Закаты позднего лета прогорают быстро, как сухая трава. Короткая вспышка — и вот уже ни тепла, ни света, лишь дым тумана стелется по земле, погрузившейся в ночь.

Темнота заполнила лес. Её порождения тянули к поздней путнице лапы, замаскированные под ветви деревьев, шептались шорохами ночных зверей, дышали сыростью и запахом лежалой листвы.

Иногда они подбирались совсем вплотную: пробегали холодными ветренными пальцами по спине, взмокшей под неудобным чехлом с луком, мельтешили на самом краю зрения безликими тенями.

Лиза обернулась. Позади был всё тот же лес, тёмный и пустынный. Тени — плоды ретивой фантазии, подстёгнутой страхом — снова ускользнули от взгляда.

«Всё будет хорошо. Это обязательно кончится, — судорожно вздохнув, напомнила себе Лиза и для убедительности подумала о свете огня в ночи, о гостеприимном треске поленьев в костре. — Нужно просто идти. Просто вперёд. Главное — не сбиться с пути».

Где-то впереди горел костёр. Далёкого огонька ещё не было видно в темноте, но Лиза знала — он там, и это не давало её надежде окончательно угаснуть.

Скоро будет тепло, скоро будет ночлег. Скоро Лиза окажется не одна.

Она продолжила путь к костру.

Вообще-то она должна была идти не к костру, а за некромантом, ведь Кашия приказала за ним следить… Но всё пошло наперекосяк с самого утра.

Сначала Лиза бестолково шлялась по пустошам в поисках своей цели, едва унося ноги то от демонов, то от взбесившихся иглокрысов. Только после полудня, уже безнадёжно отстав и почти отчаявшись, она напала на след, отмеченный кровью и останками демонов.

След вёл не к пещере, как ожидала Лиза, а на восток, к лесу, за которым лежат Холодные Равнины. Видимо, некромант не рассчитывал закончить с заданием Акары за сегодня и решил заночевать в лагере. Никто ведь не останется в одиночку под открытым небом, когда можно вернуться к людям. Всего-то пара лиг через лес, и вот он — портал Холодных Равнин, а за ним — уют и безопасность лагерных стен.

Лизе так было даже лучше: в лагере она бы «догнала» некроманта, а с утра с новыми силами уж точно не упустила бы его… Но не сложилось.

На закате, в самом конце пути, когда по её прикидкам до лесной тропинки, ведущей к порталу оставалось рукой подать, Лиза поняла, что следы вывели не туда.

То ли некромант их запутал, то ли Лиза — тот ещё следопыт — сама заплутала, но, взобравшись на очередной холм, она увидела, что дорога идет не через лес, не к порталу. У самого леса она раздваивается: на юг, к мосту через Истхаллен, и на север, к Восточной дороге.

К счастью, лес у Восточной дороги был не худшим местом, где можно оказаться в преддверии ночи. Во-первых, демоны всегда держатся как можно дальше от леса. Лиза не знала, почему, но какая разница? Главное что в лесу безопаснее, чем в пустошах. Во-вторых, здесь Лиза оказалась бы не одна. Именно здесь несла дозор Флави, страж Восточной дороги.

К тому моменту сумерки уже сгустили краски заката над пустошами. Добраться засветло Лиза всё равно не успевала, так что дала немного отдыха ногам, стёртым в кровь сапогами неподходящего размера.

Во время этой передышки ей впервые за день повезло. В тающем свете уходящего дня она увидела, как сквозь густую зелень древесных крон к небу тянется тоненькая струйка дыма, избавляя Лизу от поисков .

Как Лиза и говорила себе, путь через лес оказался не бесконечен. Луна ещё не взошла над деревьями, когда в темноте наконец показались отсветы костра. Лиза радостно прибавила шаг, тут же чуть не споткнувшись из-за проклятущих сапог.

На поляне, залитой тусклым светом прогоревшего костра не оказалось никого. Только полупустой походный мешок у дерева, видавший виды кожаный нагрудник возле костра и беспечно оставленный над углями ужин.

«И к каким это демонам провалилась Флави? Не случилось ли чего?» — подумала Лиза, со смутным беспокойством озираясь по сторонам. Вокруг было пусто, темно и тихо. Даже лесной живности не было слышно.

Пожав плечами, Лиза присела к костру и протянула руки к манящему мерцанию углей. Жар коснулся ладоней, пробежал по телу волной мурашек, приятных, как вода горячего источника зимой. Только сейчас горе-путешественница заметила, как замёрзла. Бриджи и тонкая хлопковая рубашка — худшей одежды для ночёвки в лесу и не придумаешь.

Но даже возле раскалённых углей холод, засевший между лопаток, не спешил уходить. Дело было не только во влажной ткани, прилипшей к коже. Ночь по-прежнему дышала в спину, буравила недобрым взглядом. Холод крепко вцепился в тело, обвил внутренности щупальцами тревоги.

Услышав шорох, Лиза схватилась за лук.

— Кто здесь?

Она хотела спросить уверенно и грозно, но получился лишь жалкий дрожащий шепот.

«Флави! Пожалуйста, пусть это будет Флави!»

Только тишина в ответ.

Ничего похожего на человека в темноте не было видно. Шорох повторился. Шевельнулись кусты.

Шебуршание стало мирно обходить поляну по кругу, а его источника так и не было видно.

— Тьфу ты! Ёжик — самый страшный зверь в лесу… — с облегчением выдохнула Лиза, возвращая лук в чехол.

Но облегчение было недолгим.

«А будь это Флави, что бы я сказала? — подумала она. — Привет, я тут задание Кашии провалила. Может, ты меня покормишь и приютишь до утра? А утром… А что утром-то?»

Лиза обняла себя и уткнулась лицом в колени.

Для тревоги была причина куда реальнее, чем страх неизвестности, сокрытой в темноте. Всю дорогу до костра Лиза гнала прочь эти мысли — по одной проблеме за раз. Тогда её заботила единственная вещь — как бы не остаться одной в бесприютной ночи. Теперь же мысли о проваленном задании взялись за неё всерьёз.

Это ведь было первое серьёзное поручение, которое ей доверили. Не подай-принеси в роли худшей ученицы Акары. Настоящее задание. А она его провалила. Даже не догнала того, за кем надо следить. Как после такого вернуться в лагерь?

«Никак», — ответила она самой себе, распуская волосы, стянутые в высокий хвост.

Сегодня утром Кашия ясно дала понять, что в случае провала возвращаться не за чем. Прямо она этого, конечно, не говорила, но Лиза ясно читала всё между строк — во взгляде, в выражении лица… Да и без них Лиза знала, что командир её недолюбливает. А проваленное задание — чем не повод избавиться от нахлебницы?

«Ну, зато не придётся больше волосы забирать…» — невесело усмехнулась Лиза, массируя голову, уставшую от неудобной причёски.

Утешение как-то не утешало. Покинуть сестринство она была не готова. Не сейчас. Не вот так вот. Не в одиночку.

Хотя, если подумать, ещё не всё потеряно!

Да, некроманта она упустила, но что, если «так и было задумано»? Что, если Лиза «специально» позволила ему уйти, чтобы утром подкараулить у портала и продолжить слежку?

Приободрившись, Лиза отбросила за спину хаос тёмно-каштановых волос и в очередной раз осмотрелась.

Флави всё не было.

Тушка иглокрыса, закреплённая над углями, уже как следует прожарилась. Удивляясь беспечности Флави, Лиза покачала головой, сняла с огня будущий ужин и стала устраиваться на месте ночлега.

От тепла уходить не хотелось, а в сумке с роду не было ничего ценного, так что Лиза бесцеремонно швырнула её к мешку Флави. Следом отправился и лук с колчаном, но ловкость и меткость Лизы, как обычно, оставляли желать лучшего. Мало того, что лук в чехле улетел далеко за дерево, возле которого лежали вещи, так ещё и сбил что-то по пути. Лук Флави?

Охнув от боли, которой огрызнулись стёртые ноги, Лиза поспешила поднять его, пока не получила нагоняй от внезапно вернувшейся хозяйки.

Но в палой листве она увидела не лук. В корнях дерева лежала длинная, больше человеческого роста, деревянная рукоять. Её венчало изогнутое лезвие. На лезвии темнели пятна. Кровь.

Лиза попятилась, споткнулась о собственную сумку, плюхнулась на пятую точку, но тут же вскочила, не отрывая взгляда от жуткого оружия.

Коса.

Боевая коса.

Боевая коса некроманта.

«Бежать! Бежать не глядя!» — истошно вопило чувство самосохранения, пока Лиза медленно, как под ледяными чарами, оборачивалась, надеясь не увидеть хозяина косы за своей спиной.

Никого. Алые отсветы углей дрожали лишь на стволах деревьев, окруживших поляну.

Подхватив с земли сумку и лук, Лиза прислушалась в ожидании шагов приближающейся смерти.

За кругом света хрустнула ветка.

«Ёжики? — подумала Лиза, поворачиваясь на звук и чувствуя, как леденеет нутро. — Ёжики веток не ломают. Это он…»

— Я… я не желаю тебе зла, — проблеяла она, изо всех сил вцепившись в свои пожитки. — Я… просто заплутала!

«Как?! Я же смотрела! Я же не могла не заметить человека!»

Шорох. Ещё одна ветка сломалась.

Лиза попятилась. От восточной дороги и от настоящей Флави некромант её отрезал. Чтобы он не бросился на перерез, надо бежать к реке…

Надежды на побег рухнули с оглушительным треском. Но треск раздался почему-то не впереди, где раньше ломались ветки, а за спиной.

Лиза и обернуться не успела. Её схватили за волосы, запрокидывая голову. К шее прижалось лезвие.

— Сталь быстрее магии, — раздался над ухом мужской голос. — Без глупостей.

Сердце забилось где-то в горле, прямо под лезвием, наверняка чудовищно острым. Лиза замерла, стараясь не думать, как близка её кровь к тому, чтобы хлынуть горячим потоком по замерзшей коже.

— Верное решение, — похвалил некромант и приказал: — Вещи на землю.

Лиза послушно разжала руки.

— Да не под ноги же. В сторону оттолкни. Руки держи на виду. Хочешь дожить до утра — не делай резких движений.

Голос как нельзя лучше подходил для повелителя нежити: негромкий, но глубокий, он проникал под кожу колкой изморозью, сковывал могильным холодом все мысли о сопротивлении.

Пока некромант обыскивал Лизу, секунды тянулись как под чарами заморозки. Вот бы кто ещё заморозил и всякую бестолковщину, галдящую в голове как стая ворон.

Если некромант захочет не просто обыскать её, но и поразвлечься, она ничего не сможет поделать. Сталь быстрее магии. Даже если бы Лиза могла сколдовать хоть что-то, её бы прирезали до того, как она закончила бы плести заклинание.

«Мать моя Эшу, всё не может закончиться вот так. Не может!» — думала Лиза, содрогаясь от чужих прикосновений.

Но пока что на уме у некроманта был всего лишь обыск.

Не найдя ничего достойного внимания, он резко повернул пленницу лицом к себе и ухватил за ворот рубашки, не позволяя ни вырваться, ни даже отстраниться от лезвия, снова оказавшегося у горла.

Лиза судорожно сглотнула.

«Вот он — безликий ужас», — подумала она, глядя на снизу вверх на человека, в руках которого оказалась её жизнь.

На несколько мгновений Лиза почти поверила, что перед ней одно из порождений ночи и страха, которые преследовали её в лесу. Только когда способность связно мыслить вернулась к ней, она поняла — это всего лишь чары. Чары скрывали большую часть лица, но под расстёгнутым плащом виднелась одежда, которая мистическим созданиям ни к чему, и вполне человеческие волосы, длинные, ниже плеч, странного пепельно-серого цвета, как будто седые, хотя голосом некромант на старика не походил.

«Безликое порождение ночи» склонило голову на бок и как-то совсем по-человечески спросило:

— Ты чего у моего костра забыла?

— Н-ничего, — не думая ни секунды ответила Лиза.

Не говорить же ему: «знаешь, меня тут следить за тобой послали и убить, но ты не волнуйся, убивать приказали только в крайнем случае…»

— Ну да, — в тени капюшона Лиза разглядела асимметричную усмешку. — Конечно. Забрела сюда во время прогулки.

— Я… — протянула Лиза, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться, и сказала почти правду: — Я шла к Флави. Думала, это её костёр.

Некромант кивнул. Лиза прикусила губу, надеясь, что этот ответ его удовлетворил, но надежда не оправдалась.

— А к её костру тебе зачем?

Открыв было рот, Лиза тут же беззвучно его захлопнула. Все слова разбежались, как крысы с корабля, идущего ко дну.

— Понятно, — снова усмехнулся некромант. — Пирожки несла.

«Он знает. Он всё знает. Кто я, зачем меня послали. Сейчас… Сейчас… Мать моя Эшу, мать моя…»

Почувствовав его движение, Лиза невольно зажмурилась, но вместо острой боли, перечеркивающей горло, она почувствовала… свободу?

Она осмелилась открыть глаза и уставилась в темноту леса перед собой, обеими руками сжимая чудом уцелевшую шею. Шаги некроманта шелестели за спиной. Из оцепенения Лизу вывел его голос:

— Чего встала? Иди к огню.

Устроившись у костра как можно дальше от некроманта, Лиза наблюдала, как он занимается ужином — ловко снимает мясо иглокрыса с костей и раскладывает его по двум мискам.

Желудок Лизы потихоньку пожирал сам себя, но голода она не чувствовала. Только тошноту — отголосок пережитого волнения.

«И это ведь ещё не конец. Дальше-то что? Что он собирается делать и, самое главное, что собираюсь делать я? Кашия ведь…»

Прервав себя на середине безрадостной мысли, она встряхнула головой.

«По порядку. По порядку. По одной проблеме за раз».

Ближайшая проблема, как на зло, молчала. Лиза поёжилась и притянула колени к груди, обхватив их руками. Тишина и неизвестность действовали на нервы, но прямо спросить «что ты со мной сделаешь» язык не поворачивался. Слишком ужасным мог быть ответ.

Ощущение было такое, как будто она собирается потыкать веткой дремлющего медведя, но Лиза всё же собралась с мыслями и осторожно начала:

— Почему ты ничего у меня не спрашиваешь?

— Что, например? Кто ты такая? Это я и так знаю.

«Что за жуткий голос…» — подумала она, чувствуя, как холод ползёт по спине, несмотря на жар разгорающегося костра.

Самым жутким в этом голосе было то, что она ему верила. Хоть Лиза и понимала, что никто не рассказывал некроманту ни о ней, ни о её задании, часть её, неподвластная рассудку, верила — он знает всё. И о задании, и… и не только.

А ещё этот голос, холодный и бесцветный, как снег безлунной ночью, не давал ни единой подсказки.

Чего он хочет? Он зол на неё? Или девичья хрупкость и беззащитность делают своё дело, и он не причинит вреда? Выражение лица, взгляд, интонация — всё это могло многое сказать, но чёрный балахон по ту сторону костра скупился на нужные Лизе ответы. Так что, как бы ни хотелось ей не слышать вовсе этот жуткий голос, разговор пришлось продолжить:

— И кто я по-твоему?

— Послушница сестёр-бродяг, — ответил некромант тоном ментора, у которого бестолковый ученик спросил, сколько будет один плюс один. — Утром я не видел тебя в лагере, но ты одета как они, вооружена как они. Скорее всего, во время утренней демонстрации мощи командир просто убрала тебя куда подальше, чтоб глаза не мозолила.

— Вот и нет, — нахмурилась Лиза и тут же прикусила язык, проклиная свой дух противоречия. Но, сказала «Tir» — говори и «Ral». Нахмурившись ещё сильнее, она закончила: — Никто меня никуда не убирал.

— М, понимаю, — кивнул некромант, но в серьёзности его тона Лиза заподозрила насмешку. — Приберегли. В качестве резерва. Кто-то, кто, зная о близости врага, обнимается с луком, а не целится из него, определённо переломит ход возможного боя.

— Нет, — ответила она, чувствуя, как горят уши. — Я… проспала.

Она ожидала приступа истерического хохота, но некромант лишь вздохнул:

— Ещё лучше. Но в главном я прав. Ты — просто напросто перепуганная девчонка, которой командир и жрица не нашли другого применения, кроме как отправить на растерзание ужасному некроманту.

Снова холодок побежал по спине Лизы:

«Он знает. Он всё знает… — но на этот раз она взяла себя в руки гораздо быстрее. — Или просто блефует!»

— С чего ты взял? — спросила она, стараясь спрятать волнение под видом праздного интереса.

— И правда. С чего же?

Лёд в его голосе треснул. Теперь Лиза точно слышала раздражение.

— Может, с того, что не первый год живу? — продолжал некромант. — С того, что твои предводители ничем не отличаются от сотен других? Все они одинаково боятся, одинаково пытаются показать, что мне не доверяют, что за мной приглядывают… Даже «соглядатаев» шлют как на подбор. Недоразумений вроде тебя. Кого не жаль потерять, если вдруг некромант убьёт по неосторожности, для удовольствия, или просто из любви к искусству.

Если некромант хотел запугать Лизу словами об убийствах, у него это не получилось. Задела её единственная фраза:

«Кого не жаль потерять».

Смутно, неосознанно она чувствовала это, когда Кашия отправляла её на задание. Это даже логичнее, чем избавиться от нахлебницы после провала.

Избавиться от нахлебницы с пользой для остальных.

Горечь обиды стиснула горло.

— Хочешь ещё вопросов?

Лиза качнула головой, глядя на носки своих уродливых сапог. Ничего она уже не хотела. Она жалела, что вообще начала этот разговор. Но некроманту, похоже, было плевать — он разговорился и не собирался останавливаться:

— Зачем недоразумения вроде тебя вообще лезут в воинственные сборища? Не ради крыши над головой, не ради куска хлеба. Прибежища обычно ищут осиротевшие дети. Если бы ты пришла сюда ребёнком, тебя успели бы хоть чему-то научить. Ты же пришла сюда недавно. Взрослый человек на жизнь заработать может и более безопасными способами. Тогда зачем? Приключений захотелось? Романтики дорог? Славы?

Сглотнув мерзкий комок в горле Лиза медленно подняла взгляд. Называть её недоразумением он мог сколько угодно — на правду злиться глупо, но вот ковыряться в том, зачем она оказалась в сестринстве… Это было слишком.

— Да какое твоё дело, почему, да от чего? — прищурившись, процедила она.

Некромант оторвался от своего занятия и, склонив голову на бок, разглядывал свою пленницу.

«Что теперь? — подумала она с каким-то странным, отрешенным спокойствием. — Прирежет за дерзость? Ну и пусть. Пусть у него в руках нож, но это не даёт ему права влезать в лучшее, что было в моей жизни!»

— Никакого, — наконец ответил он. — Меня это не касается.

Бросив оставшиеся от иглокрыса кости в костёр, он достал из мешка кусок хлеба, разрезал его и протянул половинку Лизе вместе с одной из мисок.

— Ешь.

Миску она взяла, но, несмотря на призывные завывания желудка, есть не спешила — кусок в горло не лез.

— Если ты ищешь подвох, его нет, — заметив её промедление, сказал некромант. — Яд — самый затратный способ тебя убить.

Лиза мотнула головой. Беспокоил её уж точно не яд.

«Зачем недоразумения вроде тебя лезут в воинственные сборища?»

Слова некроманта как будто сорвали корку с едва зажившей раны. Воспоминания хлынули наружу, но принесли они не только боль. Поблекшая картинка прошедших дней обрела цвета, вдохнула уверенность, придала Лизе сил, так что теперь она была готова к любому ответу некроманта.

Сделав глубокий вздох, она вгляделась в черноту капюшона.

— Чего ты хочешь?

С громким треском из костра взвился сноп искр. Лизе показалось, она увидела их отсвет в глазах некроманта, но искры погасли слишком быстро, и в слабом свете снова была видна только асимметричная усмешка.

— Тишины. Покоя. Баланса в этом свихнувшемся мире.

«Издевается? Всё он правильно понял», — подумала Лиза, но вопрос всё же уточнила:

— Со мной ты что хочешь сделать?

— А у тебя какие предпочтения? Скелет? Зомби? Консервированная голова? Для боевой нежити ты слабовата, от головы вынужден отказаться — я и так уже наболтался на месяцы вперёд, постоянный собеседник мне не нужен, а кроме болтовни ты вряд ли на что-то способна. Так что, если не придумаю ничего лучше, придётся вернуть тебя твоей командирше в целости и сохранности.

Теперь она даже не сомневалась, что он издевается.

«Значит, вернуть командирше? Чтобы у неё снова был кто-то, кого не жаль потерять».

На секунду Лиза зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Аромат мяса с нотками дыма защекотал ноздри.

«По одной проблеме за раз», — напомнила себе она.

Некромант не собирался её убивать. Вроде бы. Так что теперь первоочередная проблема была в том, что она ужасно голодна. Да и сумку с сухарями у неё отобрали. Так что не осталось иного выбора, кроме как наброситься на умопомрачительно пахнущую еду.

Но вопрос некроманта так и вертелся в уме.

«Зачем такие недоразумения лезут в воинственные сборища?»

Уже когда с ужином было покончено, а Лиза, натаскала себе «ложе» из веток, некромант отвлёк её от тоскливых мыслей, бросив рядом с ней аккуратно свёрнутое шерстяное одеяло.

— Ты со всеми недоразумениями такой добрый? — спросила она, не видя ни одной причины для этой подозрительной щедрости.

— Нет, — издевательски серьёзно ответил некромант, укладываясь по ту сторону догорающего костра и кутаясь в плащ. — Только с теми, кому хватило ума не делать резких движений. Остальные до моей доброты не дожили.

Лиза укуталась в одеяло и бросила взгляд через плечо.

«И сколько же их на твоём счету — недостаточно умных недоразумений?» — ёжась, подумала она.

Темный лес казался не таким уж негостеприимным.

Одеяло кололо неприкрытые одеждой запястья и лодыжки, но сохраняло тепло. Хоть Лиза и согрелась, свернувшись клубочком у костра, заснуть она не могла.

«Зачем такие недоразумения лезут в воинственные сборища?»

«Да не зачем, а за кем, — могла бы ответить она, если бы хотела отвечать. — За человеком, которому я обязана жизнью. За единственной, кого я по-настоящему любила. За моей единственной подругой. За Морейной…»

Лиза шмыгнула носом. От холода, всего лишь от холода.

Спешно вытерев глаза рукавом, она поплотнее укуталась в одеяло.

Поспать подольше в тот день не удалось.

Первым, что увидела Лиза, было встревоженное лицо Морейны. Глаза цвета молодой листвы лихорадочно блестели, медно-русые волосы ещё не успели повстречаться с расчёской, мужская рубаха, которая служила воительнице ночной сорочкой, сбилась на правое плечо.

— Мне нужно ехать, — проговорила Морейна так быстро, как будто куда-то спешила, хотя Лиза точно помнила, что новую работу они вчера так и не нашли, а деньги с прошлого похода даже не близились к концу. Так чего суетиться?

— А? Чего? — сонно переспросила Лиза. — Куда?

— Домой. В монастырь Сестринства.

— М, Истгейт, — зевнула Лиза, садясь в постели и тщетно пытаясь продрать глаза. — На границе Кхандраса и Араноха, да? Я помню… Потом заглянем в Аранох? Кто-то из моих родителей родом оттуда, а я даже разу не видела пустыню… — тут сонливость как рукой сняло. — Постой. «Тебе» нужно ехать? Не «нам»?

Морейна выглядела так, как будто её только сейчас осенило, что последний год она, оказывается, путешествует не одна. Она молча отвернулась.

Лиза подтянула колени к груди и попыталась изобразить улыбку, мол, «всё в порядке».

Всё действительно в порядке — в порядке вещей. Всё хорошее рано или поздно заканчивается, вот и их дружба подошла к концу. Так всегда было. Рано или поздно, все прежние спутники покидали Лизу. Разойтись разными дорогами без драк, ссор и выяснения отношений — далеко не худшее расставание.

— Я ведь рассказывала о сестринстве, — тихо сказала Морейна, упершись локтями в колени и глядя в пол. — Жизнь по команде. Спать когда положено, есть когда положено, слушаться кого положено. Прикажут воевать — будешь воевать. Прикажут не рыпаться, когда душа просит кому-нибудь кости пересчитать — не рыпнешься. Прикажут пойти с первым встречным, который выберет тебя наёмницей — заключишь контракт и пойдёшь. Про контракт я тебе тоже рассказывала…

Лиза кивнула. Наниматель платит за то, что наёмник клянётся его защищать, и контракт скрепляется заклинанием, которое связывает их до тех пор, пока контракт не будет исполнен, или пока обе стороны не захотят его расторгнуть. Заклинание гарантирует нанимателю верность наёмника, гарантирует, что для защиты хозяина наёмник сделает всё и даже больше. Ведь если наниматель умрёт, заклинание обернётся для наёмника сильнейшим проклятием, пережить которое за всю историю смогли лишь единицы. Заклинание сработает даже если наёмника не было рядом с хозяином, даже если хозяин умер по собственной глупости или от болезни. Самое смешное, что оно никак не защищает наёмника от неподобающего поведения хозяина.

«Да это же хуже рабства!» — сказала тогда Лиза, и с тех пор её мнение не изменилось.

— Я к такому привыкла, но ты — совсем другое дело… — вздохнув, Морейна подняла на подругу взгляд. — Я не хочу бросать тебя здесь одну, но скажи, разве такая жизнь по тебе?

Конечно же, ответ был «нет», но жизнь по команде и возможные ужасы контракта не казалась слишком уж большой ценой, чтобы избежать расставания с Морейной и нового одиночества.

Лиза спустила ноги с кровати, придвинулась к подруге и обняла её за талию.

— Если рядом будешь ты, я как-нибудь переживу.

Морейна закрыла глаза и прижалась виском к виску подруги.

— Спасибо. Я… — она запнулась, как всегда, когда речь заходила о чувствах, которые по её мнению не подобают воину. — Без тебя мне было бы так тоскливо…

— Значит, ехать нужно всё-таки нам?

— Нам, — улыбнулась Морейна.

— И всё-таки, зачем мы возвращаемся? — спросила Лиза, дожёвывая булочку с маком уже на ходу, по пути к порталу.

— Я видела сон, — сказала Морейна настолько торжественно, что булочка отошла на второй план. — Обычно Незрячее Око посылает пророческие видения только жрицам, но я уверена, это было оно. Сон был таким… настоящим. В нём я сражалась против великого зла и одержала победу. Это зло угрожает сестринству, и, как бы я ни любила свой теперешний образ жизни, сестёр я не брошу. Незрячее Око показало мне этот сон, чтобы я вернулась, значит, так и будет.

Город сбросил утреннюю дрёму. Торговцы готовили лавки к открытию, самые ранние пташки уже осматривали товары, старики сидели у стен домов, вместе с котами греясь на солнце.

После этого сна Морейна всё утро была какая-то непривычно рассеянная. Лиза даже сказала бы — мечтательная, хоть это слово никак не вязалось с обычным поведением вечно собранной воительницы. На вопрос, в каких облаках она витает, Морейна всё так же рассеянно улыбнулась:

— Всё думаю… Во сне вместе со мной был воин. Я видела его так же ясно, как тебя сейчас. Я точно не встречала его прежде, но мне почему-то казалось, что знаю его всю свою жизнь. Было в нём что-то… что-то такое… Словами и не скажешь.

— Ммм, и какой он? — спросила Лиза, и сунула в рот последний кусочек булочки. — Симпатишный?

— Да, — не задумываясь, ответила Морейна, но тут же поспешила исправиться: — В смысле нет! То есть, да, но… При чём здесь это?

Лиза едва не подавилась от смеха:

— Ты что, влюбилась в парня из сна?

— Что?! Нет!

Но протест подруги её только раззадорил и она продолжила с наигранной обидой:

— Мне не верила, что можно влюбиться на всю голову с первого взгляда, а самой даже взгляда не понадобилось?

— Говорю же — не влюблялась я!

— А чего тогда краснеешь? Точно говорю — влюбилась!

— Да ну тебя!

От вида смущённой Морейны Лиза расхохоталась в голос:

— Влюбилась-влюбилась!

— Ах ты! Ну, сейчас я тебе устрою!

Делать вид, что нос хлюпает от холода, больше не получалось. Лиза подложила руку под голову, чтобы заливать слезами рукав, а не чужое одеяло. Повезло, что некромант спал крепко и не слышал ничего вокруг.

На мгновение у Лизы промелькнула мысль, что с таким крепким сном без часового можно однажды и не проснуться, но воспоминания захватили её куда сильнее, чем какие-то размышления о каком-то некроманте.

После того утра, когда две взрослые девушки носились по улицам, заливаясь смехом, как малые дети, беззаботное счастье долго не продлилось. Сёстры приняли Морейну с распростёртыми объятиями, ну и Лизу… за компанию.

Морейна с головой ринулась в омут неотложных дел, Лиза осталась на берегу. К ней долго приглядывались, примерялись, пытались понять, выйдет ли из неё хоть какой-то толк… и приставили к верховной жрице. Наверное, посчитали, что так она принесёт меньше всего вреда. Ученица жрицы-целительницы, которая боится покойников и всего, что к ним стремительно приближается — что за чудесная идея? Лиза честно пыталась учиться целительной магии, но все её успехи можно было описать одним ёмким словом: позор.

Но о своём выборе она не жалела. Она всё ещё была с Морейной, и каждый вечер они проводили вместе. По вечерам лучший лейтенант сестринства, первоклассная наёмница и недостижимый идеал для младших сестёр превращалась в ту самую Морейну, с которой Лиза провела прошедший год. Они снова делили печали и радости друг с другом, и ради этих вечеров можно было терпеть каждый новый день.

А потом случился Тристрам.

Они и попрощаться толком не успели. Гонец прискакал ночью. Морейну вызвали на совет, и вернулась она всего на четверть часа.

Облачаясь в доспехи, она рассказала, что юный принц исчез, что в столице собираются герои, готовые отправиться на поиски. Акара направила в Тристрам именно Морейну. Верховная жрица сказала, что пророческий сон Морейны говорил именно об этом — слишком уж тревожные вести идут из столицы. Люди бегут, как от чумы, король то ли свихнулся, то ли одержим…

В ответ на беспокойство Лизы Морейна лишь рассмеялась, обняла её и сказала, что всё будет хорошо. Пророчество ведь обещало победу, значит так и будет…

Беспечность Морейны Лизу не успокоила. Не верила она во всемогущую силу пророчеств, но виду не подала и с улыбкой проводила подругу в последний поход.

Два месяца Лиза жила лишь новостями из Тристрама.

Герои пробились в собор.

Король, оказавшийся во власти тьмы, повержен.

Герои вошли в подземелья…

После новости о победе радостные крики сотрясли монастырь от самых катакомб до шпилей внутреннего храма.

Лиза была одним из этих ликующих голосов.

Тогда она чувствовала единство с сестринством в первый и последний раз.

Потом, через неделю после тристрамской победы она проснулась среди ночи не от ощущения пустоты без Морейны, спящей рядом, а от звона колокола, поднимающего тревогу.

На монастырь напали.

Следующие несколько дней слились для Лизы в один сплошной кошмар. Она постоянно бежала. Сначала по узким коридорам монастыря, заполненным предсмертными криками и звуками боя, потом по пустошам, прочь от захваченного монастыря, не оглядываясь, прерываясь лишь на короткий, тревожный сон.

Бег закончился только в стенах торгового поста, который сразу же принялись переоборудовать для обороны. Только здесь Лиза узнала…

— Ой а ты про Морейну, что, не слышала? — спросила Алисия.

В ответ на недоумение Лизы на лисьей физиономии сверкнул оскал улыбки.

— Мы же её встретили. В пустошах. Ха! Кажется, твоей обожаемой подружке хватило пары месяцев, чтобы тебя забыть.

Лиза не поверила. Просто не хотела, не могла верить. Она бросилась к Акаре.

— Но почему? — чувствуя себя самым несчастным существом в мире, спросила Лиза, когда верховная жрица подтвердила слова Алисии.

— Незаконченное дело, — старательно глядя мимо Лизы, ответила Акара. — Она сказала, что у неё есть незаконченное дело.

— Да какая разница?! — взорвалась Лиза. — Какая разница, что ей понадобилось в пустошах? Почему она меня с собой не взяла? Почему она даже ничего мне не сказала?!

Акара подняла глаза на ученицу, и гнев Лизы смыло волной суеверного страха. Во взгляде наставницы она увидела что-то странное. Непонятное. Пугающее. Сочувствие что ли?

— Потому что так лучше. Для всех.

Ничего более конкретного она от жрицы не добилась. Морейна просто появилась из ниоткуда и практически сразу же снова растворилась в ночи. О Лизе она не забыла, но с собой брать не захотела. Не хотела подвергать её опасности. По крайней мере, так считала Акара.

«Верь в неё», — сказала тогда верховная жрица.

Лизе только это и оставалось. Верить и ждать. Ведь Кашия бездействовала, а в одиночку Лиза ни на что не способна.

Вскоре выяснилось, что бездействие претит не только Лизе.

Чарна, второй лейтенант сестринства, не собиралась сидеть сложа руки. Когда с подготовкой обороны и размещением раненых было покончено, она собрала свой отряд и, одурманив стражу сонным зельем, под покровом ночи ушла в пустоши. За Морейной.

Разве могла Лиза не увязаться с ними?

Чарна нависла над Лизой, упирая руки в бока. Свет портала сиял бирюзой на зачарованном зелёном плаще и на луке с морозными узорами.

— Цыц! — прошипела Чарна. — Нет. Нет, и речи быть не может! Не возьму.

— Даже Ниссу ты берёшь, а меня нет? Я старше, я…

— Нет, ну вы только послушайте, — фыркнула лейтенант. — Я что ли виновата, что она белку в глаз бьёт, а ты мимо мишени мажешь? Ученица жрицы мне в отряде не нужна. Кыш с дороги!

Лиза стиснула зубы. Вдох-выдох. Спорить она никогда не умела, но сейчас она должна была научиться. У неё не было выбора.

— Я не уйду. Если не возьмёшь меня, я подниму тревогу. Посмотрим, что Кашия скажет, когда узнает.

— Ну хорошо, — вздохнула Чарна, разрешая спор, и шагнула к порталу.

Лиза не успела поверить своему счастью, когда лейтенант молниеносно обернулась, а её кулак пришелся Лизе под грудь. Воздух выбило из лёгких. Несколько секунд Лиза корчилась на земле, беззвучно разевая рот в попытках снова вздохнуть.

— Связать, в рот кляп.

Приказ был исполнен раньше, чем Лиза успела издать хоть звук.

Нисса склонилась к ней, проверяя, не перетянуты ли верёвки.

— Прости, — шепнула она. — Сама понимаешь — приказ…

Лизе так и захотелось двинуть в виноватую веснушчатую физиономию.

— Разговорчики! — шепотом рявкнула Чарна. — Ну, чего встали, коровушки? Живо, живо, уходим, пока ещё кто не нарисовался!

Пока её отряд по очереди исчезал в портале, лейтенант присела на корточки рядом с Лизой.

— Не злись. И рожи не корчи. Кому сказано — не злись! Я не всерьёз это сказала. Слышишь? Видела я, что ты сотворила, когда мы отступали. Не знаю уж, что это было… Но с собой тебя всё равно не возьму. Если я тебя угроблю, как я Морейне в глаза потом посмотрю?

И теперь Чарна где-то в пустошах, ищет Морейну, пока Лиза бегает по поручениям Кашии, отсиживающейся за забором.

Лиза хлюпнула носом в последний раз и выпуталась из одеяла.

«Зачем такие недоразумения лезут в воинственные сборища?»

Отвечать она не хотела не только некроманту, но и самой себе. Ведь это так удобно — решать по одной проблеме за раз, кружиться, как спица в колесе ежедневной суеты, трусливо избегать самого главного.

А самым главным для Лизы была Морейна.

Пока Лиза напоследок осматривала поляну, нервная дрожь копошилась под коленками.

«И что же я буду делать одна, пока не найду Чарну или Морейну?.. — подумала она и тут же ответила: — А, в пекло всё. Посмотрим, на что способно недоразумение!»

Сжав кулаки, она уверенно зашагала прочь.

У самого края поляны Лиза в последний раз глянула на некроманта. Тот даже не шелохнулся.

«Ну что за беспечность? — покачала головой она. — Эх, жаль я не спросила, как это он меня одурачил, когда трещал ветками в одном месте, а сам оказался в другом. Ну да ладно, не будить же его ради этого, верно?»

Усмехнувшись, она стала продираться через кустарник… И тут за спиной что-то оглушительно взорвалось.

От неожиданности Лиза присела и обернулась к источнику звука. Клубы дыма поднимались как раз там, где она в последний раз слышала «ёжика», ломавшего ветки.

Как на заржавевшем шарнире, она повернула голову к месту, где спал некромант.

Такой грохот проспать было невозможно. Некромант озирался по сторонам, сжимая кинжал в руке. На Лизу, всё ещё сидящую в оцепенении, он обратил внимание не сразу, но вот он взглянул на оставленное ей одеяло, медленно поднял взгляд на неё саму… Её испуг от неожиданного громкого звука уступил место большему и куда более обоснованному ужасу, и она рванула через кусты в спасительный лес.

«Мать моя Эшу, мать моя Эшу, мать моя…»

Темно. Как же было темно. После близости костра лес казался сплошной чернотой. Ветки то и дело хлестали по лицу и телу. Лиза всхлипывала, до боли закусывала губы, чтобы не вскрикнуть, и бежала так, как будто за ней гналось живое воплощение самой смерти.

Но тишина за спиной давала надежду.

«Он же хотел меня командирше вернуть. Зачем ему гнаться?» — успокоила себя Лиза, делая глубокий вздох. Хоть она и замедлила бег, щадя стёртые ноги, но на шаг не переходила. Мало ли — вдруг некромант передумает?

Если в начале она ломанулась не разбирая дороги, то теперь можно было и осмотреться. Туман висел меж деревьев тонкой вуалью. Кое-где через кроны пробивался лунный свет, пронзая в туман широкими лезвиями. Вне полос света в тумане плавали светляки. Цвет у них был странный — не желтовато-зелёный, как обычно, а зеленовато-синий, какого Лиза раньше никогда не видела…

За спиной треснули ветки. Поодаль. Как раз там, где остался некромант.

Лиза бросилась к ближайшему дереву и замерла.

Он передумал.

Всё-таки он передумал.

Всё-таки он что-то замышлял, а она развесила уши, поверила…

Вдох-выдох. Хотя какой, к демонам, вдох-выдох — после бега она пыхтела как кузнечные меха.

Боль грызла стёртые ноги даже сейчас, когда Лиза просто стояла на месте.

Нет, ей не сбежать. Остаётся затаиться. Надеяться на темноту и туман. Не сможет ведь некромант прочесать весь лес?

Она привалилась спиной к дереву и обратилась в слух.

Шаги некроманта звучали всё ещё далеко, и, кажется, он уходил севернее — хорошо, что она бежала идиотскими зигзагами. С тихим выдохом облегчения она мысленно возблагодарила всех богов, каких только придумало человечество.

Продолжая прислушиваться к удаляющимся шагам, вычленяя их из шорохов леса, Лиза снова натолкнулась взглядом на светляков, и принялась за ними следить, как будто это могло отвлечь, развеять страх, сводящий живот болезненной судорогой.

Два светляка, четыре, ещё четыре слева, два впереди… Двигались они как-то странно, дёрганно, но при этом держались парами, рядом друг с другом, медленно приближаясь к Лизе.

Туман шелохнулся по воле ветерка, пробежавшего по лесу.

Ветер принёс запах гнили и разложения.

Шаги некроманта всё ещё звучали где-то севернее, но почему-то спокойнее от этого не становилось.

Справа, совсем недалеко раздался скрип. Как будто две сухие ветки тёрлись друг о друга.

Или… не ветки.

Фигура в тумане казалась обрывком страшного сна. Безвольно висящие конечности, нечеловечески перекошенное тело… Оно шагнуло в полоску лунного света, и Лиза забыла, как дышать.

Вместо неё шумный вздох, больше похожий на стон, издал зомби. Он смотрел на Лизу, склонив голову набок и приоткрыв подгнивший рот. По обе стороны от зомби виднелись серовато-белые очертания скелетов. Их кости скрипели в иссохших суставах. В пустых глазницах горел колдовской огонь.

Лиза сильнее вжалась в дерево не в силах пошевелиться.

Что может быть страшнее мертвецов? Ожившие мертвецы. И сейчас они сжимали кольцо вокруг неё — ещё две пары «светляков» маячили за деревом.

Хотелось закричать и проснуться в холодном поту, но здравый смысл ещё не до конца её покинул. Она зажала рот руками, чтобы не издать ни звука и не выдать себя хозяину этой нежити.

«Мать моя… Мамочка…»

Ещё ближе.

Три зомби, четыре скелета.

Как с ними драться?

«Нет. Нет! Я не могу, не могу, не могу!»

Она зажмурилась и сорвалась с места. Зомби схватил её. От липкого, холодного прикосновения мёртвой плоти к голому запястью все мысли вылетели из головы. Лиза завизжала, дёрнулась изо всех сил, вырвалась, побежала, пытаясь на бегу стереть рукавом след мерзкого прикосновения.

Она так не бегала никогда в жизни. Страх застилал глаза. Дороги она больше не разбирала. Страх забил все мысли, затмил боль. Лиза больше не думала ни о стёртых ногах, ни о проклятых сапогах, не подходящих по размеру…

А зря.

Ступня неудачно скользнула в сапоге. Нога подвернулась.

Лиза почувствовала отвратительный, недвусмысленный хруст.

Закончить шаг она не смогла — лодыжка взорвалась болью, и Лиза полетела на землю.

Позади слышалась какая-то возня. Опираясь на руки и здоровую ногу, Лиза пыталась ползти, но… куда?

Рваное дыхание рвалось с губ вперемешку со всхлипами. Бессмысленно. Всё бессмысленно…

Но остановиться она не могла. Всё не могло закончиться вот так.

Вдруг за спиной стало тихо.

Лиза замерла, затаила дыхание, рыская взглядом по темноте с редкими просветами лунного света.

«Что случилось? Они отстали?»

В лунном свете мелькнули очертания человека.

«Может, это Флави? Может, я спасена? Может, она была неподалёку, услышала шум…»

Но надежды были напрасны.

— А я ведь предупреждал, — сказал некромант: — Не надо резких движений…

***

Кашия блуждала взглядом по палатке, больше напоминающий лачугу травницы, чем резиденцию верховной жрицы сестринства Незрячего Ока. Из антуража выбивались только ящики с зельями — часть заначки жрицы, которую они успели вытащить из пещеры на юго-востоке Холодных Равнин прежде чем туда добрались демоны. В остальном же… С потолка свисали пучки почти высохшей мяты, вокруг ещё свежей вербены вилась парочка пчёл, а от небольшого котелка в углу разило такой смесью запахов, что от этой благоухающей духоты начинала кружиться голова.

Хотелось бы Кашии оказаться не в этой убогой палатке, а дома, в монастыре, в просторном кабинете жрицы со стрельчатыми окнами в два человеческих роста. Оказаться там, где ничего не было: ни ужаса прошедших двух недель, ни падения Истгейта, ни битвы с владыкой Преисподней под Тристрамским собором… Хотелось оказаться там, где и ей, и Морейне снова по пятнадцать, и худшее, что может случиться — выволочка от старшей жрицы Акары за очередное баловство.

Сейчас ей грозила не просто выволочка.

О том, как она решила проблему беспризорного некроманта Кашия доложила ещё днём. Акара тогда ничего не сказала. Кашия надеялась, жрица поняла причину такого решения и молчаливо согласилась. Но теперь она в этом сомневалась.

Теперь, когда лагерь накрыла глубокая ночь, а Элайза так и не вернулась, Кашия вообще во многом начала сомневаться.

Верховная жрица, восседающая за кособоким столом, отложила перо и придирчиво всмотрелась в только что завершенный свиток портала для Флави. Удовлетворённо кивнув, она бережно закупорила флакон с серебристо-синими зачарованными чернилами, наклонила его, оценивая, сколько осталось, и покачала головой.

— Свитков на пять, не больше.

— Я ещё раз попробую договориться с Гиидом, — без особой надежды ответила Кашия, отвлекшись от мучивших её дум на парочку проклятий в адрес торгаша, пытающегося нажиться на их безвыходном положении.

Акара кивнула, присыпала свиток песком и подняла внимательные голубые глаза на Кашию. Возле её губ собрались морщинки, не предвещающие ничего хорошего. Через привычную невозмутимость жрицы пробивалось недовольство.

— Пока чернила сохнут, я хотела с тобой поговорить…

Командир скрестила руки на груди, готовясь к разговору. Она ведь всё обдумала. Она ведь права. А гадкое предчувствие, засевшее в груди — всего лишь проделки расшатанных нервов.

— Я не нарушала субординацию, если вы об этом, — начала она раньше, чем жрица перешла в наступление. — Привечать в лагере опасного проходимца или нет — ваше право. Моя обязанность — обезопасить лагерь от последствий.

Натянутое спокойствие жрицы треснуло по швам.

— И как по-твоему — моя ученица, не вернувшаяся из пустошей, обезопасила лагерь?!

Предчувствие налилось свинцовой тяжестью под грудью. Кашия сглотнула.

— Обязанность, — повторила жрица. — Обязанность! А как насчёт другой твоей обязанности — не позволять личному отношению влиять на решения? Я понимаю твою ревность — Морейна привела Элайзу к нам, и уже не всё её внимание принадлежало тебе и Чарне. Но из-за этого послать одну из самых неопытных сестёр туда, откуда и закалённые бойцы не возвращаются… — Акара качнула головой. — Не думала, что ты способна на такое. Отправить на убой…

— Я не отправляла её на убой! — рявкнула Кашия. Но, вспомнив, что здесь всё-таки не кабинет с его каменными стенами и тяжелой дубовой дверью, через которые никто не услышит ругань между предводителями, она всё же взяла себя в руки и продолжила уже спокойнее: — Я не отправлю на убой никого. Ни её, ни кого-то ещё, — и добавила совсем тихо: — Она должна была вернуться.

Акара устало положила голову на руку, сжав виски пальцами.

— И откуда такая уверенность?

— Пророчество ведь…

Жрица медленно подняла взгляд и спросила так, как будто Кашия бредит:

— Пророчество?

Кашия кивнула, недоумевая, почему Акара не додумалась до того же, до чего додумалась она? Элайза не погибнет, пока не исполнится пророчество…

— О, Кашия, — Акара снова стиснула голову руками. — Сколько раз я говорила, что толкование пророчеств это не твоё дело? Если бы они просто показывали будущее, мы были бы самым могущественным орденом Санктуария, а не жалкой горсткой выживших посреди пустошей. Садись. Нас ждёт долгий разговор…

***

— А я ведь предупреждал — не надо резких движений…

Лиза пятилась, не отрывая взгляда от пустого капюшона. Некромант приближался неотвратимо, как сама смерть.

«Он же спал как убитый, — запоздало подумала Лиза. — Я же могла прихватить лук. Было бы хоть какое-нибудь оружие…»

Ладонь напоролась на что-то твёрдое. Камень!

Лиза замерла, стиснув находку в руке. От зомби и скелетов она могла только бежать — их было слишком много, чтобы отбиться. А некромант один.

Это её шанс.

Камень удобно лежал в ладони. Небольшой. Не острый. К сожалению. Или к счастью? Уж лучше просто оглушить некроманта, чем винить себя в смерти ещё одного человека.

Оглушить и ползти прочь.

А потом… А не важно, что потом — по одной проблеме за раз.

Некромант подошел вплотную, сжимая кинжал в правой руке. Склонился, протягивая левую руку к горлу Лизы.

«Сейчас!»

Она замахнулась, ударила…

Вскользь.

В последний момент некромант отшатнулся и удар его едва задел. Но и этого было достаточно. Он потерял равновесие. То ли от боли, то ли от неожиданности замешкался, дал Лизе ещё один шанс… но в броске к противнику её подвела больная нога. Ударить ещё раз Лиза не успела.

Она не успела даже понять, что произошло. Вот она бросается на некроманта со своим булыжником, и вот она уже лежит лицом в землю, отплёвываясь от влажных листьев, пахнущих гнилью. «Обезоруженная» права рука под каким-то немыслимым углом прижата к спине так, что дышать-то больно — не то что шевелиться. К правой руке присоединилась левая, в запястья впились какие-то оковы.

Непреодолимая сила подняла Лизу за шиворот, встряхнула и поставила на колени.

Оковы давали чуть больше свободы, чем живодёрский захват некроманта. Лиза пробовала их разорвать, сломать, но бесполезно — слишком крепкие. Она бессильно опустила плечи.

За спиной зашелестели шаги, стали медленно обходить пленницу. Краем глаза она видела тяжелые поношенные сапоги, обтрёпанный край плаща. Некромант остановился прямо перед ней, но она никак не могла заставить себя поднять взгляд.

«Не важно, что потом, да? А что в случае неудачи — тоже не важно? Мать моя…»

Вся смелость, вся решительность истаяли без следа. Остался только страх.

Некромант присел на корточки перед Лизой, и она взглянула страху в лицо. Лицо у него было худое, с острыми скулами и мертвенно бледной кожей. Его пересекала ровная линия шрама от правой брови до самой челюсти. В светло-серых, почти бесцветных глазах не отражалось ни единой эмоции. Единственным сходством с человеком была живая, яркая кровь на левой щеке — след удара, который не просто не помог Лизе сбежать, а скорее всего усугубил её положение.

«Ещё как усугубил, — думала Лиза, кусая губы, чтобы они не дрожали. — На слежку ещё можно наплевать, а вот камень в лицо кого угодно из себя выведет».

Но некромант не походил на выведенного из себя человека. Он молча разглядывал Лизу и, должно быть, смаковал эту напряженную тишину, это беспомощное ожидание своей жертвы.

Лиза стиснула зубы и попыталась хотя бы внешне не показывать страха.

Некромант криво усмехнулся:

— Хватит на меня так пялиться — взглядом дыру в плаще прожжешь, а новый я в вашей клоаке мироздания не найду.

Пропустив насмешку мимо ушей, она продолжила глядеть на некроманта исподлобья.

— Люди… — процедил он. — Как это на вас похоже. Если кто-то не вписывается в моду на белые одежды и сияющие доспехи, то вы смотрите на него как на дерьмо, а как только подворачивается возможность, пытаетесь засветить булыжником по зубам — вот и вся ваша благодарность за спасение.

От удивления Лиза забыла даже о страхе и своём неясном будущем.

— Спасение?! Какое, к демонам, спасение? Сам натравил нежить, сам отозвал — хорошенькое спасение!

— Я? — некромант приподнял бровь. — Натравил? Эти дилетантские поделки, которые рассыпаются с одного плевка? Если вы меня настолько недооцениваете, то зачем вообще за мной следить?

Осознание его слов медленно догоняло Лизу, пока она разглядывала некроманта.

Ей как-то не приходило в голову, что нежить, может быть, и не его. Испачканное какой-то гнилью лезвие кинжала, на костяшках пальцев свежие ссадины, которых до этого не было, да и возня, которую Лиза слышала за спиной — всё это подтверждало, что он не лжет.

Чем дольше Лиза об этом думала, тем сильнее ей хотелось провалиться под землю — приголубить булыжником человека, который спас ей жизнь… Оставалось загадкой, почему он не пристукнул её на месте после такого.

— Так это… не твоих рук дело? — спросила она, чтобы хоть как-то прервать неловкую тишину.

Некромант приподнял бровь с издевательски серьёзным лицом.

— Какое здравое умозаключение. Первое за сегодня, или за всю твою жизнь? — потеряв интерес к Лизе, он принялся разглядывать лес вокруг, как будто мог видеть в темноте. — Нет, не моих, — задумчиво продолжил он. — И, судя по всему, не твоих. Жаль. Мелочь, а избавиться было бы приятно…

От прищура льдисто-серых глаз и сосредоточенного лица некроманта у Лизы в груди шевельнулось притихшее беспокойство.

— Куда ты смотришь? Там кто-то… — от воспоминания о неживом прикосновении голос Лизы сорвался на шепот: — Что-то есть?

— Есть, — отозвался он. — И немало. Интересные у вас места… Чем дальше в лес, тем гнилее обитатели. Надо убираться.

— Я… не могу, — еле слышно сказала Лиза. — Я ногу, кажется, сломала.

Ни во взгляде, ни на лице некроманта не промелькнуло ни тени сочувствия. «Сломала — молодец. Я-то здесь при чём?» — говорил весь его вид.

И действительно — ему-то какое дело, что с ней будет?

Но оказалось, что по лицам Лиза читает не лучше, чем по следам.

Некромант её не бросил.

Даже сделал что-то вроде лубка на больную ногу. Выглядело это как полдюжины костяных рук, жестко сцепленных между собой. Хоть от одного вида этого сооружения Лизе хотелось визжать и ползти прочь, она не привередничала — просто старалась поменьше смотреть на эту мерзость и не думать, что её руки связаны за спиной таким же образом.

Когда некромант закинул её на плечо, как мешок с содержимым сомнительной ценности, Лиза невольно вскрикнула от боли в потревоженной ноге.

— Терпи, — велел он, и за всю дорогу до костра не сказал больше ни слова.

«Вот, значит, всё, на что способно недоразумение? — подумала Лиза, с тоской оглядывая поляну, с которой так бездарно сбежала. — Сломать ногу и чуть не сложить голову… А если бы некромант не подоспел вовремя?»

— Зачем ты вообще погнался за мной? — спросила она, пока некромант ощупывал её лодыжку, превратившуюся в огромный распухший синяк.

Руки у него были не теплее, чем у того зомби. Но теперь, когда Лизе было с чем сравнивать, человеческое прикосновение её не пугало. Это было даже немного приятно — прохлада притупляла боль.

— Ты серьёзно думал, что я заодно с ними? — не дождавшись ответа, продолжила Лиза. — Думал, я насылаю нежить на лагерь, где я же живу? Какой вообще в этом смысл?

Он пожал плечами:

— А какой смысл ломиться прямиком к этой нежити? Бежала от ужасного некроманта в лагерь, но перепутала запад с востоком?

— Нет! — возмутилась Лиза.

Конечно, заплутать она могла, но перепутать запад с востоком, прекрасно помня, откуда пришла — это слишком даже для неё!

Некромант отвлёкся от многострадальной ноги Лизы и склонил голову на бок, выжидающе глядя на Лизу. Она прикусила язык.

«Сказала «Tir» — говори и «Ral»… Или какие там рунные слова у некромантов?»

— Я бежала не в лагерь.

— И куда же? За сокровищами коровьего короля^*?

— Да хоть за его рогами, — пробурчала Лиза, не намереваясь выслушивать издёвки на больную тему, на тему Морейны. — Тебе-то какое дело?

Он вздохнул и поднялся с земли.

— Хочешь отмалчиваться — пожалуйста, — сказал он, присев на корточки возле своего мешка и перебирая его содержимое, звякающее как стекло. — Я бы мог тебя припугнуть, сказать, что всё необходимое я могу узнать у твоего трупа… Но твоя выходка мне не настолько интересна, чтобы тратить время и силы на возвращение твоего духа.

— Раз тебе не интересно, зачем спрашиваешь? — фыркнула Лиза.

Он достал какую-то склянку, взболтнул перед глазами и чему-то кивнул.

— Чтобы убедиться, что ты не опасна, — сказал он, не глядя на Лизу и продолжая копаться в мешке. — Как я говорил, пока ты меня не перебила, выбор за тобой. Будешь молчать — утром я уйду, а ты останешься здесь. Мне всё равно, кто тебя найдёт: звери, нежить или всё-таки люди. Попытаешься соврать мне — тоже останешься здесь. Объяснишь, что происходит в твоей черепушке — подлатаю тебе ногу и, как и обещал, верну тебя командирше.

«Интересно ты обещания даёшь…» — подумала Лиза, но перебивать некроманта ещё раз не стала.

— И дело тут не в любопытстве — им я не страдаю. Просто моя безопасность мне дороже, чем твоя жизнь, а тащить с собой непредсказуемую сумасшедшую — совсем не безопасная затея.

Усевшись перед Лизой на восточный манер, он продемонстрировал ей склянку исцеляющего зелья.

— Ну так что?

«Хорошенький выбор…» — подумала Лиза и, вздохнув, заговорила.

Про бездействие Кашии, про ушедшую Чарну, про то как Акара подтвердила что Алисия сказала правду, что единственная подруга Лизы ушла, ничего ей не сказав…

Некромант сдался после первых пяти минут рассказа.

— Во имя мудрости Вечного, хватит! Я всё равно не знаю ни одного из этих имён!

— Как это — ни одного? — нахмурилась Лиза. — Ты же знаком и с Кашией, и с Акарой…

— Зачем мне запоминать имена тех, кто исчезнет из моей жизни уже завтра? Тем более, если и без имён всё понятно. Тебе взбрело в голову поискать в пустошах какую-то свою подружку, которую наверняка уже сожрали демоны…

— Не смей так говорить! — выпалила Лиза. — Она жива! Я знаю!

— Ты сейчас не в том положении, чтобы указывать, что я могу делать и чего я не могу, — осадил её некромант. — И у тебя нет ни единого повода для уверенности, кроме того, что тебе хочется в это верить.

— Есть у меня повод, — тихо сказала она, всё ещё краснея за свой язык, работающий быстрее мозгов. — Если бы ты знал её, ты бы тоже не сомневался. Она не «какая-то подружка». Её какие-то жалкие демоны не убьют. Она — лучшая из лучших! Она победила самого Диабло под Тристрамом!

Лиза мысленно усмехнулась, глядя, как вытянулось лицо некроманта.

«То-то же, будешь знать, с кем связался!»

— Морейна, — выдохнул он так, как будто с трудом верил своему счастью. — Твоя подруга — Морейна…

Хоть Лиза и не называла её имени, не было ничего странного, что некромант знает его — оно у всего Кхандраса на слуху. Не было ничего странного в благоговении перед одной из троицы победителей Диабло. Но что-то Лизу настораживало. То ли недобрый прищур бесцветных глаз, то ли эта недобрая усмешка…

— Что ж, может быть, наша встреча не так уж случайна, — сказал он скорее самому себе, чем Лизе. Как будто бы вспомнив, что он не один, некромант добавил: — Я бы тоже не отказался отыскать твою подругу.

— Правда? — спросила Лиза, позабыв о своей настороженности. — И ты возьмёшь меня с собой?

Некромант кивнул.

Оковы на руках Лизы рассыпались.

Похоже, теперь ей действительно повезло. Встретить человека, который поможет ей воссоединиться с Морейной… Эта удача с лихвой окупала все недавние тяготы.

Растерев запястья, Лиза протянула некроманту руку:

— Элайза. Меня зовут Элайза. Раз уж нам предстоит вместе искать Морейну, моё имя запомнить тебе придётся. А тебя как зовут?

Некромант взглянул на Лизу так, как будто этот вопрос ему задали впервые в жизни. Протянутую руку он проигнорировал, но на вопрос всё же ответил:

— Крис.

Лиза поёжилась.

«Что же за родители назвали своего ребёнка вот так? Как звук костей, ломающихся под ногами».

Крис перевёл её мысли от каких-то абстрактных костей к её собственным. Холодные пальцы стиснули ногу Лизы.

— Сейчас будет больно, постарайся не орать, — сказал он.

— Что ты собираешься…

Короткое движение. Хруст.

— Ай!

— Если в догонку к вывиху у тебя ещё и перелом, настоящее «ай» тебе сделает жрица, когда будет заново ломать неправильно сросшуюся кость…

От боли у Лизы выступили слёзы. Глядя на её перекошенную физиономию, некромант усмехнулся.

— Будешь думать в следующий раз, прежде чем ломануться неизвестно куда, — он встряхнул склянку с исцеляющим зельем и протянул её Лизе: — Пей.

Когда приторный вкус исцеляющего зелья сошел с языка, Лиза почувствовала какое-то странное послевкусие. Рот вязало, как от незрелого дикого яблока. Она поморщилась.

То ли от волнений сегодняшней ночи, то ли от этого странного послевкусия её затошнило. Перед глазами всё поплыло.

— Ой. Мне что-то… нехорошо…

Как ни пыталась она удержать равновесие, земная твердь явно вознамерилась её сбросить. Она бы так и рухнула мешком опилок, если бы некромант не подхватил её.

— Это нормально, — донёсся его голос откуда-то издалека, как из-под толщи снега. — Мне всё же надо выспаться. Не хочу ломать голову, не выкинешь ли ты ещё какую глупость, так что ты тоже поспишь. Сонное зелье безвредно… почти.

***

«Наша встреча совершенно не случайна», — думал некромант, разглядывая спящую девчонку.

Неслучайность этой встречи он почувствовал, как только увидел её.

Тогда ситуация не располагала к долгим копаниям в своих ощущениях, и он просто подумал что увидел нечто знакомое в её чертах. Разумеется, он отмахнулся от этой ерунды, не заслуживающей внимания.

Всё встало на свои места только когда девчонка сказала про Морейну.

И это ощущение неслучайности, и события последних дней — всё обретало смысл.

Не судьба и не трактирщик с перекрёстка привели некроманта в лагерь сестёр-бродяг. Его вело чутьё — отголосок воли Траг’Оула.

Прямой путь в Тристрам, может быть, и короче, но не обязательно быстрее.

«Живая или мёртвая, девчонка приведёт меня к Морейне. Живая или мёртвая, Морейна приблизит меня к цели. Я не подведу Орден».