4

 Через пару часов Николаю принесли чистую одежду и нормальную еду со свежей водой. Ещё чуть позже к нему пришёл адъютант Ягера и озвучил условия их соглашения. Нужно было привести в рабочее состояние танк Т-34 и выйти на поле боя против немецких Пантер без снарядов и оружия - полностью голым, можно сказать. Также ему дадут возможность собрать себе команду из тех, кто сейчас присутствует в концлагере. Немец дал ему большой список карточек солдат-заключённых и день на то, чтобы отобрать себе десяток человек для помощи и скрылся за дверью более-менее уютной комнатушки, в которую его переселили.

Ивушкин часа два рассматривал карточки, пока не наткнулся на одну весьма интересную. Карточка Василенка. Человека, с которым они бок о бок бились против вражеских танков и артиллерий 3 года назад. Человек, который мастерски управлял танком. Он идеально подходит для его уже формирующегося плана. Если Василенок тут, то, возможно он сможет найти и других. Ивушкин потратил ещё с получаса на поиски остальных членов бывшей команды. Странное совпадение, но все они находились в одном концлагере, и это через три-то года. Видимо, сама Судьба благоволила его плану мести. В голове Николая уже был примерный план действий - собрать всех товарищей и надрать зад немцам. Идеальный план. Т-34 был неплохим танком, на нем можно будет быстро уехать с полигона. Конечно, есть большие риски, да к тому же у них не будет ни топлива, ни оружия, ни снарядов. Но у них будет время все тщательно продумать. Главное, чтобы товарищи приняли Николая. Дальше он отобрал ещё несколько первых попавшихся карточек и отложил в сторону. Выбор сделан, теперь можно и отдохнуть.

5

На следующий день, с утра пораньше, к Николаю вломились немец и молодой парень, по видимости переводчик. Он с присущим презрением объявил, что через полчаса все заключённые будут на главной площади концлагеря и ему полагается десять минут на сборы. 

Николай привёл себя в порядок за пару минут и сел ещё раз просматривать карточки тех, кого он отобрал. Информации о его бывших товарищах было очень мало, и могло оказаться, что это были всего-навсего очень похожие люди. Но оставалось только надеяться, что это были те, с кем он бился плечом к плечу против фрицев. Главное, чтобы они согласились помочь, поэтому нужно было обдумать речь, которую он преподнесет им в качестве приветствия. Хотя Ивушкин был уверен, что его солдаты, почти друзья, накопили за эти годы достаточно ненависти к фашистам, чтоб согласиться надрать им зад и без агитационных речей. Главное, чтоб они не отчаялись и не потеряли веру. Но они были сильными и храбрыми бойцами - Ивушкин в этом был уверен.

Клаус сидел в кабинете и вспоминал все произошедшее вчера. Он смог добиться признания от Ивушкина. Когда он сказал об этом фюреру, который проявил особый интерес к делу Николая после третьего побега, тот был очень и очень доволен. Клаус не стал говорить, как именно добился признания, да фюрера это особо и не интересовало. Ягер не мог позволить тому, чтоб кто-то другой смог взять контроль над его теперь уже подопечным. Никто не должен знать его больные точки. Главное, что нужные данные были у них в руках, теперь можно продумывать тактику, с помощью которой Ягер сможет раскрыть боевой потенциал своих новых коллег. А потенциал у них точно бесподобный - Ивушкин над этим постарается. Клаус, честно говоря, не видел в этом русском врага или соперника. Он видел в нем товарища и даже пример для подражания. Одно только то, как он разобрался с его командой три года назад, стоило очень многого. И ведь он не проходил какой-то специальной школы. Природный ум стратега и безумная храбрость с ослиной упертость - вот все, что у него было.

Это было странно, но Клаусу хотелось бы стать для Николая товарищем, а возможно и другом. Он долго думал об этом человеке, следил за его побегами, за его жизнью. Была бы возможность, он бы даже помог ему интереса ради. Для Клауса этот человек был особым квестом, загадкой, которую хотелось разгадать, вывести на чистую волю. Он хотел удивлять этого человека, шокировать своими неординарными и непонятными для сослуживцев поступками. Все дело в том, что в его строю не было подобных людей, не было равных ему, Ягеру. Да и сам Ягер не был равным Ивушкину тогда, три года назад. Но он совершенствовался, узнавал и постигал новое. Он учился у него, русского солдата, в попытках понять соперника. 

Но он не допускал более откровенных мыслей, хотя чистый образ солдата как назло постоянно всплывал в голове. Клаус не был тем, кто предпочитает мужчин, нет, ни в коем случае. Но русский обладал каким-то особым притяжением, с ним хотелось соревноваться, хотелось побеждать его, но при этом хотелось помогать и следить за тем, что будет раньше. Клаус ощущал себя одним из тех поехавших ученых, которых он не так давно видел в лаборатории. Они разрабатывали бомбы, соревновались друг с другом, ненавидели друг друга, но при этом работали целой сплоченной командой, понимая друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда.

Но не время для таких рассуждений, пора было идти, навещать русского солдата. В предвкушении Клаус позвал Аню, ту самую русскую переводчицу, и отправился к комнате Ивушкина. Вежливо постучал, как и подобает джентльмену, и зашёл с улыбкой, не дожидаясь разрешения. Николай сидел за столом и пребывал в явной задумчивости, явно не замечая прибывших. Клаусу пришлось несколько раз позвать его, чтоб получить хоть какую-то реакцию. Они сдержанно поприветствовали друг друга, Ягер дружелюбно и с улыбкой, Ивушкин с лишенным эмоций лицом. 

По дороге Ягер объяснил, как нужно будет себя вести, куда вставать, что говорить, а так же провел небольшую экскурсию, рассказывая историю здания и немного просвещая в план строения. Это было небольшой подсказкой русскому, если он не глуп -поймет. Клаус старался вести себя максимально дружелюбно и весело, но Николай совершенно не обращал на это внимания - он был неразговорчив и мрачен, только небольшой заинтересованный азарт выдал его, когда немец сказал, где находятся кабинеты главных. 

И вот наконец-то все отобранные Ивушкиным солдаты стояли в ряд отдельно от всей кучи. С полминуты солдат собирался духом, потому что именно сейчас на него накатило сильное волнение - он боялся ошибиться, попасть впросак. Николай медленно начал обходить одного за другим и внимательно вглядываться. Первым был Василенок. Ивушкин сразу узнал это широкое открытое лицо. Он хотел рвануть к нему, обнять, выразить всю свою радость, но сейчас они были под прицелом - сотни взглядов следили за ними. Николай сдержанно кивнул, глядя прямо в глаза товарищу и, встретившись с холодным взглядом, не стал задерживаться. Ему было больно от этого холода. Интересно, он узнал его? Ивушкин понимал, что глупо надеяться сейчас увидеть какие-то эмоции на лицах товарищей, но, черт возьми, как же хотелось увидеть их улыбки и блеск озорных глаз. 

Следующим был Тетеря. Он смотрел с подозрением и робкой радостью и даже кивнул в ответ, что вселяло тёплые надежды в Ивушкина. Его робкий взгляд осветился надеждой и радостью в ответ. Это абсолютно точно его люди, друзья. 

И последним был Волчонок. Самый дерзкий и смелый из их команды, он любил перечить во всем и всегда. И сейчас, когда Ивушкин кивнул ему, он плюнул и презрительно ухмыльнулся. Комендант было дернулся, чтобы наказать пленного за столь дерзкий поступок, но Ивушкин остановил его взглядом и пошёл дальше. Все было как всегда. С этим человеком будет непросто, но все-таки главное не это. Главное то, что они живы и признали его. 

Все уже начали потихоньку расходиться, когда Клаус и его адъютант с переводчицей подошли к ним. Они направились в сторону побитого, но весьма внушительного танка Т-34. Там Ягер объявил, что нужно вычистить и починить танк, и лучше это сделать хорошо, так как сражаться на нем предстоит именно им. В распоряжение отряду дается гараж и все имеющиеся инструменты и запчасти, которые могут понадобиться. 

Ягер внимательно следил за русскими солдатами. Вот Ивушкин начинает им что-то говорить, а его будущие товарищи явно не в духе. Но вот, он говорит что-то такое, что все без исключения меняются в лице и смотрят на своего нового командира с удивлением и даже легким шоком. Интересно, что же он им говорит? Клаус посмотрел на переводчицу, та стояла, слегка побледнев, и озираясь, будто желая убедиться, что их никто не слышит. Он знал это лицо и в каких ситуациях оно появляется - видимо, русские солдаты задумали что-то поистине интересное. Клаус предвкушающе улыбулся - скоро будет шоу. И он не хотел оставаться в стороне, когда все самое интересное будет происходить. 

Ивушкин, обсудив все с теперь уже точно товарищами, первым полез в танк. Спустился и сразу же вылез оттуда - запах разлагающихся трупов был невыносимым. Без какой-либо защиты дыхательных путей туда было категорически нельзя спускаться. Ягер, заметив позеленевшее лицо Николая, указал рукой в сторону гаража, где валялись старые тряпки. Это конечно не защитные маски, но лучше уж дышать пылью, нежели разлагающейся плотью. Когда Николай спустился второй раз, он замер в нерешительности. Под трупами виднелись снаряды. И даже не один, и не два, а целых шесть. Осмотревшись, он нашёл несколько гранат и бак с топливом. Его план начинал дополняться новыми деталями. Теперь они смогут разнести пару танков, эпично уезжая в закат. И топлива было достаточно для того, чтобы уехать на довольно-таки приличное расстояние. Это был реальный шанс сделать такое, что на всю короткую жизнь запомнится фашистам. Ивушкин позвал остальных - у них было буквально пару минут на размышления, что делать со всем этим добром и куда его прятать. Первым предложением было оставить их в танке, а трупы вынести, но была велика вероятность, что кто-то из немцев захочет спуститься и проверить, что они сделали с танком. Вообще удивительно, что боеприпасы до сих пор не нашли. По итогу решили убрать снаряды в костюмы трупов и захоронить, а при первом удобном случае выкопать. Это, конечно, не было идеальным планом, но это единственное, что могло получиться в этой экстренной ситуации. Ивушкин молился Богу, хоть уже и потерял веру в него, чтоб все получилось.

Ивушкин вылез и попросил у Ягера достойно захоронить русских бойцов. 

Клаус не был извергом и дал им разрешение. Все-так каждый, кто идет на войну, желает если и не выйти из боя живым, то умереть достойно и быть похороненым со всеми полагающимися почестями. Но что-то в этой ситуации было нечисто. От всей команды так и веяло возбуждением и азартом. Ягер чуть не засмеялся в голос от увиденного - на мёртвом солдате сползла куртка и на обозрение всем открылся снаряд. Чертов настоящий снаряд для танка. Интересно, много ли их там и есть ли что-то ещё, помимо этого? Забавно было наблюдать, как они таскают трупы и пытаются делать вид, будто они занимаются подобным каждый день. Ну что ж, намечается что-то явно интересное.

Ивушкин находился в раздумьях. Стоит ли сейчас раскрывать все карты перед командой или же подождать ещё немного? Они сидели на холме, Волчонок вытачивал на камне звезду Красной Армии, остальные складывали камни на могилу убитых. Внезапно мысли его перескочили на Ягера. Николаю казалось, что тот все знает, все видит, но не хочет мешать. Бред, конечно, но интуицией лучше не пренебрегать, а то мало ли. Все-таки этот фриц не был так прост, как хотел казаться. От него за версту несло каким-то безумием. Явно не на пользу пошли ему прошедшие годы, они сделали из него заложника своих идей, фанатика. Но фанатика не фюрера, а какой-то своей безумной идеей. И немного пугало то, что в эту идею явно входил русский солдат. Но это можно было обратить себе в пользу. Втереться в доверие и вырвать это чертово пропитанное гнилью седце.

Ивушкин все-таки решил рассказать друзьям план сегодня, чтобы они вместе смогли его доработать и окончательно продумать. На все у них было около двух недель, потом начнутся испытания.