Начертив мелом круг, Лилиана прочла сложнейшее заклинание, от которого даже у нее, говорящей едва ли не на всех наречиях мира, заплетался язык.

– Ну сколько можно? – вздохнул Данстан, появляясь в центре круга, окруженный алыми языками пламени.

– Столько, сколько я захочу, – промурлыкала Лилиана, обходя демона с видом кошки, поймавшей жирную мышь. – Убери огонь, – приказала она.

Данстан послушно погасил пламя. Лилиана приблизилась к нему со спины, нарочно сильно впилась ногтями в плечи, чуть не разрывая тонкую ткань черной рубашки. Еще мгновение, и шею пронзила короткая острая боль. Данстан замер, сжав кулаки.

– Как удобно иметь личного демона, – усмехнулась Лилиана, довольно облизываясь.

– Ты могла бы дождаться рассвета – я на работе! – заметил Данстан.

– На рассвете я ложусь спать, – напомнила Лилиана. – Я не собираюсь сбивать режим из-за твоего рабочего графика.

– Ладно, чего ты хочешь? – сдался Данстан.

– Тебя, – просто ответила Лилиана, одарив демона самой обольстительной из своих улыбок.

Эти странные отношения связывали вампирэссу и демона вот уже почти пять веков – с тех пор, как она поймала его в магическую ловушку. Данстан привык, что Лилиана может вызвать его в любое время ночи, чтобы насытиться – кому интересна человеческая кровь, когда у тебя есть собственный ручной демон, являющийся по первому зову? Они никогда не говорили о любви – ни разу за пять столетий. Но Лилиана знала, что, несмотря на кажущееся недовольство, Данстан всякий раз с волнением ждет, когда она вновь начертит круг из мела. А Данстан знал, что, несмотря на весь внешний цинизм, Лилиана нуждается в нем не только физически. И этого знания обоим было довольно для счастья.