Огонь дрожал, как будто вот-вот погаснет. Он бросал слабые отсветы на высокие ворота торгового поста и двойные бревенчатые стены. В предутренней тьме света едва хватало, чтобы разглядеть огневые позиции по обеим сторонам ворот.

Огонь шипел и скулил. Походные очаги — уродливые переплетения железных прутьев, похожие на руки мертвецов, протянутые из-под земли — как будто стискивали, душили разведённые в них костерки. Но виной столь скудному свету была вовсе не конструкция очагов. Это Кашия приказала пригасить огонь, чтобы не мешал стрелкам, не выдавал их. Приказ командира исполнили незамедлительно. Ведь этот островок жизни посреди пустошей уже не прежний торговый пост — прибежище бестолковых торгашей и беспечных наёмников. Теперь это военный лагерь, замерший в боевой готовности.

Огонь был слаб, но отполированная сталь подхватывала его, множила в десятках бликов. Он отражался на наконечниках копий, на шлемах и кольчугах. Почти два десятка копейщиц выстроились в две шеренги «почётного караула».

Огонь освещал их лица. Лица сосредоточенных солдат, готовых к бою. Но в то же время лица усталых женщин, поднятых по тревоге задолго до рассвета. Их взгляды были прикованы к Кашии. Они смотрели на командира с ожиданием, с надеждой, как на единственную опору в хаосе последних недель.

«Когда же всё это закончится?» — подумала Кашия, подняв глаза к небу, затянутому остатками дождевых туч.

За тучами не было видно ни огрызка месяца, ни звёзд. Кромешная тьма обступила лагерь со всех сторон, и только костерки в очагах противостояли ей. Казалось, стоит открыть ворота, и тьма хлынет внутрь этих жалких стен осязаемым потоком, сметёт и уродливые очаги с еле живым огоньком, и всё, что осталось от Сестринства Незрячего Ока.

Ворота отделяли людей Кашии от новой угрозы, но только пока.

«Между риском погибнуть и неизбежной смертью выбор очевиден», — так пояснила верховная жрица Акара решение впустить этого человека в лагерь.

Насчёт неизбежной смерти в недалёком будущем Кашия не спорила.

Остатки Сестринства застряли в кишащих демонами пустошах две недели назад, и с тех пор положение не думало улучшаться. Скорее наоборот. Сначала не вернулись разведчики, за ними сгинул и крупный отряд под началом одного из лучших командиров. Кашия запретила все вылазки, кроме охоты. Терять людей и дальше она не могла. Их и так едва хватало для защиты лагеря.

Днём демоны мозолили глаза, побаиваясь подходить на расстояние выстрела, но по ночам они смелели. Под покровом темноты, вместе с нежитью, выползающей из дневных убежищ, они подбирались к самым стенам, скреблись, подвывали, не давали спать. Сёстры отстреливали их, но что толку? С каждым днём врагов становилось всё больше. Может, через неделю, может, через две, они соберут силы и решатся на штурм.

В глубине души, в самых тёмных её закоулках, Кашия даже ждала этого дня. Дня, когда всё это закончится. Когда она наконец сможет вцепиться в чью-нибудь глотку, защищая своих людей, сможет погибнуть, как подобает командиру.

Акара на что-то ещё наивно надеялась. Кашия не понимала, на что. Ждала чего-то хорошего от этого бродяги? Ну да, как же. Хорошего. От некроманта. Держи карман шире.

Недавно в Вестмарше один из ему подобных столько «хорошего» натворил, что по столице не одну неделю вместо помоев лились кровавые реки.

По слухам, доходившим до Истгейта, таких полоумных затейников среди Жрецов Ратмы было хоть отбавляй. Боевой командир сестринства, конечно, не базарная девка, чтобы безоговорочно верить всему, что плетут болтливые путешественники, но она не сомневалась, что немалая доля истины в этих слухах была. Живя в обществе призраков и трупов, как это с самого детства делают некроманты, свихнуться проще простого.

Так что на взгляд Кашии, впуская некроманта, Акара всего лишь приближала неизбежный конец. Безумный чернокнижник в лагере не лучше демонов снаружи.

Но боевой командир не имеет права перечить верховной жрице. Таковы законы сестринства, и Кашия хранила верность им до самого конца.

«Что ж так долго?» — снова мысленно обратилась Кашия к темноте неба.

Там, за воротами, под прикрытием полдюжины стрел Алисия обыскивала некроманта, и делала она это уже целую вечность. Кашия с удовольствием пошла бы вместо неё, наплевав, что не командирское это дело, но Акара запретила. Так что теперь командир сходила с ума от ожидания.

Всё же она не могла терять людей не только из соображений обороны лагеря. Едва осознав это, Кашия сообщила верховной жрице о своей дальнейшей непригодности в качестве командира. Акара в смещении отказала. Теперь впору было рассмеяться: мало того, что от сестринства остался жалкий огрызок в три десятка бойцов, так ещё и их командир впадает в панику от одной мысли выпустить своих людей за пределы безопасных стен. Но Кашии было не до смеха. Ей казалось, после всего пережитого ещё одна потеря станет той соломинкой, что сломает верблюду хребет. Ещё одну смерть командир попросту не переживёт.

Наконец с огневой позиции подали знак, что обыск окончен. Старательно скрывая облегчение, Кашия отдала приказ открывать ворота.

Створки заскрипели, и в лагерь ворвалась вовсе не осязаемая тьма, а всего лишь промозглый ветер пустошей, прежде не такой заметный из-за высоких стен. Вместо того чтобы ёжиться от холода, Кашия скрестила руки на груди и расправила плечи. Не дело показывать слабость ни своим людям, ни чужаку, даже если это слабость всего лишь перед паршивой погодой.

— Не забывай, — произнесла Акара так тихо, что услышать её могла лишь стоящая рядом Кашия. — Даже самую тёмную ночь сменит рассвет.

Кашия взглянула на неё сверху вниз. Жрица выглядела не менее измученной, чем сама Кашия или кто угодно из её людей. В улыбке Акары сквозили отголоски пережитого, но голубые глаза светились надеждой.

Кашия отвернулась и так же тихо ответила:

— Никто не говорил, что до этого рассвета доживём мы.

Утренний гость входить не спешил. Его окутывал тусклый свет, похожий то ли на пряди колдовского тумана, то ли на бесформенного призрака, льнущего к ногам хозяина. Ни мертвенный свет, ни свет огня не проникали под капюшон чёрного плаща некроманта. Противоестественная тень скрывала его лицо — не понять, куда он смотрит. Но Кашия почти не сомневалась — он оценивает силы потенциальных противников, пересчитывает их. На его месте она делала бы именно это. То ли досчитав, то ли поняв, что народу многовато для открытого боя, он перешагнул границу — наполненные грязной водой борозды от створок ворот.

Глядя на широкие рукава его плаща, Кашия надеялась, что Алисия подошла к обыску со всей серьёзностью, на какую только способна.

Алисия шла следом за некромантом, бряцая его оружием и ведя в поводу крупную вороную кобылу, хромающую на переднее копыто. Лисья физиономия стражницы светилась как начищенная монета. Кашия мысленно выругалась. Эту вертихвостку куда больше интересовала особь противоположного пола, чем приказ эту особь обыскать. Но выбора у Кашии не было. Остальные бойцы либо ещё бестолковее, либо слишком ценны, чтобы подвергать их риску первого контакта не пойми с кем.

— Добро пожаловать, странник, — поприветствовала Акара некроманта. — Наши стены — слабая защита в эти тёмные дни, но, я боюсь, это всё, что мы можем предложить.

Некромант склонил голову в ответном приветствии. Когда он заговорил, по спине Кашии пробежал холодок похуже дыхания близкой осени, ворвавшегося в открытые ворота.

— Я не ищу защиты. Мне нужна… — он запнулся, как будто слово застряло в горле: — Помощь. Расплатиться за неё я могу. Нужен целитель. Моя лошадь ранена. Если исцеление затянется надолго — доплачу за здоровую в обмен на эту.

— Не будем же мы обсуждать дела на пороге, — улыбнулась Акара и жестом пригласила гостя вглубь лагеря. — Даже в самые тёмные времена Сестринство Незрячего Ока не забывает о вежливости и гостеприимстве.

Судя по движению капюшона, некромант неторопливо осмотрел лагерь ещё раз. На расстоянии в несколько футов противоестественная тень капюшона стала уже не такой непроницаемой. В мертвенном магическом свете Кашия видела тщательно выбритый подбородок и презрительную усмешку на тонких губах. Нетрудно понять, что эту усмешку вызвало: тускло поблёскивающие копья, указывающие на некроманта как компас на север, хмурые лица бойцов — гостеприимство в чистом виде.

«Сукин сын, да на моём месте ты бы точно так же окопался!» — вежливо промолчала Кашия.

— Как вам будет угодно, — отозвался он на приглашение Акары.

Ну и зря же Акара упомянула про «тёмные дни» сестринства. Некроманта они живо заинтересовали, и этот его интерес донимал Кашию не меньше, чем беспокойство за бестолковую Алисию пятью минутами раньше.

Орден Жрецов Ратмы был создан, чтобы предотвращать демонические вторжения, если не выйдет предотвратить — противостоять силам Преисподней, и, самое главное, находить и карать людей, спутавшихся с демонами. Но времена меняются. Хоть некроманты и не принимали непосредственного участия в Войнах Магов пять веков назад, последовавший за Войнами гнев простого люда не обошёл их стороной. Чернокнижников не любили во все времена, так что некромантам досталось едва ли не сильнее, чем магам-Визджереям, заварившим всю кашу. Последние оказались непотопляемыми, как дерьмо, и вскоре заняли своё прежнее место под солнцем. Некроманты же, не успев оклематься от «охоты на колдунов», впали в немилость у молодой религии Света, распространившейся по миру со скоростью пожара в Иссушенных Степях…

Одному Незрячему Оку ведомо, как некроманты выживали всё это время и чем они занимаются теперь.

Но даже в лучшем случае, если утренний гость не просто озлобленный изгнанием чернокнижник, а приверженец древних идей, сестринству это не сулит ничего хорошего. Остановить демонов, покарать виновных — благие, на первый взгляд, намерения. Но для выживших сестёр эти благие намерения могут стать прямой дорогой в ад, если некромант разнюхает, что здесь происходит.

В этом и был главный риск плана Акары. Сестринству нужна помощь некроманта, но, в то же время, нельзя позволить ему вникать в детали.

Варриб — недостающий представитель местного цвета общества — ждал их в шатре. Едва ли не половину населения лагеря составлял его караван, спасший остатки сестринства от голодной смерти, потому караванщик и участвовал во всех важных событиях в жизни лагеря.

Акара опустилась на ковёр, затёртый до проплешин, и, заваривая травяной отвар, излагала всё, что нужно было знать некроманту. Причём, излагала она ровно в том объёме, в котором это было нужно на её взгляд.

Да, демонами кишат все пастбища и поля на левом берегу Истхаллена. Да, горстка сестёр и караван, оказавшиеся здесь не в добрый час, отрезаны от Истгейта. Нет, конечно же, сестринство понятия не имеет, как именно демоны оказались в Санктуарии и чьих именно рук это дело.

Говорила верховная жрица охотно и складно. Никто бы не посмел заподозрить её во лжи. Впрочем, она и не лгала. Просто не договаривала правды, которая может навредить сестринству.

— Судьба благоволит нам, раз она привела тебя сюда, — улыбнулась Акара под конец своего рассказа.

— Судьба? — повторил некромант. В вопросе звучало презрение. — Всего лишь трактирщик с перекрёстка Королевской дороги и Восточной.

— Вот как, — подняла брови жрица. — Так там кто-то выжил? Насколько нам известно…

— Нет, — перебил он. — Не выжил.

— Тогда как это трактирщик мог тебя куда-то привести? — влезла в разговор Кашия.

Под строгим взглядом Акары она поняла, что зря раскрыла рот. Всё же весь этот пустой трёп не по её части…

Капюшон с противоестественной тьмой вместо лица повернулся к Кашии.

— Моим собеседникам живыми быть не обязательно, — ответил некромант всё тем же ровным голосом, как будто говорил он о погоде, а не о смерти людей и тёмной магии, возвращающей их к уродливому подобию жизни.

Кашия почувствовала, как холодок снова пробежал по спине и осел где-то внутри непозволительным для командира страхом. Несмотря на её попытки хранить внешнее спокойствие, некромант заметил этот страх. Почуял его. Усмехнулся. И усмешка эта была — гаже не придумаешь.

Тишину, повисшую после его слов, нарушил он сам:

— Во избежание недоразумений… Если вы думаете, что я всё брошу и стану вас спасать, то ошибаетесь. Я здесь по приказу Ордена. Этот приказ не терпит промедлений и не имеет ничего общего с вашими проблемами. Мой долг — доложить о происходящем, не более. Что будет дальше — не моя забота, — он ненадолго замолчал и, судя по едва заметному движению капюшона, по очереди осмотрел присутствующих. Когда он заговорил снова, Кашии в его голосе послышалась угроза: — Если вы не хотите стать врагами Ордена, советую мне не препятствовать.

Акара как будто и не придала значения ни его словам, ни вызывающему тону, невозмутимо разлила травяной отвар по чашкам и жестом предложила присутствующим угощаться.

— Видимо, твоё задание чрезвычайно важно для Ордена, — сказала она, катая в ладонях гладкие бока глиняной чашки. — Отсюда и спешка.

Некромант кивнул. Хоть он и принял предложение Акары, взяв чашку, но не отпил ни глотка. Понятно, почему: каждый судит по себе. Некромант опасался яда. Ему подобные частенько практикуют этот способ избавления от проблем.

— Я понимаю твоё положение, — с улыбкой, полной сочувствия, сказала Акара. — Но и ты нас пойми. Что нам делать с твоим золотом в лагере, оторванном от мира? Золотом не накормишь людей, не вылечишь, не обогреешь, когда придёт зима. При всём уважении к нуждам твоего Ордена, я слишком хорошо знаю нужды своих людей. Прости, но деньги в качестве оплаты нам не подходят.

Кашия незаметно гладила рукоять метательного ножа, ожидая реакции некроманта. Все, кто хоть что-то слышал об Ордене, знают — он не принимает ответа «нет». Излюбленная присказка некромантов, «каждый, кто противостоит мне, да убоится», появилась не просто так. Все слышали о Тан-Кашас, и никто не хотел повторить судьбу посёлка-призрака, который однажды отказал в помощи некромантам. Может быть, времена изменились, может быть, Орден пришёл в упадок, может быть, он больше неспособен уничтожить сотни человек меньше чем за час… Но на своих людях Кашия это проверять не собиралась и была готова пустить оружие в ход. Хороший некромант — мёртвый некромант.

От его движения командир вздрогнула, но он всего лишь поднял руку к лицу и потёр глаза.

— Твои люди, надеюсь, таких нужд не испытывают? — обратился он к Варрибу.

Караванщик прекратил жевать мундштук кеджистанской трубки, выдохнул зловонный табачный дым в потолок и поскрёб щетину пятернёй.

— Предлагаешь хромую кобылу с доплатой в обмен на здоровую? — спросил он.

Кивок в ответ.

Варриб хмыкнул, как будто нашёл что-то забавное в предложении некроманта.

— Нет, парень. Сам видишь, что творится. Когда демоны прорвутся, хромая кобыла не поможет мне спасти людей, а мертвецам золото ни к чему. Припасы за деньги я тебе продам, но лошадей… — он покачал головой. — Даже не проси.

Кашия с трудом удержала невозмутимое выражение лица. Опытный торгаш собирался упустить выгоду? Лошадь некроманта стоила пары кляч Варриба, так ещё и с доплатой… Хромота не стала бы проблемой. Караванщику Акара ни в чём не откажет, лошадь была бы здорова уже через пару часов. Но он почему-то не задумался ни об упущенной выгоде, ни о судьбе Тан-Кашас, прежде чем отказать.

— Но мы с радостью примем в качестве оплаты услугу, — сказала Акара так осторожно, как будто словами прощупывала тонкий лёд. — Каждую ночь лагерь осаждают демоны и нежить. Главный рассадник в окрестностях — пещера к юго-востоку от лагеря. Как видишь, мы не просим слишком многого. Ты обучен сражаться с исчадиями ада. Ведь борьба с ними это тоже часть твоего долга, и…

Некромант вскинул голову.

— Я свой долг знаю, — оборвал он жрицу. — И вы знаете. Но пытаетесь вывернуть всё в своих интересах.

— Мы лишь пытаемся выжить, — примирительно улыбнулась Акара, но на некроманта её улыбка не подействовала.

— Выжить, — с насмешкой повторил он. — Песчинки тоже пытаются устоять перед приливной волной, и им неведомо, что есть нечто большее, чем пригоршня песчинок вокруг…

Кашия стиснула кулаки, но боль от вонзившихся в ладони ногтей не помогла успокоиться и сдержаться.

— А ты что предлагаешь? — выпалила она. — Чтобы мы сложили руки и сдохли? Засунь такие предложения себе в…

— Кашия!

Командир стиснула зубы, восстанавливая сбившееся от ярости дыхание.

Да, она и сама считала, что остатки сестринства не жильцы, но сейчас, когда о неизбежной смерти её людей говорил этот ублюдок, она с превеликим удовольствием вбила бы эти слова обратно ему в глотку.

«Только дай мне повод, — пристально глядя в черноту капюшона, подумала она. — Доставь мне удовольствие напоследок».

Некромант усмехнулся дьябло знает чему.

— Не собираюсь склонять вас к своим взглядам. Мы здесь не для того, — он долго разглядывал отвар в чашке, а затем, залпом выпив его, сказал: — Если карта окрестностей включена в обмен услугами, я согласен.

Проследив, чтобы некромант убрался из лагеря без происшествий, Кашия вернулась к Акаре и Варрибу, разговаривающим возле шатра.

Расслышать она успела только слова жрицы:

— Если раньше наш долг был просто огромен, то после этого утра он стал неоплатным.

— Вздор, — отмахнулся караванщик и вразвалочку направился прочь.

Провожая его взглядом, Акара улыбнулась:

— Кажется, мы слишком долго сидели в своих стенах и успели забыть, что руку помощи могут протянуть не только внутри сестринства, но и извне. Может, наш мир не так уж безнадёжен, пока есть такие люди.

— Мне бы ваш оптимизм, — хмуро отозвалась Кашия.

— Да, немного оптимизма тебе бы не помешало, — вздохнула Акара. — Наше положение не безнадёжно. Пророчество явилось Морейне не просто так.

Кашия закрыла глаза. Воспоминания о Морейне были не желаннее уксуса в открытой ране, но память подсовывала картины недавнего прошлого, не спрашивая на то позволения.

— Не отчаивайся, сестра, — сказала Морейна, прежде чем покинуть сестёр.

В дрожащем свете факела Кашия смотрела на подругу и не узнавала её. Разве это та самая Морейна, с которой Кашия провела всё детство и юность? На бесцветных, растрескавшихся губах ни следа былой уверенной улыбки. Вокруг глаз залегли морщины, слишком глубокие для молодой женщины, оттого решительность в изумрудном взгляде казалась какой-то мрачной. Обречённой.

Кашии хотелось отвернуться, не видеть вовсе того, во что превратили Морейну Тристрамские подземелья, зажмуриться, сказать себе, что это всего лишь дурной сон, что это происходит не на самом деле, не с ними… Но, видимо, она уже тогда чувствовала, что видит подругу в последний раз, и потому смотрела в пугающие глаза, глядящие насквозь.

— Не отчаивайся, — повторила Морейна. — Быть может, я не добьюсь успеха, но для вас ничего не закончится. Сестринство будет жить. Незрячее Око не посылает пророчества напрасно.

— Её последнее пророчество говорило о неизвестном человеке, который поможет в борьбе с великим злом. Быть может, оно говорило именно о нём, — кивнула Акара в сторону ворот.

Кашия расхохоталась. В притихшем лагере смех её звучал неуместно, как на похоронах.

— Прямо так и вижу эту парочку, обещанную пророчеством. Некромант и эта… — под строгим взглядом жрицы, Кашия подобрала выражение помягче: — И это недоразумение. Теперь понятно, почему пророчество говорило именно о ней. Она «поможет» некроманту так, что он попросту не сможет нас угробить.

— Кашия… — обращение Акары прозвучало как пощёчина, оборвав истерическое веселье Кашии. — С каких пор пророчества и их толкование стали твоей заботой? Занимайся своими обязанностями и предоставь мои мне.

Взмахнув полами лиловой мантии, Акара пошла прочь от ворот.

Даже про себя Кашия не винила верховную жрицу за вспыльчивость. Время сейчас такое — все на взводе, все на нервах. Акара ещё неплохо держится — срывается только на Кашию, только когда она заговаривает о толковании пророчества, над которым верховная жрица всё ещё размышляет…

Кашии было не до размышлений и прочих витаний в облаках. Её действительно ждали её заботы, главной из которых в одночасье стал некромант. Отпустить его без присмотра Кашия не могла, но и своих бойцов опасности подвергать не хотела. К счастью, случайное воспоминание о пророчестве оказалось, быть может, не таким уж случайным. Оно натолкнуло командира на неплохое решение проблемы беспризорного некроманта.

***

В сон Лизы бесцеремонно ворвался вопль Алисии:

— Да что б вы понимали в интересных мужчинах!

Следом раздался дружный хохот, окончательно пробуждая и Лизу, и желание заткнуть этот гусиный манок, верещащий на весь лагерь.

К счастью, раненную Иветт шум снаружи не разбудил. Проверив, что пациентка Акары в порядке, Лиза поправила ей одеяло и тихонько выскользнула на улицу. После спёртого воздуха лазарета, пропитанного запахом немощи, она с удовольствием вдохнула свежесть утра, напоённого прохладой ночного дождя.

Щурясь от яркого солнца, она взглянула на собравшуюся у костра компанию. На связке заготовленных впрок поленьев восседала Алисия, возбуждённо теребя кончики рыжих волос. Милла использовала поленья и бедро Лисси в качестве спинки импровизированного кресла, так что торчала только её светло-русая макушка. Тощие как жерди близняшки-послушницы Вейл и Вилл плечом к плечу сидели на расстеленном плаще. На бревне восседала Фейт, величавая и невозмутимая как скульптуры сианьсайских богов.

— Не орите, — вместо приветствия буркнула Лиза, подходя к завтракающим сёстрам. — Дайте Иветт поспать — она только под утро заснула.

— И тебе доброго утречка, — отозвалась Лисси, щуря золотисто-карие глаза.

Утречко сегодня, похоже, началось раньше обычного. Солнце только встало, но большой котелок уже источал запах молочной каши, а стопка чистых мисок рядом с ним подходила к концу. Обычно в это время ответственные за завтрак только просыпались.

— Так вот, — продолжила Милла разговор, прерванный явлением сонной Лизы. — Как по мне — упырь упырём. В жизни такой бледной кожи не видела. Да по сравнению с ним наша Фейт — просто знойная вестмаршская смуглянка. Вы вообще уверены, что он не нежить? Неспроста же он капюшон не снимал.

Лиза плюхнула щедрую порцию каши в миску и пристроилась на краешке бревна, рассеянно слушая разговор и пытаясь понять, о чём вообще речь.

— Не знаю, нежить или нет, — заявила Вилл с серьёзностью ребёнка, принятого во взрослый разговор. — Но всё равно — жуть жуткая.

— Боевую косу видели? — вставила свой медяк Вейл. — Брр.

— Трусишки, — снисходительно ответила Алисия. — В этом есть свой шарм. Ну, знаете, ритуальное оружие, магия крови, всякие такие… — она с мечтательным видом облизала ложку, — …штучки.

Милла закатила глаза:

— Когда про «штучки» говоришь ты, кажется, что речь не про магические жезлы, а про нефритовые…

Алисия состроила выражение оскорблённой невинности, Фейт ухмыльнулась, Вилл и Вейл захохотали. Лиза пригрозила шумным близняшкам ложкой, и те перешли со смеха на шушуканья и еле слышные хихиканья. Судя по тому, какие взгляды они бросали при этом на Лизу, хихикали они над ней. Ну и пусть. Лишь бы Иветт не разбудили.

— Дуры вы всё-таки, — вздохнула Фейт. — Не в оружии и не в цвете кожи дело.

Близняшки захихикали уже над Фейт, вспоминая море шуточек о цвете кожи сианьсайки, непривычно светлом для Западных Королевств. Но под хмурым взглядом новоиспечённого лейтенанта замолчали и уткнулись в свои миски.

— Мне этот парень тоже не понравился, — продолжила она. — Но не из-за того, как выглядит и какое оружие носит. Нормальный человек по своей воле жизнь на смерть не променяет. А то, чем занимаются такие, как он, иначе как смертью не назовёшь.

Она кинула миску в стопку грязной посуды и ушла от костра. Как только Фейт отошла достаточно далеко, Алисия растянула глаза пальцами, изображая сианьсайку:

— Инате как смелтью не назовёсь…

Близняшки захихикали с готовностью заведённых болванчиков. Милла закатила глаза, сочтя шутку недостаточно изящной, и обратила скучающий взор на Лизу.

— Ну, а ты чего молчишь?

Лиза пожала плечами.

— А откуда я знаю, кому вы на этот раз кости перемываете?

Близняшки неуверенно хихикнули, Лисси и Милла переглянулись и уставились на Лизу так, как будто она только что призналась в незнании, кто сейчас верховная жрица сестринства.

— Погоди-погоди, — Алисия ткнула ложкой в сторону Лизы. — Тебя же утром на тревоге не было!

И Милла, и близняшки захрюкали в кулаки, давясь смехом.

— Элайза тревогу проспала!

Лиза почувствовала, как у неё краснеют уши. Всё же она не смогла до конца привыкнуть к постоянным насмешкам и издёвкам, чаще всего обоснованным. Иногда ей хотелось под землю провалиться, а лучше оказаться где-нибудь… где-нибудь не здесь. Не с ними.

Отсмеявшись, сёстры соизволили пересказать события сегодняшнего утра.

— Глядите-ка, — по окончании рассказа ухмыльнулась Лисси. — У нас тут кое-кто трусливее мелюзги.

Лиза запоздало сообразила, с каким выражением лица замерла после таких новостей, тряхнула волосами и поспешила взять себя в руки.

— Да нет, я… Просто я слышала, что некроманты не только демонов убивают. Но и людей. Магов. Без разбора. Хуже, чем ассасины. Те убивают за дело и только кого приказано, а некроманты… — она поёжилась. — Из каких-то… своих соображений.

— Ну да, ну да, — протянула Алисия. — Тогда тебе стоит бояться больше всех. Твой «магический дар» не останется незамеченным.

Остальные ответили дружным смехом, но смех тут же оборвался. К костру стремительно вышагивала командир. Лисси тихонько присвистнула, Вейл и Вилл подскочили с места и убежали навстречу неотложным делам, чуть не забыв плащ, на котором сидели.

Судя по выражению лица Кашии, сейчас кому-то влетит, и Лиза ни на секунду не усомнилась, кому. С проспанной тревогой Акара была бы громоотводом — всё-таки Лиза всю ночь металась вокруг постели Иветт, а не развлекалась, но за помятый внешний вид и незабранные волосы она своё точно получит. Дисциплина ведь, дух сестринства и всё такое…

Она непроизвольно съёжилась.

Сёстры даже перестали жевать в предвкушении разноса, под который попали не они.

— Собирайся, — коротко бросила Кашия, не сводя с Лизы взгляда, пасмурного как грозовые тучи. — Ты идёшь на задание. Через полчаса чтоб была у меня — сообщу подробности.

— Задание? — оживилась Алисия. — А собираться куда? В пустоши? К некроманту? А можно я вместо неё?

Кашия молча смерила её взглядом и повторила Лизе:

— Через полчаса.

Повернувшись на каблуках, командир удалилась.

— К нек-кроманту? — дрожащим голосом спросила Лиза, глядя ей вслед.

— Удачного возвращения в виде нежити, магичка недоделанная, — процедила Алисия прежде чем вернуться к давно остывшей каше.