***

     Спать с Брин в обнимку после долгого перерыва было непривычно и волнительно, поэтому Эскель, кажется, всю ночь прижимал ее к себе несколько крепче, чем это требовалось. Ведьмак был почти уверен в том, что больше ему это удовольствие никогда доступно не будет, но вчера она сказала, что любит его… Это выбило ведьмака из колеи настолько, что напади тогда на него какой-нибудь монстр, Эскель бы так и остался стоять, будто громом пораженный. Но когда Брин сказала, что боится привязаться к нему, его буквально подбросило на месте. Эскель не мог допустить, чтобы у нее даже мысли такие возникали. Он всей душой хотел, чтобы она была его! Хотел занимать место в ее жизни, чтобы она привязалась к нему, чтобы он был для нее важен, чтобы она любила его… Потому что сам уже полюбил так крепко, что жизнь без нее казалась бессмысленной. Но сказать тогда что-либо он был не в состоянии, а лишь буквально набросился на чародейку, не в силах сдержать рвущиеся из груди чувства.

     И вот теперь он все еще продолжал сжимать ее в своих объятиях, хотя давно проснулся и отлежал себе все, что только можно, но выпускать все равно не хотел. Но конечно ничто не длится вечно. Брин пошевелилась, сонно потянулась, открыла глаза и посмотрела на него. На ее губах тут же появилась расслабленная улыбка. Девушка коснулась его лица ладонью и нежно погладила по щеке, вызвав волну мурашек. Не теряя ни секунды, Эскель прильнул к ее губам в поцелуе. Брин с охотой ответила, сдвигая ладонь и просовывая пальцы в волосы. Ведьмак не знал, чем ей так нравятся его волосы, он просто был рад любым ее прикосновениям.

     — Доброе утро, — сказал Эскель, когда поцелуй завершился.

     — Давай я тебя подстригу, — вместо приветствия неожиданно предложила чародейка.

     — Зачем? — недоуменно переспросил ведьмак, не понимая, зачем она хочет их обрезать, если ей вроде бы нравились длинные.

     — Волосы сильно отросли, но неравномерно. Надо подровнять, — пояснила она.

      «Зачем трогать волосы, если не собираешься их укоротить? — недоуменно подумал Эскель. — Но если она хочет, почему бы и нет? Я их и отпустил из-за нее. Пусть делает с ними все, что угодно».

     — Стриги, — разрешил Эскель.

     — Намочить надо, — сказала Брин, пропуская пряди между пальцами. — Пойдем в душ вместе! — неожиданно добавила она, и Эскель понял, что начало дня ему определенно нравится.

     Ванну он с женщинами раньше принимал, а вот душ не доводилось. Смысл, впрочем, оказался тот же, вымыться у них получилось только со второй попытки. Из ванной они вывалились, смеясь, и позже запланированного, но зато чистые и довольные.

     — Садись, — указала Брин на табурет перед зеркалом, продолжая широко улыбаться, и отошла к шкафу.

     Надев только исподнее и штаны, ведьмак послушно уселся, даже с интересом ожидая продолжения. Как колдует Брин, он видел, а вот как стрижет — еще нет. Девушка вернулась с небольшим темным свертком. Странная шуршащая ткань оказалась покрывалом, которое чародейка набросила ему на плечи и застегнула на шее. На полке под зеркалом появился целый арсенал зажимов, расчесок, склянок и пара ножниц. Первой в руки она взяла небольшую бутылочку и та мгновенно покрылась инеем.

     — Что ты делаешь? — несколько удивился ведьмак.

     — Да у средств давно уже срок годности вышел, вот подновила, — пожала она плечами и попшикала чем-то из ледяной бутылочки ему на голову, а потом взяла щетку и принялась деловито расчесывать волосы. Следующей настала очередь зажимов. Заколов ими почти все волосы, так что отражение в зеркале приняло весьма комичный вид, девушка, наконец, добралась до ножниц. Щелк-щелк, и на пол упали первые темные пряди. Работала Брин уверенно, ловко справлялась с волосами, точными движениями состригая лишнее. Вскоре половина зажимов уже перекочевала обратно на полку, а Эскель мог увидеть первые результаты.

     — Надо же, ты действительно цирюльник, — сказал он, наблюдая за безошибочными движениями чародейки.

     — Ты не веришь, что я мастер-парикмахер? — удивленно вскинула она брови, не отвлекаясь от работы.

     — Я раньше только магию видел, но теперь точно верю, — усмехнулся ведьмак. — Вон как ловко с ножницами управляешься!

     Брин рассмеялась.

     — Может тебе еще скрытое радужное окрашивание сделать, чтобы ты окончательно убедился в моей квалификации? — предложила она.

     — Что сделать? — не понял Эскель.

     Брин вытянула вперед руку и между ведьмаком и зеркалом появилась иллюзия.

     — Нет уж не надо! — поспешно отказался ведьмак, рассмотрев изображение. — Я так верю!

     Брин снова развеселилась, развеивая картинку.

     — Да ладно, такой позитивный ведьмак бы вышел!

     — Ага, кикиморам на смех! А в твоем мире так, правда, ходят? — поинтересовался мужчина.

     — Некоторые ходят, — пожала плечами чародейка. — Но большинство предпочитает натуральные оттенки, даже если окрашивание не однотонное. Я в свое время красилась в разные цвета, в том числе и разноцветные пряди делала.

     — А теперь?

     — А теперь вернулась к своему натуральному. Раньше я его терпеть не могла, а сейчас он мне даже начал нравиться. Благородный пепельный оттенок, такого окрашиванием сложно добиться, — Брин движением головы перекинула себе на плечо еще влажные пряди волос. — К тому же это, оказывается, чуть ли не отличительная черта гена Старшей крови, а я чем только не закрашивала, — усмехнулась она.

     Несколько минут тишину прерывали только щелчки ножниц. Эскелю нравилось смотреть, как Брин работает.

     — Первое время мне сложно было привыкнуть к этому цвету, — произнес он. — Я всегда видел тебя с золотистым оттенком, а тут…

     — Зато Йен с Трисс было непривычно видеть меня с этим самым золотистым, после шести лет постоянных экспериментов с цветом, — прыснула девушка, откладывая ножницы. — Так, почти готово.

     Теперь она, казалось, бесцельно перебирала волосы руками, но те быстро высыхали от ее поглаживаний. Эскель прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя, что определенно не зря позволил ей делать с волосами все, что ей вздумается. Брин тем временем снова вооружилась ножницами, но закончила быстро и гордо сообщила:

     — Всё! Теперь намного лучше!

     И Эскель был вынужден признать, что так действительно было лучше, хотя вроде бы ничего и не поменялось, но так аккуратно причесанных волос у него точно никогда не было. Девушка тем временем еще раз прошлась по ним большой щеткой, собрала в хвост и чем-то затянула.

     — Что это? — сдвинул брови Эскель, ощупывая свою голову.

     — Резинка для волос, — Брин продемонстрировала еще одну такую же в своих руках. — Удобно волосы собирать.

     — Удобно? — скептически уточнил ведьмак. — Она же цельная.

     — Вот так перекручиваешь пару раз и готово, — продемонстрировала Брин на своих пальцах и протянула ведьмаку. — Тебе понравится. Точно!

     Эскель с еще большим недоверием посмотрел сначала на странное приспособление, потом на девушку, так что та засмеялась.

     — Я видела тебя из будущего, — пояснила она. — У тебя там волосы уже ниже лопаток и ты пользуешься резинкой.

     — Ничего себе, — к такому аргументу ведьмак был не готов и снова повертел приспособу в руках, растянув пару раз.

     — Возьми эту запасной. А если что, еще возьмешь, у меня их много, — усмехнулась Брин, показывая прозрачный поблёскивающий мешочек с точно такими же черными колечками растягивающейся ткани.

     Эскель снова взглянул в зеркало. С убранными волосами смотреть на себя было непривычно, но сильно отросшие пряди давно напрашивались на это. А еще из образа выбивалась почти двухнедельная щетина. Ведьмак потер подбородок.

     — Пойду, побреюсь, — сказал он, поднимаясь. — Спасибо за стрижку и… хм… резинку!

     — Не за что, — улыбнулась Брин в ответ и занялась своими подсохшими волосами.

     К обеду они спустились вместе.

     — О! Воссоединились, голубки, — издалека заприметил Ламберт. — Эх, опять будете плешь проедать своими сюсюканьями.

     — Когда это такое было? — возмутилась Брин.

     — А то, думаешь, не видно, как вы друг на друга смотрите и нас заставляете?!

     — Так не смотри, — подсказал ему простое решение Эскель.

     Ведьмаку было немного неловко от такой публичности их воссоединения. Он не привык выставлять напоказ свою личную жизнь. Но с другой стороны, именно Ламберту он был за него обязан. Если бы не его настойчивый почти пинок в нужную сторону, Эскель бы не пошел к Брин и до сих пор маялся бы в обществе бутылок.

     — А мне нравится смотреть, — в пику Ламберту заявила Трисс, с улыбкой глядя на парочку.

     — Да, вам обоим на пользу пошло, — согласилась с ней Йен, насмешливо поглядывая то на Эскеля, то на Брин. — А то всё один вечно пьяный, а другая — вечно невыспавшаяся. А теперь любо посмотреть!

     — Так, я не поняла, чем вам всем так не угодили мои ранние подъемы? — весьма натурально возмутилась Брин. — Что за делишки вы тут проворачиваете с утра, пока я сплю?!

     — Завтрак без тебя съедаем, — усмехнулся Весемир. — Обедать-то будете?

     — А как же, — усмехнулась чародейка.

     Эскель и Брин присоединились к уже сидящим за столом.

     — А, правда, Эскель, что это с тобой сегодня? — и так и эдак глянув на друга, все-таки спросил Геральт. — Весь такой… накрахмаленный!

     — И кое-кому бы стоило взять с него пример! — весьма прозрачно намекнула Йеннифер, поглядывая на своего ведьмака.

     Брин тихонько хихикнула.

     — Тебе же самой с бородой больше нравится! — запротестовал Геральт.

     — А лохматый — не очень! — парировала Йен.

     — Где ж я тебе в Каэр Морхене цирюльника найду? — развел руками ведьмак.

     Брин расхохоталась.

     — Тебя подстричь? — предложила она, веселясь.

     — А ты умеешь? — удивился Геральт.

     — Я не всегда была чародейкой, — рассмеялась Брин.

     — Без магии умеешь стричь? — не поверил беловолосый ведьмак.

     — Еще один! — закатила глаза Брин. — Я, между прочим, профессиональный парикмахер, цирюльник, по-вашему. Я этим деньги зарабатывала до того, как появилась в вашем мире. Разумеется, умею стричь людей без магии! Так что можешь обращаться.

     — Что сейчас будешь делать? — спросил после обеда Эскель.

     — Думаю, настала пора Вечернего зала, — ответила Брин, раскладывая по местам бедлам, который они устроили вчера вечером и сегодня утром. — Давно хотела его восстановить.

     Вещи порхали по комнате туда-сюда, сами складываясь под чутким руководством чародейки, вода, расплесканная за утренним купанием, высыхала, ванна приобретала первозданный блеск. Эскель, чтобы не бездельничать, отправился заправлять постель.

     Снова одному оставаться совсем не хотелось, он уже был сыт по горло одиночеством.

     — Могу я пойти с тобой? — после некоторых раздумий все же спросил ведьмак, решив, что достаточно создал себе сложностей своим молчанием.

     — Со мной? — удивилась чародейка. — Ты же уже видел, как происходит восстановление, это скучный процесс, хотя теперь он пойдет быстрее.

     — Я по тебе слишком соскучился, не хочу расставаться, — честно признался мужчина. — Если я не буду тебе мешать…

     — Не будешь, — не дала ему договорить Брин. — Но там будет холодно и нечем заняться.

     — Не хуже, чем во всем остальном замке, — развел руками Эскель.

     Брин несколько озадачилась, видимо мысли об этом в ее голову раньше не приходили. Вскоре они уже поднимались на второй этаж цитадели.

     — Что ты имела в виду, когда сказала, что теперь восстановление будет быстрее? — спросил Эскель, припомнив слова чародейки.

     — С тех пор, как я начала регулярно тренироваться управлять перемещением во времени, моя сила возросла, — ответила девушка. — Раньше я восстанавливала маленькие помещения замка, потому что большие не могла охватить целиком, а теперь я могу достать весь большой зал!

     — Это не опасно? — сразу же поинтересовался Эскель. Зная, сколько бед могут принести колоссальные способности Брин уже сейчас, он легко мог предположить, что их усиление скорее создаст новые проблемы, чем решит предыдущие, и по лицу чародейки догадался, что не ошибся.

     — В последнее время почти любое мое колдовство сопровождалось снегом, — не дав четкий ответ, заговорила Брин. — Йен считает, что по причине нестабильности моего состояния из-за нашей ссоры мои силы выросли неравномерно, конкретно магия льда перевешивает силу Старшей крови. Такое положение вещей может быть опасным, но сейчас, по предположению Йен, всё должно было вернуться в норму. По крайней мере, я за сегодня еще ни одной снежинки не видела, — честно, но витиевато описала положение вещей чародейка, чем выдала свое волнение.

     Эскеля, с одной стороны, покоробило то, что Йен опять делает из него инструмент для развития магии, но с другой — он был страшно горд, что от него зависят такие важные вещи.

     — У меня еще появилась одна способность, но давай я тебе подробнее после восстановления зала расскажу, — Брин огорошила очередной новостью. — Хорошо?

     — Хорошо, — согласился ведьмак, не выдавая своего удивления, а сам задумался, сколько же еще скрытых талантов кроется в его любимой женщине.

     Вечерний зал встретил ведьмака и чародейку разрухой. Пыль и мусор, щедрой рукой времени рассыпанные по остаткам колонн и стен, давно никто не тревожил. У давно неразжигаемого камина грудой обломков валялась разломанная мебель, которой, похоже, в последние разы и топили. Окна пропускали так мало света, что Брин пришлось осветить зал дополнительно.

     — Кажется, сюда лет сто вообще никто не заходил, — пробормотала Брин, осматриваясь.

     — Возможно так и есть, — согласился Эскель, с не меньшим интересом осматривая помещение.

     — Что тут раньше делали? — поинтересовалась Брин.

     — Собирались по вечерам, — развел руками Эскель. — Обсудить дела крепости, просто поговорить, сыграть в карты или другие игры. Общались.

     — Хорошее место, — оценила Брин. — Что ж, приступим, — девушка вышла в центр помещения.

     — Мне отойти? — уточнил Эскель.

     — Как хочешь, — не выразила никаких конкретных пожеланий девушка. — Я наушники надену, ты мне не помешаешь, — она действительно достала из кармана какие-то небольшие приспособления и вставила их в уши, а затем прикрыла глаза.

     Эскель остался стоять на месте и просто смотрел на чародейку. Девушка застыла в центре зала, на ее безмятежном лице не отражалось никаких эмоций, тонкий ведьмачий слух уловил странные звуки, исходящие от того, что чародейка назвала наушниками. В какой-то момент, Эскель точно не мог сказать, сколько времени они так стояли, Брин неожиданно раскинула руки в стороны. Тугие ленты ледяной магии, рождаясь у ее предплечий, разлетались вокруг. В вечернем зале началась самая настоящая метель! А Брин стояла в ее центре, неподвижная и отрешенная, лишь пряди волос будто шевелил легкий ветерок. От чародейки исходил мороз. Ледяная корка быстро поползла по полу, разрастаясь в форме снежинки. Эскель было попятился, но лед, что образовался у него под ногами, не причинил никакого вреда. Не прошло и минуты, как весь зал превратился в ледяную пещеру и метель, швырявшая ведьмаку в лицо горсти снега, стихла.

     — Ха-ха! Получилось! — в полной тишине неожиданно возликовала Брин и рассмеялась.

     Эскель, отвлекшись от рассматривания льда под ногами, обернулся к девушке. Иней покрывал ее всю с ног до головы, при каждом ее движении разлетаясь снежинками. Кисти рук украшал морозный рисунок, такой же проступал на скулах, и без того светлые волосы еще побелели. Брин словно превратилась в удивительно изящную ледяную скульптуру, только живую, смеющуюся и сверкающую зеленью глаз, в которых искрилась радость.

     — Ва-ау, какая красота! — тем временем восхитилась чародейка, вытаскивая наушник из уха и осматриваясь. — Вот как может лед не нравиться?!

     — Есть те, кто любит погоду потеплее, — резонно заметил Эскель.

     — Да ты посмотри! — призвала она его. — Это ж как ледяной дворец из сказки!

     Эскель осмотрелся. После той разрухи, что тут была, теперь зал в самом деле выглядел будто дворцовые хоромы. В свете осветительных шаров лед искрился и переливался, будто драгоценные камни. Восстановленные колонны наполовину изо льда, наполовину из камня пропускали свет, создавая затейливые блики на полу и стенах. Было действительно красиво и очень холодно. Мороз исходил от стен, пола и потолка зала.

     Брин тем временем на месте не стояла. Обойдя ползала, она остановилась около очередной колонны. Усмехнувшись, она наморозила себе на сапоги что-то наподобие ледяных коньков и дальше уже поехала.

     — То, что надо! — еще больше развеселилась она, нарезая круги по замерзшему залу. — Сто лет на коньках не каталась. Ух!

     — Цири тоже любила коньки, каталась на них профессионально, — отметил Эскель, сам заряжаясь весельем девушки.

     — Ну, до профессионала мне далеко, — сказала Брин, кружась, — но мне всегда нравились коньки. Оказывается, это наследственное, — Брин затормозила возле ведьмака. — Наколдовать тебе тоже? — поинтересовалась она, широко улыбаясь.

     — Я не умею. Зачем? — попытался откреститься ведьмак.

     — Научишься, это легко! Никто ж не говорит, что надо сразу элементы фигурного катания показывать! — справедливо заметила чародейка и, увидев, что Эскель колеблется, добавила. — Давай! Скоро зима кончится, а ты так ни разу и не прокатишься.

     — Так ты теперь можешь зиму в любой момент организовать.

     Через пару минут Эскель все-таки неуверенно встал на ледяные коньки. Первые пару шагов сделать было сложно, но потом он и вправду довольно быстро освоился, по крайней мере, смог ехать вперед и не падать. Брин в это время скользила рядом, давала указания, подбадривала и смеялась так заразительно, что Эскель не мог не смеяться вместе с ней. А потом она протянула ему тот самый наушник.

     — В ухо вставь и поехали! — проинструктировала она и, взяв его за руку, начала набирать скорость.

     Эскель исполнил просьбу и с удивление понял, что из наушника доносится музыка. Ведьмак понятия не имел, из какого инструмента могли быть извлечены такие звуки и что это за магия такая «наушники», но ему нравилось. Нравилось слышать смех Брин, держать ее за руку, и даже эти странные коньки нравились, а их катание под музыку больше напоминало танец. И это было прекрасно.

     — Ты обещала рассказать о новой способности, — напомнил Эскель, когда они с Брин были уже в их комнате.

     Вечер плавно опустился на замок.

     — Я могу видеть будущее, — без предисловия огорошила его девушка, — самое наиближайшее и лишь в экстренных ситуациях, например, когда мне грозит опасность, но отреагировать успеваю.

     — Почему же тогда леший тебя ранил? — тут же задал вопрос ведьмак в недоумении.

     — Потому, что он должен был убить не меня, — пояснила Брин. — Давай я тебе по порядку расскажу, — сказала она, усаживаясь рядом на диван.

     И Эскель, приобняв чародейку, с большим интересом выслушал не самую тривиальную историю о путешествии во времени.

     — То есть ты, зная, что тебя ранят, все равно пошла искать лешего? — уточнил под конец рассказа Эскель. Брин закатила глаза и тяжело вздохнула. — Я просто не понимаю зачем! — добавил ведьмак, видя реакцию чародейки.

     — Потому что так должно было быть, — ответила она, отстранившись и твердо взглянув ведьмаку в глаза. — Потому что все эти события уже состоялись на данный, — Брин взмахнула руками, обводя пространство, — момент и все они нужны для того, чтобы этот данный момент был именно таким, какой он есть. Все эти перемещения, они не просто так. В первые свои перемещения я все время боялась что-то испортить, сказать лишнее или появиться не там, где надо. А не так давно я поняла. Я не могу испортить или изменить настоящее. Все мои поступки уже учтены.

     — Но ведь ты могла бы не ходить на охоту и… — начал Эскель.

     — И лишиться новой способности? — закончила за него чародейка. — Я ведь не просто так попала в прошлое именно в такой последовательности. Я именно так должна была совершить действия. Сначала получить способность, а потом создать условия, чтобы ее получить. И я должна была уже понять этот принцип, чтобы пойти за лешим, зная, чем это кончится.

     — Но ты могла бы не ходить, — снова повторил Эскель, особо подчеркивая слова. — И это бы изменило будущее.

     — Могла бы, — кивнула девушка. — Как, например, могла бы сунуть руку в огонь, — и указала на пылающий камин. — Чисто теоретически я могу это сделать, но зачем мне делать самой себе хуже? С прошлым так же, только там причинно-следственная связь посложнее, и мне сначала нужно было увидеть, где именно огонь, чтобы потом выбор не совать туда руку стал очевидным.

     Эскель всерьез задумался над словами чародейки.

     — Кстати, о прошлом, — оживилась Брин. — Ты, наверное, не вспомнишь, но я все-таки спрошу. Это была осень, вы с Ламбертом откуда-то возвращались в крепость и спорили, кажется, о туманнике в пещере Старого Грота.

     — Этого туманника убили Геральт с Ламбертом пару лет назад, — Эскель порадовался, что знал о судьбе туманника, о котором спрашивала чародейка, но с вопросом, оказалось, не угадал.

     — Нет, это было намного раньше. У тебя тогда еще шрама не было, но выглядел ты примерно как сейчас, — обрисовала временной промежуток девушка. — Вы спорили о туманнике во дворе, а потом ты вытащил меч и пошел проверять что-то за камнем.

     Эскель пару раз изумленно моргнул, а потом описываемые события начали медленно всплывать в памяти.

     — Да… было такое, — медленно ответил ведьмак, пытаясь как можно четче припомнить дела давно минувших дней. — Мне показалось, что за камнем кто-то есть, но там никого не было.

     — Как ты узнал? Что выдало? — воскликнула Брин, чем еще больше поразила ведьмака.

     — Звуки еле слышные, и пространство немного плыло. Подожди, так там все-таки кто-то был? Там была ты?! — дошло, наконец, до ведьмака, к чему Брин спрашивает об этом ничем не примечательном дне.

     — Во-он оно что, — досадливо махнула рукой Брин. — Звукоизолирующее заклинание я не додумалась навесить. Промах!

     — Там в самом деле была ты?! — Эскель взял руки девушки в свои, чтобы привлечь ее внимание.

     — Да, — подтвердила она, усмехаясь. — Я сначала была на стене, но потом из любопытства переместилась поближе. Но с вашими ведьмачьими суперспособностями нельзя так рисковать! — усмехнулась Брин. — Здорово, что ты вспомнил!

     — Ты часто встречаешь меня в прошлом? — спросил он.

     — Нет, — качнула она головой. — Чаще всего я вижу Весемира. В последнюю неделю никого не встречала, потому что не хотела никого видеть.

     — Наверное, это хорошо, — Эскель и сам еще не определился, как к этому относиться.

     — Наверное, — согласилась чародейка. — Показываться тебе на глаза нельзя, а скрываться от ведьмаков, оказывается, очень сложно, — снова усмехнулась она.

     — Что-то давно тебя в лаборатории не видела, — заметила Трисс за завтраком на следующий день. — Закончила?

     В этот раз Эскель и Брин проснулись раньше обеда и еще успели к позднему завтраку. Правда, кроме Трисс никого тут уже не застали, да и она просто задержалась, чтобы поболтать с Брин.

     — Если бы, — уныло отозвалась Брин. — Застряла. Нет больше идей…

     — Расскажешь в чем суть? — спросила Трисс, Эскель насторожился.

     — Историю своих неудач? Нет уж, уволь. Я пока не готова признать поражение, — усмехнулась Брин, довольно легко избегая неудобного вопроса. — Может, ты мне подкинешь какую-нибудь задачку, чтобы отвлечься?

     — Задачку, — задумалась Трисс. — А ты пробовала свои силы Старшей крови в той сфере, о которой не хочешь мне говорить?

     По зажегшимся глазам Брин Эскель и Трисс сразу поняли, что такая идея ей в голову еще не забредала.

     — Ну вот, — просияла Трисс. — А если б ты рассказала в чем суть, я бы, может, еще что-нибудь полезное придумала!

     — Ты и так уже помогла! — заверила ее Брин.

     — Ладно, — не стала настаивать чародейка и поднялась из-за стола. — Пора в Ковир. Танкреду зачем-то потребовалось срочно со мной встретиться. Могу застрять на несколько дней, не теряйте.

     — Увидимся, — бросил ей Эскель, совершенно не радуясь блестящей идее, которой та «помогла».

     — Успехов, — напутствовала ее Брин.

     Когда чародейка исчезла в портале, Брин принялась убирать со стола. По механическим движениям и остекленевшему взгляду Эскель понял, что чародейка уже мыслями в лаборатории и загрустил еще больше.

     — Отправишься экспериментировать? — спросил он, уже заранее зная ответ.

     — Да, — с энтузиазмом отозвалась Брин. — У меня уже есть несколько идей! Посмотрю, что из этого выйдет.

     Эскель не сдержавшись шумно вздохнул.

     — Что-то не так? — чуть нахмурив брови, тут же поинтересовалась Брин.

     — Да нет, не обращай внимания, — покачал головой ведьмак.

     — Нет уж, скажи, что тебе не нравится, — настояла чародейка.

     — Ты уйдешь на целый день, а я опять останусь ждать, — поняв, что должен сказать, пояснил Эскель. — Конечно, мне это не нравится, но ты не должна подстраиваться под меня. Это просто ворчание одного ленивого бездельника, — самокритично пошутил ведьмак. — Иди…

     Брин ласково улыбнулась.

     — Не обязательно ждать с утра до ночи. Ты можешь спуститься в лабораторию, если соскучишься, — сказала она.

     — Я тебе не помешаю? — серьезно уточнил Эскель.

     — Ты же не будешь каждые пять минут забегать, — пожала плечами девушка. — Я буду рада тебя видеть!

     — Хорошо, — кивнул ведьмак, криво усмехаясь. Его настроение заметно улучшилось.

     Провозившись оставшуюся половину утра на кухне, так как была его очередь кашеварить, Эскель в итоге пообедал в обществе Ламберта и Весемира. Трисс, как и предполагала, осталась в Ковире, Йеннифер и Геральт снова где-то пропадали, а Брин, разумеется, не вышла из лаборатории к обеду. Но в этот раз ведьмак не чувствовал себя забытым, да и предложение заглянуть к ней в лабораторию грело душу. Собственно, им он и собирался воспользоваться прямо сейчас, захватив с собой парочку бутербродов для голодной чародейки.

     — Надо в конюшне денники подновить, — сказал Весемир под конец обеда, когда Эскель уже лепил бутерброды.

     — Я доски захвачу и спущусь, — тут же озвучил план действий Эскель.

     — Я тогда за инструментами, — кивком согласился Весемир.

     — А бутербродами будешь доски задабривать? — разумеется, сразу все понял Ламберт.

     — Нет, к Брин зайду, — не стал изобретать бессмысленные оправдания Эскель.

     — А-а, ты теперь у нее в услужении, — немедленно припечатал язвительный ведьмак.

     — Это не служба, а забота, — вместо Эскеля наставительно ответил Весемир. — Если бы ты сам о ком-то кроме себя заботился, то понимал бы разницу и, возможно, не сидел бы тут один. Иди в кладовку загляни, брага твоя так воняет, что в коридоре чувствуется.

     Эскель не стал ждать очередную перепалку между Ламбертом и Весемиром, а подхватил тарелку и направился в подвал. Брин сидела за столом и что-то рассматривала, низко склонившись над столом. Услышав стук закрывающейся двери, она подняла голову.

     — Эскель, — на ее лице появилась улыбка, она отложила инструмент, что держала в руках и поднялась из-за стола.

     — Пришел спросить, пойдешь ли ты обедать.

     Брин чуть наморщила нос и покачала головой.

     — Я так и знал. Вот, принес тебе, — ведьмак вытащил тарелку из-за спины и поставил на ближайшую горизонтальную поверхность.

     — Спасибо! — Брин заулыбалась еще шире, подошла ближе и чмокнула ведьмака в щеку.

     Воспользовавшись этим Эскель приобнял чародейку.

     — Неплохо у тебя тут, — окинув взором все помещение, похвалил ведьмак.

     — А ты тут раньше не был? — чуть приподняла она брови.

     — Мельком, особо не рассматривал. Как успехи? — Эскель указал на стол, за которым сидела чародейка.

     — Интересно! — одним словом описала Брин, не спеша высвобождаться из кольца его рук. — Я пока только применила свою магию, смотрю, как она влияет на формулу трансмутаций. Какой-то эффект определенно будет, осталось узнать какой, — усмехнулась она.

     — Какой-то у тебя не очень научный подход — сделать, а потом разбираться, — заметил Эскель, наслаждаясь обществом девушки.

     — Как-то так вас и создавали, — Брин ткнула пальцем ему в грудь. — Методом волшебного тыка!

     — Надо признать, у них неплохо вышло для такого ненадежного метода, — похвалил Эскель и, не удержавшись, коснулся губ чародейки своими. Уж в слишком соблазнительной близости они маячили.

     — Может и мне повезет, — оптимистично предположила Брин и положила руки ему на плечи, похоже не собираясь отстраняться.

     Эскель помнил, что зашел на пять минут и наверху его ждал Весемир, но теперь уходить не хотелось еще больше. Он снова склонился к манящим губам девушки и запечатлел на них куда менее целомудренный поцелуй. Брин ответила с воодушевлением. Ну как тут было удержаться? Руки сами проскользнули ей под кофту и заскользили по спине, поцелуи становились всё жарче, дыхание всё громче. Приостановился Эскель только, когда усадил Брин на какую-то довольно высокую тумбу.

     — М-м… а тут довольно удобно, — заметил он, устроившись между ее ног и гладя обнаженное плечо.

     — Как ты это делаешь? — возмущенно-возбужденно вопросила Брин, глядя на свою вязаную кофту, давно уже лежавшую на соседнем стуле.

     Эскель стащил рубашку и с себя.

      — Вот так! — ответил он, придвигаясь ближе, и стремительным движением притягивая к себе девушку, чтобы добраться до застёжки белья.

     Их губы снова соединились в поцелуе. Прохладные ладони устремились вверх по его обнаженному торсу, разжигая желание еще сильнее, поднялись к плечам, на шею, стащили резинку с волос и закопались между прядями, не давая ведьмаку ни малейшего шанса отодвинуться.

     В конюшню Эскель спустился только через час, сгрузил доски в угол и первым делом подошел к Васильку.

     — Что, доски потерял? — не преминул поинтересоваться Весемир, уже сделавший половину работы.

     — Не сразу нашел, — не то чтобы соврал Эскель, переводя Василька в соседнее стойло, чтобы заняться текущим.

     Ему было немного стыдно за опоздание, но он ни за что бы не стал ничего менять.

     — В следующий раз на видное место положу, — добродушно усмехнулся Весемир, поглядывая на ученика.

     Эскель поспешил приняться за работу.

     Вечером Брин вернулась ожидаемо поздно и, увидев ведьмака, сразу плюхнулась рядом с ним на диван.

     — Ты ужинала? — спросил он, откладывая книгу.

     — Вот, — продемонстрировала девушка какой-то конверт из теста, из которого выглядывала начинка. — Будешь?

     Эскель качнул головой. Брин с аппетитом принялась за свой странный пирожок.

     — Что читаешь? — спросила чародейка, жуя.

     — Взял у тебя на столе книгу, — ведьмак продемонстрировал обложку. — Сочинения Альзура. Странно, что я раньше их не читал.

     — Ничего странного, я их из прошлого достала, когда в Аретузе была, — усмехнувшись, сказала Брин.

     — Из прошлого? Просто так взяла и утащила книгу? — Эскель новыми глазами посмотрел на книгу.

     — Случайность. Я ее читала, когда мне пришлось экстренно возвращаться. Так с ней и появилась в настоящем, — рассказала чародейка.

     — И… это нормально? — не поверил ведьмак.

     — Нет конечно! Но назад в прошлое уже не вернешь. Так что будем считать, что я взяла ее почитать на пару столетий, — усмехнулась Брин. — Возвращу Рите при следующем посещении Аретузы. Лучше поздно, чем никогда!

     Эскель согласно хмыкнул.

     — Она хоть пользу тебе принесла? — поинтересовался он.

     — Это последние труды Альзура, тут он описывает свои эксперименты с монстрами, которых он создавал на основе опыта работы с ведьмаками, — кратко пересказала Брин.

     — Зачем тебе это? — не совсем разобрался Эскель.

     — Для общего развития, полезно почитать любые исследования создателя ведьмаков, — ответила Брин и, чуть помедлив, добавила. — Да и нужно было чем-то занять мысли, чтобы хоть ненадолго заснуть…

     — Вот что Йеннифер имела в виду, когда сказала, что ты вечно невыспавшаяся, — Эскель почувствовал укол вины.

     — Мне вообще сложно засыпать в этом мире, — пожала плечами чародейка. — Сначала переживала о том, куда я попала, теперь нужно постоянно следить за силой, за перемещениями во времени. На Скеллиге я постоянно училась магии, практиковалась, что-то читала, а тут есть ты. Глупо, конечно, но рядом с тобой я успокаиваюсь и спокойно засыпаю, стоит тебе обнять меня. Такая вот ерунда, — нарочито беззаботно усмехнулась чародейка и поднялась на ноги, направляясь в нужный чулан, чтобы помыть руки после своего позднего ужина.

     Эскель направился следом, догнал девушку и заключил ее в объятья, крепко прижав ее спину к своей груди. Ему было одновременно грустно от того, что любимая волновалась, и радостно от того, что он был ей нужен, нужен такой чуть ли не всесильной чародейке. Его переполняло желание защитить ее от любых невзгод, окружить ее заботой и… любовью.

     — Я рад, что могу быть тебе полезен, — тихо прошептал он ей на ухо.

     Это было не совсем то, что он собирался сказать, но признаться в своих чувствах оказалось намного сложнее, чем он думал. Слова буквально застревали в горле, натыкаясь на уже набившую оскомину стену из незыблемого вопроса: кто он, чтобы быть рядом с ней? Какой-то ведьмак и Повелительница времени и пространства! Это было даже не смешно…

     Брин тем временем вытерла руки и положила их поверх его ладоней, прислонившись виском к его подбородку и умиротворенно вздохнув.

     — Пойдем, я тебе кое-что покажу, — предложила она, высвобождаясь из ведьмачьих объятий, но не выпуская его руку. — Только оденься теплее.

     Эскель чуть нахмурился, недоумевая к чему такие приготовления на ночь глядя, но теплый плащ взял. Брин тем временем открыла портал и потянула его за собой. Тягуче длинное мгновенье неприятных ощущений и ведьмак полной грудью вдохнул ночной морозный воздух.

     — Где мы? — озабоченно спросил он, осматриваясь.

     Вокруг были только горы и снег, да еще звезды над головой нет-нет да и проглядывали сквозь тучи. Ведьмак, несмотря на предупреждение о холоде, совершенно не ожидал оказаться на улице.

     — Во-от там Каэр Морхен. Видишь? — Брин указала на едва различимые отсветы огня на фоне темной горы. — Сюда я приходила по вечерам перед сном. Проветрить мозги и успокоить магию.

     Эскель развернулся к Брин и увидел, что она как была в одной тонкой вязаной кофточке, так и стояла сейчас на ветру, совершенно не ежась.

     — Тебе не холодно? — уточнил ведьмак.

     — Нет! — рассмеялась она. — Мне тут хорошо, моя стихия, — и девушка запрокинула голову и сделала глубокий шумный вдох. — Люблю снег!

     Эскель с тревогой смотрел, как ее кожа на лице и руках быстро бледнеет и покрывается морозным узором. Не выдержав, он осторожно коснулся ее кисти.

     — Холодная? — с любопытством спросила Брин.

     — Как снег, — кивнул ведьмак и сжал ее ладонь в своей.

     — Так не держи тогда! — она попыталась освободиться, но Эскель лишь крепче стиснул ее руку.

     — Вот еще! — буркнул он. — Ты бы хоть сказала, что мы на улицу, а то я даже меч не взял… — без оружия ведьмаку, знающему какие твари водятся в горах, тут было неуютно.

     — Держи, — Брин с легкостью достала из комнаты его меч в ножнах и протянула ведьмаку.

     Эскель сразу почувствовал себя увереннее. Закидывать за спину ножны он не стал, просто сжал в свободной руке. Кисть Брин тем временем согрелась в его ладони и больше уже не ощущалась сделанной изо льда.

     — Хорошо, что летом здесь тоже лежит снег, смогу приходить сюда отдохнуть от жары, — явно наслаждаясь обстановкой, произнесла Брин.

     — Да уж, сюда, пожалуй, только порталом и можно добраться, — предположил Эскель.

     В темноте, конечно, сложно было сказать наверняка, но, насколько он мог видеть своим ведьмачьим зрением, вокруг были отвесные скалы.

     — Кстати насчет порталов, — что-то вспомнила Брин. — Тебе они тоже не нравятся? Я имею в виду, ты ощущаешь что-то неприятное, когда проходишь сквозь них?

     — Отвратительное ощущение, будто сделал сальто раз пятьдесят подряд на полный желудок, — честно признался Эскель, поморщившись.

     — Что ж ты раньше-то молчал?! — поразилась Брин.

     — А какая разница? Верхом добираться слишком долго, а сюда еще и невозможно, — пожал плечами ведьмак. — Геральт вон постоянно жалуется, что Йен его через порталы таскает, но ходит. Другого варианта нет.

     — Хм… — нахмурилась чародейка. — Похоже это и правда чисто ведьмачье. Я ни от кого другого не слышала жалоб.

     — А ты не так ощущаешь?

     — Определенно! Неприятно, конечно, но не до такой степени. Хм… интересно, — снова о чём-то задумалась Брин. — А если… Дай мне вторую руку!

     Эскелю все-таки пришлось закинуть меч за спину, после чего Брин взяла его за обе руки. Ведьмак еще успел отметить, как крепко она их сжала, и в тот же миг ошарашенно пошатнулся. Теперь они с Брин стояли на ярус выше, и он даже мог рассмотреть свои следы внизу, но…

     — Вау, получилось! — порадовалась девушка. — Ну и как ощущения?

     — Ты… меня телепортировала? — понял, что произошло, Эскель. — Я думал, ты только сама можешь переноситься.

     — Теперь нет! — весело ответила девушка. — Так как ощущения? Такие же?

     — Нет, — качнул головой Эскель. — Намного меньше. Я даже не сразу понял, что ты сделала.

     — Это хорошо! Жаль, правда, я пока не могу на большие расстояния так переноситься, — несколько опечалилась Брин. — Ну, рано или поздно смогу!

     Тут Эскель понял, что его смутило в следах внизу.

     — А почему там только мои следы… — начал он и уставился на ноги чародейки. Ко всем ее внешним изменениям: отсутствию пара изо рта и холодным рукам — он только сейчас заметил, что Брин не проваливалась в снег. — Как такое возможно?

     — Кто знает, — без труда поняв, о чем говорит ведьмак, пожала плечами Брин и еще и специально попрыгала. — Я сама недавно заметила. Удобно!

     — Да уж… — ошарашенно пробормотал мужчина.

     Вернувшись в комнату, Брин первым делом развела огонь в камине и уселась перед ним прямо на ковер. Эскель, скинув плащ и ножны, с удовольствием присоединился к ней, он тоже был не прочь погреться после незапланированной прогулки.

     — Часто ты туда ходила? — спросил он, притягивая девушку к себе.

     — Каждый день, — ответила она, пристраивая голову ему на плечо. — После прогулки на свежем воздухе хорошо спится.

     Ведьмак замолчал. Какое-то тревожное чувство поселилось у него в груди от ее слов.

     — Эй, ты тут так заснешь! — спохватился он через несколько минут.

     — Не впервой… — сонно пробормотала она.

     Сердце Эскеля сжалось от жалости и чувства вины. С одной стороны, он был не виноват в проблемах, что тревожат сон чародейки, с другой — он мог ей помочь одним своим присутствием, но вместо этого бросил одну. Подхватив заснувшую чародейку на руки, Эскель бережно опустил ее на кровать и аккуратно раздел, после чего разделся сам и лег с ней рядом, крепко прижав Брин к себе.

     — Спи, ни о чем не тревожься, — прошептал он ей.