сына от боли. Успокаивала, когда он плакал, поддерживала, когда он болел, радовалась с ним его успехам, печалилась из-за неудач.

Но не только Тор был жесток с ним. Один тоже по мере взросления сыновей все больше предпочитал младшему сыну старшего, всячески выделяя его, хваля за победы, помогая добрым словом. В то время как к младшему стал предъявлять все больше требований, чаще ругать за ошибки, нередко делая это на глазах самого Тора и его друзей. Локи после этого часто убегал в свою комнату и рыдал несколько часов напролет, предварительно заколдовав свою комнату, чтобы никто не мог войти. Даже матушка.

Локи понимал, что не может каждый раз бежать к матери и жаловаться на всех и вся. Друзей у него не было, так кому можно было пожаловаться? Он не хочет выглядеть в глазах матушки еще большим слабаком, чем он уже есть. Поэтому он стал отдаляться, стал играть того, кого все эти люди хотели видеть в нём. Он больше не пытался быть собой. Он стал тенью своего брата. Он стал одним из тех асгардцев, про кого вряд ли вспомнят, или обратят внимание.

По мере роста популярности Тора, Локи становился все более незаметным, более обидчивым, более закрытым. Мало кто видел в нём того открытого и веселого мальчика, каким он был изначально.

Естественно, чувствуя себя чужим в своей же семье, Локи чаще стал обижаться на брата и на отца. Постепенно он озлобился на весь мир, считая, что все его ненавидят. Но он не понимал — за что? Что он такого сделал, что никто не хочет общаться с ним? Почему его родной брат все больше и больше отдаляется? Зачем отец все чаще и чаще унижает его?

Так, за долгие годы у Локи скопилось множество обид, появилась зависть, он стал злее шутить, тем самым заставляя друзей Тора его побаиваться. Временами он даже пакостил брату. Но в такие моменты его достаточно редко ловили. Зато за простые прегрешения его ругали очень сильно. Отец выражал всячески своё негодование и разочарование, мол, не так он сына воспитывал. Где же тот воин, которого он хотел получить?

Да, Локи больше нравилось заниматься магией, изучать заклинания. И он часто прибегал к иллюзиям и использовал свой язык как мощнейшее оружие. Ведь ничто не способно ранить больше, чем слова, сказанные в гневе или запале.

Тор же не замечал как изменился его брат. Для него их отношения были прежними, просто теперь Тор стал общаться и с Сиф, и с Фандралом, и с Огуном, и Вольштаггом.

Когда пришло время коронации, старший сын Одина был очень взволнован и ждал с нетерпением мгновения, когда он может назвать себя царем Асгарда. Он ни капли не сомневался, что трон ему подходит больше, чем Локи. И Локи ведь с ним согласен. Тору очень хотелось обнять брата и получить его поддержку. Как когда-то в детстве. Но, будучи практически царём, вести себя как маленький мальчик он не может.

Тор считал, что Локи радуется его коронации не меньше, чем он сам. Ведь очевидно, что старший сын Одина прекрасно подходит на роль царя. Младший больше бы подошёл на роль советника.

Локи тем временем сидел в своей комнате, готовясь к коронации старшего брата. Он много думал о том, а стоит ли срывать коронацию вообще? Ведь если узнают, что он её подстроил, его могут посадить в темницу, ведь это будет считаться изменой. С одной стороны ему было страшно, ведь он до этого так далеко он не заходил. А с другой стороны он честно считал, что Тор к трону не готов, потому что очень вспыльчив, может первым сорваться в бой, несмотря на то, что можно словами договориться.

Младший сын Одина был уже практически готов к выходу, как раздался стук в дверь. Он подошел и открыл дверь — за ней стояла Фригга в парадном одеянии.

— Я пришла к тебе, — очень мягко произнесла женщина, — думаю, тебе нужна поддержка. Впустишь?

Локи смотрел на матушку — сегодня она была необычайно красива. Ему совсем не хотелось её расстраивать. Недолго думая он пропустил мать к себе в покои. Фригга вошла уверенным шагом, подошла к сыну и обняла его, даря тем самым спокойствие, которого ему так не хватало.

— Тебе не нужно бояться, Локи, — прошептала мать, — и у тебя однажды будет такой же праздник как у Тора.

— Да? — голос Локи немного дрожал. — Я не думаю, мама, что меня ждет что-то подобное, что и Тора. Всё-таки советник царя — это не царь.

Фригга ласково погладила сына по щеке. Она видела, что ему больно и обидно, как бы он этого ни скрывал.

— Твой отец ничего не делает просто так. Тор ещё пока не способен на мудрые решения, ты же — да. Поэтому он решил, что ты будешь советником, поддержишь его, поможешь ему принять верное решение. В своё время твоему отцу очень нелегко пришлось, потому что у него не было брата, который мог бы помочь принять верное решение.

— Мама, ты же сама видишь, что Тор ещё не готов: он не сдержан, неоправданно горяч, его может задеть любое слово и тогда он однажды развяжет войну…

Фригга остановила запал младшего сына, прижав палец к его губам.

— Я понимаю, почему ты так говоришь, и я разделяю твои опасения, но я уверена, что ты сможешь противостоять его горячей голове. — Фригга улыбнувшись поцеловала в лоб Локи и закончила свою ободряющую речь: — Не волнуйся понапрасну, сын мой. Дай брату возможность доказать, что он способен на мудрые решения.

Локи только вздохнул.

— Если бы он меня слышал… Я ведь в последнее время редко могу достучаться до него.

Царица только грустно улыбнулась, понимая, что ей не удалось успокоить сына. Ей было больно видеть, что младший сын расстроен. Она ободряюще ему кивнула и вышла из покоев.

Локи же усевшись в кресло и сжавшись в комок снова почувствовал себя маленьким мальчиком, который не оправдал родительских ожиданий. Он собирался предать доверие брата, доверие отца и доверие матери. Сейчас он убедился, что пока он не покажет родителям на прямом примере, что Тор не способен на поступки, достойные царя — никто этого не увидит.

Приняв решение, он немного успокоился, ведь если все получится, то Тор станет менее самодовольным. А родители увидят, что они зря пеняли младшего, считая, что он просто завидует успехам старшего — по крайней мере так считал Один, — и поймут, что он заботился о брате, по-своему.

Здесь, — во всем Асгарде — считали, что он, Локи, не способен на серьёзные вещи. Его часто высмеивали и он глотал эти обиды улыбаясь в лицо тем, кто его обижал, смеялся над ним. Улыбка стала его щитом, маской, которая скрывала его настоящие чувства. Только мама видела силу в его способностях. Только она понимала, что его умения во многом помогали Тору. Но это не делало его в глазах других храбрее. Поэтому натянув эту улыбку-маску он вышел из своих покоев.

***

Тор стоял у выхода, готовясь войти в зал и пойти к трону. Ему очень хотелось выпить хотя бы кружку эльфийского эля. Это помогло бы ему расслабиться. Но его мысли прерывает младший брат, который вошёл в вестибюль степенным шагом в парадных одеяниях. Тор глядя на него улыбнулся.

— Нервничаешь? — спрашивает брата Локи.

— Я? Нервничаю? Не-е-ет! — громче нужного говорит Тор. Локи понимающе улыбнулся. — Я просто в предвкушении от грядущей коронации.

— Конечно, Тор, как ты скажешь, — кивает ему Локи.

Тор сразу же почуяв подвох стал оправдываться, пытаясь доказать брату, что «нервничать» совсем не в стиле бога грома. Тогда Локи ему припомнил битву в Норнхейме. На что Тор заметил, что он просто был в запале от битвы. Локи сделал вид, что он поверил. Но тут пришел эйнхерий и объявил, что вот-вот начнется коронация, намекая Локи, что тот должен занять своё место среди королевской семьи. Понимая, что его ждут Локи удалился в зал оставляя позади себя волнующегося старшего брата.

***

Тор ворвался в зал сразу же как только услышал фанфары. Идя по ковровой дорожке он дарил свои улыбки всем подданым, мимо которых проходил, всячески показывая как он горд собой и рад предстоящей коронации.

Народ рукоплескал. Локи стоял подле матери с лицом, по которому нельзя было ничего прочесть. Фригга выглядела растроганной, смотря как ее мальчик идёт — нет, несётся, — к трону. Один же как образец идеального царя был спокоен, мудр, и несомненно он гордился старшим сыном. Именно таким он рассчитывал видеть будущего царя. Именно таким воином он взрастил старшего ребёнка.

Как только Тор приблизился к трону в зале воцарилась мертвая тишина. И тогда Один Всеотец начал церемонию. Тор произносил нужные клятвы, присягая в верности, обещая быть мудрым, но строгим царем, который ценит жизни всех подданных. И вот, ещё секунда и Один назовёт сына следующим царем, как он отвлекается и смотрит в сторону хранилища говоря: «ледяные великаны».

Все асгардцы забеспокоились. Приказав всем расходиться, Один объявил, что церемония откладывается на неопределенное время и пошёл так быстро, как он мог в сторону хранилища. Тор, Сиф, Фандрал, Вольштагг, Огун и Локи отправились за Всеотцом следом.

Оказалось, что во дворец проникло только двое ледяных великанов. Они хотели выкрасть под шумок ларец Вечных Зим, но Разрушитель защитил Асгард, уничтожив угрозу до того, как она успела подойти к ларцу и серьезно навредить.

Один не сильно обеспокоился увидев йотунов. Разрушитель быстро справился со своей задачей, а значит теперь можно успокоить семью.

Тор был возмущён поведением отца. Как можно быть спокойным, когда враги проникли во дворец?! И будущий царь Асгарда стал требовать у отца право возмездия, считая, что йотуны заслуживают кровавой мести, ведь раз они пришли раз, то смогут прийти и во второй раз! А как можно защитить Асгард, если враги ходят сюда как к себе домой.

Один попытался успокоить буйную голову старшего сына, но ему не удалось. Тор обидевшись на отца ушёл в залу, где должен был проходить пир в честь его коронации и в ярости снес стол с едой.

Локи последовал за братом и наблюдал за его приступом ярости. Теперь оставалось только дожать брата и тот сам пойдёт в Йотунхейм, чтобы отомстить за вторжение. Дождавшись пока Тор устало сядет на пол Локи подошёл к нему и уселся рядом.

— Я думал, что этот день станет моим триумфом. — медленно прошептал Тор.

Локи посмотрел на брата: тот был раздосадован, горечь так и читалась в его глазах.

— Он будет, обязательно настанет.

Тор только отмахнулся. Локи решил, что пора идти в наступление.

— Я считаю, что ты прав. Раз йотуны явились раз, то кто им помешает явиться во второй раз, но уже с армией?

— Именно!

— Но ты ничего не можешь сделать, брат! Отец ведь запретил тебе. — Локи специально сделал акцент на слове «запретил», зная, что его сказать брату не делать то, чего он хочет сделать, то Тор обязательно сделает наоборот. Но Локи нужно было, чтобы всё выглядело так, словно он отговаривает брата, поэтому надо было дождаться дружков Тора — они распалят брата только сильнее. Ведь он прекрасно знал, что Тор слышит его только тогда, когда его речи совпадают с желаниями самого Тора. А какой из него советник, если брат не слушает его совсем?

Как Локи и предполагал, Тор услышал только то, что хотел услышать — брат согласен с его мнением — и у него созрела идея, с которой он поторопился с ним поделиться.

— Нам нужно пойти в Йотунхейм и навести им дружеский визит! — жестко проговорил старший сын Одина.

Локи внутри улыбнулся. Молодец, Тор. Ты сам себе строишь ловушку.

— Нет, нет, нет и ещё раз нет, Тор! — затараторил Локи, давая брату шанс доказать ему, что тот его слышит, что мама права… — Ты нарушишь приказ отца. Я бы не советовал этого делать. Идти в Йотунхейм опасно!

Давай, брат, докажи мне, что я ошибаюсь, и ты слышишь меня!

— Что опасно? — спросил Вольштагг, заходя с Фандралом, Огуном и Сиф в залу. С грустью оглядев на перевёрнутый стол и валяющуюся еду на полу — он был не прочь перекусить — и внимательно посмотрел на братьев.

— Тор хочет пойти в Йотунхейм, — пояснил Локи.

Фандрал, Огун и Сиф выглядели обеспокоенными, но они не были удивлены. Ведь, как и Локи, они знали насколько горячая голова у Тора, если дело касалось его чести, а тут йотуны появились и сорвали его коронацию. Попытка украсть ларец Вечных Зим была воспринята будущим царем как личное оскорбление.

— Это ведь Йотунхейм! — проговорил Фандрал, — Это тебе не Мидгард, где ты пришел, вызвал грозу на потеху смертным и ушел.

— Это запрещено! — прошипела Сиф. — Не стоит нарушать приказ Всеотца.

Тор как будто ничего не слышал. А Локи склонил голову к коленям и прижал руку ко лбу усталым жестом. Вот, мама, как я тебе и говорил: Тор ничего и никого не слышит. Значит придется идти до конца, раз начал.

Тем временем Тор стал подговаривать друзей пойти с ним, каждому напомнив, что он для них сделал, намекая, что он ждет от них поддержки. Естественно, его дружки остолопы поддержали его.

— Ладно, Тор, мы пойдем с тобой, — проговорил Вольштагг, — но идти к йотунам впятиром — глупая затея.

Тогда Тор повернулся к брату.

— Локи, ты ведь пойдешь с нами в Йотунхейм?

Локи поднялся на ноги и кивнул, слегка улыбаясь брату.

— Конечно, вам же понадобится помощь мага.

Тор победно улыбнулся.

— Тогда мы идем в Йотунхейм!

***

Шестеро асгардцев двинулись в сторону Биврёста. Локи морально готовится к тому, что ему придется предать доверие брата и сообщить отцу, что они отправились в Йотунхейм. Ведь он понимал, что они вряд ли оттуда выйдут живыми, если отправятся без прикрытия. То, что йотуны очень жестокий народ — говорит сама история. Сколько асгардцев пало в битве с ледяными великанами…

Когда они подъехали на конях и спешились, к тому моменту Локи уже передал приказ эйнхерию рассказать Всеотцу о предстоящем походе. Так что он был спокоен, если Тор не содержится — а он не содержится, — помощь в лице Всеотца будет очень кстати.

Локи, пытаясь быть полезным, решил первым попросить Хеймдалля открыть Биврёст. Но Хеймдалль уже знал, куда они собирались. Тогда Локи попытался доказать, что тот ошибается, но Тор испортил всю игру честно попросив привратника открыть мост в Йотунхейм. И Хеймдалль согласился выполнить приказ Тора, а Вольштагг не преминул поиздеваться над Локи, намекая на его неспособность убеждать.

Но Локи мог быть убедительным, когда он хотел, конечно, если брат не влезет куда его не просят. Дружки Тора любили указать Локи, где его место по их мнению. Как, впрочем, и его брат.

И вот, они переместились в Йотунхейм. В мире ледяных великанов было зверски холодно. На скалах лежал серебристый снег и блестел лед. Оказавшись на морозном воздухе у всех шестерых асгардцев изо рта стал вырываться пар.

Но разве может остановить славных воинов мороз? Вот они и отправились в поисках Лафея. Нашли они его достаточно быстро. Царь ледяных великанов уже был в курсе, кто к ним пожаловал. Хоть Тор и его дружки не заметили, но за ними следили с момента их появления во владениях Йотунхейма. Локи знал, что за ними следят — чувствовал на себе их взгляд. И поражался, как Тор и его «остолопы» этого не чувствуют. Что ж, значит тем хуже для них.

Лафея было сложно не заметить, но кроме Локи остальная пятерка заметила его только после того, как тот подал голос, пытаясь выяснить причину: зачем асгардцы явились в Йотунхейм?

Тор без приветствий сразу стал докапываться, каким же образом йотуны проникли во дворец. И Лафей ответил на его вопрос, видя, что сын Одина не будет его слушать. И не преминул поиздеваться над своенравным мальчишкой.

Локи, больше Тора понимая, что они в меньшинстве и удача стоит не на их стороне, пытался уговорить Тора спокойно покинуть Йотунхейм. Но разве брат будет его слушать??? Естественно нет.

Мама, вот о чем я и говорил тебе.

— Знай своё место, брат! — вот что услышал младший сын Одина от горячо любимого брата. Ни тебе «спасибо за совет, брат», ни «хорошо, брат — ты прав».

Если бы Локи не было страшно, он даже бы обиделся. Но сейчас, в момент опасности для всех — неизвестно, как Лафей отреагирует на выходку мальчишки вообразившего себя мужчиной — Локи предпочёл не обратить внимание на заносчивые слова брата и сказать Лафею то, что предотвратит неминуемую битву. Не зря же Локи столько лет постигал искусство дипломатии?

Сам Лафей не мог не заметить, что младший брат Тора был нагло прерван старшим. Ему даже стало жаль второго принца. Ясно же, что дипломат из Тора никакой. Поэтому, вполне удовлетворившись словами младшего принца Лафей разрешил им покинуть Йотунхейм. Но разве Лафей стал бы упускать возможность унизить старшего отпрыска Одина? Конечно, нет. И слова, сказанные вслед строптивому принцу привели к тому, чего Тор и хотел — к бою.

Локи понимал зачем Лафей сказал его брату обидные слова: чтобы показать сыну Одина, что он здесь никто и зовут его никак. Когда он сказал Тору: «пойдём, брат», Локи не ожидал, что брат все же его послушается. Но сказанные слова Лафея только убедили старшего брата, что на йотунов надо идти войной. Только Тор не ожидал, что его маленькое приключение, вызванные желанием покарать обидчиков, принесло совсем другие плоды.

Начиная драку с Лафеем Тор знал, что его друзья последуют его примеру. Только его младший брат бы подумал, а стоит ли ввязываться в бой? Тор всегда считал брата немного чудаковатым: ну кто предпочтёт пирам и славной битве сидение за книгами и обучение магии? Правильно, только Локи. Но он очень надеялся, что не придется прибегать к трюкам Локи, потому что он хотел добиться справедливости честной битвой.

Когда Лафей обозвал Тора «принцессой» ярость, вызванная оскорблением, придала Тору уверенности в правильности своего решения. Не он же первым начал драку? Оскорбление будущий царь Асгарда не станет терпеть. И поэтому Тор начал всех и вся крушить, совершенно не думая о последствиях. А ведь его друзья, как и брат сразу дали понять, что идти войной на Йотунхейм — плохая идея. Но Тора в данный момент ничего не волновало. Им двигала жгучая ярость и он крушил и продолжал крушить обидчиков, даже тогда, когда его друзья пострадали.

Локи, пытаясь помогать остолопам Тора думал только о том, насколько его братец глуп. Ведь Тор должен был как мудрый царь пропустить оскорбление мимо ушей и тихо вернуться домой. Ладно бы он стоял с целой армией и пришел права качать, а тут их всего шесть человек.

Поначалу битва шла в одном русле, вроде как Тор своим молотом разгромил много йотунов. Но вот друзья Тора без мьёльнира вообще еле-еле справлялись. Им во многом помогала взаимопомощь и их дружеская сплоченность. Самому Локи во многом помогла магия, ведь благодаря ей он смог одурачить нескольких йотунов. То, что произошло дальше стало для Локи кошмарным сном. Когда Вольштагга коснулся ледяной великан кожа к коже, то рыжий воин получил обморожение и уже не мог драться в полной мере. Услышав предупреждение не давать касаться себя Локи и знать не знал, что за этим последует. Сражаясь с очередным йотуном тот коснулся Локи, и младший принц ожидал, что его ранит также как Вольштагга, но не тут-то было. Его кожа просто поменяла цвет с бледно-розового на синий. Сердце Локи на мгновение замерло: «Нет-нет-нет! Не может быть! Как? Как такое возможно?». Но не один Локи был в замешательстве, йотун, что коснулся принца тоже был удивлен смене цвета кожи. И Локи воспользовавшись секундным замешательством ледяного великана, перед тем, как тот мог взять и рассказать кому-то, Локи устранил случайного свидетеля и виновника его новых душевных переживаний.

Понимая, что им надо убираться с ледяных земель Йотунхейма Локи крикнул братцу, что им нужно уходить. Но Тор как и всегда пропустил все мимо ушей. Когда уже ранили Фандрала и Сиф тоже попросила Тора уходить, только тогда он не хотя присоединился к процессии и попросил Хеймдалля открыть мост. Но Хеймдалль молчал. И шестеро асгардцев стали ждать своей смерти, ну, по крайней мере, пятеро из них.

На их спасение к ним в Йотунхейм спустился сам Один Всеотец и забрал глупых детей обратно в Асгард. Отправив к лекарю Фандрала и Вольштагга, правитель Девяти миров стал устраивать разборки старшему сыну. Назвав того глупым мальчишкой, Один лишив старшего сына возможности управлять молотом и сняв с него обмундирование, отправил Тора в изгнание в Мидгард.

Локи, видя в какой ярости прибывал отец, попытался вмешаться, но Один заткнул младшего прежде чем он смог сказать что-то. Всеотец, как и его старший сын, не очень-то любил прислушиваться к словам младшего принца. И Локи оставалось только смотреть как его старший брат исчезает вместе с радужным мостом.

***

Пребывая в страшном замешательстве Локи не знал куда себя деть: брата изгнали из дворца, его кожа при соприкосновении кожа к коже с ледяным великаном поменяла цвет. Что же ему теперь делать? Ведь Локи не рассчитывал, что его брата выкинут из Асгарда как нашкодившего котёнка. Он просто хотел показать, что его брат к трону не готов. А теперь, он остался один, отец его как не слушал, так и не слушает, да и не услышит вовсе. К такому умозаключению пришел младший принц.

Придя в гостиную, где друзья Тора часто любили проводить время он застал их беседующими об их маленьком приключении. Локи пришлось сказать, что именно он попросил эйнхерия сообщить Всеотцу, куда они с Тором отправились, аргументируя, что он таким образом спас их жизни. И разозлившись на себя он решил спустить свою злость, боль и обиду в виде гневной тирады о том, как Тор глупо себя повел и покинул помещение.

Локи пришла одна идея, которую он захотел проверить. Ведь великаны пришли за ларцом Вечных зим. А что будет, если он к нему прикоснется. Ведь если при соприкосновении с ледяным великаном его кожа всего лишь поменяла цвет. А Всеотец всегда говорил сыновьям к нему не прикасаться, иначе это плохо для них закончится.

И Локи на негнущихся ногах шел к хранилищу. Медленно подошел к постаменту, где стоял ларец и дрожащими руками поднял его, заметив, что кожа опять начала менять цвет.

Стоило Локи только взять в руки ларец, как он услышал крик Всеотца: «Стой!». Тогда Локи понял, что Всеотец явно знает больше, чем говорит. Локи, будучи очень умным человеком быстро сложил что к чему и стал расспрашивать Одина о своем истинным происхождении. И Один ему рассказал. То, что Локи услышал, повергло его в шок: оказывается он наполовину ледяной великан, и его отцом является не кто-нибудь, а Лафей, который, если верить словам Одина, бросил его умирать. Слушая рассказ, о том, как Всеотец пожалел маленького беспомощного младенца, Локи сразу пришел к выводу, что тот его просто решил использовать, о чем он сразу и высказал названному отцу:

— Значит я похищенный трофей, спрятанный здесь, до тех пор, пока я тебе не пригожусь?

Слезы лились по щекам Локи, и тот даже не пытался их скрыть — настолько ему было больно. Ему столько лет врали, говорили, что любят, а на самом деле он просто сын врага, трофей, забранный в честь победы.

Отец попытался убедить сына, что он его любит, и что он все равно считает его сыном. Но Локи не хотелось больше слушать этой лжи. И он потребовал Одина рассказать о целях, которые тот преследовал, забирая сына врага в Асгард? И Один ответил ему, что он думал объединить народы Асгарда и Йотунхейма. И Локи понял, что настоящие причины вовсе не в жалости или сострадании, а в обычной власти. И тогда им овладела злость: теперь ясно, что ему бы никогда не дали править Асгардом, его никогда не считали равным Тору, потому что сын врага не может быть правящим лицом, и сын врага никогда не станет лучшим ребенком, чем родной... Локи высказал последние мысли отцу как на духу, только он не ожидал, что отец потеряет сознание.

Позднее он узнал от мамы, что Один впал в Сон, который неизвестно сколько продлится. Локи узнав правду решил расспросить версию матери. Она ему рассказала примерно тоже, что и Всеотец.

— Когда твой отец принес маленького тебя на руках, я сразу полюбила тебя только увидев. Ты стал моим ребенком мгновенно. Я забрала тебя из рук Одина и унесла к себе в опочивальню. Ты стал моим светом, Локи. Ты не представляешь, какую радость я испытывала от мысли, что ты мой ребенок. Ведь Тор всегда тянулся к отцу больше, чем ко мне. Я видела, что тебе всегда не хватало любви отца и старалась давать ее вдвое больше, чтобы ты чувствовал, что ты любим.

Услышав более подробно о своем появлении в семье Одина, у Локи немного потеплело в душе от мысли, что похоже, только мама его и любила, только мама принимала его таким, какой он есть. Слова отца, что тот его любит не сильно впечатляли Локи. Ему ведь и до Йотунхейма часто казалось, что отец его немного недолюбливает, а ведь он хотел, чтобы отец его ценил так же как и Тора.

Немного обдумав слова матери, Локи решился спросить о том, почему же отец умолчал правду о его происхождении, на что его мама ответила, что отец не хотел, чтобы Локи чувствовал себя другим. И слова матери: «Ты наш сын, Локи и мы твоя семья!» прозвучали для принца совсем по-другому, нежели от слова отца. И как же Локи хотелось в это верить…

Узнав правду о своем происхождении Локи теперь не знал, как же себя идентифицировать: как асгардца, или как йотуна-полукровку? Слова матери утешили его лишь не надолго. Оставшись наедине с собой, Локи позволил себе минуту слабости и плакал, плакал навзрыд. Ведь как ему теперь к себе относиться?

Его с детства учили таких как он сам ненавидеть. С детства пугали сказками и приговорами: «Вот, будешь плохо себя вести Локи, тогда придет злой ледяной великан и съест тебя на обед» и бедный маленький Локи тут же старался вести себя хорошо. А Тор вообще в детстве говорил, что хочет уничтожить всех великанов. И как теперь будет житься Тору, когда узнает, что его младший братишка тоже относится к расе ледяных великанов? От этой мысли Локи истерично захохотал, пока смех не перешел снова в рыдания. Ведь его брат в изгнании и не известно, когда вернется.

«Как же мне теперь поступить?» — мысленно вопрошал Локи.

С одной стороны делов он уже наделал, так что теперь ему нужно вести себя как мышка, а с другой стороны… Пока Всеотец беспомощен, он может попытаться еще больше подорвать доверие к Тору и наконец показать себя во всей красе. Ведь его и так все считают чудаковатым. Почему бы не соответствовать тому образу, который асградцы хотят в нем видеть? Тем более когда выяснилось, что он даже не асгардец. Он более чем соответствует своей расе по поведению.

А ведь изначально он хотел показать, что тоже достоин не меньше Тора. Он ведь всего лишь хотел добиться признания от отца, от брата и от всего Асгарда. А теперь? Теперь придется действовать по ситуации. Он заставит отца увидеть в нем достойного сына, а брата заставит его уважать.