Из дальних далей несла волна

Нам шанс оставить свои печали,

Уплыть туда, где ещё звучали

Давно забытые имена.

Вперёд, на борт, поднимаем флаг!

Готовы плыть за своей мечтой!

Хоть каждый был одинок и наг,

Но всякий что-то забрал с собой. 

     Шумливый порт цвёл под справедливым правлением Короля Алексиуса. Его флотилия, возглавляемая «Бездной» и суровым адмиралом Гао, отбивала всякое желание позариться на берега людских владений. И пусть сам бывший пират страшно тосковал по былым приключениям, грабежам и дальним плаваниям, мундир весьма шёл ему к лицу и добавлял солидности и без того статному мужчине. Несмотря на высокий пост и изрядную занятость, он не побрезговал поступившим ему письмом с гербовой печатью Ортов. Содержание послания можно было назвать скорее просьбой, чем заказом, но плата обещала быть щедрой. Всего-то и нужно было, что доплыть до острова дипломатов, взять на борт лорда с территориальным управляющим чернокнижников и доставить их в Дагхлас. Тем не менее, Найтгест писал о том, что это срочное дело, не терпящее никаких промедлений. От кого, от кого, а от них подобное приходилось ожидать. Странность заключалась ещё и в том, что вампир просил причалить не в главном порту, но с необжитой стороны острова, желательно — ночью. От всего этого пахло занимательной историей и событиями, о которых будет приятно рассказать потомкам или восторженным слушателям в одном из трактиров. Отправление было спорым и не оглашалось, как и просил задумавший что-то псионик. Тем не менее, нрав Бурного моря сыграл злую шутку с моряками и встретил их затяжным штормом, перешедшим в беспробудный штиль. Когда они встали на якорь в миле от северного берега острова, Гао отправил своего ястреба, чтобы передал новость об их прибытии. Умная птица, не страдающая от путешествий в открытом море, быстро скрылась вдали, и в сумерках «Бездна» причалила к земле. Через какую-то четверть часа из леса на горном склоне показались две фигуры. Один вёл второго, поддерживая то под руку, то за талию, иногда оглядываясь по сторонам. Пираты, ожидавшие их на берегу, тут же поднялись на борт, чтобы приготовиться к отплытию. Как Гао и предполагал, то были его хорошие знакомые, принявшие вид обычных путников. Не было на них ни плащей фракции, ни дорогих одежд, а вампир нёс всего одну небольшую походную сумку.

     — Пожалуйста, поднимайте якорь, — после короткого приветствия сразу же попросил Найтгест, и голос его полнился волнением и тревогой, причин которым Гао не видел.

     Команда была приведена в исполнение спустя пару мгновений, но их пассажиры расслабились лишь тогда, когда остров скрылся из вида. Вампир разжал объятия и осмотрел изрядно побледневшего и исхудавшего лицом мужа. От Гао не скрылось, что лорд нетвёрдо стоит на ногах, и он даже принюхался, подозревая алкоголь, однако Орт был вполне трезв.

     — Вам подготовили каюту, — объявил адмирал людского флота и указал рукой в сторону мостика. — Ребята наловили рыбы, пока мы стояли на якоре. Желаете поесть?

     Веснушки Руруки померкли, потерявшись в проступившем зелёном оттенке коже. Отчаянно замотав головой, молодой мужчина прижал ладонь ко рту и с мученическим видом поглядел на псионика. Тот извинился и отвёл супруга к гальюну, где он задержался надолго. Любопытство Гао возросло до небесных высот, а желание расспросить парочку одолевало его всё сильнее. «Бездна» неслась по волнам, разрезая их носовым тараном с безжалостностью раскалённого ножа, проходящего через мягкий слиток масла. Корабль почти и не раскачивался на морских гребнях. Разговора Гао дождался тогда, когда Пассиса устроил супруга в каюте и вышел к штурвалу.

     — Больно это напоминает бегство, господин управляющий, — ненавязчиво подметил пират, не отрывая взгляда от звёздного неба. По нему он ориентировался куда лучше, чем по картам и приборам, которые мастерили артефакторы. — Что же у вас такое приключилось, раз сам лорд Орт стремится тайно покинуть свои владения?

     — Как хорошо вы храните секреты, Гао? Теперь вы, конечно, уважаемый человек, однако в прошлом продавали всё, что попадало к вам в руки.

     — Я — могила, Пассиса. По крайней мере после того свадебного плавания не горю желанием ссориться с теми, кто близко общается с господином Охотником.

     Найтгест рассмеялся. Ту затею Артемис поминал им по сей день пусть уже и не с такой злостью, с которой обещался побить друзей в день своей свадьбы, а на Гао и вовсе смотрел, как на врага народа. С тех пор они успели помириться, а Король людей даже лично несколько раз навещал демона вместе с адмиралом. И Пассиса, и Гао понимали, что иметь во врагах Акио себе дороже. Веселье сошло с лица вампира.

     — Как будто мы не заставим вас пожалеть об этом всём без Арти. Дело в том, что мой супруг находится в положении. Мы приняли решение спрятать его на время родов и не допускать контактов с его династией, чтобы у них не было соблазна что-то с этим сделать. Рурука весьма нервничает, что они решат воспользоваться этой слабостью. На время беременности его место будет занимать Роккэн. Вы умный человек, Гао, и должны понимать, в насколько щекотливой ситуации мы все оказались. Мне следует извиниться за то, что не предупредил вас о возможных рисках и последствиях, однако на моём месте и вы бы поступили так. Лорд одной из богатейших семей всегда находится в опасности, а мой долг, как супруга, не дать никому навредить ему. Пока что Орты ничего не заподозрили, а об отбытии Руруки никого не ставили в известность. Они почувствуют подвох, когда Роккэн провозгласит о начале своего правления. Потому, Гао, я настоятельно прошу вас воздержаться от сплетен и передачи сведений.

     Пират присвистнул и поёжился. Действительно, лорд оказался в интересном положении во всех смыслах этих слов. Сохранить в тайне беременность и ребёнка будет крайне сложно даже этой парочке. Обыкновенно яркие аметистовые глаза вампира стали черны от одолевающих его забот. Будь кто на корабле, смыслящий в магии, уже бы заметил обширный купол, окружающий судно: воля могущественного псионика оберегала их от нападений как мелких пиратов, так и крупных морских чудовищ, обладающих зачатками разума. Любой, кто бы сунулся к барьеру, либо мгновенно позабыл о том, чего желал, либо стал бы счастливым обладателем обратившихся в жижу мозгов. Когда дело касалось близких, Пассиса был страшным противником. Вампир не смыкал глаз до самого порта, постоянно прикладываясь к фляге с кровью, чтобы поддерживать себя в жизнеспособном состоянии. Рурука, имевший обычай любоваться водными просторами, работой пиратов, общаться с морскими волками, почти всё время провёл в каюте. Разок Гао слышал разразившийся скандал между лордом и его супругом: вампир просил мужа выйти на палубу и подышать свежим воздухом, а Орт закатил грандиозную истерику, заявив, что боится. Команда грела уши не без страха, слушая, как заливается молодой мужчина.

     — Ни за что! И не проси! Никогда! Этой чёртовой воде конца и края нет. Ты хоть понимаешь, что мы в любой момент можем пойти на дно?! Нас вот-вот захлестнёт какой-нибудь проклятой волной! А сколько там тварей в этой пучине?!

     Пассиса оставил попытки достучаться до здравомыслия мужа. Он надеялся лишь на то, что это будет самым тяжёлым заскоком дипломата. От него не укрылось то, как Гао смотрит на него и молча потешается. Впрочем, пират был достаточно умён, чтобы не досаждать вампиру ещё сильнее, хотя определённо мог бы. С него бы сталось поднять панику на собственном корабле и заставить Руруку думать, что они вот-вот утонут, и не важно, что «Бездна» была на плаву уже множество лет и дважды преодолела чудовищный океан Смерти. На лице Орта прочиталось искреннее счастье, когда судно встало на якорь в гавани, а их на шлюпке доставили к берегу. Никогда ещё мужчина не был так рад встать ногами на твёрдую землю! Он разве что не расцеловал её и супруга, настолько ему было худо в море. Маршрут от гальюна до каюты он мог уже проделать с закрытыми глазами, а по ночам, когда море было особенно беспокойным, именно так и делал, лишь бы не смотреть по сторонам и не видеть высокие волны. Гао вызвался сопроводить их до дома, оставив пополнение запасов и организацию стоянки на своих людей. Ястреб летел в нескольких ярдах над ними и иногда пикировал на руку хозяина, чтобы получить угощение в виде кусочков вяленого мяса. Люди, знающие своего адмирала в лицо, уважительно кланялись и приветствовали его, точно разом позабыли о том, что он когда-то нападал на корабли Королевства. Это отношение было вполне оправданным, ведь Гао спас их Повелителя и дал отпор Императору Алосу Элесскому. О героическом сражении уже сложили легенды, а менестрели и барды воспели в своих балладах, расхваливая храброго капитана на все лады. Гао воспринимал эту славу, как должное, но и не зазнавался, неустанно повторяя, что это был его долг. О том, что тем самым сыскал себе место в сердце Короля, он не напоминал.

     Дом супругов встретил их гробовой тишиной и затхлостью: несколько месяцев в нём не прибирались, и здание приобрело вид печальный и угнетающий. Пассиса устроил супруга и Гао в беседке на улице, а сам кинулся споро наводить порядок, чтобы возлюбленный не заходил в неухоженный домишко и не дышал пылью. Ему всерьёз не хватало помощи рукастого Акио, у которого уборка происходила как-то играючи просто. Возиться псионику пришлось долго, и это всё больше раздражало Руруку. Ни игра в карты с Гао, ни беседа с юморным пиратом не помогали расслабиться и почувствовать себя в безопасности. «Да чем он там занят, чёрт побери, — раздражённо подумал Орт и отбросил свои карты на столик. — Он там что-то прячет? Последствия увеселения со шлюхами, пока я был в отъезде? Наверняка». Поднявшись со скамьи, молодой мужчина решительно прошёл через садик к входной двери и на пороге сразу столкнулся с супругом, несущим в руках мешок, набитый до отказа.

     — Я ещё не закончил, подожди, — не обратив внимания на подозрительное выражение лица мужа, попросил Найтгест и попробовал обойти Орта, однако тот встал ровно посреди прохода и поставил руки в бока. — В чём дело, дорогой?

     — Что ты прячешь? — требовательно спросил рыжий и уставился на мешок. — И это что?

     — Это мусор. Мы с Роккэном уезжали в спешке и не успели…

     — Убрать за шлюхами?

     — Что? — псионик даже отшатнулся, до глубины души сражённый этим вопросом. Рурука продолжал смотреть на него с обвинением. — Ты что такое несёшь, Ру? Испорченные продукты, кожура от овощей…

     — Я не верю. Покажи.

     «Да ты совсем из ума выжил», — хотел бы сказать вампир, но послушно открыл мешок, продемонстрировав дипломату содержимое. Придирчиво осмотрев его, Рурука пропустил супруга, а сам прошёл в дом и стал оглядываться. Пока он сидел с Гао на улице, Пассиса успел подмести и помыть полы, посуду, открыть везде окна и даже замочить постельное бельё. На него Орт смотрел особенно внимательно, силясь увидеть следы любовных утех, но оно уже изрядно намокло, и ничего видно не было. Поставив себе цель обнаружить признаки измены любой ценой, молодой мужчина обошёл весь дом, игнорируя даже тот факт, что за ним по следам ходит Гао и пофыркивает. Любая выбивающаяся из общей картины деталь становилась для Руруки серьёзным фактором раздражения и получала как минимум одно объяснение с самым жутким подтекстом. Потому, когда территориальный управляющий чернокнижников вернулся в дом, его ждал злющий супруг, взвинченный до предела.

     — Ну и кто это был? — требовательно вопросил рыжий, сверля вампира взглядом. — Давай, колись, кого вы сюда водили.

     — Ночь моя, ты устал, никого мы не водили. Сам подумай…

     — Я уже! Не уходи от ответа.

     — Рурука, вспомни, пожалуйста, золотое правило Талиарена. Измена — смерть.

     — Да вот только ты со мной не связан, ни в чём не клялся и потому…

     — И потому, любовь моя, я бы ничего и не нарушил, даже если бы вдруг решился на столь низкий и грязный поступок. Запомни, что я на подобное никогда не пойду. А теперь — марш в ванную. Гао, желаешь выпить? Или перекусить?

     — Вы добрались в целостности, а мой долг выполнен, так что я вернусь к своим людям. Но больше никогда не позволю беременным подниматься на борт «Бездны». Бр-р, скоро кошмары начнут сниться. — Пират притворно передёрнулся и скорчил физиономию, а после со смехом обнял обоих и сочувственно похлопал вампира по плечу. — Заглядывайте в гости, когда будете в Авейле. Да и мы нагрянем через год-другой.

     Рурука нехорошо сощурился и крайне пристально уставился на капитана, ясно дав ему понять, что прикасаться при нём к псионику — слишком плохая идея. В яростном сиянии голубых глаз смешались ревность, обида и параноидальный страх, отделаться от которого молодой лорд был не в состоянии. Для своей должности он был весьма неуверенным в себе, когда дело касалось его личной жизни. В иных ситуациях Орт оставался жестоким правителем и расчётливым дипломатом, способным прищемить нос кому угодно, однако мужья были и оставались его слабым местом, с которым он просто не знал, что делать. Всюду ему чудились измены, а отношение супругов к нему виделось скорее снисходительным, чем нежным, ведь он стал для них настоящей обузой, решившись выносить ребёнка. Так полагал сам мужчина, не веря в то, что его всё ещё могут любить после подобного. Как они возжелают его тело, начавшую округляться талию, покрытую испариной кожу и чудовищные синяки под меркнущими глазами? Ненависть к самому себе росла в груди чародея, ведя неравный бой с самолюбием и отчаянием. И ведь действительно, Пассиса не был связан с ним и мог делать что угодно с дозволения Роккэна, да и какой смысл этому кровопийце нянчиться с ним? Зябко обняв себя за плечи, рыжий медленно побрёл в ванную, изнемогая от пульсирующих редких вспышек боли, которые зарождались в его груди и мгновенно затихали, отдаваясь в лопатки. Высохшие от паники губы плотно прилипли друг к другу, не давая без боли втянуть в себя воздух. Ещё и отослал таким грубым образом прочь! Жалко ему себя не было, если только самую малость, а вот злоба росла с каждым шагом, пока он спускался в купальню, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что на месте псионика запер бы такого супруга в подвале, чтобы тихо сгнил там. У подножия лестницы лорд всё же обернулся в надежде увидеть силуэт мужа в проёме, однако Пассисы будто след простыл, и Рурука сник окончательно. «Ну и пусть! — раздосадованно подумал он, с ожесточением сбрасывая с себя одежду и подходя к каменной чаше ванной. — Не больно-то ты мне и нужен. Да даже если бы ты был последним мужчиной в мире, я бы ни за что к тебе не приблизился. Эх… потому что ты бы был окружён кучей влюблённых девиц». Он стёр набежавшие слёзы и до крови укусил себя за губу, не желая думать об этом, однако надоедливые мысли снова и снова одолевали молодого мужчину, донимая его и доводя до бешенства. Дипломат забрался в тёплую воду и свернулся на дне чаши комочком, обнимая себя за живот. Пока что набралось не так много, чтобы затечь в рот или нос, но Орт мог быть терпеливым, когда ему это требовалось. Без особой цели рыжий рассматривал крошечные трещинки в мраморе, многочисленные замысловатые узоры и крохотные пузырики на поверхности. Обычно он принимал ванну либо с травами, либо с морской солью, балуя собственное тело роскошью, но в этот раз не было желания даже капнуть в воду эфирное масло чайной розы, чтобы после забраться в постель к вампиру и посмотреть, как он будет прижиматься лицом к его чистой коже, с упоением вдыхая с неё аромат. «Да и не будет он так делать, — печально признался самому себе Рурука и зажмурился. Вода добралась до его правого глаза и неприятно покалывала, но он продолжал лежать всё в той же позе. — С чего бы ему?» Прикосновение холодных пальцев к виску заставило лорда встрепенуться и поднять голову. Псионик сидел с края ванной и как-то странно смотрел на супруга. То ли нежность была в его взгляде, то ли грусть — разобрать чародей не смог, зачарованно глядя в мерцающие в полумраке аметистовые глаза.

     — Рурука, я, кажется, уже не единожды говорил тебе, чтобы ты не смел так думать, — ровный голос вампира не выдавал его эмоции, но лорду послышался в его голосе острый укор, ставший лишь болезненнее от того, что супруг убрал руку. — Сколько раз мне нужно повторить, что я люблю тебя, чтобы до тебя это дошло?

     — Не лги мне. Вы, вампиры, только и можете, что врать всем вокруг! Нет ни одного слова, которое бы сохранило свою истинность, выйдя из ваших уст.

     — Как высокопарно, — рассмеялся Пассиса и легкомысленно сбросил с себя рубашку. Найтгест не удержал улыбку, заметив, что возлюбленный крайне заинтересованно глядит на его торс. Чернокнижник расстегнул ремень, и Орт поёжился. — Но тогда бы из тебя вышел просто восхитительный кровопийца, не находишь, любовь моя? И многие бы из нашей породы могли бы поучиться у тебя искусству лжи.

     Вампир разделся и забрался в воду к супругу, тут же по-хозяйски обняв его и прижав к себе. Бальзамом на его уставшую душу стало то, как юноша прижался к нему с безотчётной нежностью. Ресницы на сомкнутых веках часто трепетали, а сам Рурука стал вроде бы даже выглядеть меньше, столь аккуратно он свернулся рядом с мужем. Бережно обнимая бледное тело, Пассиса не мог не отметить чувство, которое обуревало его всякий раз, как он обнимал вздорного дипломата: когда он лежал на его плече, то будто бы был специально создан для подобного. Вампир зарылся лицом в мокрые волосы и счастливо вздохнул. Ни одна истерика Руруки не была способна заставить его взаправду разозлиться и укорить его. К вечеру Орт успокоился и стал более покладистым, а потому ужин прошёл в приятной и тёплой обстановке: вампир в волю потягивал чай, а Рурука даже особо не возмущался по поводу своей диеты. Он безропотно выпил бульон, съел овощной салат и принял лекарства, после чего почти сразу уснул, хоть и имел обыкновение вертеться до двух часов ночи. Тем было лучше для Пассисы, который смог позволить себе подумать в тишине. Главная проблема заключалась в том, что его супругу не нужны были ежедневные переливания лишь до поры, пока ребёнок был мал и не мог брать много соков из родителя. Но пройдёт пара месяцев, и тогда им придётся туго. Морщинка пролегла между бровей псионика, пока он думал, как выйти из этой малоприятной ситуации. Единственный пригодный вариант не нравился ему в корне, хоть он и имел полное право прибегнуть к нему. «Рубиновый банк», перейдя под их общее с Рурукой управление, против всех их ожиданий, не начал загибаться. Мало кто доверял им и относился с тем же вниманием, что и прежде, но особого выбора у вампиров не было, а уж у торговцев в тех местах подавно. Тут уж не попишешь, однако Орты умели всюду извлечь выгоду, и назначенный на место виконта экономист справлялся со своими обязанностями на славу. Пусть прежде все купцы сразу неслись к Эйвери, чтобы заполучить выгодный контракт, но, заслышав про восход Ортов, немедленно усилили собственный напор. Доверие кровопийц было потеряно, да и ещё бы! Всего век назад их прикармливал известный и властный вампир, сыграл свадьбу, а спустя несколько десятков лет его собственный супруг овдовел, вновь выскочил замуж и прибрал к рукам власть. Подобное не могло не насторожить верных приверженцев Октая, однако его банк был и оставался единственным в своём роде. Возвращаться к охоте и голодному существованию не входило в планы ни одного аристократа, который привык обращаться к этому инструменту, сильно облегчившему жизнь для многих. Заказать курьера, который бы привозил свежую кровь в необходимые сроки, ничего не стоило, однако каждый раз Пассиса задумывался над тем, не прибавится ли в крови какой-нибудь отравы, которую не сможет переварить даже Рурука? Хоть его организм и был приучен к самым разным нагрузкам, но и у него были свои пределы, проверять которые не входило в планы территориального управляющего чернокнижников. Тем более, что нынче это было чревато неприятными результатами. А такие им были нужны в последнюю очередь. Псионик скосил взгляд на мирно спящего мужа и не удержал нежный вздох. На них вампира пробивало всё чаще, хоть по Орту и сложно было сказать, что он носит в себе новую жизнь. Да что уж там, лицо лорда всегда отражало такую палитру презрения и недовольства, что заподозрить его в подобном не представлялось возможным, но Найтгест знал. И понимание грело его лучше всех огней вместе взятых и самых тёплых пледов, укутаться которыми хотелось с каждым днём всё сильнее. «Наш ребёнок», — снова и снова повторялось в голове вампира, пока он резкими движениями наносил на свиток свой приказ, стараясь особо не задумываться о последствиях. Жрецы требовались с первых же месяцев, чтобы правильно делать переливания и следить за состоянием Орта, однако они до сих пор не наняли ни одного. И этот вопрос следовало решить как можно скорее, но и у него были свои серьёзные нюансы. Прорицатели, конечно, славились своей преданностью и умением молчать, но кому на самом деле они могли бы доверять? Сам бы псионик обратился к их Господину, однако тот был слишком занятым человеком, чтобы на целый год вырывать его из жизни. Его младший внук и полукровка Дей уже успели достичь определённых успехов, и они были теми немногими, к кому Пассиса хотел бы обратиться. К тому же, оставался Саймон, но после свадьбы с Октаем вампир стеснялся просить его о помощи, понимая, как сильно оскорбил своего старого друга. Нанимать кого попало значило подвергнуть их всех опасности. Приняв решение, Найтгест мысленно обратился к Серому принцу, и тот отозвался мгновенно, подтвердив опасения мужчины о том, что жрецу известно многое. Могущественный владыка был краток и сразу посоветовал остановить выбор на Сэто, добавив, что юноша уже способен сам проводить большинство операций и ритуалов. Это не могло не обрадовать Найтгеста, да и тон Повелителя, его общий настрой показались ему благоприятными. С младшим Акио Пассисе ещё не приходилось тесно общаться, но он надеялся, что это будет не менее приятно, чем дружба с Охотником. На секунду чародея посетила шальная мысль позвать юношу в гости со своим сыном, чтобы он помог лорду успокоиться. Такое дальнее путешествие могло тяжко даться им обоим, а потому чернокнижник быстро отказался от безумной идеи. Не хватало ещё, чтобы из-за этого с ними что-то приключилось!

     Составление запроса на жреца всегда было делом муторным, а если он был занят другими страждущими, мог дойти до него совсем не скоро. Очереди к целителям выстраивались такие, что порой быстрее было самому обучиться искусству врачевания и избавить себя от болезни. Нередко обычные алхимики зарабатывали тем, что помогали подобрать средство для излечения, но даже они не могли бы наблюдать за беременным, а возросшая до небывалых высот подозрительность Орта не позволила бы принять на порог их дома необученного человека. В первую очередь следовало составить официальное письмо, которое затем отправить Господину жрецов, чтобы он в свою очередь определил поданного на помощь, и тогда начинались долгие дни ожидания. Пассиса счёл возможным избежать всех этих трудностей и написать напрямую Сэто, хоть соблазн обращения к ментальной связи и был высок. Следовало соблюсти хоть какую-то видимость приличия! Уже ставя собственную подпись под коротким текстом, в котором просил жреца выйти на связь по получении, Найтгест почувствовал крайне тяжёлый взгляд и незамедлительно посмотрел на постель. Супруг лежал на боку, приподнявшись на локте, и неодобрительно смотрел на перо в руках вампира. Тот уже приготовился выслушать очередную тираду об изменах, но Рурука умудрился удивить псионика:

     — Во-первых, перо скрипит и мешает спать. А во-вторых, когда ты уже придёшь в кровать? Я тебя жду, если тебе интересно. — Губы мага растянулись в непозволительно широкой улыбке, и Орт наморщил нос. — Съешь лимон.

     — Зачем? — удивился чернокнижник, запечатывая письмо и подходя к окну.

     — Морда слишком довольная, — буркнул рыжий и повалился обратно на подушку, но продолжил рассматривать спину супруга.

     Это было абсолютно справедливое заявление, ведь вампир до сих пор не мог привыкнуть к изменившемуся поведению мужа и отношению к себе. Каких-то несколько месяцев назад Рурука не смотрел на него с такой нежностью и уж точно не приглашал к себе в объятия для сна, если только раздвинув ноги. Стоило ворону, сотканному из теней, забрать письмо и упорхнуть прочь, как территориальный управляющий чернокнижников принялся раздеваться. Его душу приятно грело то, как участилось дыхание лорда, а сам он слегка поёрзал, явно ощутив накатившее возбуждение. «Тьма, ну когда ещё можно будет насладиться тобой таким, настоящим? — с теплотой подумал псионик, укладываясь рядом с рыжим и прижимая его к своей груди. Орт охотно обнял его в ответ и шумно засопел носом, не то пытаясь надышаться им, не то демонстрируя собственное смущение. — Как там любил приговаривать Арти? Остановись, мгновение, ты прекрасно!»

❃ ❃ ❃ 

     Волнения на острове Орт поднялись далеко не сразу. За лордом наблюдались случаи, когда он без предупреждения исчезал и оставлял всё на попечении доверенных лиц. Редко когда он удостаивал свою династию объяснениями о своих перемещениях, считая это в первую очередь ниже своего достоинства, а во вторую уже личным делом. Владыка мог уехать и на месяц, и на два, а после объявиться не менее внезапно и наградить особо тщательной проверкой. Это держало в тонусе и не давало излишне расслабиться в отсутствие начальника. Никто не смел заворчать о том, что Зепфинохор редко покидала резиденцию, ведь даже в таком раскладе были свои плюсы. К примеру, можно было не появляться на коротких собраниях, на время позабыть о заботах и пожить без дел, чтобы потом в ускоренном режиме закончить их. Солидарность у Ортов была весьма сильной, и они не спешили по возвращении лорда бежать к нему и стучать на других, ведь им и без того было известно, что он откопает правду, если поставит себе такую страшную цель. Когда в голову Руруке взбредало отыскать доказательства чьего-то разгильдяйства, он их непременно находил, выуживал из самых дальних глубин, куда только мог забраться. А лорд, как правило, обладал способностью пролезть в самую крохотную щель.

     К тому моменту, как Рурука отсутствовал на рабочем месте уже почти с месяц, пропав с глаз всех шпионов, среди дипломатов начали ходить шепотки. Не умер ли их господин в дороге? Но тогда бы весть разлетелась бы по всему континенту, тут как пить дать! Куда делся не последний мужчина Ифарэ, оставалось загадкой, и мнения разделились. Кто-то посчитал это крайне дурным знаком и предвестником новой порции изменений и наказаний, иные же молились о безболезненном упокоении рыжего чародея на как можно большую глубину. Но что-то подсказывало их седалищным нервам, что всё будет не так просто и безоблачно, как кажется на первый взгляд. А ещё их раздражал супруг лорда, расхаживающий по замку и наблюдающий за ними. В его присутствии старались особо языки не распускать, чтобы лишний раз не подставить себя перед начальством, хотя вряд ли юный художник был способен разобрать хоть что-то из быстрой речи Ортов. Своё время они ценили и старались разобраться с насущными вопросами в кратчайшие сроки, чтобы либо отдохнуть лишний часок, либо заняться иными своими делами, а потому порой дипломаты говорили почти скороговорками. К тому же, что мелкий шпендрик мог знать, например, о том, кто такая леди Боиф, с которой надо стрясти жемчуг? Присутствие его раздражало их в любом случае, и его в большинстве случае старались отослать куда подальше под самыми разными предлогами. Один из Ортов даже умудрился буркнуть, чтобы юноша принёс ему чай, и тот действительно вернулся через четверть часа с чашечкой чая, до того невинно хлопая ресницами и улыбаясь, что ни у кого даже вопросов не возникло. Почти сразу они все пришли к выводу — от этого мальчугана беды ждать не придётся.

     Обыкновенно семейство приступало к делам, минуя летучки, если только на повестке дня не маячила какая-нибудь действительно серьёзная проблема вроде войны или срочного предоставления средств для фракции. Но в тот день оружейник династии призвал всех на собрание спозаранку, разбудив даже тех, кто обыкновенно работал по вечерам и ночам. Уровень недовольства среди Ортов стремительно вырос, ведь этот человек много лет провёл в изгнании, вернувшись лишь благодаря Руруке и его связям, а потому командование Рафаэля редко приходилось им по вкусу. Возвращение в родные земли хорошо сказалось на мужчине: к нему вернулся и прежний задор, выдворив прочь степенную усталость, которая появилась у него в Сотминре, глаза пылали силами, как и он весь, а лёгкий кожаный доспех для тренировок удивительно шёл ему к лицу. На сей раз на лице мужчины не значилось ни весёлой усмешки, ни желания загнать по тренировочной площадке юнцов, а вот мрачной серьёзности было достаточно. Слева от него стоял Роккэн, и тем, кто находился в задних рядах, приходилось приподняться на цыпочки, чтобы увидеть его.

     — Доброе утро, — бодро произнёс Миррор и поставил руки в бока. — Ну что, дамы и господа, готовы послушать о задачах на сегодняшний день?

     — Ты совсем из ума выжил, мелочь? — буркнула одна из чернокнижниц, которую сорвали с постели вопреки её режиму. — Время видел? Ещё не рассвело толком, не до твоего голоска.

     — Выйти вперёд, — приказал медиум, но голос у него оставался достаточно задорным и лишённым стальных ноток, какие были присущи его младшему супругу.

     — Вы только поглядите на это. Юноша, вы кто вообще такой и на каком основании приказываете мне таким образом?

     Художник приподнял верхнюю губу, обнажив зубы в не предвещающей ничего хорошего улыбке, и приподнял подбородок, точно оценивал ситуацию. На деле же Роккэн предвкушал выражения лиц дипломатов, когда он зачитает указ брата и даст понять этим высокомерным миротворцам, что всё это время они гоняли от себя прочь своего лорда-регента. Предчувствуя триумф и прекраснейшее из зрелищ, Миррор протянул руку Рафаэлю, и оружейник из почтительного поклона отдал ему свиток, скреплённый гербовой печатью династии. Некоторые начали вытягивать шеи, чтобы лучше рассмотреть происходящее, ощущая, как в воздухе сгущается неприятность. Таких горьких пилюль им ещё глотать не приходилось, вот уж точно. На показ сломав печать и развернув указ, юноша окинул оценивающим взглядом благодарную аудиторию и принялся с выражением зачитывать:

     — Сим постановлением я, верховный лорд Рурука Гиозо Гилберт Второй Орт, на время своего отсутствия назначаю лордом-регентом Роккэна Найтгеста-Орта. С данного момента любой, приносивший мне присягу и находящийся под моим покровительством, а также покровительством моих подданных, подчиняется его прямым приказам и указаниям, отданным от его имени Рафаэлем Тарнаком Ортом, назначенным вторым лицом после лорда-регента. Права регента приравниваются к моим собственным правам, и желающий воспротивиться этому понесёт наказание, в полной мере соответствующее предательству сюзерена. До тех пор, пока я нахожусь в отъезде, цели династии остаются прежними. Любое соглашение, подписанное во время правления Роккэна Найтгеста-Орта, а также заключённые договоры являются такими же подлинными, как и при мне, и не подлежат расторжению при уходе лорда-регента с поста. Любой несчастный случай, произошедший с регентом, будет трактоваться, как покушение, а все причастные и подозреваемые понесут наказание от имени Господина чернокнижников. Также у регента имеется абсолютный доступ к казне и личной информации всех, кто приносил присягу, находится под моим покровительством, а также покровительством моих подданных. Указ от пятьдесят девятого дня весны три тысячи восемьсот восемнадцатого года седьмой эпохи. Рурука Гиозо Гилберт Второй Орт. — Как только отзвучали последние слова Роккэна, в зале повисла могильная тишина. Все взгляды были обращены к стоящему во главе сборища юноше, и в них читался не то ужас, не то закипающая ненависть, дать которой ход они не имели никакого права. Художник деловито свернул свиток, похлопал себя им по ладони и деликатно прокашлялся, прочищая горло. — У кого-то есть вопросы?

     — Мы хотим изучить свиток и удостовериться в подлинности документа, — немедленно ответил один из впереди стоящих и тут же сделал шаг вперёд. — Обычная процедура, милорд, вам не о чем бес…

     — Я не переживаю, господин, и вам не советую. Все эти процедуры мне известны, и вы можете как проверить указ лично или обратиться к жрецу, так и запросить доказательства у заинтересованных вышестоящих сторон. Например, у нашего с вами Повелителя. Или у лорда Орт. — Пусть Миррор и весьма грубо оборвал говорившего, но тон у него оставался прежним, и это лишь пуще бесило некоторых дипломатов. Это юноша великолепно знал, ведь Рурука успел ему рассказать о каждом своём подчинённом столько, что волосы на голове у художника до сих пор иногда шевелились в ужасе. — А для того, чтобы никто из нас не попал в глупую ситуацию, копии этого декрета находятся у Повелителей чернокнижников и жрецов, у лорда и у меня. Можете забрать свиток.

     Посмотрев на протянутый ему пергамент, чернокнижник вежливо кивнул и взял его в руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в подлинности указа. Он был написан рукой лорда, и противиться было бесполезно. Мужчине заглядывали через плечи, стараясь прополоскать свой нос в документе, и их лица стремительно мрачнели. Роккэн же наоборот выглядел невероятно счастливым вступлением в новую для себя должность, и азарт в его взоре не предвещал ничего хорошего для династии.

     — Итак, поскольку я уже успел ознакомиться с ситуацией, перейдём к сути нашего собрания. Мы и без того потратили достаточно много времени на лишние препирательства. Господин Тэрло, вы, как самый старший и опытный из дипломатов, занимаетесь в данный момент заключением перемирия с болотниками после минувшей войны, я верно помню? Решите вопрос контрибуции в течение следующих двух часов. Вы и без того потратили на это больше времени, чем было необходимо. Сразу после этого займётесь переговорами с гоблинами о поставке песка. Запасы алхимиков подходят к концу, и вам это не на руку. Кстати, леди Ноирин, что там с производством катализаторов? Их должны были доставить в Чёрный замок и Вуаль ещё две недели назад. Разберитесь с этим и приступите к изготовлению «Морской горечи», пока сражения с домом Первородной волны не обернулись чем-то более неприятным. Рафаэль, пусть твои ученики стараются лучше. Кажется, даже я могу начать фехтовать с ними и победить в два удара прежде, чем они закончат чесать собственные зады. Что касаемо боевых чародеев, вы отправитесь в Чёрный замок сегодняшним вечером. На поле боя требуется поддержка, и вы в силах её оказать на том уровне, который ожидают от Ортов. Леди Буан, вы и ваши экономисты так и не разобрались ни с леди Боиф, ни с торговцами Вуали. И да, отправьте людей в «Рубиновый банк», там уже не хватает рук. Нужно немедленно расширить штаб, чтобы иметь возможность обрабатывать больше запросов. Всё равно вы здесь сидите слишком ровно. Надеюсь, мои указания ясны? Тогда приступайте. У кого возникнут вопросы, может обсудить их лично со мной в кабинете.

     — Так точно, — раздался ровный строй голосов.

     — И кстати, господин Дарак, как вам чай? Может сегодня ещё чашечку?

     Дипломаты ретировались со скоростью взбешённого табуна лошадей, и гамма выражений на их лицах стоила всех нервов, которые Роккэн готовился потратить в грядущие долгие месяцы. Изначально они планировали оставить его здесь лишь на время беременности лорда, но после пришли к выводу, что ему стоит оставаться с ребёнком ещё год сверх того. Юноша блаженно улыбнулся и двинулся к своему рабочему месту, давая подданным привыкнуть к мысли о его неумолимой близости. Рафаэль шёл за ним следом, ведь должен был сопровождать своего господина на тот случай, если с ним кто-то захочет разобраться. Тренировка была назначена на полдень, и у него была возможность присмотреть за юношей, которой он не собирался пренебрегать. Уж он-то знал, что Орты могут выкинуть тот ещё фортель, если только им слишком сильно прижать носы. Возмущённый рой голосов раздавался из каждых апартаментов и кабинетов, выдавая жаркое обсуждение произошедших пертурбаций вместо положенной работы. Художник не спешил вмешиваться и вносить корректировки, предвкушая длительную борьбу с возмущениями и недовольством. У него уже был готов обширный план, и никаких послаблений давать юноша не намеревался. Он знал, что брат бы одобрил такой подход к делу, и это успокаивало медиума. Дипломатам следовало показать, кто нынче хозяин положения, слушаться кого им придётся вне зависимости от их желаний.

     — Нет, подумать только, что они там думают о себе? Неужели они считают, что это нормально просто брать и назначать на такое ответственное место какого-то пацана, у которого и образования должного нет! — с чувством ругался Тэрло и ожесточённо отпивал вино из бокала. Концепция утреннего кофе казалась ему слабоватой для такого отвратительного начала дня. — Более того, несовершеннолетний до сих пор!

     — Зуб даю, здесь что-то нечисто, — поддакнул Дарак, возмущённый не меньше кузена. — Сами посудите. Территориальный управляющий… — На него тут же зашипели со всех сторон, чтобы не поминал всуе влиятельного вампира, но Орт продолжал разоряться. — Был замужем за Эйвери, а этот мальчишка почитай убил его. И что в итоге? Банк перешёл под его управление. Теперь наш лорд исчезает, и его супружничек тут как тут. Господин Рурука, конечно, не самый приятный в общении человек, но у него голова на положенном месте, и его никому не переплюнуть. Но подумайте, ведь положение слишком заманчивое, чтобы его игнорировать. Сколько власти и денег с него можно поиметь! И не говорите мне, что сами не думали об этом. Эти две чёрные вдовы определённо выбили из нашего лорда указ, чтобы потом тихо похоронить его на заднем дворе. Уверен, что всё это идёт от Него, — Дарак поднял вверх палец, не желая называть имя Повелителя, — это очевидно. Посчитал, что мало денег с нас получает, и подослал своих сынка и брата, чтобы окончательно выпить все соки.

     Дипломаты молча отпили каждый из своих сосудов, и тяжкий мыслительный процесс читался на их лицах. Говорить о подобном было рискованно, но мысль была более чем здравой. Да что уж там, перед таким соблазном мало кто смог бы устоять, имея все карты на руках.

     — Нельзя было доверять вампирам, — набирал обороты голос Дарака, и мужчина уже расхаживал по кабинету, жестикулируя рукой с бокалом так, что вино чуть не расплёскивалось вокруг. — Они определённо ведут свою игру. Пусть уже Ноирин наладит производство «Ложного счастья», и мы возьмём ситуацию в свои руки. Эта тирания кровопийц должна была прекратиться уже давно, но Гиозо счёл это недопустимым, а у Зепфинохор кишка тонка была для такого. Одна надежда оставалась на Руруку, и нас её лишили. Самое время расквитаться с этими отродьями раз и навсегда. Отправить лучших шпионов к дому лорда, выяснить, что с ним, и бить на поражение в самое сердце этой твари.

     — Ты говоришь о крупномасштабном восстании, — аккуратно перебила его племянница, всё это время сохранявшая молчание. — Нас всех просто казнят, если это вскроется. Пытаться переплюнуть Найтгестов чревато.

     — Кое у кого это вышло на славу, — возразил мужчина, намекая на Повелителя жрецов и то, как он сверг Сириуса Четвёртого.

     — Конечно, ведь ему было открыто будущее, и он был у него под самым боком. Вспомни, сколько лет он провёл, выжидая в тени. Абсурд. У Господина есть могущественный псионик, и он сломает тебя прежде, чем ты рот открыть успеешь. Почему в твою голову не идёт мысль, что у нашего лорда были основания на то, чтобы покинуть остров и поставить на своё место регента? Уж ему присуща осторожность, и он никогда не подпускал вампиров к делам династии настолько, чтобы они ощутили свободу. Ты не доверяешь своему правителю, а это скользкая тропка. Если он узнает, что ты тут городишь, а он узнает, поверь, мало не покажется никому. И мне бы не хотелось ни осваивать Нижний мир, ни отправиться на плаху. Или, что хуже, в Пустоту.

     Жаркую дискуссию оборвал вежливый стук в дверь и скрип петель. В проёме, точно жуткий призрак из самых мрачных катакомб, нарисовался силуэт регента. Тени мягко струились по его рукам, обволакивая подобно перчаткам, и их отголосок расползался из-под повязки, повторяя шрамы на лице. Холодок прошёлся по спинам дипломатов, и они мгновенно задумались о том, как много юноша успел услышать из их громкого разговора. Если бы кто был на его месте, непременно воспользовался таким случаем. Взгляд медиума прошёлся по каждому, не зажерживаясь слишком долго, пока не впился в Дарака. Орт с громким звуком проглотил вино, ощутив его горечь в полной мере.

     — Господа, дамы, что-то я никак в толк не возьму, что же вы не занимаетесь своей непосредственной работой? Как мне показалось, я дал чёткие указания и по времени, и по делам, и по результату, который хочу получить. Может я недостаточно ясно выразился или же не так сформулировал свои мысли? — угрожающие нотки и тихий голос Роккэна складывались в пугающий поток, сродни тому мраку, который укутывал его кисти. — Я недостаточно хорошо объяснил?

     — Что вы, господин, вполне, — елейным голосом ответил Тэрло и поклонился. — Мы как раз обсуждали, как было бы лучше подойти к этим вопросам.

     — Вы должны знать, что я не терплю лжи, — оборвал его Миррор, — и мне известно, о чём вы вели беседу. А поскольку я более милостив, чем вы того заслуживаете, наказание будет более мягким. Вы лично отправитесь на переговоры к болотникам, проведёте там необходимые беседы, заключите соглашения и вернётесь. На всё про всё я даю вам две недели. — По побелевшему лицу дипломата юноша понял, что попал прямиком в цель. Всем было известно, что в этот период года у большинства болотников начинается гон, и попадаться им на глаза опасались. Явиться в их земли весной было куда более рискованно, чем сунуться к разъярённому дракону. — Вперёд. Собирайтесь. Дозволяю вам выбрать двух людей в сопровождение из дипломатов и двух воинов для охраны. Что касается остальных, я советую вам немедленно приступить к вашим обязанностям.

     Сказав это, регент вышел из кабинета, но дверь за собой закрывать не стал. Его тяжёлые шаги удалялись вглубь замка, но не скоро дипломаты рискнули шевельнуться и обменяться взглядами. Если только медиум решит сообщить об их разговоре Повелителю, то не сносить им голов, а настрой Роккэна нельзя было назвать добродушным. Стальная хватка на горле каждого Орта беспощадно сжималась, гарантируя суровую кару. У всех по губам читалось только одно: «Это конец».

На наших новых берегах война

За вправо быть избранным и любимым.

В ней всякий хорош, и всякий — мнимо.

У каждой победы — своя цена.

У счастий и бед, что пророчат нам,

У мира разорванного на части,

Объятий расторгнутых в одночасье,

Цена — забытые имена.