Песня лилась в ночи непреодолимым зовом. Не зря говорили старики: нельзя после полуночи смотреть на полную луну, смерть свою увидишь. Сглупил, ослушался – вот и расплата.

Ужаснее всего было то, что он сознавал каждое свое движение: не шел бессознательно, словно под гипнозом, а видел, куда идет, чувствовал каждый камешек на дороге, мягкость мха, касание лесного ручейка, ветки, царапающие лицо. Смотрел на лунный диск в просвете деревьев и не мог оторвать взгляда, не мог остановиться. В полном сознании шел на смерть – так ему казалось.

Он вышел на вершину холма, продуваемую прохладным ночным ветром. Отсюда весь поселок был как на ладони, но он смотрел лишь на Луну, ставшую, казалось, огромной: будто приблизившись, она занимала теперь все поле его зрения.

Он смотрел, смотрел, и постепенно бледное сияние стало казаться не пугающим, а ласковым. Песня заполнила его слух и мысли. Он больше не боялся, теперь понимая, что Луна не делает зла: лишь забирает тех, кто смотрит на нее слишком долго – верно, думает, что, раз так, грустно им в подлунном мире.

Так Луна вербует Странников: бесплотные и счастливые, сотканные из лунного света, незримые для смертных, они без препятствий бродят по земле, ища одинокие души, чтобы и других осчастливить на свой манер. А каждое полнолуние поют Песню.