Разговор в портовой таверне

Две массивные кружки со скрежетом протащились по обшарпанной стойке. Уолли недовольно цыкнул, очертив взглядом зал таверны, и кивком указал на стол в углу меж окон. Рэд выпятил губу и поковылял за ним. Стол был длинный, за ним уже сидели трое моряков, но из-за промозглой погоды, казалось, во всём городе больше негде было приткнуться.

Уолли плюхнулся на скамью, ром в его кружке неуклюже булькнул.

— И вот пришлось два года ждать! — закончил он и наконец жадно припал к выпивке.

— О! — Рэд округлил глаза. — Пока не согласилась?

— Да нет! Пока старый к Дейви Джонсу¹ на постой не отправился. — Уолли отёр губы замызганным рукавом. — На кой мне её согласие?

Рэд с четверть минуты кивал с задумчивостью пьяного философа, а затем подвёл ёмкий итог:

— Ну это ты, конечно, того... герой!

Со стороны послышалась неприкрытая насмешка. Уолли медленно обернулся к соседу по столу и вперил в него придирчивый взгляд: насколько он мог быть придирчивым после пинты эля и кружки новоанглийского рому. Плотно сложённый моряк лет пятидесяти с сединой в волосах и бакенбардах, что сидел сбоку от Рэда, поднял голову и снова усмехнулся. У Уолли мигом вспыхнули уши оттого, что в усмешке, даже сквозь гомон таверны, слышалось сомнение — более того, сомнение, очевидно, в его подвиге. Он с присвистом вдохнул, но моряк с бакенбардами опередил его:

— Знавал я одного капитана, что неустанно гонялся за дамой своего сердца целых десять лет.

Рэд протянул что-то удивлённое и нечленораздельное, сдобренное большим глотком рома.

— Да ну! — фыркнул Уолли. — Приворожила, ведьма?

Моряк чесанул бакенбарды у самого уха и выдохнул с интригующей многозначительностью:

— Как знать...

— Или спёрла чего? — опалённая порохом бровь Рэда сползла так низко, что веко почти закрыло глаз.

— Нет, — покачал головой моряк, — это её украли. — Его взгляд задержался на дне кружки, а потом неторопливо обратился по очереди к каждому из случайных собеседников. Моряк развернулся вполоборота. — Да, он пробыл с ней два года, а затем её вырвали из его рук, заставили смотреть, как другой человек становится ей хозяином. И не просто другой человек — а его ближайший соратник. Старший помощник!

Рэд скептично выпятил губу.

— А чего не пристрелил?

— Совершив своё гнусное предательство, мерзавец высадил его на необитаемом острове — на одном из тысячи безлюдных клочков суши, что разбросаны по всему Карибскому морю. И, конечно, надеялся, что капитан там и сгинет. — Рассказчик повёл рукой. — Это ведь не из тортугской тюрьмы ноги делать…

— Да тут из порта не знаешь, как слинять, — хмуро пожаловался Уолли в кружку. Рэд солидарно вздохнул и с кислой миной подпёр кулаком подбородок.

Тут подал голос сосед моряка с бакенбардами. Он был его минимум вдвое младше; на приятном лице читалась лёгкая улыбка, а глаза смотрели с проницательным вниманием.

— А у вас есть корабль?

— Добротная шустрая шхуна, —  с гордостью отозвался Уолли. — Людей маловато, — он скривился, давя отрыжку, и поочерёдно моргнул блестящими хмелем глазами, — таких толковых, как мы, поди отыщи.

— Ну вот, а у капитана не было ничего, только безлюдный остров, одна пуля и собственная смекалка. — По губам молчаливого щуплого, в сравнении с остальными, моряка, что сидел с краю и прятал лицо в тени треуголки, скользнула ироничная улыбка. — Но он выбрался!

— И пристрелил старпома? — оживился Рэд.

— Да. — Все разом вздрогнули от прозвучавшего над их головами трескучего голоса. Моряк с бакенбардами искоса взглянул на гостя в чёрной шляпе с пером и вжал голову в плечи; с обветренных губ сорвалось сдавленное: «Шкипер». Тот обвёл компанию тяжёлым взглядом; встретившись с круглым лицом Уолли, его глаза недовольно прищурились. Чуть хромая, он обошёл стол и смело уселся напротив рассказчика. Рука с длинными чёрными ногтями по-хозяйски ухватила бутыль, пробка поскакала по столу, и под журчание ныряющего в кружку рома, шкипер добавил: — Десять лет спустя.

— Десять лет? — голос Уолли прозвучал тщедушно, словно желая избежать внимания шкипера.

Моряк с бакенбардами слегка развёл руками.

— Срок немалый, но и искать в Испанском Мэйне обидчика, когда у тебя ни корабля, ни команды — нелёгкое дело. В первом же порту он украл...

— Реквизировал, — вставил молодой моряк.

Рассказчик раздражённо повёл глазами.

— ...реквизировал и снарядил баркас. Он знал, куда отправится старпом, но прибыл слишком поздно. — Моряк подался вперёд и взмахнул рукой: — И тут же его настиг ураган! — И он заговорил с запалом, вскидывая руки и чуть привставая; голос его то звучал громко и в чём-то грозно, то падал до шёпота, передавая всё непостоянство стихии. — Пять дней и ночей он шёл сквозь шторм. Море обрушило на него небывалую ярость, будто во всех его водах не осталось ни одного судна и ему некому больше было послать свой гнев. Волны кипели, ледяной дождь жёг кожу, шквал раздирал паруса, швырял лодку с гребня на гребень, как кости на игральном столе. Море отобрало у него припасы, почти всю воду. Ему оставалось только молить о скорой смерти, но это бы значило, что все лишения он сносил напрасно. Поэтому он продолжил сражаться! Фал стёр ему ладони в кровь, руль вывернул суставы, но стихия не утихала!..

Всё это время хмурый шкипер, почёсывая хлипкую бороду, наблюдал за увлечённым рассказчиком из-под бровей; с его губ не сходила кривая ухмылка.

— Говоришь будто о всемирном потопе, — наконец укоризненно заметил он. А моряк с бакенбардами улучил момент хлебнуть рому. — Шторм, конечно, сильный был, но такие приходят каждую зиму.

— Говорю, что знаю! — вспыхнул моряк. Уолли и Рэд поддержали его осуждающим «угу». Он снова сделал глоток и продолжил, оборачиваясь к ним: — А после шторма море затихло, как приласканная женщина, и начался штиль, — мозолистая ладонь прошлась по столу, как по глади океана. — После урагана — адское пекло! Хорошо вёсла уцелели…

— А как же он... без припасов?

Молодой моряк подался ближе к столу, заинтересованно приподнимая брови; шкипер запрокинул голову и вонзил в рассказчика требовательный взгляд. Тот стушевался, задвигал беззвучно губами, а брови собрал к переносице, всем видом давая понять, что изо всех сил пытается припомнить. Из соседнего зала прорвался чистый голос, прощающийся с прекрасными испанскими леди².

— А... рыба! — выдохнул рассказчик. Шкипер многозначительно кивнул, затыкая смешок. — Стало так жарко, что море закипело, и рыба сама выпрыгивала из воды в попытке глотнуть воздуха! В общем добрался он до земли, до порта. Понял, что тот, кто ему нужен, там был, причём недавно, и потому немедля отправился дальше всё на том же баркасе. — Моряк вопросительно кивнул, поглядывая то на Уолли, то на Рэда: — Шхуна у вас, говорите, добротная?

— Ну, течь как у всех, — промямлил Рэд, — а руля слушается покорно…

— А через океан ходили?

— Куда там! — махнул рукой Уолли. — Боязно. Но она бы справилась.

Молодой моряк с сомнением покосился на него.

— С чего ты взял?

Уолли выпятил грудь, локти стукнули по столешнице.

— Обшивка из морёного ореха! Крепкая, как головы мундиров, и упругая, как задница Кудесницы Бетси! — объявил он с энергичностью матёрого дельца.

Молодой человек обменялся взглядом с моряком с бакенбардами, и тот продолжил:

— Увы, у капитана шхуны не было, но он всё равно отправился за своим обидчиком через океан!

— Прям на баркасе? — покосился на него шкипер. — То ли капитан твой идиот, то ли ты дурень... Хотя, пожалуй, и то и другое.

Молодой моряк поднял на соседа глаза, попытался заглянуть ему через плечо.

— Он ведь не мог на баркасе перейти через океан... — проговорил он со странной смесью насторожённого смятения и стыдливой надежды на то, что всё же мог.

— Подробностей не знаю, врать не буду. Знаю, что он почти поймал их у берегов Северной Африки, где-то близ Канарских островов.

Шкипер подвёл глаза кверху, обветренное и побитое оспой лицо потускнело от задумчивости.

— Правда?

Моряк с бакенбардами открыл было рот, но его перебил Уолли:

— Погоди-ка, приятель, что пристрелить он старпома хотел — это понятно. Но ради, как бишь её, дамы сердца?.. Стоила она того?

— О-о, в жизни подобную ей он не встречал! Неуловимая, как утренний бриз, прекрасная, как сама ночь, своенравная, как море, грациозная, как волны. С ней он мог покорить весь мир! При взгляде на неё в глазах любого моряка вспыхивала зависть. К слову, капитану пришлось немало потрудиться, чтобы её добиться, даже пролить кровь... Да! Его подстрелили!..

— Дважды, — сдавленно поправил щуплый молчун.

Моряк с бакенбардами круто обернулся к нему.

— Дважды? — Негромко хмыкнув, он вернулся к слушателям и уверенно кивнул: — Дважды. Из-за неё он попался и был заклеймён, их разлучили, но он выкрал её и увёл из-под самого носа мундиров и солдат Компании! Королевский флот гнался за ними от Африки до самых Наветренных островов! Но нет, — протянул он с азартным блеском в глазах, — дело было пропащее: их двоих и по отдельности трудно было поймать — стоили друг друга, — а уж вместе… И вот после побега капитан вернулся на Багамы и взял себе старпома. — Шкипера задел быстрый взгляд. — На свою голову... Моряком тот был толковым, а вот по честности... Не мне судить.

— А мне вот кажется, — проскрипел шкипер, откидываясь на спинку стула, — дело не в старпоме, а в самом капитане: капитанской треуголки недостаточно, чтобы иметь привилегию быть идиотом. Ну а уж если так хочется — придётся заплатить.

— М-да, ты всё верен себе в вопросах чести... — холодно заметил молодой моряк.

Шкипер оскалился весёлой усмешкой.

— Нас не зря называют морскими волками, парень. Раз уж отыскал добычу, её надо хватать зубами, а не красоваться ею направо и налево.

— Уж кто бы говорил. — Шкипер манерно обернулся к щуплому соседу, что снова подал голос. Тот вперил в него упрямый взгляд и приподнял плечи.

Уолли залпом осушил остатки рома и грохнул кружку об стол.

— А я с ним согласен, — воинственно заявил он. — Коль уж добился чего, так сделай всё, чтобы оно твоим и осталось. Уж наверняка тот старпом не раз глаза косил на капитанское добро — так надо было сразу отправить его потанцевать с Джеком Кэтчем³ на нок-рее!

— Или пристрелить, — поддакнул Рэд. Шкипер зашипел; под его искрящим от раздражения взглядом Рэд почти сполз под стол, а короткие пальцы вцепились в опустевшую кружку, как в щит.

Тем временем щуплый молчун всё продолжал качать головой. Никто не обращал на него внимания в ожидании возможного мордобоя, потому красивый, негромкий, но уверенный голос заставил всех встрепенуться:

— Истинные чувства проявляются в час испытаний, когда на нашу долю выпадает что-то столь гнетущее, как разлука с любимым. Ещё больнее, когда тот, кто тебе так дорог, рядом, но ты всё равно не можешь быть с ним... Это история не о мести, а о верности.

Уолли и Рэд, тут же позабывший о гневе шкипера, таращились в полумрак и тянули шеи, как сторожевые гуси: щуплый моряк оказался девицей, и мало того, что девицей пригожей, так ещё и в мужском платье. Она несмело подняла глаза на молодого моряка и, едва их взгляды встретились, тут же отпрянула. Её лицо вновь скрылось в тени, точно от смущения.

— Да-а... — с выдохом протянул моряк с бакенбардами. Заметив, что Уолли и Рэд утратили интерес, он воскликнул: — Десять лет! — Те тут же обернулись к нему. — Капитан следовал за ней день за днём, не зная сна и отдыха, живя только ради того мига, когда она снова станет его!

— И не брезговал при этом использовать... помощь других людей.

От замечания молодого моряка рассказчик отмахнулся быстрым движением брови.

— Полагаю, он утратил то, ради чего стоит жить. В ней для него было куда больше, чем кто-либо из нас может представить. Наверное, и он не мог до последнего... И без неё весь мир ему был ни к чему. — Его голос внезапно упал, отдал горечью, и лицо покрыла тень щемящей тоски. Глаза застыли на толстой свече. Взгляд затуманился, будто он вёл разговор с тем самым капитаном, кому искренне сопереживал, но ничем не мог помочь.

Шкипер поглядывал на него с лёгкой издёвкой и постукивал когтём по бутылке. Девушка молчала, опустив голову, и только молодой моряк проговорил так тихо, что его едва ли кто-то услышал:

— «Сокровища — не только серебро да золото...».

Над столом повисло безрадостное молчание. Гул голосов посетителей таверны превратился в бурчание далёкой грозы; ветер выводил трели на щелях, как на губной гармошке, аккомпанируя протяжной балладе, что распевали захмелевшие гости у очага.

Уолли поглядел на дно кружки и разочарованно шмыгнул носом.

— Но он их всё-таки нашёл?

Моряк с бакенбардами встрепенулся, тряхнул головой и весело усмехнулся.

— Ирония в том, что скорее это она нашла его. К тому моменту он почти отчаялся, но судьба свела их вместе.

— Та же судьба, что стала причиной их долгой разлуки, полагаю? — с притворной вежливостью уточнил шкипер.

— Та же судьба, что покарала предателя до того, как капитан спустил курок! — жарко отозвался моряк, подавшись через стол. Затем сел обратно и хохотнул. — Но он всё равно его спустил, потому что это было дело принципа и чести. И это было приятно.

— Пока одна ведьма всё не обесценила... — ехидно просвистел шкипер под нос.

А моряк продолжал:

— И тут же угодил на виселицу за помощь... — он сделал паузу, а затем вскинул руку: — Королевскому флоту! Такая благодарность у них нынче в почёте! Впрочем, это другая история...

— Его вздёрнули?! — вскрикнул Уолли, и голос его дал петуха.

Рассказчик резко кивнул.

— Почти. — Уолли с Рэдом в унисон вздрогнули, икнули и растянули глуповатые ухмылки. — Она спасла его, помогла сбежать, и они ушли из-под носа королевского флота. Снова. Конечно, — вкрадчиво добавил моряк, — не без помощи верных и отважных друзей.

— Думаешь, — заговорила девица, — это время он был по-настоящему счастлив?

Моряк с бакенбардами тяжело вздохнул.

— Думаю, этого времени было слишком мало.

Несколько секунд Уолли буравил его мутным липким взглядом, затем, после череды невнятных междометий, прогундосил:

— Погодь... А как же... Где он теперь?

Шкипер со стуком опустил кружку:

— На дне.

— Как и она, — добавил молодой моряк.

Рассказчик снова вздохнул и, поджав губы, несколько раз кивнул.

— Судьба оказалась не больно щедра и дала им всего лишь год.

Уолли двумя руками подпёр нетвёрдо держащуюся голову, его взгляд медленно и неминуемо сползал с лица собеседника к земляному полу таверны. Рэд глядел на моряка с бакенбардами круглыми блестящими глазами; его нижняя губа мелко дрожала, брови жалостливо собрались у переносицы, придавая его лицу вид ещё более жалобный, чем у пятилетнего попрошайки.

— Но... как же... — пролепетал он, часто моргая. — Они хоть поженились?

Моряк с бакенбардами отшатнулся и едва не рухнул со стула:

— На кой чёрт ему жениться на своём корабле?!

 ***

Шхуна под жёлто-серыми парусами торопливо покидала гавань, дерзко встречая волны корпусом из морёного ореха.

— Что ж, судно мы раздобыли. — Шкипер плотнее усадил на голове шляпу с большим пером. — Трепать языком ты, конечно, мастер, Гиббс. Сколько во всём было правды?

— Вот вернём его с того света и узнаем.

Они глянули друг на друга и разом расхохотались.