Они сцепились. Носились огромным клубком из плоти и железа по пещере, крича и рыча, сбивая всё на своём пути. Итан пытался стрелять, но сложно прицелиться, когда земля под ногами ходит ходуном, а в клубке невозможно различить, кто где. Итан надеялся, что его редкие выстрелы всё же попадали в цель. По крайней мере каких-либо звуков, указывающих на обратное, не было. 

Где-то выли оборотни, разрубаемые на части солдатами Хайзенберга.

— Сдохни уже наконец! — лязг железа, а не голос.

— Только после тебя! — Миранда не кричит, а насмехается.

Когда Хайзенбергу удаётся обездвижить Миранду, Итан стреляет. Всаживает всю обойму в голову этой твари. Он перезаряжается, чтобы продолжить, когда два отростка вырываются из тела Матери и пронзают механическое чудовище насквозь. 

Кажется, от рёва сотрясается вся пещера.

Итан слышит, как скрипит металл. Как тяжело дышит Хайзенберг. Как воет Миранда, отростки которой зажало металлом. Он стреляет. 

Рука.

Голова.

Какой-то сгусток над её головой, разлетающийся горячими сгустками энергии, опаляя всех и каждого, кто попадается на его пути. 

— Нет! Как вы посмели! — Её голос искажается, словно проходит через радиопомехи. Ломается, как и она сама. 

Всё тело Миранды сводят судороги. Ей наконец-то удаётся отшатнуться от собственного приёмного сына. Отростки её тела каменеют и рассыпаются в пыль, пока сама она застыла на месте. 

— Вы… лишили меня дочери… Ладно Итан, но ты… Хайзенберг! Неужели я дала тебе недостаточно любви? Моё лучшее творение, мой любимый сын, и обошелся со мной так жестоко! — Она тянет к нему руки, а по лицу текут чёрные слёзы. 

Как будто это что-то меняет.

Как будто она в силах что-то изменить.

Теперь она — камень. Песчинки. Пыль. Роза. 

Роза!

Итан бросается вперёд, словно дочка может раствориться в воздухе. 

Добежать. Коснуться. Взять.

Роза жива и в порядке.

Она немного хнычет, но в остальном, кажется, всё хорошо. На ней та же кофточка, что сутки назад. Словно бы ничего не произошло.

— Роуз, милая, всё хорошо, — бормочет он на выдохе, тихо, не желая напугать. 

Он рад, что её глаза закрыты и она не видит его таким. Вряд ли бы она что-то поняла, но, как ему кажется, окровавленное лицо отца — не лучшее зрелище для ребёнка.

Прижимая к себе дочку, он оборачивается в поисках Хайзенберга, на всякий случай задерживая вторую руку над пистолетом.

Ему бы не хотелось с ним сражаться. Как ни крути, а Карл показал себя надежным… существом. Они просидели на его складе битых полтора часа, пока Хайзенберг объяснял ему свой план и тыкал ножом то в карту, то в икону Миранды, кажется, надеясь, что чем больше раз он её проткнёт, тем скорее она умрёт. Но мало ли что может стукнуть ему в голову теперь. Вдруг он захочет забрать Розу..? С ней в одной руке стрелять будет неудобно, но только так Итан сможет её защитить. Или, может, быстрее добежать до гранатомёта и добить Хайзенберга из него? У него могло бы получится…

— Итан! — голос прорезал его мысли, как горячий нож масло. — Эта мразь сдохла! Да! Да блять! Наконец-то! Спустя столько лет… Итан? Ты меня слышишь?

Итан вдруг понял, что не видит. Темнота в его глазах пульсировала, но не давала сфокусироваться. Какая-то серая штука приближалась к нему с Розой, странно расплываясь в пространстве. Что-то говорила, только он ни слова не понимал. Он поднял пистолет.

— Н-не подходи. 

— Выглядишь херово. И дрожишь весь. Пошли отсюда. 

Если бы Итан видел, то мог бы сказать про Хайзенберга тоже самое. 

Одним движением Карл выбил пистолет из руки Итана. И не успел он отшатнуться, как мужчина подошёл к нему и подхватил под плечо. 

— Давай, двигай. Не хватало ещё помереть здесь.

Итан слабо понимал, что с ним происходит. Одной рукой он держал Розу. Второй, кажется, обхватил Карла поперёк спины, ища опоры. Ноги двигались сами собой, просто иначе бы он упал. А падать было никак нельзя — Роза могла пострадать.

— Ни ссы, почти дошли… Сейчас доберёмся до какой-нибудь халупы и залатаемся…

Хриплый голос успокаивал. Интонация была точно не враждебной. Хорошо, всё будет хорошо. Где-то там Крис. Он обязательно заберёт Розу и позаботится о ней.

— Так! Не падай! Давай, левой-правой, левой-правой… 

Воздух становился свежее. 

Морознее.

— Блять!

— Вы под прицелом, немедленно отойдите от заложника.

— Какой, нахер, заложник?!

— Если вы не выполните требования, мы будем вынуждены открыть огонь.

— Да он рухнет сейчас, придурки!

Голоса. Громкие, по нарастающей. И все знакомые. Итан опустил руку. 

Он сделал два шага вперед, прежде чем перестал чувствовать мир.