Привет, Реджина. Даже не знаю, с чего бы начать… Знаешь, я вообще-то никогда не писала письма. Ну, чтоб прям письма. В общем, у меня всё хорошо, я уже обустроилась в новой квартире. Знаешь, тут неплохо. И с командой меня уже познакомили, она тоже неплохая. Славные ребята. Готовы к бою, ха.

Знаешь, я думала, что будет легче, на самом деле. Ну, вроде как займусь работой и всё такое. Но я жутко по тебе скучаю. Может, пришлёшь мне свою фотографию? Хотя бы так смогу тебя увидеть. Всё ещё люблю. Эмма.

В то утро, когда пришло первое письмо от Эммы Свон, ярко светило солнце, обливая гостиную последним в этом году осенним теплом. Желтоватые лучи бегали по паркету, подсвечивая маленькие кустики пыли, а Реджина, застыв, сидела на диване и роняла слёзы.

С того момента, как Эмма уехала в Орегон, она не находила себе места. Забеременеть ей так и не удалось, но что хуже всего, — каждый раз необходимость ложиться с Робином в одну постель обжигала её холодной болью, которая сдавливала лёгкие, вызывая чувства, близкие к отвращению.

От того Робина, который играл ей на фортепиано и сладко пел, боясь потерять её доверие, вновь не осталось и следа. И ей хватило всего одного месяца, чтобы понять: так, как раньше, никогда уже не будет. Робин не изменился, в то время как она сама — изменилась слишком сильно. Эмма пошатнула её мир, оставила после себя одну лишь выжженную землю, и сколько бы усилий она ни прикладывала, — новая трава так и не вырастала. Её попытки строить нечто новое на обломках старой жизни с треском провалились, но она всё никак не находила в себе решимости признаться в этом самой себе.

Хэй, Реджина! Как у тебя дела? Ты, наверное, не решаешься написать или не знаешь, как начать, но я всё ещё жду твоего письма! У меня всё отлично. Я звонила тебе, но никто не подошёл к телефону. Ты ведь не избегаешь меня, правда?

В общем, я хотела сказать, что всё ещё скучаю по тебе, каждый вечер засыпаю с этой мыслью. Всё ещё жду твоё фото, и надеюсь, что ты мне ответишь.

В команде всё хорошо, хотя некоторые до сих пор не воспринимают меня, как тренера. Ну, думаю, они привыкнут. Так-то они славные ребята, просто немного избалованные. Да и я никогда не работала тренером, приходится многому учиться… Но вроде справляюсь. И книгу я писать всё-таки закончила. Надеюсь, когда-нибудь ты её прочитаешь.

— Дорогой, что приготовить на ужин? — спросила она, ставя на плиту сразу две сковородки. — Хочешь мясо или рыбу?

— Как тебе больше нравится. — Он улыбнулся.

Он всё время улыбался ей этой вымученной улыбкой, от которой веяло домашним уютом; теми бесконечно долгими, длинными днями, наполненными пустотой. И от этой пустоты её не спасало ни привычное хобби, ни редкие вылазки в город вместе с подругой.

Как-то раз Реджина даже пыталась провести время в клубе «Зелёная дверь», надеясь, что хотя бы это спасёт её от окончательного утопания в этом душащим её болоте. Может быть, — она не хотела признаваться в этом даже самой себе, — она, в каком-то смысле, надеялась увидеть там Эмму. Её сердце гулко билось в груди, когда она прорывалась сквозь толпу к бару, за которым по-прежнему работала Руби.

Но Эммы там не было. Её вообще не было в Калифорнии, и как бы Реджина не обманывала себя — они больше никогда не встретятся на улочках этого города просто случайно.

«Она не вернётся, чтобы снова вытащить тебя из этого болота», — строго сказала она себе, возвращаясь домой с растекающимся по венам разочарованием.

— Можем выбраться в город, — предложила Реджина. Ей захотелось закричать на него. Встряхнуть его, заставить проявить хоть немного инициативы. Чтобы он показал ей, что вот он, и он — существует. Что у него есть чувства, что он может радоваться, огорчаться, веселиться… Но Робин оставался Робином.

— Нет, прости, дорогая. Я сегодня обещал помочь Дэвиду с машиной.

Реджина закатила глаза. С тех пор, как Дэвид Нолан развёлся со своей женой, и Мэри-Маргарет с внуком переехала жить к нему, — в их доме постоянно что-то ломалось. Или же Дэвид просто находил всё новые и новые причины не оставаться наедине с новоиспечённой жёнушкой, которая пилила его, не переставая (а в этом Реджина была уверена).

«Может, она и Робина соблазнит», — язвительно подумала она, и внутренне вздрогнула, поняв вдруг, что стала бы самой счастливой женщиной в мире, если бы застала Робина с другой.

Тогда у неё уж наверняка появился бы повод больше не пытаться что-то наладить.

Всё ещё не теряю надежды, что ты мне напишешь, хотя прошло уже два месяца. И на телефон по-прежнему никто не отвечает. На самом деле я почти смирилась с этим. Даже не знаю, читаешь ли ты эти письма. Но когда пишу их — кажется, что хотя бы так я немного ближе к тебе.

Сегодня на тренировке Брендон потянул ногу, пришлось отвозить его в больницу, успокаивать. Он закатил истерику, сказал, что потом не сможет снова попасть в команду, как я. Я его успокоила. От растяжения же ещё никто не умирал. Хотя было неприятно это слушать. Я всё ещё тоскую, что сама не могу участвовать в чемпионатах, но нога хоть и прошла, но всё равно работает уже не так. Ну, я хотя бы могу плавать.

Жаль, что тебя нет рядом. Ты бы нашла нужные слова, наверное.

Напиши мне, когда сможешь, пожалуйста. С любовью, Эмма Свон.

 — Звонила твоя мать, — сказал Робин. — Спрашивала, может ли она приехать.

Реджина вскинула брови и внутренне напряглась.

 — Надеюсь, ты отказался? — хмуро спросила она. Робин опустил виноватый взгляд в газету.

 — Ну… Не мог же я ей отказать, — сказал он неуверенно.

Реджина неверяще уставилась на него.

Неужели после всего, что случилось, он так и не понял? Неужели до него дошло, что она не хочет видеть мать, не хочет, чтобы она даже приближалась к их дому?

 — Ты серьёзно?! — выпалила она наконец, складывая руки на груди.

 — Прости. Я просто не знал… Как ей отказать. Ты знаешь, она умеет давить!

«И на что же она тебе надавила?! На яйца?!» — хотела спросить Реджина, но вместо этого лишь молча поднялась в спальню, чтобы переодеться. Она обещала Кэтрин поужинать вместе, а уж теперь ей и подавно не хотелось оставаться дома.

Возможно, она даже переночует у подруги.

 — Реджина, постой! Ну, прости меня…

 — Я еду в город с Кэтрин, — сухо отрезала Реджина, примеряя свитер. — Как и обещала. Ты же всё равно сегодня проведёшь вечер у Дэвида.

 — Да, но… Мы можем поговорить?

 — Здесь не о чем разговаривать! — выпалила она и отвернулась, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

Хорошо, думала она. Её мать вполне может приехать к ним на рождественские праздники. Но терпеть её оскорбления и унижения она не намерена, и если что-то пойдёт не так, — она в любой момент сможет выгнать её или уйти сама. Снять номер в отеле, как делала это уже пару раз, когда спать рядом с Робином становилось совсем невыносимо.

Робин сдался и отступил.

 — Я не понимаю, — сказала Кэтрин позже тем же вечером. — Тебе же откровенно плохо с ним. Почему ты не разведёшься?

Реджина задавала себе этот вопрос уже сотни раз. Однажды решив дать ему шанс, — она поняла, что ошиблась. Что нет и никогда не было Робина, который пел ей в тот вечер, когда хотел всё вернуть. Одна-единственная попытка, дань их знакомству, а после он стал всё тем же; или, быть может, изменилась она сама. Возможно, изменилась слишком сильно.

 — Я…

 — Я знаю, в чём проблема! — вдруг просияла Кэтрин. — Когда я только собиралась разводиться с Дэвидом, думала, куда мне податься. Без детей, без работы. Если тебя беспокоит это, то я могу поделиться контактами одного редактора, он работает в газете, с радостью тебя примет к нам!

 — Нет, я не… — Она вдруг замолчала, обдумывая её слова. А ведь это действительно её шанс! Реджина тяжело сглотнула. — Хорошо. Да, это было бы здорово.

 — Вот и славненько. Уверена, тебе у нас понравится!

А может быть, ты давно уже сменила адрес, и мои письма просто не приходят. Всё-таки прошло уже сколько? Полгода. Может, вы с Робином укатили путешествовать, как ты всегда и мечтала. Если так, то я счастлива за тебя. Конечно, мне бы эгоистично хотелось, чтобы рядом была я, но главное, чтобы ты была счастлива. Может быть, мне тоже имеет смысл двигаться дальше. Хотелось бы верить, что у меня вообще получится.

Кстати, хорошая новость: книгу приняли в издательстве. Её опубликуют к концу лета. Это сказка о Злой Королеве, которая перенесла всех сказочных персонажей в реальный мир. Злая Королева была одинока, но потом у неё появился сын, и она нашла в нём своё счастье, пока в город не приехала Спасительница, которая должна была разрушить проклятие…

Реджина бережно сложила письма в маленькую сумочку — каждое из тридцати, написанных Эммой за те полгода, что они не виделись, — и встала в очередь. Она аккуратно поправила чёрную шляпку привычным движением и распрямила плечи. Какой-то мужчина, стоящий впереди, обернулся и громко хмыкнул.

 — Вы тоже фанатка, а? — спросил он, видимо решив скрасить ожидание пустой болтовнёй.

Реджина лишь пожала плечами и посмотрела ему за спину. Очередь выглядела не такой уж и длинной, и Реджина порадовалась, что успела хотя бы на раздачу автографов.

 — Можно и так сказать, — сухо ответила она и повернулась к книжным полкам, всем своим видом давая понять, что не намерена продолжать диалог, однако мужчина, очевидно, не понял её намёков.

 — А я с ней знаком, кстати! — похвастался он.

 — Неужели, — процедила Реджина и сжала челюсти.

 — Ага. Я её брат, вообще-то… Хотя она этого никогда не признает.

Реджина заинтересованно обернулась и оглядела мужчину с ног до головы. Кожаная куртка, такие же кожаные штаны, причёска из разряда «я не мылся две недели» — и широкая похабная улыбочка на тонких губах. Вне всяких сомнений, это был…

 — Киллиан. Киллиан Джонс, — сказал он. — Она упоминала обо мне в интервью, когда ещё занималась плаванием, — гордо добавил Киллиан.

 — Как интересно, — улыбнулась Реджина, вспоминая, с какой нежностью Эмма рассказывала о своём непутёвом сводном брате.

Очередь двигалась быстро, и уже спустя мгновение перед Реджиной стояло всего три человека.

 — Ага. А вы не похожи на человека, который любит сказки.

 — Что ж, а вы не похожи на человека, который любит наедаться перед сном тушёными бобами.

 — Что? Откуда вы…

Но тут сзади Реджины пристроились ещё две женщины, и она спешно пропустила их вперёд, сделав вид, что крайне заинтересовалась книгами, стоящими на полке. На самом деле ей хотелось оказаться в очереди последней, чтобы переговорить с Эммой с глазу на глаз, несмотря на то, что сердце заходилось в грудной клетке, словно бешеное.

Прошло ведь уже полгода. Наверняка за это время Эмма сильно изменилась и уж точно нашла себе кого-нибудь. И тем не менее Реджине было просто необходимо увидеть её. Теперь, когда она прошла через столькое, когда наконец нашла работу и нашла, в конце концов, себя, она была готова к встрече с ней. Была готова как никогда.

Когда очередь растворилась, и впереди остался лишь один человек, Реджина вернулась к столикам, за которым маячила знакомая светлая макушка, и вытащила из сумочки тонкую книгу: «Однажды в сказке», автор — Эмма Свон.

 — Подпишите для меня одну, мисс Свон? — спросила она, когда стоящая перед ней женщина отошла.

Эмма резко вскинула голову, и их взгляды встретились.

 — Реджина… — неверяще прошептала она одними губами, широко распахнув глаза. Словно не веря, что та действительно стоит перед ней; словно не веря, что это не галлюцинация.

 — Да, — улыбнулась она, опуская на столик для подписи свой экземпляр книги. Эмма тупо опустила на него невидящий взгляд. Затем, словно во сне, подняла руку, но замерла.

 — Для кого подписать?..

 — Для Реджины Миллс.

Губы Эммы тронула улыбка.

 — Что ж, мисс Миллс, — сказала она. — Это честь для меня. Только… Согласитесь выпить со мной кофе?

Реджина улыбнулась.

 — С удовольствием, мисс Свон.